Зато мы делаем торпеды…

В нынешнем году исполнилось ровно 70 лет с момента эвакуации 175-го машиностроительного завода имени Кирова в Алма-Ату. Это была грандиозная операция не только по тем военным временам. В город прибыло 11 с лишним тысяч заводчан – рабочие и специалисты вместе с семьями. Для перевозки оборудования и людей потребовалось более 1800 вагонов и платформ. Все это с нынешнего вокзала Алматы II конной тягой доставлялось к месту дислокации завода в районе трамвайного парка (нынешний район улиц Макатаева – Байтурсынова). Здесь без лишнего шума и посторонних глаз начал работать секретный завод. С того момента высокогорная Алма-Ата стала основным центром военной промышленности СССР по производству морского оружия. Уникальное предприятие выпускало торпеды, подводные ракеты и широкий спектр другого вооружения. Именно алматинский завод имени Кирова изготавливал подводные ракеты “Шквал” (носители тактического ядерного заряда), более 10 видов торпед, в том числе сверхтяжелых, порядка 250 типов изделий судовой гидравлики для атомных и дизельных подводных лодок всех проектов и выполнял множество других заказов. И сегодня технологии, которыми обладает предприятие, позволяют решать практически любые задачи в машиностроении.

Интересно, что даже многие коренные алматинцы мало знают об этом предприятии. И это понятно: “175-й”, многие десятилетия входивший в число закрытых военных заводов, никогда не афишировал свою деятельность. У каждого рабочего, инженера, специалиста была соответствующая “легенда” для родных и знакомых: вымышленная история о том, где он работает, что его завод производит. Всё было строго по тем временам – анкеты КГБ, допуски, подписки о неразглашении государственной тайны. Наверное, по этим причинам многие по сей день путают два крупнейших машиностроительных предприятия Алматы – завод имени Кирова и завод АЗТМ. Оно и неудивительно: оба расположены по соседству, оба имеют машиностроительную специализацию, специалисты обоих предприятий в той или иной мере связаны с военно-промышленным комплексом. Два предприятия подчас соединяют воедино и журналисты, и местные чиновники; не могут порой разобрать разницы и в астанинских кабинетах. Хотя, по большому счету, в последние годы спутать завод имени Кирова с заводом АЗТМ становится все сложнее. Слишком уж разная на них ситуация.

Завод АЗТМ успешно развивается. Кроме традиционной продукции, он производит широкий ассортимент сложной техники для “нефтянки”, энергетики, горнорудных производств, металлургии. В частности, металлургические заводы – его традиционные потребители: для них АЗТМ производит волочильные станы, доменное, коксохимическое, прокатное оборудование. Сейчас реализуется проект модернизации АЗТМ, в результате которой завод сможет увеличить объем выпускаемой продукции на 50–60 процентов.

А как же обстоят дела на заводе имени Кирова?

Как там у нас с журналистикой?

05.07.2023 13:0028592

К семидесятилетию легендарного предприятия заводчане получили от своего руководства своеобразный подарок. Во-первых, буквально в канун юбилея весь коллектив отправлен в бессрочный отпуск – как объяснили рабочим и специалистам, в связи с расторжением крупного экспортного контракта. Во-вторых, два гектара заводской территории были недавно проданы компании “Мега”, где она уже начала строительство торгового центра. Что и говорить, интересный получается праздник.

В целом ситуация на заводе имени Кирова складывается крайне странная, особенно на фоне процессов активной промышленной модернизации, которые идут в экономике Казахстана. Уже длительное время заводские активы – цеха, земельные участки – поэтапно распродаются (чаще всего передаются в счет долгов) различным ТОО. Показатели завода падают, контракты расторгаются. В коллективе сложилось стойкое впечатление целенаправленного разрушения и подведения предприятия к банкротству. А ведь еще 11-12 лет назад завод имени Кирова находился в ином состоянии. Наряду с такими известными военными заводами, как уральские “Зенит” и “Металлист”, алматинский литерный “175-й” осуществлял обширные поставки морского вооружения российским партнерам и иностранным заказчикам. Его продукция участвовала в крупнейших мировых выставках вооружения. Кроме того, завод имел все возможности расширять специализацию, использовать конверсионные технологии в гражданском машиностроении. Но что-то пошло не так…

Высокие технологии нужны Казахстану. Это основа президентского курса промышленной индустриализации. В рамках Программы форсированного индустриально-инновационного развития в стране запускается множество проектов, открывается множество возможностей. Эти возможности в полной мере используют коллеги “175-го” по бывшему советскому ВПК. И с этой точки зрения происходящее сегодня на заводе имени Кирова по меньшей мере удивляет. Президент говорит об инновациях, о модернизации промышленности, трансферте технологий. Правительство планомерно осуществляет программу форсированной индустриальной модернизации, Астана активно привлекает высокие технологии из-за рубежа, приглашает инвесторов. Между тем такие предприятия, как завод имени Кирова, не нуждаются в трансферте высоких технологий – они ими уже обладают. На особой ценности таких предприятий глава государства, кстати, сделал особый акцент, выступая на днях на IX Форуме приграничного сотрудничества Казахстана и России. Подчеркивая огромное стратегическое значение модернизации для развития Казахстана, Президент говорил о высокой сложности и затратности привлечения технологий из-за рубежа, акцентируя внимание на необходимости развития собственных инноваций. “Как оказалось, никто нам новые технологии из-за бугра давать не собирается, как бы мы этого ни хотели, поэтому нам надо создавать такие инновации у себя, здесь, на Родине”, — подчеркнул Нурсултан Абишевич. Данное замечание главы государства имеет самое прямое отношение к заводу имени Кирова: предприятие не нуждается в трансферте импортных ноу-хау, оно вполне способно не только обеспечивать военные заказы, но и обширно использовать конверсионные технологии в гражданском машиностроении.

Следует отметить и тот факт, что согласно ряду правительственных документов и на основании Закона РК “О национальной безопасности”, АО “Машиностроительный завод имени С. М. Кирова” отнесен к числу режимных предприятий с особым статусом. Также завод вошел в межгосударственное Соглашение “О сохранении специализации предприятий и организаций, участвующих в производстве продукции военного назначения для ОДКБ”. Согласно данному документу, который был ратифицирован Казахстаном в апреле этого года, завод должен сохранить производственную направленность и специализацию.

Однако те процессы, которые развернулись на заводе при его нынешнем руководстве, по меньшей мере, идут вразрез с интересами государства и задачами, которые ставит руководство страны. Постепенное распыление активов, разрыв единого производственного комплекса, происходящие на заводе имени Кирова в течение ряда лет, заставляют усомниться в сохранении его способности выполнять военные заказы уже в обозримой перспективе. Как и любые заказы в принципе. Фактически на руинах “175-го”, где не так давно работало более тысячи человек, сегодня функционируют только несколько цехов. На основном производстве уже не один год работают всего около двухсот человек, причем с сокращенным рабочим днем и периодическими простоями (кстати, многие месяцы люди работают без оплаты, что является грубым нарушением трудового законодательства). Кроме того, здесь функционируют несколько небольших арендных предприятий. Ряд важнейших технологических участков и цехов распроданы и принадлежат посторонним бизнес-структурам. Другие цеха освобождаются и планируются к продаже. Среди уже проданных на сторону, а также планируемых к продаже и упраздненных подразделений завода – гальванический, литейный, инструментальный цеха, цех гидравлики № 26, цех нестандартного оборудования № 21, механосборочные цехи № 35 и № 7 (седьмой, кстати, — это основной цех по сборке и испытаниям морского подводного оружия). Также в этом списке кузнечно-прессовый цех № 2, здание центральных заводских лабораторий (лабораторно-аналитический центр), здание заводоуправления, ряд земельных участков. Фактически такое дробление и уничтожение производственных активов лишает завод перспектив развития. Производственная деятельность “175-го” сегодня напоминает скорее агонию, чем нормальное развитие. Предприятие эпизодически выпускает небольшими партиями запчасти для некоторых торпед по заказам российской “оборонки” и детали для АО “Казахстан Темир Жолы”. И все.

— Практические действия руководства завода свидетельствуют о необратимом процессе ликвидации цехов, что в свою очередь ставит под угрозу сохранение специализации предприятия, — говорит Виктор Ушаков, хорошо известный и уважаемый в России специалист-оборонщик, отдавший “175-му” не один десяток лет. – А ведь этот завод способен делать практически всё, он так спроектирован. На его базе можно производить любое сложное оборудование, технику, вооружения. Да и основную специализацию никто не отменял. По данным открытых источников, новая программа вооружения РФ до 2020 года предусматривает строительство большого количества дизель-электрических подводных лодок для ВМФ России и свыше десяти на экспорт. Данная программа может обеспечить завод большим объемом заказов по корабельной гидравлике и торпедному оружию, конечно, при условии активной позиции руководства завода и Министерства обороны в лице НК “Казахстан инжиниринг”.

Ни о модернизации, ни о развитии технологий, ни о поиске новых рынков сбыта здесь сегодня не говорят. Напротив: по данным осведомленных источников в Астане, директор предприятия Канат Камзеевич Ускенов уже давно и на всех уровнях активно продвигает тезис об оптимизации. Выступая на коллегиях профильных ведомств, в Минобороны, в Фонде “Самрук-Казына”, он часто заявляет: завод, мол, неэффективен, громоздок, отдача его низкая. Поэтому здесь ничего не остается, как сокращаться, продавать землю и “лишние” цеха. Под эту “волну” Канат Ускенов недавно дал команду переместить в другой производственный корпус уникальное оборудование цеха № 7 — основной площадки по сборке торпедного вооружения. Здание цеха № 27, литейного (№3), лабораторно-аналитического центра также готовят к продаже. Предприятию больше не нужна уникальная лаборатория, которая проводила любые сложнейшие аналитические работы и технологические измерения – от спектрохроматографии до сканирования глубинных структур металлоконструкций. Не осталось у завода ни своего полноценного конструкторского бюро, ни маркетинговой службы, которая занималась поиском партнеров и продвижением заказов.

Распродажу активов и территорий завода здесь объясняют его сложным материальным положением, долгами и тем, что активы, о которых идет речь, по мнению руководства, никакого стратегического значения для предприятия не имеют. Впрочем, если рассматривать эту “оптимизацию” более внимательно и предметно, то появляются уже совсем другие вопросы.

Так, в 2007 году между ТОО “БАТ-КОТТОН” и заводом имени Кирова был заключен договор купли, по условиям которого ТОО приобретало ряд неликвидных и в целом ненужных предприятию строений и объектов. Среди них – недостроенные здания под столярный участок и лесосушилка, здание бетонного узла при цехе № 10, помещение склада сыпучих стройматериалов и другие объекты, не имевшие производственного значения. ТОО выплатило за все это более 720 миллионов тенге, но завод упомянутые объекты не передал. А после прихода К. К. Ускенова в директорское кресло в 2009 году началось самое интересное. Предприятие не исполняло судебные решения по возврату оплаченных 727 миллионов тенге. Более того: директор занял очень жесткую позицию по этому вопросу. Г-н Ускенов, как рассказывают партнеры, тогда четко дал понять бизнесмену Канату Батырбаеву – основному совладельцу ТОО “БАТ-КОТТОН” – что денег он не получит, если не перерегистрирует 100 процентов уставного капитала ТОО на определенного гражданина – жителя Темиртау Марата Жакимова, который оказался родным племянником Ускенова. (Кстати, упомянутый близкий родственник директора завода являлся также учредителем ТОО “ЮНИСЭЛЛ”, которое на протяжении ряда лет выступало одним из ведущих поставщиков услуг для предприятия, выполняя для завода ремонтные, строительные и прочие работы.). В общем, г-ну Батырбаеву было сделано предложение, от которого, как говорят в бизнесе, невозможно отказаться. И ему ничего не оставалось, как выполнить условие директора завода. В результате вместо 727 миллионов, которые ему были должны, Батырбаеву было выплачено только 144 миллиона тенге. А учредителем ТОО “БАТ-КОТТОН” стал близкий родственник директора.

А далее комбинация разворачивалась так: вместо обозначенных в договоре низколиквидных и не нужных заводу активов на баланс “БАТ-КОТТОН” было передано ликвидное имущество завода, включая здание заводоуправления, земельный участок более пяти гектаров (хотя в договоре фигурировали только два), а также добротные здания и сооружения общей площадью более 10 тысяч квадратных метров. То есть, если посмотреть на фактически переданные активы, то становится очевидным, что данная сделка в конечном счете была сведена к подлогу, или к подмене, указанных в договоре активов совершенно другими – гораздо более “лакомыми” и ликвидными, расположенными на территории завода фактически в центре Алматы. По самым скромным оценкам, совокупная рыночная стоимость всех этих активов переваливает за 1,5 миллиарда тенге. Впрочем, и это не всё, директор еще и взыскал с предприятия в пользу “БАТ-КОТТОН” денежные средства в размере 300 млн. тенге. Таким образом, аффилированное с Ускеновым предприятие получило дорогостоящие ликвидные активы, а участки и постройки, обозначенные в договоре, так и остались заводу. И это только один из фактов подобного рода в бытность Каната Камзеевича директором. Есть и другие, которые наверняка заинтересуют соответствующие компетентные органы.

Здесь стоит сделать небольшое отступление и подробнее остановиться на персоналиях, точнее – на нынешнем руководителе завода имени Кирова. И вот почему. Около месяца назад имя директора завода, члена НДП “Нур-Отан”, депутата городского маслихата Алматы Каната Камзеевича Ускенова прозвучало в весьма примечательном контексте. Мажилисмен Мухтар Тиникеев потребовал от своих коллег и от руководства партии разобраться в вопросе, каким образом Ускенов, который ранее дважды привлекался к уголовной ответственности, смог стать депутатом маслихата города Алматы. Депутат поставил вопрос: как этот факт можно совместить с его членством в партии “Нур-Отан”, а также с руководством режимным предприятием? Канат Камзеевич в гневном тоне заочно ответил депутату в своем интервью одной из газет, в котором, кстати, в очередной раз перепутали АЗТМ с заводом имени Кирова. В частности, депутат и директор завода имени Кирова стал отрицать факты, указанные мажилисменом, пригрозил г-ну Тиникееву судом и при этом отметил, что к заводу АЗТМ он не имеет никакого отношения (что так и есть). Возникает вопрос: если уж есть тема, то зачем от нее уходить, почему вообще в этом интервью несколько раз упоминался посторонний завод? Не для того ли, чтобы в очередной раз ввести общественность в заблуждение?

История эта, в контексте нынешней ситуации на заводе имени Кирова, оставляет крайне неприятный осадок. Вопросы по поводу деятельности Каната Ускенова появляются не только с профессиональной, но и с морально-этической стороны. Начнем с того, что по данным Управления комитета по правовой статистике и спецучетам Генпрокуратуры Республики Казахстан, Канат Камзеевич Ускенов действительно привлекался к уголовному преследованию по таким статьям, как 362-2 УК РК (неисполнение приговора суда), 182-3 б (причинение имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием), иначе говоря – мошенничество. Факты эти, правда, имели место уже довольно давно, в январе и июне 2004 года, а уголовные дела были прекращены по амнистии. Кто-то спросит: какое значение все это имеет сегодня? Все равно ведь упомянутые в ЦПСИ судимости давно погашены, что формально дает Канату Камзеевичу полное право избираться и быть депутатом. Да и кто, как говорится, без греха? Оно, наверное, так, но возникает вопрос сугубо этического плана: почему г-н Ускенов скрыл эти факты своей биографии от общественности – в частности от того же маслихата, куда избирался, и от своих коллег по НДП “Нур-Отан”? И как они сегодня к этому отнесутся? Наконец, как к данным фактам биографии своего назначенца относятся в АО “Казахстан Инжиниринг”, оборонной госкомпании, являющейся собственником завода имени Кирова?

Можно было бы, конечно, и не ворошить прошлое, если бы руководство заводом имени Кирова было профессиональным и компетентным, как, например, на соседнем заводе АЗТМ. Если бы работа Каната Камзеевича отвечала поручениям Президента по форсированной индустриализации, если бы “175-й” задействовал все свои немалые технологические ресурсы на модернизацию и по праву находился в числе предприятий-лидеров казахстанской индустрии. Однако, к сожалению, практически вся деятельность К. К. Ускенова на посту директора завода имени Кирова вызывает ассоциации не столько с индустриальным будущим страны, сколько с около-криминальным прошлым некоторых наших бизнесменов, выросших из смутных 1990-х. Всё, что он успел сделать на заводе, это перманентный вывод активов предприятия и их реализация третьим лицам. Строго говоря – действия, очень похожие на то, что следователи по экономическим преступлениям называют “схемо-техникой”.

Однако всё начинается с назначений. В 2009 году по представлению “Казахстан Инжиниринг” — подразделения Министерства обороны – на должности первых руководителей завода имени Кирова были определены два бизнесмена: К. Ускенов и С. Недосекин. На тот момент у Ускенова был бизнес, весьма далекий от машиностроения – два кирпичных завода, транспортная компания и ресторан. В свою очередь, г-н Недосекин занимался продажей подержанных автомобилей. Оба руководителя не имели ни соответствующего образования, ни опыта работы на машиностроительных предприятиях. При этом, хотя на самом заводе трудились десятки оборонщиков-профессионалов, в “Казахстан Инжиниринг” выбрали именно Ускенова и Недосекина. Почему? Возможно, у Министерства обороны была какая-то особая логика?

Результат, так или иначе, оказался плачевен. В 2009-м, только сев в директорское кресло, Ускенов начал с того, что упразднил отдел маркетинга. В результате предприятие лишилось наработанных связей и контрактов. Завод работает “по инерции”, пока есть заказы старых контрактов. При этом он делает долги различным компаниям, осуществляющим ремонт, строительство, благоустройство на его территории. Затем под эти долги им передаются определенные активы. Словом, “классика жанра”, который следователи по экономическим преступлениям называют “схемо-техникой”.

Только теперь, будучи назначенным АО “Казахстан инжиниринг” и наделенным соответствующими полномочиями, г-н Ускенов действует более открыто и жестко. Он разговаривает с коллективом тоном, не допускающим возражений. И с прославленными специалистами, которых в свое время за большие деньги приглашали из Москвы и Ленинграда, не церемонится. Зачем заводу редкие кадры, машиностроители, если его все равно ждет банкротство? Как рассказывают люди, которым пришлось с ним поработать и иметь какие-то коммерческие дела, Ускенов – не производственник. По своему образованию он далек от сферы деятельности завода – сложной техники, от высоких технологий машиностроения. Как бизнесмен и управленец директор завода имени Кирова мыслит на привычном уровне “купи – продай”. Возможно, будь у руля завода имени Кирова профессиональные промышленники, производственники, оборонщики, они бы смогли стратегически выстроить и наладить работу предприятия. Как это, собственно, и произошло на других флагманах казахстанского ВПК и тяжелого машиностроения – на уральских заводах “Металлист” и “Зенит”, на том же АЗТМ.

Со 175-м литерным судьба распорядилась иначе. Г-ну Ускенову как директору, очевидно, далеки тонкости технологий, ему малоинтересны подводные течения глобального рынка вооружений. Зато близки и понятны традиционные для наших доморощенных бизнесменов сферы зарабатывания денег. Вывести землю, здания и корпуса, расположенные в пресловутом “золотом квадрате” Алматы, продать, перепродать, построить здесь ресторан, гостиницу, торговый центр. Это проще, надежнее, прибыльнее, чем заниматься высокими технологиями, продвигать экспортные контракты, двигать вперед отечественное машиностроение. Для этого не требуется большого умственного напряжения. Отсюда напрашивается и ответ на вопрос, почему с самого начала руководства предприятием Ускенову оказалась не нужна маркетинговая служба, почему он закрывает и дробит цеха, составляющие основу технологического цикла завода. Почему практически сразу после вступления в должность директора три года назад г-н Ускенов начал ликвидировать ключевые структуры предприятия.

Естественно, все это нужно было чем-то мотивировать перед военным руководством страны, перед тем же АО “Казахстан Инжиниринг”. Один крупный чиновник рассказывает, как на совещаниях Канат Камзеевич постоянно говорит одно и то же. Он убеждает Астану в том, что завод – крайне проблемный, убыточный. Что сбыта нет и не будет, что модернизировать мощности под гражданское машиностроение невозможно, что выход только один – завод нужно оптимизировать, сокращать “лишние” цеха. В общем, под деструктивные, а по сути – хищнические планы по уничтожению предприятия подводится своя логическая база. А чтобы было меньше шума, чтобы вся эта в высшей степени сомнительная, с точки зрения государственных интересов, деятельность не получила нежелательного общественного и политического резонанса, он планомерно избавляется от тех, кто мог бы помешать – позвонить куда нужно, выступить в прессе и сказать свое веское слово в защиту предприятия. От отдавших предприятию не один десяток лет производственников – оборонщиков, которых когда-то приглашали в Алма-Ату из ленинградских закрытых ОКБ и НИИ. От ветеранов предприятия. От ведущих специалистов, которым по полтора года подряд не выплачивается зарплата, от коллектива, состоящего из рабочих с уникальной квалификацией. Все они сегодня здесь лишние. Вот и юбилей прославленного предприятия заводчане встречают, что называется, со слезами на глазах. Обидно за государство, интересы которого некоторые здесь давно перепутали со своими личными желаниями и планами.

Впрочем, ставить точку во всей этой истории пока еще рано. Сегодня обстановка вокруг 175-го литерного начинает меняться. Есть информация, что ситуацией вокруг завода заинтересовались на очень высоком уровне. И в последующих материалах мы непременно вернемся к этой теме.

***