Люди живут плохо. Но это еще не все. Власть не улавливает важных перемен, которые произошли за 2020-ый год, усилили прежние тренды и породили новые. Отсутствие понимания не позволяет выстроить качественную стратегию реагирования. В итоге скромные ресурсы расходуются неэффективно.
Если действия органов государственного управления сравнить с пожарной командой, то они оказались в изобилии очагов возгорания, на которые не хватает ни людей, ни воды, плюс нет четкого видения, какие пожары являются наиболее опасными.
Сегодня власть не понимает, какое количество врагов наживает элементарным отключением электричества в Алматы. Даже если у человека работа не является дистанционной, у многих зависимость от интернета, а она ничем принципиально не отличается от алкоголя или табакокурения. Пропажа света в офисах, магазинах у дома, парикмахерских тоже выводит кого из нормального режима функционирования, а кого полностью из работы.
Часто можно увидеть отсылки к 90-ым годам прошлого века. Мол, тогда все было гораздо хуже, и ничего – выкарабкались. Здесь необходимо сделать пару важных пояснений. На заре независимости правящая элита имела дело с советскими людьми, а потому достаточно хорошо понимала контингент, с которым имеет дело. Поэтому даже в самые жуткие годы бутылка качественной водки для мужчин оставалась доступной по цене, а женщинам в режиме нон-стоп крутили сериалы от латиноамериканских производителей.
Кардинальные социально-экономические и культурные перемены происходили в условиях нового политического формата, то есть менялось все – от сексуального поведения до механизма принятия политических решений. Для недовольных нововведениями были открыты границы и миллионы вчерашних сограждан покинули территорию республики. Нужно отметить, что власть в какой-то мере поделилась вчерашней государственной собственностью с населением. Пока элита приватизировала нефть и металлы, многие получили в собственность квартиры и земельные паи (это не стало частной собственностью на земли сельскохозяйственного назначения, но тоже какие-никакие ресурсы).
Постпандемийный Казахстан – это качественно иное образование. Поэтому превращение базового (самого многочисленного) социального слоя из параметров «хватает на питание и одежду, а приобретение бытовой техники создает трудности» в «хватает на продукты, а приобретение одежды создает проблемы» на самом деле знаменует собой мощный сдвиг в ухудшении социального самочувствия населения.
Падение доходов, рост безработицы и социальная неустроенность по идее должны компенсироваться политическими реформами. Однако всколыхнувшаяся общественно-политическая активность после назначения президентом Касым-Жомарта Токаева не получила законодательного оформления и выхода. Новых политических партий не зарегистрировано, а из легальных даже партии «Адал» не дали места в Мажилисе, хотя ее агитационная кампания была ничуть не слабее, чем у «Ак жол» и НПК, а в каких-то моментах даже ярче. Теперь еще полиция журналистов стала избивать, что свидетельствует о состоянии общей нервозности в органах государственной власти.
Падение доходов неизбежно ведет к росту забастовочного движения. Бастуют в первую очередь трудовые коллективы, поскольку они по своей структуре представляют организацию и лучше приспособлены для совместных действий. На акции протеста выходили даже работники службы спасения Алматы, которым два месяца не выплачивали зарплату.
Поначалу забастовки давали разновекторные эффекты. Так, одних водителей городского общественного транспорта массово увольняли, с другими в аналогичных ситуациях находили компромиссы. Прорыв совершили забастовщики нефтесервисных организаций Актюбинской области, которым кратно повысили заработную плату. После этого в процесс включились и крановщики Нур-Султана, и связисты Алматы. Все указывает на то, что у власти отсутствуют не только ресурсы для серьезного повышения заработных плат, но и концептуальный подход как себя правильно вести в имеющейся ситуации.
Старые методы увода общественной дискуссии в сторону прежнего эффекта не имеют. Вот и предложения члена союза писателей Казахстана Армана Кани насчет специальных лагерей для незнающих казахский язык увидели главным образом обозреватели из России. Возможно потому, что один из пунктов программы г-на Кани гласит: «Лишать казахстанского гражданства и выселять в Российскую Федерацию чиновников, владельцев частной собственности, предпринимателей, не владеющих государственным языком».
Одна из причин отсутствия былой реакции на «оригинальные» идеи в том, что их целевая аудитория находится вне информационных потоков, которые прежде связывали бы ее с кадрами вроде Армана Кани. По разным оценкам от 10 до 15% населения Казахстана находятся в российском информационном пространстве и фактически из него ни куда не выходят.
Часть экспертов считает, что разнородность и закапсулированность (в том числе информационная) многочисленных социальных групп, выражающих претензии к власти, облегчает правящей элите задачу удержания этой самой власти. Согласимся с рациональностью данного мнения, но все-таки внесем корректировку. Таких групп становится все больше, то есть происходит эффект перехода количественных изменений в качественные, плюс среди них увеличивается доля «непроницаемых» для каких-либо информационных установок от органов государственного управления.
Еще одна проблема власти в подрыве ее имиджа в качестве разумной и адекватной силы. Эпопея с масками, карантинами, запретами на выход в горы якобы из-за коронавируса, ахинея дистанционного обучения в школе привели к ситуации, когда государство не может сказать «Я имею право требовать послушания, потому что веления мои разумны».
Власть не может определиться в инструментарии своих действий даже по самым активным оппонентам. Первый раз Жанболата Мамая и его сторонников продержали в силовом оцеплении на морозе четыре часа. Потом последовала резолюция Европарламента с недвусмысленными угрозами санкций за нарушения прав человека. МИД ответил, что европейские политики все неправильно поняли, а с правами у людей в Казахстане все нормально. Дальше президент Токаев на заседании НСОД предлагает внедрить национальные индикаторы оценки соблюдения прав человека. За основу взять 14 глобальных индикаторов, разработанных управлением Верховного комиссара ООН по правам человека. Вслед за этим Жанболата Мамая и других участников несанкционированного митинга держат в оцеплении уже восемь часов.
А еще появились новинки из сферы паранормального. Молодые люди, называющие себя «Архитекторы будущего» из компании TDFA пришли в Минсельхоз и под свою презентацию в виде трех роликов для Ютуба попросили 5 млн га пахотной земли (23% всего посевного клина страны) и особый правовой режим. Министр Сапархан Омаров отказал, после чего у «архитекторов» началась истерика в соцсетях и требования его отставки. Молодые «аграрии» несколько успокоились только после того, как правительство переназначили после парламентских выборов и стало ясно, что министр усидел.
То, что мутной команде отказали в выделении 5 млн га давно поделенных и имеющих своих владельцев сельхозугодий – неудивительно. Новое здесь то, что люди заявились с подобными требованиями, их ролики в стилистике «вести с полей» от «Хабара» набрали сотни тысяч просмотров, а министр сельского хозяйствам на полном серьезе объяснял через СМИ, что не может отдать им чужие земли для сомнительных экспериментов.
Можно констатировать, что пространство вызовов для правящей элиты постоянно расширяется, усложняется и разнообразится. Сама она при этом действует сугубо ситуативно, никакой стратегии не имеет и вменяемых образов светлого будущего для населения не продуцирует.
***
© ZONAkz, 2021г. Перепечатка запрещена. Допускается только гиперссылка на материал.