Леонид Радзиховский – российский публицист и учёный-психолог. Родился в 1953 году в Москве. Кандидат психологических наук. Член Союза писателей Москвы. Лауреат премии “Золотое перо России” (1993). Депутат Госдумы, затем политический обозреватель журнала “Огонек”. В 1996 был спичрайтером кандидата в президенты РФ Александра Лебедя. С 2000 года выступает как свободный журналист. Ведёт колонки в нескольких ведущих московских изданиях, регулярно комментирует политические события на радиостанциях “Эхо Москвы” и “Радио Свобода”. Лауреат премии “Человек года” Федерации еврейских общин России.
***
— Леонид Александрович, тему нашего разговора я бы хотел обозначить следующим образом: характер, цели и перспективы Евразийского экономического союза. Если не возражаете, начнём с характера. Какой он, по-вашему, у евразийской интеграции?
— Честно говоря, мне кажется, что этот проект немножко стал “всадником без головы”, потому что все-таки центральную роль во всей этой конструкции, видимо, должна была играть Украина. Это такая старая мечта, она еще задолго до Путина была сформулирована. Солженицын, как известно, писал, что у современной России нет сил на империю в полном объеме. Но вот центральная её часть, ядро, в которое как раз входят славянские республики: Россия, Украина, Белоруссия – а также Казахстан, где много русских и тесные экономические и культурные связи с Россией – вот эта часть империи, по мысли Солженицына, должна была в той или иной форме сохраниться. И это, в общем, та парадигма, в которой себя до сих пор в значительной степени ощущает российский правящий класс. Ну, а поскольку из этой конструкции выпала Украина, то без неё всё это евразийство, в общем, пшик, прямо скажем.
— Вот так категорически?
— Население Казахстана 17 млн. человек. Население Белоруссии около 10 млн. Все вместе это меньше 20 процентов населения России, а в экономическом отношении меньше 15 процентов российского ВВП. Не такое уж великое объединение для России. Экономически, по-моему, большого смысла для России это не несет. Особенно, еще раз повторяю, без Украины.
— А политически?
— А политически это пиар-ход для Путина. Он считает, что многим в России очень хочется в какую-то реинкарнацию Советского Союза. По-моему, он не прав, далеко не всем этого хочется. Очень не многим хочется. Но, тем не менее, Путин считает, что такая идея крайне популярна. Ну, и его самого, по-видимому, она очень греет.
Здесь еще есть такой момент: мне кажется, что эта идея была для Путина очень второстепенной, совершенно десятой, в начале его царствования. Когда Путин только стал президентом, ему принадлежала известная фраза: “что такое СНГ? Это механизм цивилизованного развода”. Кстати, союзное государство России с Белоруссией было создано задолго до Путина, при Ельцине. И у Путина первое время были сплошные конфликты с Лукашенко. А теперь вдруг оказалось, что СНГ это механизм нового брака.
Что же изменилось? Мне кажется, изменилось вот что: в начале 2000-х годов без всякого Казахстана и без всякой Белоруссии российская экономика росла просто как на дрожжах, особенно в 2004-2008 годы. Она поднималась на бешеном росте цен на сырье, большой моде, которая была в мире на Россию и больших вложениях западных денег. И в этот момент России никто особенно был не нужен. Как-то совсем немного говорили о восстановлении Советского Союза, у нас были совершено другие мечты. Мол, мы сами с усами, поэтому без всякого СНГ, без всяких особых отношений с кем бы то ни было, очень быстро станем пятой, потом четвёртой экономикой мира. В общем, всем покажем.
— Но потом случился кризис.
— Да, потом ба-бах – кризис. Темпы роста резко снизились. Россия, правда, не свалилась опять до десятого места по объемам экономики, на котором она была в начале 2000-х, но мода на нее прошла, деньги стали приходить намного хуже.
Потом была еще одна надежда: что мы сумеем перейти с модели сырьевой на модель высокотехнологичную. Под это дело раскрутили несколько проектов, в частности, широко известный проект “Сколоково”, проект “Роснано” и так далее. Но потом, в общем, всё это лопнуло.
— Вы считаете, там были высокие цели, а не просто люди собирались тупо попилить денег?
— Ну, видите ли, в России любой проект всегда предполагает некоторую долю распила. Это уже закон жизни. Но, я думаю, что цель была совершенно не в распиле ради распила. Распил – это так, побочное явление. Пилить всегда найдется что. Для этого не надо придумывать никакие сколковы, никакие роснаны. Была надежда, что действительно… Ну вот, все крупные страны, они же высокотехнологичные, что ж мы вечно сидим на сырье, на нефтяной игле, на нефтяном проклятии. И вот появилась идея – давайте вернём крупных ученых в Россию, начнём создавать современную высокотехнологичную промышленность, силиконовую долину. То есть, я думаю, люди искренно верили в то, что говорят. Ну, естественно, с поправкой на то, что политик всегда привирает, всегда пиарится, всегда имеет свои личные интересы. В России он всегда имеет интерес что-нибудь стырить. Но главное было в другом: люди искренне хотели начать перевод экономики на высокотехнологичные рельсы.
Всё это лопнуло. Ничего не получилось. Понадобились другие большие проекты. И Путин, который считает себя, и правильно считает, наиболее крупным политиком современного мира, он, конечно, мыслит большими проектами.
— “И правильно считает”? Вы действительно думаете, что он “наиболее крупный политик современного мира”?
— Вне всякого сомнения. Дело не в личных талантах Путина. Он не бездарный человек, но и не экстра-талантливый. Конечно, Путин по своим личным качествам это не Ленин, не Бисмарк и не Александр Македонский. Но с такой огромной, неограниченной, фантастической властью, которая сосредоточена в его руках, Путин, вне всякого сомнения, самый влиятельный человек в современном мире.
— То есть личные способности Путина предлагается умножить на его неограниченную власть. Потом умножить на экономический потенциал страны, ещё раз умножить на российское ядерное оружие – и вот это произведение будет называться “наиболее крупный политик современности”.
— Да, именно так. Дело не в личности Путина. Хотя, еще раз повторяю, я не считаю его ни идиотом, ни бездарем. Путин абсолютный монарх. Причем не просто монарх, у него такая персоналистическая власть: государство – это я. Отдельная песня, почему так получилось. Но у него абсолютно неограниченная власть в России. А Россия по-прежнему первое государство в мире по количеству ядерных боеголовок.
Разумеется, Соединенные Штаты или Китай, и, возможно, даже Франция, более влиятельные страны, чем Россия. Но президент Соединенных штатов в Америке это отнюдь не диктатор, мягко говоря.
— Ни разу не диктатор.
— Да. А председатели КНР приходят и уходят ровно через 5 лет. В КНР, что называется, коллективное руководство, страной правит не один человек, а постоянный комитет политбюро компартии Китая. Абсолютных монархий в мире сейчас почти не осталось. Ну что, ну вот – Россия, Саудовская Аравия и некоторые страны СНГ: тот же самый Лукашенко в Белоруссии, среднеазиатские страны, Казахстан и, извините за выражение, Северная Корея. Естественно, что все эти остальные государства не идут ни в какое сравнение с Россией. Поэтому Путин, вне всякого сомнения, с огромным отрывом, самый влиятельный политик современного мира.
И он, конечно, мыслит большими проектами. А поскольку большой проект под названием “Мы обгоним всех” не состоялся, большой проект под названием “Мы превратим Россию сырьевую в Россию технологическую” не состоялся, то центральное место занял проект под названием “Восстановление евразийского пространства”. К этому, по мере сил, стали подмешиваться общие консервативные идеи – о том, что у нас особая духовность, Византия, генетический код, в общем, набор слов, которые сами по себе ничего не означают. Это болтовня какая-то. Но в целом они создают вполне определенное настроение. И, конечно, имея подобные настроения, хорошо объединяться со странами авторитарными, такими, как Казахстан и Белоруссия. Путин надеялся, что такой же страной будет и Украина при Януковиче. Они и ментально близкие и по политическим режимам близкие. Такое слияние души и тела.
— Участие Украины в будущем Евразийском союзе как-то не очень громко озвучивалось. О нём вообще почти не говорили.
— Да, не очень афишировалось, что Украина войдет в Евразийский союз. Потому что всегда было некоторое слабенькое подозрение – а вдруг да не войдёт. Но переговоры с ней на эту тему велись постоянно. Предполагалось включение её в Таможенный союз. Вообще, как я уже говорил, подразумевалось всегда, что Украина – это центральное звено евразийской интеграции. А когда на Украине произошло то, что произошло, и лопнули надежды на возвращение Украины в наше общее пространство – вполне понятно бешенство Путина. Центральный проект повис в воздухе, оказался изнутри выхолощенным. И почему? По вине каких-то козлов с Майдана. Отсюда особое бешенство против этой украинской революции. Тем более, что Путин, с его мышлением, уверен, что всё было организовано спецслужбами западных стран. Отсюда все проблемы с Украиной.
— Возвращаясь в евразийское пространство…
— Возвращаясь в евразийское пространство, я хочу ещё раз сказать, что, по моему мнению, в нынешнем виде для России это все-таки скорее пиар-ход и политический ход.
Симуляция несостоявшегося большого Евразийского Союза.
А вот для Белоруссии и Казахстана интеграция выгодна экономически, без всякого сомнения. Потому что в каждом деле каждый получает, что хочет. Путину нужен этот мощный пиар-ход, имитация большого проекта. Дескать, мы не просто так прозябаем, а реализуем масштабные цели, в частности, создаём этот самый Евразийский союз. Отлично: вам хочется песен, их есть у меня. Вам нужен этот ваш большой проект? Получите. А мы, Белоруссия и Казахстан, взамен хотим вполне определенных преференций во внешней торговле. У Белоруссии, кстати, многие преференции давно есть. Эта страна существует в значительной степени за счет российской экономической помощи: низкие цены на газ, перепродажа российской нефти и так далее.
— Да, согласен.
— Казахстан, как я понимаю, это более диверсифицированная экономика, потому что страна сильно связана с Китаем. Может быть сейчас даже сильнее, чем с Россией. Но, тем не менее, ласковый телок двух маток сосет. Если можно получить какие-то преференции от России в обмен, в общем-то, на ничего не означающий для Казахстана Евразийский союз, то почему этого не сделать. Надо ещё иметь в виду следующую вещь. Путин – мастак подбирать то, что плохо лежит. А то, что лежит хорошо, не очень-то подберешь: Казахстан и Белоруссия плотно прикрыты широкими спинами своих авторитарных руководителей, которые имеют у себя на месте, может быть, еще большую власть, чем Путин имеет в России. Если такое вообще возможно.
Поэтому серьезный бизнес в Казахстане полностью закрыт спиной Назарбаева. И российские бизнесмены, государственные бизнесмены туда все равно не сунутся. Им там не светит.
Ну, а в Белоруссии вообще какой бизнес? Там лично Батька рулит всем, как может. В этом смысле бояться контактов с Россией там некому. На Украине ситуация была совершенно иная. На Украине слабая власть, раздробленная политическая система, много центров. И если бы Украина вошла в Евразийский союз, то, я думаю, российские бизнесмены использовали этот политический рычаг, чтобы как следует потеснить украинских бизнесменов. Тем более, что российский бизнес и так очень не хило был представлен на Украине. Там, например, активно ведёт дела депутат Государственной Думы России Бабаков. Огромное количество влиятельных российских бизнесменов, так или иначе связанных с государством, глубоко, по колено, влезли в украинскую экономику. Если бы получался Евразийский союз, то увеличивались бы возможности этих людей, и они бы там рулили.
То есть, интеграция с Украиной в этом плане сулила действительно выгоду, если не всей России, как государству в целом, это вопрос спорный, то, по крайней мере, российскому бизнесу. А интеграция с Казахстаном и Белоруссией таких выгод, по-моему, российскому бизнесу не сулит, потому что ловить там нечего. Местный бизнес в обеих странах уже рокировался и, хочет он этого или не хочет, из-под своих хозяев местных не выйдет.
(Окончание следует)
***
© ZONAkz, 2014г. Перепечатка запрещена. Допускается только гиперссылка на материал.