Терпение же мое лопнуло тогда, когда выяснилось, что в кампании по дискредитации моей персоны активнейшим образом участвуют все те мои работники-казахи, которых я привез из Алматы. Все без исключения. За моей спиной, оказывается, творились такие кошмары, такие дикие вещи, что я сейчас и говорить о них не хочу. Скажу лишь то, что рассказал мне обо всем этом единственный не казах-работник, у которого просто нервы не выдержали при виде того, какие гадости, оказывается, можно делать всем коллективом против своего руководителя, открыто и недвусмысленно воспринимаемого как чужак.
Этот не казах в таких делах не участвовал, но все это неприкрыто делалось у него на глазах. Кстати, он лично мне ничем не был обязан, так как пришел в ту службу работать еще до меня, будучи в Астане местным человеком. Этот человек пытался стыдить тех, говоря, что все это какая-то дикость, что все это не по-человечески. Но те над ним откровенно смеялись и говорили, что все равно добьются моего ухода, так как я для них всех чужой человек. Кончилось тем, что я действительно ушел. Перед тем состоялся открытый разговор. И я воочию увидел как эти казахи-работники, которым я, полагаю, ничего, кроме добра, не делал, так непримиримо и яростно ненавидят меня как именно чужака. Они поняли, что им отступать некуда, и раскрылись. Вопрос стоял так: или я, или они.
Конечно, это был мой проигрыш. И я ушел. Но один выигрыш у меня все-таки был. Это — полное осознание того, что на чужих казахов нельзя полагаться. Можно, руководствуясь своим чутьем и интуицией, довериться человеку любой другой национальности, если покажется, что он достоин доверия. А вот на чужого казаха ни в коем случае нельзя полагаться. Потому что это рано или поздно очень дорого обойдется.
Последний случай преподнес мне дорогой урок. Но это – все же урок. Жизненный урок.
Кстати, весь тот круг людей казахской национальности, который вместе с моими работниками, всеми средствами выживал меня, вовсе не собирался добиваться назначения на мое место своего человека. Им был важен мой уход и совершенно не важно, кто придет потом. Они об этом открыто заявляли. И чтобы никто не заподозрил их в какой-то корысти, эти люди, как сами признавались, добивались прихода одного татарина. Того даже всячески уговаривали. Но татарин не захотел впутываться и решительно отказался, несмотря на все блага, которые давала такая должность именно в тот момент. Тогда организаторы кампании против меня кинулись уговаривать другого потенциального кандидата – украинца по национальности. Тот даже не являлся казахстанцем по рождению Он приехал в нашу республику в свое время по распределению после института.
Предложение занять освобожденную мной должность этот человек принял. Он совершенно спокойно проработал там несколько лет все с теми же казахами. Потом уехал к себе на родину.
В общем, у него на той должности было все нормально. И организаторы кампании против меня были очень довольны. Я сейчас не сомневаюсь в том, что они бы и представителя папуасов, если бы некоторое их число жило бы в Казахстане, предпочли бы вместо меня. Им важно было выжить меня, чужого казаха. И совсем не важно, кому достанется освобожденное место.
Такая она и есть — правда жизни в казахском обществе. Этап отчуждения одними казахами других, воспринимаемых недружественными казахов мы уже давно пережили. Когда-то открыто признаваться в том, что ты к чужому казахскому человеку относишься отчужденно, было не неудобно. А когда такое раскрывалось, тебе приходилось срочно принимать меры по исправлению допущенной ошибки. Свидетельство тому описанный выше первый случай, имевший место на заре государственной независимости Казахстана.
Но с тех пор утекло много воды. И многое изменилось. Сейчас отчужденного и недружественного отношения к чужим казахам уже не принято скрывать. Им, скорее, принято даже гордиться. Более того, там, где это возможно, откровенно и неприкрыто культивируется непримиримо враждебное, ненавистническое отношение к чужим, воспринимаемым как злейшие враги казахам. И это все происходит на наших глазах. Не раз и не два приходилось слышать такое: «В мою организацию (компанию и т.п.) представители такого-то жуза (племени, рода) на работу могут быть приняты только через мой труп». Хотите сказать, что вы не слышали такого?! Чушь!
Сейчас некоторые казахи пытаются отрицать актуальность и действенность традиционного деления своих сородичей, говоря: фу, какие жузы, какой трайбализм в XXI веке?! Но это или от незнания (что маловероятно), или от ложно понимаемой национальной гордости (что вполне вероятно), или от откровенного и корыстного нежелания не признавать очевидной реальности (что бывает чаще всего).
В наше время каждый жуз и даже каждая крупная племенная группировка создает такие неформальные организации, где у каждого своя роль: одни собирают общие сведения о деятельности других, чужих казахских группировок, другие компроматы на них же, третьи с этими казахами-чужаками должны водить якобы дружбу с тем, чтобы создавать видимость добрых межказахских связей и выявлять слабые стороны тех, «не своих» казахов. Четвертые берут на себя финансирование такой деятельности. Пятые… Шестые… Седьмые…
И так далее. По понедельникам, скажем, сборы для распределения заданий, а по пятницам заслушивание отчетов. О таких организациях также известно многим людям. Ведь их не казахи совершенно не интересуют. Интересуют же только казахи. Чужие казахи. Как вы думаете, для чего все это делается?! Ответ очевиден. Только вслух об этом не принято говорить.
***
© ZONAkz, 2018г. Перепечатка запрещена. Допускается только гиперссылка на материал.