Казахстанская экономика: как цена на нефть втрое сократила валютную выручку

Развитие ситуации на глобальных финансовых рынках в первый месяц нового года оставляет противоречивые впечатления. Резкое падение нефтяных цен и фондовых индексов с начала года неожиданно сменилось стремительным ростом в прошлую пятницу, дав повод для оптимистических заявлений чуть ли не об окончании кризиса

Алматы. 27 января. КазТАГ — Сергей Зелепухин. Развитие ситуации на глобальных финансовых рынках в первый месяц нового года оставляет противоречивые впечатления. Резкое падение нефтяных цен и фондовых индексов с начала года неожиданно сменилось стремительным ростом в прошлую пятницу, дав повод для оптимистических заявлений чуть ли не об окончании кризиса.

Однако уже в начале этой недели большинство рынков развитых и развивающихся стран вновь ушли в красную зону, показав, что отскок вверх был не более чем коррекцией и что надеяться на скорую смену негативного тренда преждевременно, в том числе и Казахстану.

А повод для оптимизма, действительно, был весьма серьезный. В прошлую пятницу нефтяные цены неожиданно продемонстрировали впечатляющий рост с долголетних минимумов на уровне ниже $27 за барр. нефти марки Brent до более $33. Неудивительно, что стремительный взлет нефтяных котировок вызвал эйфорию у некоторых аналитиков, поспешивших заявить о достижении ценового дна на нефтяном рынке.

В частности, так считает известный американский трейдер Пьер Андюран. В интервью телеканалу Bloomberg он высказал мнение, что есть много оснований для того, чтобы говорить о долгосрочном тренде на рост котировок. В качестве аргумента он привел банкротство ряда компаний, добывающих сланцевую нефть, из-за низких цен.

При этом период низких цен трейдер оценил максимум в 6 месяцев. «Мы живем в мире, где низкие цены сменяют высокие цены на нефть. Я действительно считаю, что сейчас рынок достиг дна», — заявил он.

Оправдана ли эйфория?

Впрочем, не следует слепо верить в подобные оценки, даже вопреки тому, что П.Андюран ранее делал весьма точные прогнозы, а нужно относиться к ним со здоровым скептицизмом, поскольку участники рынка — это заинтересованные лица.

Поэтому вполне вероятно, что за их прогнозами может скрываться материальный интерес. Например, не секрет, что до последнего времени фонд Andurand Capital Management П.Андюрана зарабатывал на падении нефтяных котировок. Может, оптимистичные оценки трейдера вызваны сменой приоритетов фонда на нефтяном рынке?

Но это вопрос для размышления. Главное же заключается в том, что через некоторое время после выхода интервью П.Андюрана нефтяные цены вновь пошли вниз, опустившись в первую половину вторника. Нефть марки WTI снизилась в цене ниже $30, а нефть марки Brent — ниже $31, отыграв часть утраченных позиций во второй половине дня.

Кроме технического отскока после стремительного падения в прошлую пятницу поведение нефтяных котировок на этой неделе указывает на то, что по-прежнему есть серьезные фундаментальные основания считать доминирующим негативный тренд на рынке нефти.

Столь стремительное удорожание «черного золота» носило больше краткосрочный характер, поскольку было вызвано главным образом информацией о похолодании и снегопадах на восточном побережье США и в некоторых регионах Европы и Японии на прошлой и в начале этой недели. По ожиданиям рынка, это должно повысить спрос на нефтепродукты и снизить американские нефтяные запасы.

Что давит на нефтяные цены

Однако вышедшая до наступления непогоды статистика управления энергетической информации США красноречиво говорит о том, что долгосрочных фундаментальных причин для роста цен на нефть по-прежнему очень мало, поскольку предложение жидких углеводородов на мировом рынке продолжает превышать спрос более чем на 1 млн барр. в сутки.

Согласно этой информации, американские нефтяные резервы на позапрошлой неделе выросли на 4 млн барр. против прогноза повышения этого показателя на 2,8 млн. Запасы нефти в США в размере 486,5 млн барр. являются почти рекордными для этого времени года как минимум за последние 80 лет, подчеркивается в отчете управления.

Далее продолжит давить на нефтяные котировки в долгосрочной перспективе постепенное наращивание экспорта нефти Ираном после снятия с него секторальных санкций Западом. Кроме того, разгорающаяся ценовая война между Ираном и Саудовской Аравией за западные рынки, помимо их геополитического противостояния на Ближнем Востоке, набирает обороты.

На прошлой неделе иранцы вслед за саудитами предложили европейцам скидку на нефть сорта Iran Heavy, входящую в корзину ОПЕК по цене $23,85 за барр. По информации Национальной иранской нефтяной компании, скидка будет равна $6,55. Напомним, что ранее Саудовская Аравия предоставила меньшую скидку в размере $4,85 за барр.

При этом Россия не намерена снижать добычу «черного золота» и стремится еще больше наращивать ее объемы. И речь идет не только о том, чтобы не потерять долю на рынке, а о том, чтобы за счет более высоких объемов частично компенсировать падение нефтяных цен и бюджетных доходов. Все эти факторы оказывают негативное давление на уровень нефтяных цен со стороны предложения.

Фактор Поднебесной

Со стороны спроса риски низких цен на «черное золото» не позволяют уменьшить замедление второй по размерам в мире китайской экономики. Согласно официальной статистике Китая, по итогам прошлого года рост ВВП КНР снизился до 6,9%. Примечательно, что значение этого одного из центральных макроэкономических показателей благосостояния страны оказалось самым низким за последние 25 лет.

Более того, есть большая вероятность дальнейшего замедления китайской экономики из-за падения спроса на ее продукцию за рубежом. Руководство Народного банка Китая пытается компенсировать воздействие этого негативного фактора постепенной девальвацией юаня.

Однако контролируемое ослабление китайской валюты увеличивает риски оттока капитала из Поднебесной особенно после того, как Федеральная резервная система перешла к циклу повышения базовой ставки, делая американские активы более привлекательными для инвестиций.

Согласно информации агентства Bloomberg, вывод из Китая денежных средств в прошлом году увеличился в 7 раз, достигнув максимального за всю историю наблюдений значения в $1 трлн против $134,3 млрд в 2014-м. Только в декабре инвесторы вывели $158,7 млрд, то есть больше, чем за весь позапрошлый год!

Бегство капитала из Китая нашло отражение в существенном сокращении его золотовалютных резервов. За прошлый год они уменьшились на $513 млрд, до $3,33 трлн. При этом эксперты делают пессимистичные прогнозы по этому показателю и по итогам этого года. По их оценкам, к началу 2017-го золотовалютные резервы Китая сократятся еще на $300 млрд, до $3 трлн.

Тем самым все перечисленные факторы указывают на то, что предложение нефти еще продолжительное время будет значительно превышать спрос даже в случае снижения добычи сланцевой нефти, что нейтрализуется наращиванием экспорта «черного золота» Ираном. И, к сожалению, ждать скорой балансировки этих показателей, а тем более превышения спроса над предложением, больше выглядит попыткой выдать желаемое за действительное.

Худшее позади?

Что все это означает для Казахстана? В первую очередь то, что высокие риски дальнейшего ухудшения экономической ситуации сохраняются. Замедление китайской и всей мировой экономики неизбежно приведет к еще большему падению спроса на нефть и металлы – основные статьи казахстанского экспорта.

В свою очередь это продолжит оказывать негативное влияние на текущий счет платежного баланса, а через него и на курс национальной валюты. А значит, ждать скорой стабилизации валютного рынка и финансового благополучия казахстанских сырьевых компаний, ориентированных на экспорт, не приходится. Напротив, оно может ухудшиться еще больше.

Впрочем, монетарные власти Казахстана думают иначе, по крайней мере в отношении того, что касается обменного курса. На последней пресс-конференции Нацбанка 21 января его глава Данияр Акишев назвал незначительной вероятность существенного изменения обменного курса в ближайшее время.

«Большинство негативных сценариев с точки зрения платежного баланса Казахстана уже реализовалось. Цена нефти за два года снизилась со $110 до $28 в настоящее время (по состоянию на утро 21 января – КазТАГ), то есть мы уже потеряли $82 с каждого барреля нефти, что привело к падению экспорта в 2 раза и трехкратному сокращению поступающей валютной выручки», — признался главный банкир.

Поэтому, как считает Д. Акишев, «в случае снижения цен на нефть с $30 до $20 за баррель наши потери составляют всего $10 с барреля, что не приведет к кардинальному сокращению валютной выручки, способной повлиять на баланс на валютном рынке».

На курс влияет не только нефть

Однако хорошо известно, что на обменный курс оказывают влияние не только цены на нефть, но и, в частности, отток капитала по внешним обязательствам в иностранной валюте. Так вот, согласно аналитическим выкладкам самого Нацбанка, только в прошлом году все сектора, в том числе компании, банки и органы госуправления, в совокупности должны были выплатить почти $27,3 млрд.

К сожалению, информации, сколько должны составить платежи по внешним обязательствам в этом году, пока нет. По крайней мере нам не удалось ее найти. Однако с учетом высокой долговой нагрузки квазигосударственного сектора не исключено, что эта цифра может оказаться сопоставимой с прошлогодней.

В этом смысле сумма валютных интервенций Нацбанка на рынке за прошлый год дает хорошую пищу для размышлений. Согласно информации Д. Акишева, в 2015-м главный банк страны продал на рынке $17,7 млрд для поддержания обменного курса. Вот только так и осталось непонятным, какая часть из этой суммы в последующем могла быть использована компаниями и банками для погашения внешнего долга. Но с учетом того, какой размер внешних обязательств должны были погасить все сектора в 2015-м, вероятно, что эта часть была весьма значительной.

Поэтому заявление Д.Акишева о том, что «большинство негативных сценариев с точки зрения платежного баланса Казахстана уже реализовалось», выглядит несколько преувеличенным. А все дело в том, что в условиях низких цен на нефть и другое сырье возможности казахстанских экспортеров отвечать по своим обязательствам значительно уменьшаются.

При этом очевидно, что необходимость платить по валютным долгам, ежегодные выплаты по которым сопоставимы с текущим размером золотовалютных резервов Нацбанка, в кризисные времена оказывает несравненно большее давление на обменный курс, чем в периоды роста. Конечно, это не означает, что нацвалюта может ослабнуть еще на 100%, но не следует отрицать того, что весь потенциал для девальвации еще не исчерпан.

***

© ZONAkz, 2016г. Перепечатка запрещена. Допускается только гиперссылка на материал.