Просторная юрта волостного управляющего. Подложив под бока подушки, лежат на кошмах степенные аксакалы, неторопливо потягивая кумыс. Идет заседание аульного маслихата. Присутствуют известные баи, беки, бии, чиновники акимата, почетные ветераны, члены Союзов степных акынов и ваятелей.
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ СОБРАНИЯ: Уважаемые аксакалы! Следующий вопрос, который мы должны рассмотреть, это заявление нашего аульного архитектора Эйфель-бая.
(В юрте пронесся тяжелый вздох)
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ СОБРАНИЯ: Да, да… Я понимаю вас. Но ничего не поделаешь! Откровенно говоря, он мне тоже надоел. Прошу вас, набраться терпения.
АКСАКАЛ 0: А кто это такой?
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ СОБРАНИЯ: Есть тут один человек. Выдвигает бредовые проекты, просит поддержать. По закону мы обязаны его выслушать в последний раз и объявить окончательное решение.
Пригласите, пожалуйста, господина Эйфель-бая!
Откинув полог, в юрту входит архитектор. Низко поклонившись аксакалам, он становится в центр и начинает речь.
ЭЙФЕЛЬ-БАЙ: Уважаемые господа, граждане аксакалы!? Я, Гусман Эйфель-бай, предлагаю построить в центре нашего города металлическую конструкцию высотой 300 метров, призванную увековечить достижения казахской культуры. Она станет символом нации, шедевром мировой культуры. Башня будет олицетворять стремление казахов в заоблачные высоты на пути научно-технического прогресса. Я намерен соорудить ее на свои деньги. Прошу выделить земельный участок и выдать соответствующее разрешение.
АКСАКАЛ 1 (с досадой ударив по колену): О, Алла! Сколько можно об этом говорить! Мы сто раз об этом толковали! Тебе что непонятно?! Какой настырный!
АКСАКАЛ 2: Послушай, дорогой, ты же взрослый человек. Ну, зачем тебе это?! Никак не пойму… И потом, кто ты такой, чтобы увековечивать казахскую культуру?! Ты думаешь, этим некому заняться?! Успокойся, ради Аллаха и не морочь голову!
В зале дружный хохот
АКСАКАЛ 3: Гений нашелся! Никто его об этом не просит, а он ходит и обещает всех осчастливить. Ненормальный! Может быть, ты хочешь кредит получить в банке? Так и скажи. Тогда другое дело. У нас для рассмотрения таких предложений есть специальный комитет в мажилисе и Министерство степной культуры. К ним и обращайся.
ЭЙФЕЛЬ-БАЙ: Мне не нужен кредит. Я хочу вложить свои деньги.
АКСАКАЛ 4: Меня интересует один вопрос.
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ СОБРАНИЯ: Да, пожалуйста!
АКСАКАЛ 4: Я понимаю, что ты очень богатый человек, и не знаешь, куда деньги девать. Ладно, хорошо. Это достойно уважения. Но у нас в стране много богатых людей. Представь себе, если каждый начнет увековечивать память казахского народа. Это что же тогда получится?!
Дружный хохот
АКСАКАЛ 5: Да, я согласен с этим. Надо заслужить такое право.
Возгласы: “Да! Вот именно! Не каждому можно доверить высокое право!”.
АКСАКАЛ 6: Послушайте, я вот давно слежу за этим делом, и никак не могу взять в толк, почему он хочет построить именно башню? В стране и без того их хватает. Вон на Кок-Тюбе стоит одна, на главной площади другая. В каждом ауле водонапорная башня. Зачем так много?
АКСАКАЛ 7: Он говорит, что это будет шедевр искусства!
АКСАКАЛ 8: Шедевр? О, Алла! Я не художник, но посудите сами, как может металлическая башня стать шедевром?! Это все равно, что деревянный столб или волосяной аркан объявить шедевром. Протяни аркан вдоль города и повесь на столбы. И что, по-твоему, это шедевр? Я понимаю, если воздвигнуть памятник Абаю, Чокану, Амангельды…
ЭЙФЕЛЬ-БАЙ: Я не согласен с вами. И потом, по каким критериям вы определяете шедевр?
АКСАКАЛ 8: По каким критериям! Я не обязан перед тобой отчитываться! Умник нашелся!
АКСАКАЛ 6: Ты экзамен нам не устраивай! Попробуй лучше сделать сам, тогда поймешь. Посмотри на каменного Абая — он как живой. Вылитый Абай! Кажется, еще немного и он сойдет с постамента и пойдет в народ. Вот это настоящее искусство!
АКСАКАЛ 6:Эйфель-бай — жалкий авантюрист! Он хочет прославиться любой ценой!
АКСАКАЛ 7: Знаете, я первый раз вижу этого человека. Никогда о нем не слышал. Поэтому вот что хочу сказать. Во-первых, чтобы браться за это дело, надо иметь заслуги перед народом, высокое звание. Я понимаю, если бы это был лауреат Ханской премии, заслуженный деятель волости. Тогда другое дело. А так непонятно кто и откуда. Почему мы должны тратить на него свое время?! Если каждый прохожий будет нам представлять свои бредовые идеи…
АКСАКАЛ 8: Вот именно! Он даже не член Союза степных ваятелей! Не знаешь, куда деньги свои девать? Сорлы! Лучше бы накормил пенсионеров или детей из приюта. Кому нужна твоя башня?
ЭЙФЕЛЬ-БАЙ: Но я вправе расходовать деньги по своему усмотрению.
АКСАКАЛ 9: Ох, ты какой! Вы посмотрите на него! А кто тебе сказал, что это твои деньги?! Эти деньги ты заработал на казахской земле. Значит, они принадлежат, всему казахскому народу. Еще неизвестно, как ты их заработал. Я призываю пригласить сюда Генерального бия. Пусть проверит, откуда деньги у этого нувориша. Если они ворованные, надо конфисковать и отправить на нужды народа. В такое тяжелое время позволяет себе подобные развлечения. Стыда у тебя нет! Я настаиваю на этом. Нельзя такому сумасшедшему доверять народное достояние. Завтра он увезет их за границу, и тогда ищи ветра в поле.
ЭЙФЕЛЬ-БАЙ (растерянно): Но поймите… Этот памятник станет гордостью казахского народа. Я могу накормить тысячу голодных, но проблему этим не решить.
АКСАКАЛ 10: А какую проблему ты хочешь решить этим памятником, сумрай? История казахского народа не нуждается в твоем прославлении. В ней и без тебя хватает авторитетов, таких как Чокан, Абай, Ибрай. Одних батыров сколько! Их славы хватит казахскому народу на миллионы лет. Лучше бы ты соорудил памятник Карайсай-батыру.
АКСКАЛ 11 (возмущенно): Почему Карасай-батыру?! Я считаю, лучше начать с Аблай-хана!
АКСАКАЛ 12: Это несправедливо. У Аблай-хана и без того хватает. А бедный Карасай….
ПРЕДСЕДАТЕЛЬТВУЮЩИЙ АКСАКАЛ Тише, тише… Не будем отвлекаться. У меня вопрос. Ответь, сынок, из какого ты жуза?
ЭЙФЕЛЬ-БАЙ: Это не имеет значения.
АКСАКАЛ 14: Как это — не имеет? Нет, дорогой мой, очень даже имеет. Скажи, из какого ты жуза, и я скажу зачем ты это затеял. Хочешь возвеличить свой род? Так и скажи. Но ты не прав. Если каждый жуз будет здесь ставить свои родовые знаки, места свободного не останется. У меня единственное сомнение. Никак не пойму, чья это тамга. На кипчакскую вроде не похожа. Может быть албанская?
АКСАКАЛ 15: Может быть, я не расслышал. Высота башни будет 300 метров? Неужели и в самом деле?
ПРЕДСЕДАТЕЛЬТВУЮЩИЙ АКСАКАЛ: Да. Именно так
АКСАКАЛ 15: О, Алла! Сколько металла потребуется! С ума сойти! Лучше построй себе дом, купи “Мерседес”, заведи еще одну жену. Пусть рожает детей. Вот это и будет большая польза для казахского народа. Ты же грамотный человек. Мы, казахи до сих пор не достигли своей прежней численности. Сколько людей погибло в голод! А почему бы ни сделать памятник жертвам голода или сталинских репрессий? А кому нужна эта башня? Нет, я против. Нельзя допускать подобные вещи. Какой пример молодежи мы подаем!
АКСАКАЛ 16: Я объехал пол мира. Видел великие картины и скульптуры. Лично знаком со многими художниками. Ты думаешь, мы ничего не понимаем в искусстве? Французский Лувр я обошел вдоль и поперек, но таких бредовых сооружений не видел нигде. Это только у наших казахских недоумков может родиться подобная идея. Ты хочешь, чтобы весь мир смеялся над суверенной Ордой? Я лично зайду в ханскую ставку и скажу, чтобы они не допускал подобные выходки в искусстве
АКСАКАЛ 17: А может быть это идеологическая диверсия? Его надо сдать в Комитет Безопасности Орды. Заодно пусть проверят, откуда у него деньги. Мы здесь пенсию не можем вовремя получить, а он башню решил соорудить
ЭЙФЕЛЬ-БАЙ: Уважаемые аксакалы, поймите. Это свобода творчества. У нас демократия. Мы строим светскую унитарную Орду.
АКСАКАЛ 18 (насмешливо): Ну, вот завел шарманку.
Гул в зале…
ПРЕДСЕДАТЕЛЬТВУЮЩИЙ АКСАКАЛ: Тише, тише..
АКСАКАЛ 19: Я считаю, что надо разрешить ему строить башню.
Возмущенные возгласы в юрте: “Еще чего? Ни в коем случае! Этого еще не хватало!”…
АКСАКАЛ 19: Подождите минуту! Я сейчас объясню. Послушайте… Деньги его. Пусть транжирит, как хочет. Но почему строить башню здесь, в столице?! В Орде земли много. Давайте выделим ему место в Бетпак Дале или Тургайских степях. Там много необжитых земель. Пусть сделает себе творческую мастерскую. Пожалуйста! И строй там хоть тысячу башен.
АКСАКАЛ 20: Он будет осквернять наши земли. У нас и без того мало хороших пастбищ. Чабанам негде пасти скот. Пусть платит налог!
ЭЙФЕЛЬ-БАЙ (растерянно): Но извините… Кому платить налог? За что?!
АКСАКАЛ 19: Нет, вы выслушайте меня. Для того чтобы в Бетпак Дале построить башню, надо проложить дорогу, провести электричество. Придется обживать эти места, создавать инфраструктуру. И потом, он сам не будет строить, завезет строителей. Им нужны бытовые условия. Это же хорошо, что на пустом месте возникнет целый город!
АКСАКАЛ 21: А если он захочет этому городу дать свое имя? Или имя своего рода? Нет, так нельзя.
АКСАКАЛ 22: Такие важные вопросы должен решать мажилис. Зачем мы выбираем мажилис?
ЭЙФЕЛЬ-БАЙ: Но у меня не хватит денег для строительства города. И потом зачем культурный памятник в пустыне?.. Он ведь строится для людей.
АКСАКАЛ 23: А кто тебе сказал, что это культурный памятник? Я, например, не вижу в этом ничего замечательного, хотя доктор наук по конокрадству и кое-что понимаю. Вот тут было очень верное сравнение с волосяным арканом. Я думаю так. Твори все, что угодно, но в своей маленькой лаборатории. Чего там лукавить! В Тургай он, конечно, не поедет, в Бетпак-Далу — тем более. Есть у тебя мастерская? Есть. Вот в ней и делай башню. Зачем навязывать всему народу, выпячивать. Надо быть скромным. Сделай сначала маленькую башню. Построй в комнате, во дворе. Если она понравится всем, тогда можно сделать больше, так чтобы видели соседи. Дальше больше – чтобы во всем ауле была видна. А когда народ признает ее шедевром, можно выделить место и в городе.
ЭЙФЕЛЬ-БАЙ: А как об этом узнать?
АКСАКАЛ 24: Мы устроим референдум в степи.
АКСАКАЛ 23: Нет, подождите. Зачем все так усложнять. Вот, к примеру, во Франции народ ходит смотреть портрет Монны Лизы. Миллионы людей! Если к тебе будет ходить столько же людей, значит это шедевр. Заодно и деньги заработаешь. Будешь продавать входные билеты. Ты пойми, дурак, если башня огромная и видна издалека, тебе никто не заплатит. Зачем платить, если можно смотреть бесплатно. А если башня будет маленькая, можно сделать ограду. А для такой огромной башни ограду не сделаешь.
АКСАКАЛ 25: Ему только дай волю. Разреши строить башню, он завтра придет сюда с проектом забора. И будем сидеть здесь ночами напролет. Знаю я таких. 20 лет преподаю в художественной академии.
АКСАКАЛ 26: (сокрушенно качая головой): Триста метров! Ужас! Кошмар! А если она упадет?! У нас ведь ветра сильные. Вон, в прошлом году крышу сорвало в соседнем доме. А если землетрясение? У меня в городе три коттеджа, рядом бажа строит еще два. Зачем такой шедевр, который потом упадет нам на голову.
ЭЙФЕЛЬ-БАЙ: Конструкция предусматривает повышенную устойчивость. Она гарантирует…
АКСАКАЛ 27: Это ты сейчас гарантируешь. А потом, когда умрешь, кто будет отвечать? Кто возместит ущерб? Ты говоришь, что строишь на века. Я правильно понял?
ЭЙФЕЛЬ-БАЙ: Совершенно верно.
АКСАКАЛ 28: Тогда надо строить где-нибудь подальше, за городом, вдали от населенных пунктов. Вот Сары-Арка, например.
АКСАКАЛ 29: Нужна надежность. Мы не можем рисковать жизнью людей. Вот если бы ты построил из камня… Но железо ржавеет.
ЭЙФЕЛЬ-БАЙ: Металлическая конструкция придает легкость, воздушность. Если делать из камня, пропадет идея.
АКСАКАЛ 30: Из камня тоже можно сделать воздушное. Я, конечно же, не знаток в архитектуре, но железо штука ненадежная. Как ты будешь менять прогнившие части?
ЭЙФЕЛЬ-БАЙ: Металлические части будут покрыты краской, ее необходимо периодически обновлять. Это обеспечит сохранность и предотвратит коррозию
АКСАКАЛ 31: Каждый год красить такую махину! Ой бай! Где столько краски взять! Ладно, при жизни ты будешь сам красить, найдешь средства. А когда умрешь, кто будет этим заниматься? Такая обуза для потомков! Они нас проклинать будут. Тем более сейчас, когда Орда переживает тяжелый период и никто не уверен в будущем.
ПРЕДСЕДАТЕЛЬСТВУЮЩИЙ АКСАКАЛ: Будущее у Орды светлое! Никто в этом не должен сомневаться!
АКСАКАЛ 31: Да, да! Конечно… Я хотел сказать, что к народным деньгам надо относиться бережно. Если мы сейчас позволим ее соорудить, она потом на бюджете будет сидеть, ее надо охранять.
ЭЙФЕЛЬ-БАЙ: Зачем охранять башню? Никто ее не унесет
АКСАКАЛ 31: Ты не умничай! Шутник нашелся!
ЭЙФЕЛЬ-БАЙ: Извините. Я хотел сказать…
АКСАКАЛ 31: Закрой рот и не перебивай старших! Омбаган! Унести башню, никто не унесет. Кому нужен этот хлам. А вот бомбу под нее подложить могут. Сколько сейчас террористов в мире! А эта башня просто находка для них. Пару килограмм тротила и все. Сколько разрушений она причинит!
АКСАКАЛ 32: Это точно. Вон в Нью-Йорке террористы небоскребы повалили. А эту башню разрушить проще простого. Какой-нибудь камикадзе на верблюде врежется и крышка нашему городу. Сумасшедших много.
ЭЙФЕЛЬ-БАЙ: Но взорвать можно все, что угодно. Если так думать, то и мосты строить не надо.
АКСАКАЛ 32: О, топас! Мосты нужны для хозяйства. А от твоей башни проку, как от козла молоко!
АКСАКАЛ 33: Надо подумать о полезном использовании. А что если ее использовать в качестве маяка?
ЭЙФЕЛЬ-БАЙ: Но моря здесь нет.
АКСАКАЛ 34: Как нет? Вот. Например, на берегу Каспия или Аральского моря можешь построить. В крайнем случае, езжай в другую страну, где есть море. Может тамошнее правительство поймет, поддержит, даст денег.
ЭЙФЕЛЬ-БАЙ: У меня есть свои деньги. Я хочу потратить их здесь, чтобы прославить свой собственный народ, а не чужой.
АКСАКАЛ 35 (усмехаясь): Да, ты прославишь. Я в этом не сомневаюсь. Будет потом весь мир над нами смеяться. Вот мол, дураки казахи! Никто в мире до такой глупости не додумался. Нет уж, спасибо. Не надо нас прославлять. Ты лучше по-другому прославься. Займись скотоводством. Пусть у тебя будет стадо овец в миллион голов. Накормишь страну, попадешь в книгу рекордов Гиннеса, станешь уважаемым человеком. Или научись хорошо играть на домбре, так чтобы не было тебе равных. Есть у нас знаменитый домбрист, который даже ногами умеет играть! А ты превзойди его.
ЭЙФЕЛЬ-БАЙ (растерянно): Как превзойти?
АКСАКАЛ 35: Как, как… Научись играть… Ну, например, ушами.
АКСАКАЛ 36:Это верно. Простора для деятельности много. Займись пропагандой здорового образа жизни в Степи. Можно устроить в нашей волости чемпионат мира по асыкам. Почему бы нет? Я это к примеру говорю. Или добиться включения “Кок-пара” в программу Олимпийских игр. Вот действительно прославишь Орду.
ЭЙФЕЛЬ-БАЙ: Но я архитектор. Я не спортсмен.
АКСАКАЛ 36 (задумчиво): Вообще-то на эту башню можно повесить наш национальный флаг или портрет Хана.
ЭЙФЕЛЬ-БАЙ (с надеждой): Да, да! На нее можно повесить все, что угодно. И будет видно издалека
АКСАКАЛ 37: Легче сделать миллион маленьких флагов и портретов, и раздать людям, чтоб не было нужды смотреть издалека.
ЭЙФЕЛЬ-БАЙ: Но большому человеку нужен хотя бы один большой портрет. Можно, конечно, и тысячу маленьких. Но один большой портрет нужен. Вы не хотите, что бы у Великого Хана был большой портрет?
В юрте воцарилась мертвая тишина. Слышно как жужжит одинокая муха у пиалы кумыса в руках председательствующего аксакала.
АКСАКАЛ ПРЕДСЕДАТЕЛЬСТВУЮЩИЙ (сурово нахмурив брови): Ты нас не учи. Мы сами знаем, какие портреты куда вешать. А посмешище из нашего Хана делать не позволим.
ЭЙФЕЛЬ-БАЙ: Да, нет же… Я хотел сказать
АКСАКАЛ 38 (озабоченно): Большой портрет… На него же птицы будут садиться, пачкать. За каждой птицей охранника не приставишь. Дождь, снег… И будет он мокнуть на виду у всех.
АКСАКАЛ 39: А как ты хочешь назвать эту башню?
ЭЙФЕЛЬ-БАЙ: Я не думал об этом. Пусть будет просто башня.
АКСАКАЛ 40: Нет, нельзя ставить башню без названия. И потом сдается мне, что ты хочешь назвать ее своим именем. Здесь что-то нечисто. Ты хочешь возвеличить свой род. Не верю я, что идея эта исходит от одного человека. Почему он упорно скрывает свой жуз?
АКСАКАЛ 41: Нормальный человек не будет тратить деньги на такую ерунду. Здесь что-то кроется. Надо создать комиссию.
АКСАКАЛ 42: Может быть он хочет этой башней внести раскол в единство трех жузов. Я думаю, что за этой ширмой готовится провокация. С чего бы ему скрывать свой жуз? Смотри, мы в этом разберемся, и тогда пощады не жди!
АКСАКАЛ 43: Скажи честно, сколько тебе за это заплатили?
ЭЙФЕЛЬ-БАЙ: Клянусь Аллахом! Никакого заговора. Впрочем, если вы не хотите…
АКСАКАЛ 44: Нет, так просто ты не уйдешь. Целый час морочил нам голову. Говори немедленно, из какого ты жуза!!! Жексурун!
ЭЙФЕЛЬ-БАЙ (нерешительно): Я кожа…
АКСАКАЛ 45: Кто может доказать что ты кожа?
ЭЙФЕЛЬ-БАЙ: Родители мои давно умерли, родственников нет.
АКСАКАЛ 46: Фамилия у него странная — Эйфель-бай! Может быть Эфенди-бай?
АКСАКАЛ 47 (раздраженно): Я всегда говорил, пора указывать в паспорте принадлежность к жузу и роду. Гадай теперь, кто он? Сплошь и рядом на этой почве мошенничества. Человек представляется уйсунем, забирается в самое логово, втирается в доверие, а потом оказывается, что это самый настоящий аргын.
АКСАКАЛ 48 (вскочил с места, опрокинув пиалу с кумысом): Я протестую! Аргыны – цвет казахской нации!
АКСАКАЛ ПРЕДСЕДАТЕЛЬСТВУЮЩИЙ? Тихо, тихо… Значит, ты считаешь, что род Кожа обделен, и хочешь этой башней поправить положение?
ЭЙФЕЛЬ-БАЙ: У меня нет такой цели.
АКСАКАЛ 49: Кожа всегда амбициозны. Вечно они претендуют на исключительность!
АКСАКАЛ 50: Неправда! Я чистокровный кожа и считаю, что мой род не требует большего, чем ему положено. А то, что равновесие нарушено — знает каждый ребенок. Почему в сенате Орды несправедливо распределены места? Здесь сидят найманы и адайцы, они подтвердят. Мы больше не можем мириться с таким положением!
ПРЕДСЕДАТЕЛЬСТВУЮЩИЙ АКСАКАЛ: Тихо, тихо! Мы уходим от главной темы.
ЭЙФЕЛЬ-БАЙ: Я предлагаю создать башню как символ единства всех жузов. Пусть в ее сооружении примут участие представители всех родов.
АКСАКАЛ 51: Я знаю, куда он клонит. Он хочет собрать деньги со всех жузов и смыться.
ЭЙФЕЛЬ-БАЙ: У меня достаточно своих денег.
АКСАКАЛ 52: Тогда обживай Бетпак-Далу!
АКСАКАЛ 53: А как ты хочешь нас приобщить к своей идее?
ЭЙФЕЛЬ-БАЙ: Каждый род поместит на башне свои родовые знаки и символы.
АКСКАЛ 54 ( задумчиво): Надо об этом подумать. А чья тамга будет на самой верхушке?
ЭЙФЕЛЬ-БАЙ? Ну, я не знаю…
АКСАКАЛ 55: Вот видишь, ты тем самым создашь большую проблему. И будет потом у нас война, как в Югославии. Нет, наши знаки надо поместить в другом месте. Причем здесь башня?
ЭЙФЕЛЬ-БАЙ: Если башня, то наше казахское единство будет видно издалека. Это будет как маяк. Как путеводная звезда для других народов.
АКСАКАЛ 56: А если башня упадет?
АКСКАЛ 57: Мы опять забываем про терроризм. Это идеальный случай для того, чтобы вбить клин в единство народа. Такие символы надо хранить вдали от глаз. Это должна быть святыня. Как черный камень в Каабе.
ЭЙФЕЛЬ-БАЙ: Но Каабу тоже могут взорвать
АКСАКАЛ 58 (гневно): Чтобы язык у тебя отсох! Кафир!
АКСАКАЛ 59: Такое святилище должно быть маленьким. Вовсе не обязательно ей торчать как мачте. И потом, я думаю, такие вопросы надо выносить на курултай. Пусть народ решает. А вопрос о курултае должен рассмотреть совет биев.
АКСАКАЛ ПРЕДЦЕДАТЕЛЬСТВУЮЩИЙ: Это мудрое решение. Пусть автор учтет все наши пожелания, составит протокол и обратиться в Совет биев Золотой Орды.
Все 59 аксакалов покорно кивнули головами и, допив кумыс, неспешно разошлись.
***
Пять долгих лет мытарствовал бедняга Эйфель-бай по бескрайним просторам Орды, обвивая пороги Союза акынов и ваятелей, Управления степной культуры и информации. Он обошел всех баев и волостных, торговцев анашей и знаменитых конокрадов, но безуспешно. В конце концов, не выдержав, плюнул и уехал в страну, которую степняки называли Пранция. Там и соорудил свою удивительную башню. Не знаю, чем он взял местных аксакалов. Говорят, их очаровала мелодия речи, на которой объяснялся Эйфель-бай. Не поняв ни слова, они придали ей такую многозначительность, что не могли устоять. А может быть, их поразили глаза туземца, полные тоски и отчаянья? Другие говорят, что ему повезло. Была у них, дескать, большая ярмарка, ну и спьяну разрешили делать каждому, чего душа пожелает. А когда спохватились, было уже поздно. Третьи болтают, что Эйфель-бай напоил всех членов комиссии кумысом и соблазнил очень большого начальника, не уточняя, женщина это была или мужчина. И стал он после этого знаменитым и нарекли его Густавом Эйфелем. А еще говорят, что в последние годы счастливый архитектор разводил овец в предместье Парижа, и, оставив роскошный дворец, целыми днями просиживал в войлочной палатке, перебирая струны музыкального инструмента со странным названием la Dombrа.