В государственных мерах по борьбе с коронавирусом можно выделить несколько моделей, которые сложно расставить на простой системе координат. Китайская – это жесткий и длительный контроль с максимальной изоляцией. Шведская – минимум ограничений и упор на сознательность граждан. Американская – приоритет политических целей при реакции на COVID-19. Российская – центральная власть все сбрасывает на усмотрение регионов. Что касается модели, которой придерживается Казахстан, то она в первую очередь непредсказуемая, непоследовательная и половинчатая.
Акорду подвели фантомные мысли о том, будто у нее много денег. Если бы верховная власть адекватно оценила свои финансовые возможности, то, вероятно, пошла бы менее амбициозным путем. Таджикистан, например, не стал «выделываться» и включил «шведскую» от безысходности: базары работали, транспорт ходил, людей старшего возраста призывали оставаться дома.
Возможно, жесткие карантинные мероприятия в Нур-Султане и Алматы стали реакцией на осознание государственным руководством состояния дел в отечественной медицине. Здравоохранение «эффективные менеджеры» «оптимизировали» с таким упоением, что от медицины советского периода остались одни воспоминания. Медицина в СССР считается избыточной, поскольку процент медиков в структуре населения и количество койко-мест в стационарах превышали штатные потребности общества. Однако в Советском Союзе исходили из вероятности термоядерной войны, поэтому медицинские ресурсы в распоряжении государства должны были оставаться даже после потерь в связи с использованием вероятным противником оружия массового поражения.
Советская система медицины совершенно не стыкуется с рыночной экономикой, поскольку ресурсов требует массу, а прямой финансовой отдачи не дает – только косвенные производные от улучшения здоровья населения. В постсоветские годы ее сокращали везде, кроме Беларуси, из-за чего коронавирус смог на практике произвести сравнительный анализ. Как показало развитие событий, в «малокарантинной» Беларуси койко-мест и медицинской помощи хватало повсеместно, а вот в Москве в то же самое время все медицинские учреждения забили на 100% и начались сообщения и призывы в стиле «Караул!»
Первоначальная стратегия строгих карантинов в Алматы и Нур-Султане исходила из логики, согласно которой жесткий режим изоляции позволит скромным ресурсам медицины получать зараженных в ограниченных масштабах и тем самым справиться с их наплывом. Для этого ввели режим чрезвычайного положения, а населению стали выплачивать по 42500 тенге в виде минимальной заработной платы за вынужденное бездействие.
Уже на второй месяц режима ЧП выяснилось, что круг претендентов на 42500 кратно превышает тех, на кого рассчитывали первоначально. Бизнесы посыпались как костяшки домино, а следом упали доходы бюджета. Резко скакнула безработица, особенно в тех пригородах Алматы, которые административно подчиняются Алматинской области и блок-постами были отрезаны от рабочих мест в мегаполисе. Что у 70% населения нет никаких сбережений, из социологических опросов было давно известно, но вскоре власти получили подтверждение данных цифр эмпирически.
Падение доходов населения приняло обвальный характер. Тем временем нефть – главная бюджетообразующая субстанция Казахстана, резко подешевела на глобальном рынке и со своей стороны нанесла удар по доходам казны. Несмотря на то, что пресловутые 42500 получили миллионы казахстанцев, еще миллионы оказались озлоблены из-за отказов в их получении по тем или иным причинам. В результате Акорда дрогнула и стала сворачивать карантинные мероприятия раньше того срока, который по идее предполагает данная модель.
Поэтапное и далеко не всегда логичное снятие карантинных ограничений автоматически перешло в рост заражений коронавирусом. Система здравоохранения быстро получила вспышку, с которой не может (да и не могла) справиться физически. Попутно прекратились плановые операции и вообще медицинские мероприятия по широкому спектру медицинских услуг, которые до режима ЧП лечебными учреждениями оказывались населению в штатном режиме работы.
Карантин вводился под лозунгами защиты населения, ради чего государство приносит в жертву бизнес и в меру своих возможностей компенсирует населению утрату доходов. Потом выяснилось, что экономическая цена таких ограничительных мер неприемлемая и бизнесу начинают постепенно разрешать работать. Следует рост заболеваемости, с которым система здравоохранения не справляется и быстро теряет контроль над ситуацией. В итоге органы государственного управления вроде как разрешают бизнесу вернуться к работе, но с такими ограничениями, при которых он нормально функционировать не может. Поэтому под мощным ударом одновременно оказываются и люди, и экономика.
Вводя режим ЧП и карантины государство фактически через информационную сферу навело на общество психическую эпидемию. Внушаемая часть социума оказалась довольно большой и уже месяцами пребывает в депрессии. Рынок труда совершенно не восстановился, из-за чего масса людей, прежде имевшая занятость, теперь работу найти не может. Эксперименты вроде закрытия торговых центров на выходные дни с отменой работы общественного транспорта вызывают больше вопросов, чем на них дают внятные ответы. На очереди превращение спорткомплексов в гигантские госпитали для больных COVID-19.
Военная история свидетельствует, что у тех, кто вступал в бой без стратегии, победы никогда не было. От Акорды никакой стратегической линии в последний месяц не озвучивается, все крутится вокруг слов «будем действовать исходя из ситуации». Но такая модель лишь плодит экзотические полумеры, а ситуация как со здоровьем населения (включая психическое), так и с экономикой продолжает ухудшаться. Что система здравоохранения Казахстана не смогла ответить на вызовы коронавируса – дело ясное. Однако теперь видно, что и система государственного управления потерпела фиаско. Потому что самые крутые и необычные полумеры не в состоянии заменить хоть какую-нибудь четкую стратегию и политическую волю следовать в ее русле. Шараханья последнего месяца показывают, что ничего логичного и последовательного в арсенале государственной политики нет.
***
© ZONAkz, 2020г. Перепечатка запрещена. Допускается только гиперссылка на материал.