В документах Центрального архива Министерства обороны Российской Федерации (ЦА МО РФ) имеются такие данные на Булатова Д.И.:
«Начальник почтово-полевой службы (ППС) Булатов Дмитрий Иванович. Техник-интендант 2 ранга, 1906 года рождения, русский, член ВКП(б) с 1940 г., служащий, 3 класса, Выш.Нач.Гор.Уч., военного образования – нет, призван Сталинским РВК г. Алма-Ата, уволен из РККА в 1924 г., в 1940 г. был в последний раз на подготовке, место работы – обком профсоюза связи, инспектор труда г. Алма-Ата, дом. адрес: г. Алма-Ата, ул. Красноармейская, 114-а, кв.18, тел. 44-38 [1].
Вот его личные воспоминания:
«День начала войны – 22 июня 1941 года – навсегда останется в моей памяти. Я работал тогда техническим инспектором Алма-Атинского обкома профсоюза связи и выехал в командировку в отдаленный пограничный район, в село Колпаковку Дзержинского района. Прибыл в это село в субботу, 21 июня, а так как в райцентре гостиницы не было, меня поселили в «красном уголке» районного узла связи, где имелся радиоприемник, но он был неисправен. Оставшись один, вечером я осмотрел его, устранил неисправность. Поздно лег, а проснувшись рано утром, включил приемник, настроив его на Москву. Диктор сообщил, что через несколько минут будет передано важное правительственное сообщение…
Немного опомнившись, я позвонил начальнику узла связи, сообщил о начале войны дежурному телеграфисту.
Незадолго до этих событий районное руководство, выполняя какое-то указание, «выселило» из бывшего школьного здания радиоузел. Вся аппаратура узла была демонтирована и вынесена из помещения. Райцентр остался без радио. Буквально через 8-10 минут вместе с начальником узла связи пришел уполномоченный НКВД по району и в резкой форме, потребовав документы, сказал: «Вы, значит, прибыли сюда провокациями заниматься, почему вы сеете такие слухи?». «Это не слухи, – ответил я, – а официальное правительственное сообщение. Уже идет война». «Идемте со мной, там разберемся, кто вы такой», – сказал мне уполномоченный.
И в это время по радио было передано важное сообщение. После этого работник НКВД извинился и ушел. А начальника узла связи вызвал к себе секретарь райкома партии и дал указание – немедленно восстановить радиоузел…
Я возвратился в Алма-Ату 14 июля 1941 года, получил в военкомате направление в школу № 19, где расположился штаб 316 –й стрелковой дивизии.
Представился генералу И.В. Панфилову.
Назначили место моего подразделения – здание аэроклуба, а рядом, в Доме офицеров (старое здание), находился штаб батальона связи.
Вскоре стали поступать люди, я с ними знакомился, выдавал обмундирование, размещал их. Офицерский состав пришел с Алма-Атинского почтамта. Моими заместителями были назначены Денисов и Лемешев. Старшим специалистом – Павлов. Повозочными – Шишкин, Чигирь, Петров, Мирошников, Казанцев, Скулкин, Полещук.
Началась подготовка, приближенная к боевым условиям, мы выезжали за город, занимались строевой подготовкой, изучали оружие, уставы.
Я присутствовал на совещаниях, проводившихся генералом Панфиловым, на которых говорилось о ходе укомплектования частей дивизии. Он заходил и к нам, знакомился с людьми, интересовался ходом подготовки, часто повторял: «Вы знаете, как дорога бойцу весточка из дому. Помните, что каждое письмо, каждая газета – равны выстрелу по врагу. Вы должны обеспечить связь бойца с семьей. Это очень ответственное дело, постарайтесь его выполнить хорошо».
Настал день отправки на фронт. Мы вместе с подразделениями саперного батальона 18 августа 1941 года в эшелоне выехали из Алма-Аты. Уже в прифронтовой полосе на станции Угловка Октябрьской железной дороги наш эшелон обстрелял фашистский самолет. Машинист проскочил стрелку и повел эшелон не на город Боровичи, а прямо, и там вновь появился самолет противника. Он снизился до бреющего полета, сбросил бомбу на линии связи, которые оборвались под ее тяжестью, и она по склону покатилась к поезду, прямо к нашему вагону.
Машинист медленно дал задний ход. Бомба, поравнявшись с первым вагоном, где был штаб саперного батальона, взорвалась. Первый вагон и половина нашего были изрешечены осколками. У меня на поясе была пробита насквозь фляга, а полка, на которой я спал, просверлена крупными осколками. Из первого вагона вынесли только одного тяжело раненного начштаба батальона капитана Мухина. Остальные все погибли. Мне щепками изранило все лицо, слегка контузило.
Вскоре мы выгрузились из вагонов, запрягли повозки, объехали лесок. Показались еще два фашистских самолета, мы открыли по ним залповый огонь из винтовок. Они скрылись. Дождавшись выгрузки саперного батальона, добрались до города Крестцы, где в ямской слободе разместился штаб дивизии. Нас разместили в близлежащей деревне Ляково. На меня возложили обязанности начальника гарнизона.
Каждое подразделение выделило почтальонов. Я съездил в штаб 52-й армии Северо-Западного фронта, прикрепился к почтовой базе для того, чтобы получать почту на нашу дивизию. Потом бойцы каждый день ездили за газетами и письмами. Распределяли по подразделениям и через войсковых почтальонов вручали бойцам и офицерам.
Я хорошо помню войсковых почтальонов 1073-го стрелкового полка – Анищенко, 1075-го стрелкового полка – Лебедева, 1077-го стрелкового полка – Рыжкова, артполка – Фролова, батальона связи – Солякова, саперного батальона – Харитонова. В труднейших боевых условиях на Волоколамском направлении мы обеспечивали своевременное получение почты, отправку писем воинов дивизии.
Часто наши подразделения попадали в тяжелейшие положения. В этих случаях мы сами разыскивали части, вручали бойцам газеты и письма. Наш боец Чигирь Афанасий Федорович обычно отправлялся на розыски части. Я давал ему примерное направление. Не помню ни одного случая, чтобы он не выполнил задание.
17 ноября 1941 года дивизия в числе первых была преобразована в 8-ю гвардейскую и за образцовое выполнение боевых заданий командования в боях под Москвой награждена орденом Красного Знамени. Писатель А. Кривицкий в статье «Подвиг 28-ми», опубликованной в январе в газете «Казахстанская правда», рассказал: «Когда на командный пункт генерала принесли газеты с Указом Президиума Верховного Совета о награждении дивизии орденом Красного Знамени и преобразовании ее в 8-ю гвардейскую, слезы радости выступили на глазах Панфилова».
Хочу поделиться, как были доставлены эти газеты с Указом Правительства и постановлением Государственного Комитета Обороны. Получив приказ, 17 ноября я на автомашине разведывательной роты вместе со старшиной этой роты Шубиным и двумя бойцами выехал в Истру, куда из Москвы для нас были отправлены газеты. Погрузив пачки с газетами и мешки с письмами, мы во второй половине дня выехали в дивизию. Стояли морозы до 42 градусов ниже нуля. Автомашина быстро неслась по Волоколамскому шоссе, доехали до разъезда Лесодолгоруково и при выезде из леса попали под сильный обстрел.
Оказывается, соседняя часть отступила и гитлеровцы с танками подошли к шоссе. Мы спрыгнули в кювет и стали осматриваться. По автомашине били из крупнокалиберных пулеметов два танка, а чуть левее, в кустарнике, сосредоточилось до взвода гитлеровцев, которые, стреляя из автоматов, начали продвигаться к стоявшей автомашине. Мы обстреляли фашистов из имевшихся двух винтовок и автомата. Видя, что им не удается подойти к автомашине, фашисты усилили обстрел. Но, как только они пытались продвинуться вперед, мы открывали стрельбу, и так продолжалось до сумерек. Но вот наконец стемнело, гитлеровцы ушли в деревню, находившуюся в метрах 700 от шоссе, оттуда сразу послышалась стрельба.
Мы поднялись к автомашине: она изрядно пострадала от обстрела и еле завелась. На малых оборотах, с пробитыми шинами, кое-как дотянули до леса. Выпросили у шофера другой части резину, подремонтировали машину и привезли газеты в Гусенево. Так был выполнен приказ командования. Весть о том, что мы стали гвардейцами, быстро распространилась среди личного состава дивизии. Строки постановления ГКО и Указа правительства поднимали в бойцах и офицерах дивизии силы и мужество для предстоящих боев с фашистскими захватчиками.
…В ходе борьбы мы совершенствовали свое дело. В начале войны система адресования корреспонденции была далека от совершенства. Было установлено писать так: Действующая армия, полевая почта 993, штаб стрелковой дивизии, то есть для любого раскрывалась тайна соединения. Мы с майором Толочко номера подразделений давали сами. Например, полевая почта 993, квартира 1, квартира 2 и так далее, эти номера дали штабу дивизии, полкам и подразделениям.
Потом, когда стали перехватывать письма противника, обратили внимание на то, что у них не называется часть, а просто пишется полевая почта 37805 и фамилия, имя получателя. А когда взяли очередного пленного, им оказался офицер военно-полевой почты. При допросе он подробно объяснил систему адресования. Пятизначная цифра, а что это за часть (полк, батальон или штаб дивизии, корпуса) остается тайной.
Я письменно доложил в штаб армии об этой системе. Не знаю, не буду утверждать, этот материал или другой послужил толчком, но вскоре в Красной Армии было введено адресование пятизначными номерами, что сохранило военную тайну.
Нам ежедневно приходилось отправлять и получать почту. Обычно мы выезжали на обменные пункты, организуемые соответствующими службами штаба армии, которые зачастую находились на большом удалении от дивизии.
Когда в 1942 году после прорыва и рейда по тылам противника от Старой Руссы до Холма мы соединились с частями Калининского фронта и вошли в состав 3-й ударной армии, то военно-почтовая база, откуда мы получали почту, оказалась в Тухомичах (около 300 километров от Холма), а позже дислоцировались в Торопец (200 километров от Холма).
…Мы стояли в деревне Какачево и немецкие бомбардировщики часто кружили над нами. Однажды, возвратившись после задания, я увидел, что все село горит. Мой помощник Денисов ранен, имущество сгорело. Пришлось ехать с актом в штаб армии, просить помощи в пополнении имуществом и с изготовлением новых печатей.
Денисов так больше и не вернулся в подразделение. Очень долго лежал в госпитале в Калинине, затем был эвакуирован в глубокий тыл».
В ЦА МО РФ также имеются данные на помощника начальника ППС Динисова (вероятно, ошибка – Денисов) Виктора Андреевича. 1900 года рождения, русский, беспартийный, служащий, 5 классов, военного образования нет, прибыл с Алма-Атинского облвоенкомата, уволен из РККА в 1933 г., место работы: Алма-Ата, почтовая контора, начальник 12 отд., дом. адрес: Алма-Ата, ул. Юных коммунаров, 20, кв.16 [2].
«Часто приходилось, возвращаясь с обменного пункта, встречать передвигающиеся наши части. Тогда мы делали остановку, сортировали газеты, письма и вручали их бойцам на ходу.
Где-нибудь в полуразбитом домике, при 40-градусном морозе, сортируешь и готовишь к отправке в части почту. Раздашь – и вновь снаряжаешь бойцов в тыл за свежей почтой.
В штабе 3-й Ударной армии военно-полевая почта нашей дивизии пользовалась авторитетом и уважением. Я помню, как несколько раз, бывая по вызову на совещании у начальника отделения военно-полевой почты армии В.В. Александрова в феврале-апреле 1942 года, слышал, как он всегда говорил руководителям службы других соединений: «Учитесь у 8-ой гвардейской» [3].
Литература:
- ЦА МО РФ. Ф. 8 гв.сд, оп.2, д.14, л.122
- Там же
- Панфиловцы. Воспоминания. – Алма-Ата: Жалын, 1985. – 256 с. /131-136/
***
© ZONAkz, 2018г. Перепечатка запрещена. Допускается только гиперссылка на материал.