С июля этого года прожиточный минимум увеличился с 10,5 тыс. до 12 тысяч тенге, а размеры социальных выплат по инвалидности, потери кормильца и базовая пенсия в среднем на 600 — 1400 тенге. Правительство полагает, что эти меры повысят уровень социального обеспечения. А ряд общественных организаций — что нет. По их мнению, не значительное увеличение пенсий и пособий в среднем не перекрывает реально нужды пенсионеров, инвалидов и других социально защищаемых слоев населения.
Вопрос о том, что расчеты соцстандартов в Казахстане не учитывают жизненные реалии, стоит давно. Но, как показали исследования уязвимых групп населения, проведенные независимыми НПО, социальные проблемы в стране достигли своего пика. В этом году общественные организации инвалидов и пенсионеров Казахстана выступили с требованием увеличить пособия.
Прожиточный минимум – базовый социальный стандарт в Казахстане, на основании которого определяются размеры минимальных зарплаты и пенсии. По сравнению с прошлым годом он был повышен не значительно (на 2 тыс. тенге) при том, что годовая инфляция составила почти 19 %. Расчет прожиточного минимума на 60% состоит из продовольственной корзины и только на 40% из затрат на непродовольственные товары и услуги. Этот показатель не соответствует покупательской способности и не учитывает удорожание коммунальных услуг, продовольственных и непродовольственных товаров. От его величины пропорционально зависит и расчет остальных социальных выплат. Например, таких, как пособия по инвалидности или потери кормильца. Так, пособие по инвалидности по сравнению с прошлым годом увеличилось всего на 8%. В связи с чем организаций инвалидов Казахстана в совместном заявлении отметили, что расчет потребительской корзины произведен без учета особых потребностей инвалидов, а доля непродовольственных затрат просто привязана математическим соотношением к продовольственной корзине и не несет в себе никакой реальной нагрузки (учет затрат инвалидов на медицинские услуги, лекарства и т.д.).
Ближе к жизни
По словам председателя комитета по социально-культурному развитию, депутата Жаксылыка Доскалиева удельный вес затрат на социальное обеспечение по отношению к ВВП за последние четыре года сократился в среднем на 0,5 процента. И это при том, что общие затраты бюджета за указанный период выросли на полтора процента. Расчеты, приведенные депутатом, показали, что социальные выплаты по своей покупательной способности на протяжении последних лет практически “заморожены”.
Решением данной проблемы, как полагает г-н Доскалиев, является переход к системе, когда в основу размеров всех социальных выплат будет положен прожиточный минимум, а не месячный расчетный показатель (1 МРП – 1168 тенге), действующий фактически как фиксатор минимальных норм потребления. По мнению депутата, также требует совершенствования методика определения прожиточного минимума, поскольку закон \»О прожиточном минимуме\» от 1999 года \»явно устарел и не отвечает реалиям сегодняшнего дня\».
В самом деле, уровень прожиточного минимума сильно занижен: на такие деньги в месяц не может прожить ни один человек. Величина прожиточного минимума рассчитывается уполномоченным органом по статистике и уполномоченным органом по труду и социальной защите населения исходя из стоимости минимальной продовольственной корзины, увеличенной на фиксированную долю расходов на минимально необходимые непродовольственные товары и услуги. Теоретически содержимое непродовольственной корзины состоит из оплаты коммунальных услуг, использования транспорта, покупки одежды, обуви, лекарств, средств гигиены. Данный показатель высчитывается как производное от общей стоимости продуктов, входящих в продовольственную корзину, а не на основании реальной стоимости услуг. Если учесть реальные цены в магазинах и базарах, то прожиточный минимум едва окупает продовольственную корзину. Только за тринадцать продуктов из списка сорока трех, по рекомендации Института питания включенных в минимальную потребительскую корзину, придется выложить половину всего прожиточного минимума. Например, если даже наши граждане в среднем съедают по 7–9 килограммов картофеля в месяц – это 790 тенге, десяток яиц – 250 тенге, выпивают 15 литров молока – еще 1, 8 тыс. и т.д., то в итоге бюджет уже превышен, а коммунальные услуги еще не оплачены, не говоря о расходах на транспорт и непродовольственные товары и услуги. Кроме того, стоимость продуктов растет так быстро, что расчеты, сделанные сегодня, завтра будут уже неактуальны.
Президент общественного фонда “Аман – саулык” Бахыт Туменова считает, что реальный прожиточный минимум в среднем по республике составляет 30 тыс. тенге только на нормальное питание, без излишеств, в наши дни казахстанцы тратят около 20 тыс. “В позапрошлом году были установлены мировые стандарты по формированию потребительской корзины – говорит она. – Согласно им, затраты на продукты питания не должны превышать 40 % от прожиточного минимума. Чем выше этот показатель, тем беднее страна. По нашим расчетам, в Казахстане затраты на еду составляют более 80 процентов”. Фонд самостоятельно рассчитал состав продовольственной корзины и на ее основании прожиточный минимум: расходы на оплату жилищно-коммунальных услуг, одежду, обувь и предметы быта, лекарства и транспорт, культурный досуг. Эти расчеты он рекомендовал правительству и министерствам, но реакции пока не видно.
Кто участвует и не участвует
В апреле Министерство соцзащиты и труда представило законопроект о социальных услугах. Но парламент отправил его на доработку. Общественные слушания, проведенные в Алматы организациями социальной помощи, с участием мажилисменов показали, что нужно менять подход к разработке законопроекта – социальные услуги оказываются в сфере образования и здравоохранения, а закон лоббируется только Министерством соцзащиты. В его разработке должны принимать участие и эти ведомства. Но пока межведомственная координация не налажена. Кроме того, в подготовке закона не задействованы сами потребители соцуслуг и общественные объединения, представляющие их интересы.
Как считает одна из инициаторов слушаний, г-жа Туменова, чтобы работа над законопроектом стала более эффективной нужно изменить состав рабочей группы парламента, поскольку в ней явно не хватает специалистов. “Отсутствие межведомственной координации и то, что в разработке проекта закона о социальных услугах, не принимали участие специалисты, например, врачи, привело к тому, что он был отправлен на доработку. Необходимо рассмотреть возможность передачи части функций Министерства социальной защиты Министерству здравоохранения” – считает она. Скоординированное участие министерств требуется, например, для решения такой насущной проблемы как предоставление социальных услуг в области здравоохранения — терапии и профилактики заболеваний.
Профилактика заболеваний не рентабельна
Согласно социологическому исследованию, проведенному в Алматы “Аман-Саулык” совместно с Центрально-азиатским институтом развития, 62% опрошенных не довольны качеством социально-медицинской помощи в государственной системе здравоохранения. Сегодня в Казахстане практически отсутствует служба медико-социальной реабилитации. По словам Бахыт Туменовой, население, не довольное качеством медпомощи, обращается за восстановительной терапией в больницы, а это социальная услуга, а не больничная. “Разрабатывается законопроект о соцуслугах, а медики об этом не знают и не принимают участие. Через этот закон в поликлиники необходимо внедрить медико-социальную помощь. Профилактическая работа в системе здравоохранения очень важна.
За бортом остались пенсионеры и малоимущие, их пенсий и пособий не хватает даже на минимальную продуктовую корзину. Ведь растут не только коммунальные платежи, но с возрастом и болезни. Они пытаются найти помощь в системе здравоохранения и получают отказ. Строительство новых и реконструкция существующих объектов первичной медико-социальной помощи не стали приоритетными, первоочередными в обновляющемся здравоохранении. Профилактика проводится на первичном звене, только поликлиники не заинтересованы, чтобы их пациенты болели. Мотивацией сегодняшнего дня является то, что оплачиваются посещения, койко-дни, случаи поликлинического обслуживания, что порождает заинтересованность врачей в заболеваемости населения. Зарплата врача не зависит от качества его деятельности. Профилактика, сохранения здоровья населения – для врача не рентабельны. Сегодня необходима конкуренция в системе здравоохранения и реализация права выбора больным врача. Существующая уравниловка, не учитывающая количество и качество оказанной помощи, исключает развитие мотивации. Необходима экономическая заинтересованность врачей в качественной медицинской помощи. Заработная плата должна формироваться из двух составляющих: константной, зависящей от объемов выполненной работы, и переменной, обусловленной качеством выполненной работы” – считает она.
Не трубить об успехах
Минимальные – пенсия и зарплата в Казахстане меньше прожиточного минимума. По мнению президента общественного объединения “Социальная защита” Мурата Тулепбаева, пенсию сейчас надо рассчитывать исходя из средней зарплаты по стране. “Когда нынешние пенсионеры работали, цены менялись, покупательная способность была разная. Сегодня мы пытаемся выдумать какой-то коэффициент. Тогда и заключенные давали продукцию обществу. Поэтому невозможно по справедливости оценить вклад каждого пенсионера в отдельности. “Нужно определить размер пенсии – 60 % от средней заработной платы по стране. Если сегодня она составляет 50 тыс. тенге, то пенсия должна быть 30 тысяч. И нет ничего страшного в том, что она для всех будет одинаковая. Пенсия 30 тысяч – это реально — полагает Мурат Тулепбаев, сам в начале 90-х возглавлявший негосударственный пенсионный фонд. — По статистике в Казахстане 1,6 млн. пенсионеров и около 8 млн. занятого населения. Социальный налог составляет от 13% – 20% в зависимости от заработной платы. Теперь посчитайте: сколько ежемесячно перечисляется на социальные нужды”.
А главное, как считает г-н Тулепбаев, никаких громко гласных разговоров о повышении пенсии на каких-то там 5–10% вестись не должно: “Ими мы только способствуем обнищанию населения. Пенсию повысить нельзя – она уже заработана. Ее можно только проиндексировать. И это нужно делать молча, не трубя об успехах. Президент еще только готовится заявить, что пенсионеров облагодетельствовали в очередной раз, а цены уже подскочили на 30%”.
С тем, что нужно исходить из средней зарплаты и что в этом есть своя истина, согласна и г-жа Туменова. Но она не должна быть для всех одинаковой: “Мы живем в стране, где минимальные прожиточный уровень, пенсия, зарплата – основные показатели жизни. Если мы с ними определимся, то автоматически вверх пойдут и другие показатели. Мы рассчитали, что в прошлом году минимальный прожиточный уровень должен был составить 20 тыс. тенге. А сегодня зарплата врачей до сих пор составляет 17 тыс. И поэтому сегодня происходит сдерживание этих параметров. Нашим чиновникам выгодно определять прожиточный минимум в 10 тысяч. Если мы признаемся, что сегодня он должен быть 30 тысяч, тогда надо повышать зарплату врачам, учителям, пенсии. Мы сегодня дошли до такого парадокса, что у кого-то пенсия – 20 тысяч, а молодой врач, который планирует завести семью, получает 17 тысяч”.
Терпеть невозможно
Согласно исследованию уязвимых слоев населения, проведенному Ассоциацией социальных работников, инвалидов и волонтеров (АСРИВ) совместно с Ассоциацией социологов и политологов Казахстана в рамках проекта программы “Общественный диалог”, в Алматы, Караганде, Астане, Усть-Каменогорске и в Алматинской области в 2008 году, от 40 % до 60 % респондентов указывают, что терпеть больше невозможно. “Многие голодают, не доедают, без работы и жилья, живут во времянках, а кто-то на улице. Причем категории самые разные, не только старики или инвалиды. Среди них есть и молодые здоровые люди, средний возраст 34 года. К уязвимым, незащищенным группам относятся, например, шахтеры, с тяжелыми условиями труда и жизни, работающие с туберкулезными больными врачи, зарплата у которых очень маленькая, а помещения больниц, где они работают, не выдерживают никаких требований по вентиляции, скученности и недостатку противоэпидемических мероприятий. У нас очень много уязвимых групп: многодетные, бедные семьи, дети сироты, жертвы насилия, погорельцы, пострадавшие от экологических бедствий, трудовые иммигранты” – рассказывает президент АСРИВ Гульнур Хакимжанова.
Высока социальная напряженность в среде трудовых иммигрантов. По прогнозам экономистов процесс миграции сельского населения и малых городов будет расширяться. “Трудовые иммигранты приезжают к нам в основном из сельской местности. В Казахстане их никто не поддерживает. Часто у них нет образования, профессии, жилья, и прописки. По существующим у нас нормативам, без регистрации по месту жительства, на работу не устроишься. И это касается не только иммигрантов из других стран, но и наших граждан. В Алматы, по неофициальным данным, 2,5 млн. населения. Из них 900 тысяч живут в пригородах, типа Шанырака, где надо построить дороги, водопроводы, школы, поликлиники, провести электричество. А проживающих там – прописать, чтобы узаконить их жизнь. Но акимат не хочет брать этих людей на обслуживание” – говорит г-жа Хакимжанова.
Проблема в освоении
То, что соцстандарты и выплаты, а также качество оказания соцуслуг должны быть пересмотрены не никакого сомнения. Но с другой стороны возникает вполне логичный вопрос: реально ли повысить соцвыплаты в связи с кризисом ликвидности в стране. Не приведет ли он к урезанию бюджетных расходов на социальную сферу?
Парламентарий Доскалиев уверен, что сложившаяся экономическая ситуация не приведет к урезанию социальных затрат, “на крайний случай, существует нацфонд, но к использованию его средств еще даже не прибегали”. Как считает депутат, отменять минимальные соцстандарты и рассчитывать социальные выплаты исходя из средней зарплаты, как это делается в развитых странах еще рано: “Казахстан – развивающаяся страна и только планирует войти в 50 конкурентоспособных стран, но приблизить социальные стандарты к реальности возможно”.
По мнению Гульнур Хакимжановой, деньги на социальные программы в стране есть, проблема заключается в их освоении: “На вопрос: достаточно ли выделяется из бюджета средств на соцрасходы — 50% опрошенных нами ответили, что денег выделяется достаточно, но они неправильно используются. Среди причин нецелевого использования 97% респондентов назвали коррупцию”. По их мнению, миллионы из бюджета, выделяемые на медуслуги, льготные лекарства, костыли и пр. расходуются нецелевым образом. Этому способствует закон о госзакупках, который должен быть отменен, поскольку дает чиновникам возможность брать взятки.
“Ведь они принимают решения: кто будет осваивать госсредства. На тендере сейчас от 30% до 50% выделяемых средств. Напрямую поступают только пенсионные деньги. Остальные через тендер. Например, положена человеку инвалидная коляска раз в четыре года. Государством выделяется сумма, никто не знает, какая и сколько инвалидов на самом деле нуждаются в колясках. Отсутствие информации делает процесс непрозрачным. Чиновники создают карманную организацию: строительную фирму или организацию, закупающую ширпотреб из Китая, которые и выигрывают тендер, например, на приобретение костылей. И они отстегивают обычно зам директору областного департамента соцзащиты, которые подчиняются акимату. И делят деньги. На взятках теряется около 50%. Выигравшая организация тоже должна иметь прибыль, поэтому она покупает какой-то хлам за 50-100 долларов и все оно однотипное. А инвалиды все разные: один взрослый мужчина, другой подросток и т.д. Одному костыль нужен моющийся, другому с дышащей поверхностью, третьему полегче, четвертому потяжелее. О каком качестве услуг можно говорить. Получается, что у человека нет права выбрать ни костыли, ни гигиенические средства, ни лекарства. Тендеры, призванные сделать административную модель адресной, усугубили ситуацию еще больше. Решения, законы и инструкции принимаются сверху. Никто не спрашивает общество, что ему лучше, какие законы нужнее, как их писать” – сетует она.
Ваучер против тендера
Жаксылык Доскалиев так же сообщил, что, скорее всего, новым законом о социальных услугах будет введен целевой индивидуальный счет, куда буду перечисляться деньги и потратить которые потребитель социальных услуг (ветеран или инвалид) сможет только на то, на что они предназначены, например, на лекарства или средства гигиены.
С тем, что нужно монетизировать социальные услуги и ввести социальный ваучер согласна и Бахыт Туменова: “Действующие на данный момент тендеры не адресны. Например, часто случается, что инвалиды, имеющие право на бесплатные лекарства, не могут получить их своевременно. Они должны ждать проведения тендера: когда он закончится, какая аптека выиграет, где они и должны получать эти лекарства. Можно выплатить деньги на их покупку адресно. Речь идет о соцваучере или монетизации. Деньги давать не аптекам, а нуждающимся людям. Нужно стремиться не льготам, а к их отмене. Например, заработанная пенсия должна соответствовать средней зарплате, чтобы на нее пенсионер мог и отдыхать, и лечиться, и путешествовать. Если мы идем по пути льгот, то давайте их монетизируем и не будем делать на них пристройку для чиновников”.
Но проблему может составить то, что инфляция, а государство не всегда добросовестно следит за индексацией денежных пособий. “Если ситуация в экономике сегодня такова, что мы не можем позволить полностью монетизировать услуги и не обращаться к льготам, то их нужно продумать и сделать более адресными. Соцуслуги должны опираться на реальные стандарты жизни и быть правильно рассчитаны”, – уверена Бахыт Ниязбековна.
Необходимо установить реальный прожиточный минимум, и социальная политика должна строиться на приближении к этому показателю. Если экономическая ситуация в стране не позволяет сразу обеспечить его всем малоимущим, то надо поэтапно достигать соответствия социальных пособий прожиточному минимуму, а не наоборот. Освоение социального бюджета может сделать более адресным изменение расчета социальных стандартов, монетизация льгот, социальный ваучер и внедрение медико-социальной помощи.
Так далеко, так близко
Если обращаться к опыту стран Европейского сообщества, то там для определения уровня бедности применяют медианный метод: в состав минимального потребительского бюджета включаются товары и услуги, которые приобретаются, по крайней мере, половиной населения. Доход в 40-50% от медианного дохода населения считается на Западе порогом бедности. Медиана всегда ниже, чем средний доход, но выше, чем стоимость минимальной потребительской корзины. Например, в потребительскую корзину Великобритании, к примеру, входят расходы на алкогольные напитки и табачные изделия, общественное питание, организацию отдыха (развлечения, аудиовизуальное оборудование), путешествия и содержание автомобиля. В странах Евросоюза минимальный уровень зарплаты всегда превышает прожиточный минимум. Например, во Франции — на 59%, в Великобритании — на 53%, в Нидерландах он почти в два раза выше. Минимальную зарплату получают не более 9-10% трудящихся. Но при этом граждане с наименьшими доходами охвачены разными программами социальной поддержки, поэтому бедных в Европе лишь 1-2%.
Минимальная зарплата определяется как некая доля от средней, и доля эта составляет в разных странах около 33,50 или 66 процентов. После выхода на пенсию доход граждан уменьшается только на 5%. В соответствии с социальными стандартами ЕС на 10 самых богатых граждан приходится 1 бедный, учеба длится не менее 15 лет, средняя заработная плата в три раза больше минимальной
Прожиточный минимум в США установлен не ниже 125% официального уровня бедности. Уровень бедности рассчитывается ежегодно Министерством здравоохранения и равен примерно 700 долларам в месяц. По методике определения прожиточного минимума стоимость минимального набора продуктов умножается на три. Уровень дохода, соответствующий черте бедности, ежегодно корректируется в соответствии с индексом потребительских цен. Только 5-6% работающих в течение более шести месяцев в году получают заработную плату ниже черты бедности. При занятости в течение 50 недель в году минимальная заработная плата, установленная в США, обеспечивает около 140% прожиточного минимума. Таким образом, определяя черту бедности, западные страны решают скорее не проблему минимальных норм потребления, а проблему регулирования социального неравенства. Как мы видим, казахстанские социальные стандарты не отвечают цивилизованным критериям. Но Казахстан — нефтяная держава, с населением 15 миллионов и социальное, прозрачное освоение доходов от стратегического сырья вполне могли бы приблизить их к жизненным требованиям.