— Петр Владимирович, в ходе прошедшего 19 мая онлайн заседания Высшего евразийского экономического совета Касым-Жомарт Токаев призвал не спешить с подписанием Стратегии развития евразийской интеграции до 2025 года. Этого, похоже, мало кто ожидал. Некоторые заговорили даже о пересмотре назарбаевского курса. Ведь Евразийский союз – любимое детище первого президента. Что же произошло и почему?
— Боюсь разочаровать конспирологов: ничего экстраординарного не случилось. Токаев просто предложил подписать это соглашение позже – при личной встрече глав государств. Которая, как он сказал, все равно состоится. А что касается его отношения – в том же обрадовавшем национал-патриотов выступлении он назвал евразийское направление ключевым приоритетом и основным фактором посткризисного восстановления экономики. С чем закольцовываются эти слова? Еще в январе, до коронавируса и падения мировых цен на нефть, президент говорил о необходимости глубоких реформ и нового экономического курса. Какого курса? Конечно же, евразийского! Токаев не меньший, а еще больший евразиец, чем Назарбаев. Хотя бы просто потому, что и первый, и второй президент – прагматики. Другое дело,что в сегодняшних реалиях Евразийский союз объективно еще … не созрел.
— А Советский Союз, в попытках воссоздать который обвиняют Путина и его немногочисленных «стратегических союзников», ко времени?
— Нынешнее мироустройство и наше место в нем – это последствие добровольной капитуляции СССР (точнее – КПСС) в Третьей мировой (холодной) войне. Нынешний же мировой кризис, включая коронавирус и ценовую войну за нефтяные рынки, это фрагментация долларовой глобализации на несколько мировых центров. Одним из них и будет Евразийский союз. Причем главной движущей силой в создании Евразийского союза сейчас является не столько господин Путин, сколько товарищ Трамп. Он активно закрывает «Чимерику», разрушая более чем тридцатилетний экономический симбиоз США и Китая, активно дезинтегрирует свои связи с Евросоюзом, поощряет отделение Британии. А наш ЕАЭС – это один из системообразующих элементов будущего посткризисного мира, но пока он еще даже не оформлен как субъект международной политики.
— О его экономической субъектности говорить по этой логике вовсе не приходится…
— Да, именно так. Экономика, это, прежде всего, создание нового, инвестиции, а общая экономика – это общее развитие. А сейчас пока ЕАЭС – это не экономический, а торговый союз, ничего сверх просто торговли на «общем экономическом пространстве» не происходит. Но та же самая торговля, и даже в больших объемах, существовала и до образования ТС и ЕАЭС. Да, до Таможенного союза существовали таможни, но таможенных пошлин не было, а с отменой таможенников их место заняли Роспотребнадзор и аналогичные ему структуры в других странах союза. Отчего свободы продвижения товаров не прибавилось.
На самом деле, образование Таможенного и Евразийского союзов – это был не экономический, а политический акт геополитического масштаба — второй, после мирового кризиса 2007-2008 годов, этап начала трансформации однополярного мироустройства. И именно так он и был воспринят – прямыми следствиями еще только начала Евразийской интеграции стали киевский Майдан, Крым, ДНР и ЛНР, санкции и все последующее. Соответственно, торговые обороты между участниками ЕАЭС до сих пор не вышли на уровень, которые они имели до создания ТС.
А еще надо понять вот что: если просто торговать, увиливая от образования общего денежного и, соответственно, инвестиционного пространства и общих планов развития, то односторонние выгоды только от такой торгового формата имеет исключительно… Россия. Во времена СССР, а особенно при его распаде, были популярны разговоры, насколько союзные республики «кормят» Москву, и насколько союзный Центр обирает национальные окраины. И вот факт: из прежних народно-хозяйственных связей «умерло» почти все, все части бывшего СССР переориентировались на внешние рынки – ни у кого, включая Казахстан, торговля внутри ЕАЭС не является основной, осталось лишь исключительно необходимое. И в чью пользу? Только у России положительный торговый баланс со всеми без исключения бывшими республиками Союза ССР – только они теперь «кормят» бывшую метрополию.
То есть, бывшие «национальные окраины» по факту своего теперь уже тридцатилетнего суверенного существования оказались промышленно менее развитыми и платят за это чистой валютой – те, у кого она есть, конечно. Казахстан, например, закрывает громадный дефицит в торговле с РФ благодаря массированным поставкам нефтяного и металлургического сырья (через российские трубопроводы, порты и железные дороги, кстати) в Европу и в Китай. У нас даже с Китаем хотя и небольшое, но в нашу пользу торговое сальдо, а с Россией – чистая катастрофа! В прошлом году, например, мы экспортировали на 5,5 млрд долларов, и импортировали на 14 миллиардов, итого восемь миллиардов пятьсот миллионов в минусе. Причем, ни отказаться от российского импорта, ни заменить его чем-то мы не можем. А киргизам, например, как и узбекам и таджикам, провалы в торговых балансах приходится закрывать «натурой» — поставками в Россию гастарбайтеров. Кое-кто приспособился даже наркотиками рассчитываться.
А знаете, что является важнейшим элементом государственности, в том числе союзной? Это ответственность государства за равномерное развитие территорий и устранение перекосов. У каких-то регионов-доноров ресурсы берут, каким-то дают, у нас в Казахстане это две столицы и две области, остальные получают дотации.
Возьмите Евросоюз: в пору расцвета Брюссель активно дотировал ту же Польшу, она на этом реально поднялась, перепадало даже прибалтам. Ныне же как раз перераспределительная потенция ЕС выдыхается, поэтому вопрос стоит о самом его существовании.
— Нам бы так «выдыхаться»… Но скажите: что плохого в справедливой взаимной торговле?
— При нынешних реалиях ЕАЭС «справедливость» в торговле невозможна. А вот будь Евразийский союз реально экономическим, а не просто торговым – вполне можно было бы поставить вопрос об общем инвестиционном плане по выправлению торговых дисбалансов, но зачем это российским олигархиям? Почему наши национал-патриоты так уж против интеграции, нам понятно. Но кто сказал, что Кремль спит и видит присоединить к себе бывших «братьев», чтобы тратить на них ресурсы? Российская власть, при всей ее антизападной задиристости, пока тоже во многом компрадорская, внутри самой России, при всех попытках президента Путина, модели национального инвестиционного развития так и нет. Поэтому и союзникам она ничего предложить не может. Более того, интересантов сохранения именно такого дезинтегрированного существования там еще больше, чем у нас –ведь выгода-то идет как раз им.
Поэтому двигаться в сторону ЕАЭС, разумеется, нужно, но делать это приходится аккуратно. Это понимал его «отец-основатель» Нурсултан Назарбаев, понимает и Касым-Жомарт Токаев.Но альтернативы ЕАЭС нет – даже в его сегодняшнем «полусыром» виде. Вот почему Токаев говорит: мы подпишем соглашение. Когда встретимся и обсудим моменты, затрагивающие суверенитет.
— Патриотично «заточенная» публика на это возразит, что проще вообще выйти из такого союза…
— Ну, давайте выйдем. А заодно давайте исключим русский язык из Конституции. И что сразу получим? Получим ежевечернее соловьевское телешоу с каким-нибудь новым казахским ковтуном, получим ту же властную вертикаль, уже заполненную казахами. А уйдем ли от торгового дисбаланса с Россией, от открытой общей границы, от объективного русскоязычия казахской власти и значительной части самих казахов?
А что, кроме того, чтобы откуда-то выйти и что-то исключить, могут предложить националисты? Позитивной программы, кроме того, чтобы держаться за нынешнюю этнократическую и компрадорскую модель, у них нет. А модель-то выдыхается! Послушайте Токаева: «времени на раскачку не осталось», «нужен новый экономический курс», «назрела реформа госуправления», «приоритет на ЕАЭС».
Но в том-то и дело, что безальтернативная евразийская интеграция, это не принудительный и не благотворительный проект. Национальный интерес придется отстаивать жестко, а для этого опора должна быть на всю нацию. Политика же националистов сама создает «пятую колонну», которой они же и пугаются.
— Но если так, то они должны встретить выступление Токаева на-ура. Ведь, говоря о несогласии с отдельными положениями евразийской Стратегии-2025, он посылает им обнадеживающий сигнал. Не ради этого ли все затевалось?
— Токаев, разумеется, чутко улавливает эти общественные настроения. А вот те, кто их транслирует, не хотят (или не могут) понять компрадорско-вывозной модели государства, изменить которую президент так просто не может. Сегодня очень трудно понять, где кончается «патриотизм» и начинается «продажа Родины».
Надо понимать, что Казахстан – страна, которая не только вывозит сырье и ввозит готовые товары, но импортирует иностранные инвестиции и кредиты, экспортируя при этом доходы от этих кредитов и инвестиций. Это вполне устраивает вписанную в такую схему этно-компрадорскую верхушку, интересы которой, вероятно, сами того не понимая, защищают противники евразийской интеграции.
И на эти вопросы казахским элитам еще только предстоит отрефлексировать.
— А разве Назарбаев с Токаевым не вписаны в эту схему?
— Токаев не аффилирован с вывозным бизнесом. За ним не стоит ни одной нефтедобывающей компании, горно-металлургического комплекса или коммерческого банка. Вот почему после его онлайн-выступления ему с одинаковой готовностью рукоплещут и национал-патриоты, и евразийцы вроде меня — он избавлен от конфликта интересов.
— Если так, то что ему мешает делать то, чего от него ждут и что он сам неоднократно декларировал – строить новую социально-экономическую модель, проводить глубокие реформы?
— А на кого ему опираться? Вокруг или бенефициары «вывозной» системы, или ее пользователи и функционеры. Даже написать толковую программу нового экономического курса ему некому поручить. К тому же, серьезные преобразования требуют солидных денег. А где их взять? Правильно, у тех самых компрадоров, которые предпримут яростную атаку на президента, как только он объявит об этом. Токаеву надо двигаться в сторону евразийства очень аккуратно. Что он и делает.
— А получится ли?
— Думать о том, что президент всесилен, не приходится. Ведь и у Назарбаева, построившего сегодняшнюю систему, особого выбора не было. Если бы он не отдал основные сырьевые богатства Казахстана в иностранные руки, закрепив оставшееся за Ближним кругом, то ни экономической, ни политической устойчивости государства просто не удалось бы добиться. Тогда только что распался СССР, Казахстан нужно было срочно встраивать в мировой рынок, а сделать это было возможно только таким путем.
Перед Токаевым стоит аналогичная задача, только с другим знаком и более трудоемкая. Прежняя модель мирохозяйствования расползается по швам, и очевидно, что наш шов – евразийский. Нам просто больше некуда приткнуться. Поэтому у Токаева нет другого выбора, кроме евразийского. Но это никакое не «воссоздание» прежнего СССР. Новый союз будет более сетевой структурой. Что-то нужно отдать на союзный уровень, не поступаясь краеугольными камнями суверенитета. И президент прав, когда призывает не торопиться с этим. Например, явно нет смысла создавать общую вертикаль в науке, культуре или медицине. В этих сферах вершины обозначаются сами и к ним остальные подтягиваются. А вот общие правила торговли, требования стандартизации, сертификации и маркировки – они должны быть именно союзными. К примеру, пенсионное обеспечение должно остаться на суверенных ответственностях, но с согласованием общих принципов — граждане будущего Евразийского союза должны знать, что их ждет.
То же и по законодательству – основной массив должен остаться национальным, достаточно только сблизить принципы. Именно об этом по большому счету говорил Токаев. И в этом его безусловно поддержит евразийски настроенное большинство наших граждан…
— С чего вы взяли, что таких большинство?
-Это молчаливое большинство, оно не активничает в соцсетях, не собирает подписей под разного рода требованиями, но эти люди уверены в правильности евразийского выбора. Они понимают, что Казахстан никогда не станет «провинцией» Китая, ибо китайцам совсем не интересно платить казахам те же пенсии и социальные пособия. Они понимают, что Казахстан не будет частью Европы – даже на правах «бедного родственника» вроде стран Прибалтики или Болгарии. И они понимают, что в современном мире устойчиво существовать можно только в рамках большого геополитического объединения — пример Украины, пытавшейся убежать от ЕАЭС и никуда ни прибежавшей, перед глазами. И в конце концов именно они станут базой поддержки евразийского курса президента. Скажу больше: Казахстан уже сейчас часть евразийского пространства и даже русского мира. При этом в Казахстане полностью моноэтничная – казахская власть и компрадорская буржуазия. Все эти три силы существуют давно, они сложились не вчера. Аппаратная власть у казахов, ключевой бизнес – у иностранцев. Это, конечно, полуколониальная система, но она существует и всех нас – одних сытно, других скудно, но кормит.
Но мироустройство, под которое в стране сложился такой расклад, стремительно распадается, фрагментируется. И «наш» фрагмент нового, формирующегося мира – евразийская общность. Разумеется, при сохранении и усилении национального суверенитета и государствообразующей роли казахской нации. А на каких основах должна строиться такая нация – это главный вопрос на будущее.
— В соцсетях, тем не менее, уже звучат голоса, что Токаев в своем выступлении выразил патриотические (читай: антиевразийские) настроения в обществе, почему, дескать, и отказался подписывать эту самую стратегию…
— Да кто сказал «отказался»? Он же не предложил этот документ порвать и забыть! Президент сказал, что нужна очная встреча, в ходе которой и следует подписать. Карантин многое перевел в виртуал, но мы же пока не научились рожать детей в Интернете, правда? А тут речь идет о рождении судьбоносного Союза! Такие вопросы нельзя решать, спрятавшись за мониторами. И в этом президент абсолютно прав.
Так что никаким «принципиальным» отказом от евразийства здесь даже не пахнет – как бы кому-то это не показалось.
***
© ZONAkz, 2020г. Перепечатка запрещена. Допускается только гиперссылка на материал.