К 60-й годовщине Победы советского народа над фашистской Германией в казахстанском “Навигаторе” были опубликованы мои воспоминания о “винтиках” — людях “простых, обычных, скромных”, как назвал их Верховный главнокомандующий Вооруженными силами СССР И.В.Сталин. Название публикации – “О ком печаль…О чем молчать предпочитают”.
Были комментарии в форуме “Навигатора”, в большинстве – положительные. Но были и такие: “Не пойму казахи чего воевали-то!!??”; “6-му респект! Это не наша война. Мы не должны были воевать”; “А казахам незачем было воевать. Русских и других народов хватило бы чтоб остановить немцев. Или, по крайней мере пока фашисты до Казахстана не дошли, не стоило за русских жизнь отдавать”; “Но это была война неверных и поделом. А казахов я считаю, заставили и подставили. Чего это у нас 1 миллион пошел? На нас же не нападали”; “Уфф. Поскорей бы эти праздники прошли!”; “ Согласен. Пора забыть эту войну. За давностью лет. Думаю лет через 10 забудут реально”.
В укор джигитам этим – еще одно повествование мое.
Жил человек… Совестливый никогда не прятался за спиной кого-либо, сам закрывал собой других. С Великой Отечественной вернулся с двумя орденами Красной Звезды на груди, медали в чемодане привез. Не любил их треньканья при ходьбе, а посему не носил. В характере было: не звонить на каждом шагу не только медалями, словами – тоже.
Демобилизовали в 1947-м. было ему 22 года, образование – 7 классов, нужно мирную профессию приобретать, по душе. Поступил в Боровский лесной техникум на своей родной Кокчетавщине. Его предки, сибирские казаки, были в числе основателей станицы Кокчетавской (основана в 1824 году, с 1862 года – город Кокчетав).
В августе 1950 года дипломированный техник-лесовод Дмитрий Федорович Шекеро направляется Министерством лесного хозяйства Казахской ССР в распоряжение Павлодарского областного управления лесного хозяйства для использования в качестве лесничего в одном из лесхозов знаменитых Ленточных боров.
Шел третий год с начала работ в Казахстане по исполнению Постановления Совета Министров СССР “О восстановлении и охране Ленточных боров Алтайского края и Казахской ССР”, подписанного самим Сталиным, генеральным секретарем ЦК ВКП(б), Председателем Совета Министров СССР, Генералиссимусом. Никто не завидовал направленным сюда на работу, горький опыт неудач был уже известен, места малолюдные, работать нечем и не с кем. Тяжесть ответственности за “оказанное доверие” мало кого вдохновляла…
Дмитрий Шекеро как бывший фронтовик имел право выбора, мог и в курортном Боровом остаться работать, но от предложения ехать в Ленточные боры не отказался, полагал – должен быть там, где нужнее. И в последующем безропотно переезжал с насиженного места на новое, когда необходимость в этом вышестоящие усматривали. Безотказным был.
Меня с этим прекрасной души человеком судьба свела 24 октября 1952 года на партийном собрании Букебаевского лесхоза. В первой половине дня я прибыл в этот лесхоз на работу в должности инженера по направлению Министерства лесного хозяйства Казахской ССР после окончания Поволжского лесотехнического института. Представился директору лесхоза, и он меня, беспартийного, комсомольца, сходу пригласил принять участие в работе назначенного на вечер закрытого партийного собрания для рассмотрения на нем персонального дела коммуниста Курпешева Иманкана, инвалида Великой Отечественной, потерявшего на ней правую ногу, работавшего в Букебаевском лесничестве на кордоне Балапан телефонистом.
Дело было кляузным, коммунального уровня. Спровоцировано радистом лесхоза Багдатом и секретарем парторганизации Семеновым, которые требовали наказания Иманкана по партийной линии и переселения с кордона. Непосредственным начальником Иманкана был лесничий Шекеро. Был он тогда не в фаворе областного начальства (об этом ниже), небезопасно ему было выступить против секретаря парторганизации, но Дмитрий Федорович заслонил собой на собрании Иманкана, выступил и убедительно разоблачил клеветавших на него. Собрание оправдало Иманкана, партийное взыскание получил Семенов за поддержку кляузника.
А в опалу областного начальства Дмитрий Федорович попал как “виновник” гибели лесных культур посадки того 1952 года. Год был очень неблагоприятный по погодным условиям, а планы наполеоновскими, не обеспеченные ни качественным посадочным материалом (его завезли из соседнего Алтайского края), ни техникой (ее вообще не было, посадки леса производились исключительно вручную, под меч Колесова), ни рабочими кадрами (местность малолюдная). 870 га сажали с середины апреля до конца мая в быстро просохшую сыпучую песчаную почву. К осени сохранились живыми всего 46 га.
Обллесуправление назначило “стрелочником” Дмитрия Федоровича, исполнявшего в июне (уже после завершения посадок и их фактической гибели) обязанности директора лесхоза по случаю отъезда последнего на экзаменационную сессию заочников Красноярского лесного института. Он не возражал, полагал – таков его “крест”, закрыть собой других, возможно, и более виновных.
Минлесхоз Казахстана разобрался, гибель посадок была повсеместной, во всех лесхозах: уволенными оказались начальник Обллесоуправления Л.И.Рукавицина и главный лесничий области В.К.Ушаков; из ИТР лесхозов никого не наказали. Правда, проработку на местах на предмет повышения ответственности за порученное дело провели весьма осязательную и эффективную. Мудр был министр У.У.Урумбаев.
Еще пример высоких моральных качеств и совестливости Дмитрия Федоровича. В 1954 году его из Букебаевского лесничества перевели в Ромодановское лесничество, лесничим же. В числе его обязанностей далеко не последней был сбор лесных доходов наличными деньгами за отпуск леса населению в порядке очистки леса от вылежа и порубочных остатков по ордерам на мелкий отпуск леса. Большие деньги проходили через его руки. И ничего к ним не “приставало”. Дело не в жестком контроле со стороны финорганов, а в его совестливости. В других местах было не мало случаев обратного. Жили они с женой Надей очень скромно, в доме ничего лишнего не было. Был случай, когда мне пришлось заночевать у них на кордоне. Утром обнаружил, что единственное одеяло они отдали мне, сами пальто и полушубком укрылись. Очень мне неловко стало.
У него был талант работать с людьми, ладить с ними. И над собой он постоянно работал, заочно окончил лесохозяйственный факультет Казахского сельскохозяйственного института. Нас всегда тянуло друг к другу. С 1958 по 1962 годы в одной “упряжке” трудились в Долонском механизированном лесхозе Семипалатинской области. Я — директором, он — моим заместителем, старшим лесничим.
Потом его с моей подачи перевели в соседний Бегеневский лесхоз директором, но недолго ему пришлось директорствовать. Он тяжело заболел, надежды, что выкарабкается, было мало.
В это время было учреждено звание “Заслуженный лесовод Казахской ССР”. Я вошел с ходатайством в Баскарагайский РК КПК и райисполком о присвоении ему этого звания. Районные власти в свою очередь походотайствовали. Президиумом Верховного Совета Казахской ССР звание было присвоено ему в числе первых пяти; указ был первым, на пять человек, по алфавиту он был пятым. Но не довелось ему узнать об этом.
Он умер раньше – 10 мая 1964 года, не на больничной койке. Из Семипалатинской областной больницы его выписали после трехмесячного лечения в удовлетворительном состоянии, рекомендовали продолжить лечение в санатории, выдали курортную карту.
А его непосредственный областной начальник… предложил заняться оформлением пенсии по инвалидности. Шокированный такой “заботой” Дмитрий Федорович не поехал в санаторий, не стал оформлять инвалидность, а впрягся в работу, послав начальника куда-подальше. Все дни недели стали у него рабочими, даже День Победы не стал исключением.
9 мая вечером сел за руль своего служебного ГАЗ-69 с неработающим передним карданом и поехал на питомник Семеновского лесничества проверить – не забыли ли по случаю праздника продождевать посевы сосны? Застрял в рыхлом, сухом песке, выбился из сил, пытаясь выбраться на твердь, и заночевал в машине. Ночь была прохладная, включил отопление, утром не проснулся…
Жил человек… совестливый, легкий. После себя оставил более 18 тыс. гектаров молодых лесных культур, созданных им в четырех лесхозах: Бескарагайском, Букебаевском, Долонском и Бегеневском. Это целое лесничество: площадь любого из четырех лесничеств лесхоза, руководимого им в течение последних двух лет, была меньше (лесопокрытая площадь всего лесхоза была чуть более 40 тыс.га). Созидателем был Дмитрий Федорович Шекеро.
И времена были созидательные. По данным Казахского лесоустроительного предприятия за 30 лет (с 1961-го по 1991 гг.) лесопокрытая площадь лесхозов Ленточных боров Прииртышья (по 11 лесхозам Павлодарской и Семипалатинской областей) увеличилась с 556 тыс. га до 766 тыс. га, т.е. в 1,4 раза.
Ныне иные времена, другие идеалы. Не “светлое будущее” для всех, а личное обогащение и “безразмерное” потребление, “права человека” на уровне вседозволенности. Всемогущая, всесильная, попирающая любые законы коррупция правит совестью людской.
После развала СССР все в Прииртышье изменилось не к лучшему. Я, переведенный в 1972 году на работу в Алма-Ату, с 1992 года стал получать из тамошних лесхозов недобрые вести. Лесные пожары сжигали боры на многих тысячах гектаров: в Жана-Семейском лесхозе сгорело 38970 га сосняков (59% от имевшихся), в Бегеневском – 26030 га (57%), в Долонском – 12490 га (22%) и т.д.
Немыслимо было такое для меня, проработавшего там более 19 лет, в памяти – ни одного случая пожара, не потушенного в день возникновения, ни одного с охватом огнем более 690 гектаров; пожаров крупнее за 40 лет – с 1952 года по 1992-й – в Ленточных борах Прииртышья не было ни одного!
Очень захотелось поехать, узнать – как это там происходит, откуда такое “умение” свалилось? В сентябре 2002 года собрался и съездил… до примитивности просто свершилась там с подачи Акима Восточно-Казахстанской области приватизация лесной отрасли. Она положила начало бедам сегодняшним.
Лесовосстановительные работы были прекращены, штаты лесной охраны сокращены вчетверо — впятеро, у лесхозов отобраны деревообрабатывающие цеха, гаражи, ремонтные мастерские, склады ГСМ и др. и переданы в собственность частному предприятию “Торговый дом “Леса Востока”.
Сами леса приватизации не подлежали, согласно Лесному кодексу оставались в государственной собственности. Заботу о них возложили на “Государственные учреждения по охране лесов и животного мира” — практически лишь номинальных держателей и сохранителей государственного лесного фонда; ибо без былой у лесхозов производственной инфраструктуры не могли должным образом функционировать, оказались в роли “сторожа без ружья”.
Торговый дом под разными предлогами уволил всех, кто был занят в приобретенных им производствах, распродал прихватизированное имущество и был таков. Оставшиеся без работы квалифицированные кадры поразъехались. Тушить пожары фактически стало некому и нечем, а поджигателей… пруд пруди.
Лесные пожары должны тушить умелые. Такими в лесхозах Прииртышья были все, не только лесная охрана; годами наращивали здесь свое умение и противопожарный тренинг все, в том числе и не работающие домохозяйки и подростки, ежегодно участвуя в тушении десятков возгораний в лесу (на районных соревнованиях пожарных команд лесхозовские всегда оказывались впереди профессиональной районной).
Заполыхали боры! Под видом ликвидации последствий пожаров, да и просто так, развернулась хищническая вырубка лесов. С 1992-го по 2002 год лесопокрытая площадь девяти лесхозов Семипалатинского Прииртышья уменьшилась с 479 тыс. га до 331 тыс. га, в 1,5 раза.
Правительство Казахстана приняло меры, на базе бывших лесхозов в марте 2003 года организовало Государственный лесной резерват “Семей орманы”.
Из интервью Генерального директора этого резервата Ж.Аубакирова в апреле 2003 года Семипалатинской газете “Наше дело”: “Когда началась массовая варварская вырубка леса под “крышей” частного “Торгововго дома “Леса Востока”, резко и категорично высказался против. В итоге попал в “неугодные”, был переведен в Павлодар… Разграбление, полный беспредел… что десятилетиями собирали в единый комплекс – столярные, пилорамные, механизированные цеха – сейчас или разграблено или попросту прихватизировано… Воровская вольница, край непуганых негодяев… что произошло здесь за последние несколько лет, не поддается здравому восприятию… Воров, браконьеров из леса выгоним. Уже в этом году планируем получить около 70 переносных раций, 120 единиц табельного кобурного оружия. Не скрываю, что не все руководители лесхозов усидят на своих местах – с их молчаливого, а по большей части и настоящего согласия, происходила вакханалия”.
Оружие против грабителей, конечно же, нужно. Но чтобы восстановить уничтоженные леса нужны прежде всего люди, умелые, не алчные, совестливые, такие, каким был Дмитрий Федорович Шекеро. Где таких набраться в нынешнее время, нацеленное прежде всего на личное обогащение? Два года уже прошло, добрых вестей из Прииртышья пока не имею.
…Неухожена ныне могила Дмитрия Федоровича. Не было у них с Надей детей. Были старшие сестры, жили в Караганде, тоже ушли из жизни. Жил человек… совестливый, умелый, работящий, всего себя отдавший людям.