Издание France Inter опубликовало подготовленную совместно с информационным агентством AFP статью Клода Гибаля под названием «Afghanistan: le fils du commandant Massoud se lance en politique» — «Афганистан: сын полевого командира Масуда вступает в политику».
В предисловии к ней говорится так: «После долгих лет пребывания в тени Ахмад Масуд, единственный сын легендарного полевого командира, возглавлявшего сопротивление Талибану в ходе афганской гражданской войны, призывает соотечественников объединиться вокруг него в рамках новой политической структуры, призванной служить противовесом мирному соглашению, которое вот-вот может быть заключено между Соединенными Штатами и Талибаном».
Ахмад МАСУД. (Photo by Wakil Kohsar AFP)
Далее уже в самой статье излагается следующее: «30-летний афганский таджик Ахмад Масуд, который учился в Великобритании и является выпускником Королевской военной академии в Сандхерсте, стремится обратить себе на пользу имидж своего отца, легендарного полевого командира, который возглавлял Северную лигу — альянс моджахедов, ведших боевые действия против советских войск в 1980-х годах. Эта коалиция вооруженных группировок оказалась ослабленной вследствие возникших в последующем внутренних распрей, но Ахмаду Масуду-старшему удалось мобилизовать их против талибов после прихода тех к власти в 1996 году.
Сейчас же Ахмад Масуд-младший хочет образовать новый фронт против талибов, учредив такую политическую структуру и не исключая возможности втягивания в вооруженную борьбу: «Сотни тысяч молодых людей готовы взяться за оружие», — говорит он».
В принципе, такой ход развития событий представляется вполне объяснимым. Переговоры с целью установления мира в Афганистане ведутся в катарской столице Дохе между официальным Вашингтоном, олицетворяемым там специальным представителем США по вопросам мира в Афганистане Залмаем Халилзадом, пуштуном по национальности, и движением Талибан, изначально зародившимся среди пуштунов. Официальное афганское руководство, которое, хотя оно также возглавляется пуштуном в лице президента Ашрафа Гани Ахмадзая, имеет в своем составе также выходцев из числа других крупных афганских этносов (таджиков, узбеков, хазарейцев), не вовлечено в переговорный процесс, имеющий место в Катаре. Поэтому, естественно, выглядит неудивительным то, что представители нацменьшинств этой страны не просто не готовы приветствовать потенциальное соглашение, но и даже испытывают опасения в ожидании его заключения. «Это не афганский процесс, – заявил в этой связи Ахмад Масуд-младший в ходе интервью, которое он дал информационному агентству AFP. – Переговоры ведутся лишь между Америкой и Талибаном». А тем временем, по его словам, различные силы в Панджшере, а также в других провинциях Афганистана уже вооружаются в ожидании перемен к худшему после ухода войск США и НАТО из страны. Речь идет о воссоздании Северного альянса, призванного противостоять Талибану.
Но повлечет ли все это за собой более активное втягивание Ирана и Пакистана в дальнейшее развитие ситуации в Афганистане? Такой вопрос возникает постольку, поскольку в прежние времена Тегеран делал ставку на Северный альянс во главе с таджиками Б.Раббани и А.Масудом-старшим, а Исламабад — на возглавляемый пуштунами Талибан.
При рассмотрении такого варианта развития событий едва ли стоит обманываться насчет того, что и Иран, и Пакистан являются странами с мусульманским населением и что последнему, казалось бы, пристало заботиться больше о своем давнем соперничестве с Индией, чем затевать новое соперничество с братской исламской страной. Мы привыкли воспринимать Пакистан как антагонистичное Индии государство, но нельзя упускать из виду и то, что, несмотря на это, там сейчас превалирует не только индийское этническое начало, но и индийские культура и язык. Это, по сути, та же самая Индия, но только исламская. Крупнейшие этносы, населяющие Пакистан, — это пенджабы и пуштуны. У каждого из них свой язык: панджаби и пушту. Тем не менее, главным языком Пакистана является урду, который представляет собой исламизированный (то есть с арабскими и персидскими лингвистическими вкраплениями) хинди. Как отмечают наблюдатели, в годы противостояния прежнего Северного альянса с Талибаном в среде должностных лиц и военных руководителей последнего сформировалась привычка отдавать в повседневной жизни предпочтение урду. Это тем более примечательно, если учесть то, что за два с половиной столетия существования единого афганского государства языком королевского двора и столицы (то есть государственным языком) оставался так называемый фарси-кабули, или дари (таджикский). При талибах, то есть в 1996-2001 годах, его даже в Кабуле стал вытеснять урду, хотя их родной язык пушту также является иранским языком.
В нынешних условиях Исламабад, нуждающийся в «стратегической глубине», коей, согласно его военной доктрине, может стать Афганистан, по-прежнему стремится влиять на развитие ситуации в этой стране. То же самое, наверное, можно сказать и о Тегеране. Поэтому, видимо, несколько рановато говорить о том, что потенциальное соглашение между американцами и талибами может принести долгосрочный мир.
***
© ZONAkz, 2019г. Перепечатка запрещена. Допускается только гиперссылка на материал.