Казахстан заявил о приоритетах своего председательства в ЕАЭС. Премьер-министр страны выступил на международной цифровой конференции Digital 2021. Он же провел переговоры с главой правительства Российской Федерации на полях Межправсовета ЕАЭС. Судя по отчетам с обоих мероприятий, прошедших в Алматы, их участники понимали друг друга с полуслова, что немудрено: все они говорили на языке Пушкина и Чехова. Между тем, заседание глав правительств стран-участниц ЕАЭС – международное мероприятие, рабочими языками которого, судя по сайту организации, считаются языки всех членов союза, включая казахский…
А тем временем в стольном граде Нур-Султан случился легкий конфуз. Новоиспеченный министр национальной экономики, выступая в первый раз в своей недолгой еще биографии государственного чиновника перед депутатами нижней палаты парламента, нарушил Закон о языках. 33-летний болашакер ответил на вопрос, заданный ему на государственном языке, пользуясь языком официальным. Хотя законодательство прямо предписывает любому официальному лицу отвечать на том языке, на котором был задан вопрос. Молодого министра слегка пожурили, напутствовав впредь быть готовым к подобным лингвистическим испытаниям. После чего он, как ни в чем не бывало, продолжил отчет об успехах отечественной экономики посредством великого и могучего…
По большому счету, оба примера – свидетельство провала языковой политики государства, начатой после принятия языкового закона в 1997 году. Самое интересное, что косвенно это признал сам глава государства. На первом заседании госкомиссии по подготовке к празднованию 30-летия независимости он призвал соотечественников, знающих казахский, делиться этими знаниями с теми, кто его еще не знает. Это, по мнению президента, «укрепит единство нации».
Спору нет, общий язык в определенной мере сплачивает. Но пример такого сплочения должно, как представляется, демонстрировать государство – начиная с его первых лиц. И премьер-министр, и практически все министры его кабинета в своих официальных биографических справках в графе «знание языков» обязательно указывают казахский. Без него серьезная карьера на госслужбе сегодня немыслима – что вполне логично для уважающего себя государства.
У того же рулевого Миннацэкономики эта графа буквально трещит по швам – «казахский, русский, английский, немецкий». Вроде бы нет никаких оснований сомневаться в его полилингвизме. Однако, описанный выше случай в мажилисе наводит на размышления…
Спрашивается, как должен после этого воспринимать президентский призыв обыватель – тем более, казахскоговорящий? Правильно, как свидетельство полного бессилия государства, которое устами своего лидера как бы говорит: мы пытались сделать госязык стопроцентно востребованным, теперь пробуйте вы.
Что ж, отлично! Но, в таком случае, аннулируйте все государственные программы развития языков, как неэффективные. Закройте бесчисленные государственные казенные предприятия по «координации» языковой политики, которые, судя по результату, умеют только «пилить» государственное бабло, и отдайте десятки миллиардов бюджетного финансирования в то, что вы называете «конкурентной средой». Тем более, что вся история выстраивания «государственной языковой политики» свидетельствует о полной несостоятельности этих усилий.
Как еще можно оценить признание составителей свежайшего документа – «Государственной программы по реализации языковой политики в РК на 2020-2025 годы»? После бравурных отчетов о выполнении прошлой программы на 2011-2019 годы — стопроцентном «достижении целевых показателей» и таком же «освоении выделенных средств по мероприятиям» — читаем: «Социальная инфраструктура казахского языка на территории Республики Казахстан охватывает все сферы общественной жизни, все государственные учреждения ведут делопроизводство и обучают на государственном языке…. Однако качество продукции, информации, предлагаемой данными инфраструктурами на казахском языке, не всегда отвечает запросам общества. В частности, в системе управления, естественных и инженерно-технических науках и образовании, в дипломатических отношениях, в бизнесе и финансовом секторе сфера применения казахского языка требует расширения, качество – совершенствования». Другими словами, полноценное функционирование государственного языка в ключевых сферах его применения признано, мягко говоря, не вполне возможным. И это на минуточку! – на 30-м году суверенитета…
На новую программу до 2025 года из казны выделено почти 17 миллиардов (если суммировать расходы на все аналогичные программы, начиная с 1998 года, и на содержание под разными вывесками госорганов, ответственных за их исполнение, то счет пойдет на сотни миллиардов). И нет никаких гарантий, что через 5 лет мы снова не прочитаем примерно то же самое.
А ведь к тому времени ключевые позиции в правительстве, министерствах, акиматах займут – и уже занимают – ровесники теперешнего главы МНЭ, а то и ребята помладше. У них за плечами будет несколько западных университетов, они будут на «ты» с новейшими экономическими теориями и управленческими навыками. Но они не смогут сделать главного – внятно объяснить свою политику на языке большинства населения государства, от имени которого вроде бы действуют.
Впрочем, даже если допустить, что завтра вся наша управленческая элита бегло заговорит на литературном казахском, она рискует не найти отклика аудитории. Поскольку, согласно данным лингвистов, примерно треть тех, кто считается казахскоговорящими, знают родной язык на самом примитивном уровне, еще более двух третей специалисты называют «средними языковыми личностями» и только 8-9 процентов могут похвастать владением «элитарным» государственным языком.
Так что, даже если бы молодой глава экономического ведомства общался с депутатами только по-казахски, за стенами зала заседаний мажилиса его речь, изобилующую специальной терминологией, оценили бы очень немногие – наших рулевых и по-русски не всякий может понять…
***
© ZONAkz, 2021г. Перепечатка запрещена. Допускается только гиперссылка на материал.