Сюжет. Южная столица, наше время.
Главная героиня романа – Корлан, Кора для друзей. У Коры есть мама, дама в соку, респектабельный отчим Ермек Куштаевич и сын отчима Гастон. Воображаю, как мальчишку дразнили в школе. Почему Гастон, читателю не объясняют. Может, потому, что это шикарно? Чеховская Дашенька тоже любила имя Роланд.
У Коры сложные отношения с семьёй. Отчим и мама хотят отнять у неё квартиру и отдать надменному Гастону. Он скоро женится, а ты замуж иди, засиделась. Был ещё у Коры дядя, седьмая вода на киселе. Когда не в шутку занемог, отписал племяннице в наследство (не смейтесь) продуктовый магазин. Так уж у них, у казахских богатеев, заведено – на смертном одре беспокоиться о дальней родне.
Не перекопанная обордюренная Алма-Ата двухтысячных, а сплошной блистательный Париж. Фамильные тяжбы. Наследство от щедрого дядюшки. Братец Гастон «путает Дега и Матисса – Дега и Матисса!». Платье героини за две тысячи долларов от Оскара де ла Рента. В меню то семга со шпинатом, то тыквенное тирамису. Подруга Коры, выйдя из Оперного театра, глубокомысленно изрекает: «Это непростой и новаторский взгляд на Стравинского».
Шарман и манифик.
Все эти изящные французистые подробности внушают определённое недоверие к достоверности происходящего, но книга на достоверность и не претендует.
Рачительная Кора сделала из дядиного прощального привета бельевое ателье. Где она сама себе менеджер, сама закройщик, сама дизайнер и швея. Шьёт на заказ бюстгальтеры и трусы. Дела идут ни шатко, ни валко. Конкурентов много. Клиентки предательски перебегают в бутики с вульгарным масс-маркетом.
Тут бы писательнице развернуться и дать широкую картину Кориного дизайнерского мастерства. Если героиня шьёт изысканное бельё, должна она где-то закупать специальные ткани, фурнитуру, ленточки, тесьму, кружева? Об этом и десяти слов нет. Но позвольте; высококлассное дамское белье творить – не брезентовые рукавицы тачать.
Где Кора этому научилась? На швейных курсах? Самоучкой, жертвуя километрами испорченных тканей? Окончила факультет технологии швейных изделий? Раскопала на блошином рынке уникальные лекала придворной белошвейки? Не то чтобы читатель нуждался в описаниях производственных портновских проблем. Это нужно прежде всего самому автору. Обогатить ткань повествования, чтобы читатель поверил и проникся к героине если не сочувствием, то хотя бы уважением к её профессионализму.
Шоколадница из романа «Шоколад» британки Джоанн Харрис, например, хоть и пользует бытовую магию на своей кухне, все же не забывает иногда и помешивать варево в кастрюле и кидать туда специи и приправы, ароматом которых роман пропитан насквозь.
Зато в ателье Коры «пахло пеканом, рахат-лукумом, пудрой и коньяком» и ручка входной двери куплена «в Риме на развале». Говорю же – манифик. Гламур тужур. Конечно, в понтовитом бельевом бутике должно пахнуть коньяком.
А чтобы быть достойной носить бельё от Коры, клиентка «должна прочитать «Ночевала тучка золотая» А. Приставкина». Это Кора всерьёз говорит, не шутит. Бедные богатые татешки. Хотят панталоны с кружавчиками, а тут зачёт по лит-ре.
Пришлось погуглить: что такое пекан? Мне бы Кора трусы не продала. Девушка она взыскательная. К подругам строга чрезвычайно: «Не то чтобы Бота не была завидной невестой, но сначала она ужасно долго была лиственницей, а потом оказалась сущим бревном».
Ещё раз погуглила. Гугл целомудренно промолчал. Спросила у молодых приятельниц. Оказывается, лиственница — это девственница на сленге.
Читать книгу непросто. Сущий квест – имена и без того безликих персонажей начинаются на «А» и на «Б». Анеля, Айя, Ануар, Айдар, Бота, Бахти, Баке. Кто на ком стоял, кто на ком лежал… Писательница коварно не даёт даже примерных ориентиров и характеристик. Пока сообразишь, что Бахти – девушка, а Юн не имя, а корейская фамилия, половина действия пройдёт.
Сермяжное, суровое полотно жизни писательницу Малику Атей не интересует. За словами не видно реальности. Поставлю вопрос жёстче, ребром: где саспенс, где драматизм? Ну, разбился насмерть на мотоцикле некто Айдар, так его не жалко, настолько унылый тип. Несколько раз упоминаются исколотые пальцы, и мама беспардонно принесла укоротить джинсы Ермека Куштаевича. А у Коры, на беду, только тонкие иглы.
Толком ничего не зная о заявленном ремесле героини, автор проговаривается; «швы были настолько незаметными, будто по ночам в ателье работали крошечные феи». Это роднит Кору с её литературной кузиной Золушкой. Бедной замарашке тоже помогали мыши и фея.
Вечерами Кора и компания режутся в странную игру под названием «Я никогда не». Водящий произносит фразу «Я никогда не…». Например – я никогда не танцевал сиртаки. Пьют только те, кто делал это. Если никто этого не делал, то пьет водящий. В итоге напиваются все. Обильно блюют и мучаются похмельем.
Но ведь надо двигаться дальше, держать читательский интерес. Видимо, осознав, что история угрожает окончиться, едва начавшись, Малика Атей включает в повествование нудноватые воспоминания героини. Мы узнаем, что папа Коры женился на посторонней женщине и настрогал ещё пару детишек. Повествование насыщено явно личными, дорогими автору деталями.
Герои интеллектуально непритязательны. Это я так вежливо пишу, чтоб не сказать, что они просты как спирохеты. Неостроумно пикируются, злословят, устраивают вялые сетевые травли, в часы перемирия консультируют друг дружку в чатах, как вести любовную игру с кавалерами. Банальные, ничем не примечательные развязные чиксы с покушениями на богемность. Понтов как дров. Этими существами, как лягушачьей икрой, кишит Фейсбук и Инстаграм. Если писательница хотела выразить паразитарность существования всех этих Анелей в нынешнем безвременьи, это нужно было делать как-то поживее.
Несколько возвышается над примитивными подругами Кора (альтер-эго автора, надо полагать). Мы же понимаем, что текст и автор неразделимы? Какими бы вымыслами не питалась литература, она всегда портрет автора, который он пишет осознанно или бессознательно.
Не чужд писательнице и просветительский пафос. В сносках она прилежно поясняет; «Серж Генсбур – французский композитор», «Фрагонар – французский живописец», «Дега и Матисс – французские художники». «Моруа – французский писатель». «Кашпировский – советский и российский психотерапевт».
Ресурсы читательской эмпатии не бесконечны, к сожалению. Писательница невольно и сама проговорилась в тексте: «Я так зевала, что боялась ненароком вывихнуть себе челюсть». Права была маменька героини; «Мы вас вырастили в тепличных условиях, на всем готовом, вы же о жизни ничего не знаете».
В одном только пункте я с Маликой Атей солидарна;
«Очень богатые женщины у нас так плохо выглядят… Они слишком много едят, слишком много пьют и курят, слишком часто бывают на солнце и делают ужасные уколы, после которых лицо выглядит как жопа».
В Фейсбуке писатель Данияр Сугралинов восхищения опусом не скрывал и возвестил благую весть:
«Здорово, что в Казахстане есть такие, как Кора/Малика, как и прекрасно, что у нас появился большой писатель».
Узнаю деловой стиль отечественной окололитературной тусовки.
Сегодня я тебя назову большим писателем, завтра ты меня.
***
© ZONAkz, 2020г. Перепечатка запрещена. Допускается только гиперссылка на материал.