Транзит власти: Почему случай Казахстана в корне отличается от случая Алжира?!

Схожесть же ситуации в Алжире и Казахстане объясняется, возможно, еще и тем, что наполняемость бюджета как там, так и тут напрямую зависит от нефтяных котировок

Издание PML Daily опубликовало статью своего корреспондента Нинсимы Джулиан под названием «Algeria parliament to name interim president on Tuesday» — «Во вторник парламент Алжира назначит временного президента».

Абдель Кадер Бенсалах., 77 лет, является действующим спикером верхней палаты парламента. (ФОТО / Reuters)

В ней говорится так: «По сообщениям государственных СМИ, парламент Алжира во вторник, 9 апреля, соберется на заседание, чтобы назначить временного преемника Абделя Азиза Бутефлики после того, как массовые протесты, продолжавшиеся целую неделю, вынудили больного президента подать в отставку.

«Было решено провести заседание двух палат парламента во вторник в 9 часов утра», — сказано в субботнем заявлении верхней палаты парламента, распространенном официальным информационным агентством APS», — передает телеканал Aljazeera.

Согласно конституции Алжира, теперь президентские полномочия должен принять на себя председатель верхней палаты парламента, 77-летний Абдель Кадер Бенсалах.

Ему надо будет занимать пост президента до 90 дней, в течение которых следует организовать и провести президентские выборы».

Издание BNE (Business New Europe) IntelliNews опубликовало аналитический материал эксперта исследовательского института «Диалог цивилизаций» Алексея Малашенко под названием «COMMENT: The Kazakh transition has finally begun» — «КОММЕНТАРИЙ: Казахский транзит власти наконец-то начался».

В нем излагается следующее: «Хотя конституция гласит, что в промежуточный период президентские обязанности будут исполняться председателем сената – что сейчас и делается Касым-Жомартом Токаевым, — представляется очевидным одно обстоятельство. То, что Назарбаев останется монументальной фигурой в политическом руководстве Казахстана. Следовательно, транзит не осуществится в одночасье.

Это в некотором роде напоминает ситуацию в Алжире. Президент Абдель Азиз Бутефлика, сначала собравшийся вновь (в пятый раз подряд) пойти на выборы, которые должны были состояться в нынешнем 2019 году, а затем снявший свою кандидатуру, остается де-факто главой государства до тех пор, пока не будет избран новый президент на выборах, даже если они пройдут без его участия.

Бутефлика-алжир

Президент Алжира Абдель Азиз Бутефлика. © AP Photo / Sidali Djarboub

Но при всем этом случай Казахстана в корне отличается от случая Алжира. Бутефлика ушел в отставку под давлением общественности: в Алжире проходили массовые демонстрации против его участия в выборах 2019 года. Можно сказать, что правивший долгое время президент Бутефлика оказался свергнутым в результате этой «крошечной революции». В Казахстане же влияние общественности на развитие событий было минимальным. Там все было проделано практически без ее участия. Назарбаев решил уйти не ввиду какого-либо давления извне.

Однако «Елбасы», должно быть, в курсе того, что многие, а в особенности экономические, аспекты его политики вызывают недовольство у казахских граждан. Достаточно вспомнить рост инфляции, которая, согласно ожиданиям (бывшего теперь уже) главы Национального банка Данияра Акишева, в скором времени достигнет уровня «всего-навсего» 10-20 процентов. Эксперты считают, что она в действительности окажется еще большей, так как цены растут, а курс национальной валюты падает.

Назарбаев продолжает повторять, что Казахстан, согласно разработанной под его руководством программе «Стратегия-2050»,  к 2050 году войдет в число 30 самых развитых стран мира. Трудно сказать, будет ли достигнута такая цель или нет, но в любом случае ясно, что не Назарбаеву отвечать за результат.

Имеются только два или три реальных кандидата на занятие позиции преемника Назарбаева, однако еще слишком рано говорить с уверенностью о том, кто же станет следующим президентом Казахстана. И есть множество факторов, которые способны смешать все карты при выборе преемника: клановые связи, заинтересованные группы или независимые и яркие личности на политической арене Казахстана. Предположительно, будет происходить закулисная борьба, но вряд ли она приведет к крупным социальным потрясениям. Никакой «революции» не ожидается. В итоге казахи получат лидера, выбранного элитой».

Вышеизложенную информацию можно дополнить такими сведениями. Хотя ясно то, что запланированное резкое увеличение государственных затрат создает большие риски резкого усиления инфляции, Национальный банк уже под руководством Ерболата Досаева, пришедшего на смену упомянутому в вышеназванной статье Данияру Акишеву, предлагает сохранить инфляционный коридор в 4-6 процентов до 2021 года. А с 2022 года — снизить его до 3-5 процентов и поддерживать на этом уровне в долгосрочной перспективе. Иначе говоря, похоже на то, что центральный банк страны при новом уже своем руководителе намерен продолжать намеченный еще до его прихода курс. Там, насколько нам известно, публично речи о том, что инфляция может достичь уровня «всего-навсего» 10-20 процентов, не велись и не ведутся. Другой вопрос – то, что затеваемая сейчас реализация новых масштабных социальных мер вполне способна дать толчок к раскручиванию спирали инфляции. Как бы то ни было, население уже давно опасается дальнейшего обесценения тенге на фоне инфляционного давления на экономику. В прошлом году оно накупило иностранной валюты на 2,4 триллиона тенге, в том числе 1,4 триллиона тенге пошло на покупку американской валюты. В феврале этого года казахстанское население приобрело иностранной валюты на 142,8 миллиарда тенге.

Схожесть ситуации в Алжире и Казахстане объясняется, возможно, еще и тем, что наполняемость бюджета как там, так и тут напрямую зависит от нефтяных котировок, ибо продажа энергоносителей дает больше половины экспортной выручки в обоих случаях. С осени 2014 года, когда нефтяные цены начали проседать, накопленные Алжиром и Казахстаном в «тучные» годы валютные резервы стали таять. Если в 2014‑м алжирские золотовалютные запасы составляли почти $200 миллиардов, то к февралю 2019 года от них осталось лишь $78 миллиардов. А в Казахстане активы Национального (нефтяного) фонда за это же время сократились с $77,2 миллиарда до $66,9 миллиарда. То есть получается, что в последнее время обе страны, так или иначе, «проедали» накопленные за «тучные» годы запасы.

***

© ZONAkz, 2019г. Перепечатка запрещена. Допускается только гиперссылка на материал.