Комплексный план восстановления экономического роста, наконец, появился. Но план планом, а согласитесь, главный вопрос: насколько президент и правительство в принципе способны вывести экономику из кризиса, а нас с вами – из тягостного ощущения все более надвигающихся неприятностей. Да, точный ответ мы, разумеется, получим, но уже по факту. И представление, что это будет за факт, только усугубляет то самое тягостное ощущение.
И знаете еще почему? Потому что независимо от нашей с вами собственной экономической квалификации и способности самим прогнозировать перспективу, более всего смущает явно демонстрируемое наличие отсутствия позитивной уверенности у самой власти. Не факт, что мы поверили бы уверениям, что кризис, благодаря таким-то мерам, будет преодолен к такому-то сроку, и тогда-то начнется такой-то экономический рост. Но ведь правительство если что и демонстрирует с полной откровенностью, так это неспособность, с одной стороны, элементарно укладываться в устанавливаемые президентом сроки и решать ставящиеся им задачи, с другой стороны – транслировать собственную уверенность населению и бизнесу. Наоборот, если оно что уверенно и транслирует, так это собственную неуверенность.
Судите сами. В январе, еще до коронавируса и обрушения нефтяных цен, президент принародно установил правительству (отложив до этого и организационные выводы) срок 15 мая предоставления программы нового экономического курса и глубоких, возможно, радикальных реформ. После чего ни срок, ни задачу не отменял и никак не корректировал, во всяком случае, публично. Между тем, назначенный срок прошел, будто ничего и не было. Единственно, что попало в СМИ по этому поводу, — ответ премьера на один из депутатских запросов, в котором глава правительства на фирменном бланке официально сообщал, что они было начали разработку, но по факту кризиса сочли ее неактуальной. Согласовывал ли он такой оборот с президентом, или сам управился, нам не сообщалось.
В любом случае, в системе концентрированного президентского правления это как-то нехорошо – когда глава государства то ли сам втихую отменяет громко произносимые команды, то ли подчиненные самоуправничают, а ему приходится такое неподчинение как бы не замечать.
Впрочем, в описываемом эпизоде главное даже не то, что глава правительства «поправляет» решения главы государства, а вот это, на голубом глазу, утверждение, что карантин отменяет разработку нового курса. Правда, что под новым экономическим курсом понимает сам президент, тоже не вполне ясно. С одной стороны, глава государства практически в каждом выступлении говорит о наступлении новых реалий и необходимости глубокой трансформации экономики и государственного управления. И, значит, мы уверенно можем предполагать, что для президента коронавирус и демпинговая война на нефтяных рынках – это неотъемлемые части общемирового системного кризиса, фактически его катализаторы, почему и требуется новый курс и то самое глубокое реформирование. И если мы правильно понимаем президента, то с ним полностью солидарны.
Но, с другой стороны, требования глубокого реформирования президент всякий раз сопровождает перечислениями накопившихся проблем, собственных рецептов их решения, либо решений в форме заданий для проработки правительством. И в этой части, скажем прямо, он ни разу не сказал ничего принципиально нового – все это, в том или ином виде и по другим поводам, мы можем найти в выступлениях-указаниях предыдущего главы государства хоть много лет назад, хоть недавно.
Вообще, оставившее столь глубокий след в экономике, в истории Казахстана и в наших душах бессменное правление Елбасы можно назвать эпохой всегда правильных президентских указаний, неправильно или вовсе не исполняемых подчиненными. А почему и второй президент и здесь проводит линию на сохранение такого наследия, пока не до конца понятно. Но коль скоро принявший пост глава государства при всякой возможности говорит о глубоком реформировании, давайте все же исходить из такого его настроя и понимания. И тогда иногда возникающее впечатление, что не президент ведет правительство курсом глубоких реформ, а правительство держит его в продавленной колее, тоже имеет свое объективное объяснение: других министров, банкиров и руководителей предпринимателей, господа-товарищи казахстанцы, у президента для нас нет.
К примеру, премьер-министр, получается, связи между коронавирусом, мировым и нашим собственным кризисом не понимает. Точнее, понимает ровно наоборот, в чем под ответом на депутатский запрос собственноручно и расписался.
Ну ладно, проехали. Второй тур: в апреле президент устанавливает другой срок и под новую задачу (по умолчанию опуская, насколько она соотносится с прежней): теперь в срок до 11 мая правительство с Нацбанком и «Атамекеном» (исполнители те же, кроме АП) должно предоставить Комплексный план возобновления экономического роста.
И что? Ровно 11 мая со стороны правительства появляется вовсе не ожидаемый План, а «Прогноз социально-экономического развития Казахстана на 2021–2025 годы». Причем за авторством, почему-то, Министерства финансов, будто бы Министерство национальной экономики увлечено чем-то более важным. Поскольку же финансисты ни разу не беллетристы, «Прогноз …» гениально лапидарен – это небольшой набор таблиц без малейших пояснений, откуда что возьмется. И из первой таблицы мы узнаем, что в этом году ВВП против прошлого года составит только 99,1%, но в уже в 2021 будет 102,7%, потом 103,5%, в 2023 году ВВП вырастет на 104,9% и все наладится.
Однако падение всего лишь на 0,9% в этом году, — на фоне уже состоявшейся карантинной депрессии и еще только набирающихся потерь от низких нефтяных цен и существенного сокращения физического экспорта, это из литературного жанра фэнтази. Но еще более волшебными смотрятся положительные проценты ВВП уже со следующего года и далее. Глобальный системный кризис до хотя бы самых первых развязок продлится, в лучшем случае, еще несколько лет, на что и следует рассчитывать антикризисный План. И надо капитально ничего не понимать ни в мировой обстановке, ни в собственной экономике, чтобы таким оптимистическим образом заполнять свои таблицы. Руководствоваться таким прогнозом, значит подставляться под обман или самообман и, короче, понятно, почему на роль мага-прогнозиста выставили Минфин.
А где же «Комплексный план …», по которому уже само правительство, вместе с Нацбанком и Нацпалатой, взялись тянуть воз кризисной поклажи ни в облака, ни в воду или назад, а именно к восстановлению экономического роста?
Появился «План …» не до 11 мая, как установил президент, а только 19-го, и то ни сказать, чтобы появился. Появился как бы наполовину, как материализовавшийся призрак. С одной стороны, да, правительство на заседании в тот день рассмотрело и утвердило документ с таким названием, — об этом на правительственном сайте сообщается. Но самого документа – там нет, как нет и на сайтах соисполнителей. В Интернете, да, найти можно, и даже еще до 11 мая, в виде некоей пробной «утечки», неизвестно какой итерации, без премьерского утверждения, даты и вообще без места для фамилий и подписей соисполнителей.
Опять-таки, это тоже всего лишь таблица, пусть и не короткая, развернутая на 10 разделов и две сотни пунктов, разграфленная как положено: «мероприятие», «форма завершения», «срок исполнения» и «ответственный исполнитель». И в ней вы тоже не найдете, на преодоление чего все эти мероприятия направлены, победный ли это набор, или только промежуточный, и что станет результатом исполнения этих десяти разделов и двух сотен пунктов.
То есть, сам по себе такой «План …», хотели того исполнители или нет, получился прямым вызовом президенту: хотел план восстановления экономического роста? – получи документ с таким названием, но без такой сути. Эдакая идеально закругленная бюрократическая «вещь в себе», — без обозначенного исходного смысла и без проставления конечного результата. С одной стороны, полностью бронированная конструкция, не пропустившая внутрь себя ни исходных кризисных данных, ни ожидаемых на выходе антикризисных результатов, — критикам ни зацепиться, ни прицепиться не к чему. С другой стороны, если бы первые лица правительства, Национального банка и Национальной палаты предпринимателей специально поставили бы перед собой задачу нагляднейшим образом продемонстрировать, что они сами не знают, что именно преодолевать и к чему приведут их «мероприятия» — они не смогли бы выбрать более убедительного решения, чем такой план-таблица.
А ведь это, подчеркнем специально, результат напряжения всех интеллектуальных и организационных ресурсов правительства, вместе с Нацбанком и «Атамекеном», да и президентской Администрации тоже, на протяжении всех последних месяцев. И то, что в окончательной версии не оказалось ни описания казахстанского кризиса, как части общемирового, его причин и генезиса, ни того, сколько времени, за счет каких реформаторских решений его придется преодолевать, нужен ли поворот на новый экономический курс и в каком именно направлении этот новый курс должен быть проложен, — все это чрезвычайно информационно. План-таблица есть ярчайший образец клипового мышления, это пестрая сводка всего того, что можно было нафантазировать на уровне директоров департаментов различных ведомств в ответ на начальственные призывы глубокого реформирования, но не выходящие, конечно, за привычные схемы и министерскую текучку.
Понятно, что сведение антикризисных «мероприятий» в лишенную исходного и конечно смыслов таблицу – это не случайно. Это сознательное решение – свидетельство, что авторы-составители высшего ранга то ли полностью разобщены в понимании исходного смысла кризиса, его дальнейших сценариев и развязок, то ли полностью едины в непонимании. Точнее – в нежелании или не способности понимать.
И президенту, конечно, пришлось по умолчанию согласится с таким, коль скоро никакой его реакции не последовало. И не могло последовать, потому что пространства для маневра у главы государства в данном случае нет. Выражать свое несогласие с уже принятым правительством Планом-Таблицей, значит ставить под вопрос состоятельность руководства и правительства, и Нацбанка сразу. Публично одобрить, значит брать явно не выводящий из кризиса набор правительственных мероприятий на свою ответственность.
И вот это сосуществование президента с незнающим путей выхода из кризиса правительством так и будет продолжаться какое-то время, постоянно усугубляясь.
К примеру, энергетики уже сейчас отчаянно требуют повышения тарифов, иначе им не только не пережить следующую зиму, но к ней и не подготовиться. Сельское хозяйство к осени тоже потребует новых денег, и так и пойдет, со всех сторон. А тем временем уже во втором квартале платежный баланс страны резко просядет их-за неприятностей на нефтяных рынках, удерживать курс тенге станет все труднее. И так оно и пойдет – ресурсов для латания прорех будет все меньше, прорех – все больше.
И что в такой ситуации будет делать президент – мы пока не знаем.
***
© ZONAkz, 2020г. Перепечатка запрещена. Допускается только гиперссылка на материал.