Александр Уваров – директор российского АНО «Атоминфо-Центр»
***
– Александр, наша с вами предыдущая беседа вызвала интерес у читателей, но вызвала и новые вопросы. Вообще, в Казахстане продолжается полемика вокруг АЭС. Некоторые аргументы противников строительства выглядят убедительно. По крайней мере, на внутреннем полемическом поле. И тут опять был бы полезен взгляд российского эксперта. Но сначала я хочу поздравить вас с профессиональным праздником: как раз 28 сентября в России отмечают День работника атомной промышленности.
– Спасибо.
– В Казахстане этот праздник тоже опять существует. Его восстановили в 2008 году. Только «промышленность» переименована в «отрасль». У вас ведь есть, наверное, личные впечатления, связанные с казахстанской атомной энергетикой, с людьми, которые в ней работают. Вы можете оценить сегодняшний уровень специалистов казахстанской атомной отрасли? Есть ли, по-вашему, хоть какие-то основания под сомнениями у тех людей, которые сейчас говорят «у нас мало профильных кадров», «у наших специалистов не хватит квалификации, они не потянут безопасную эксплуатацию АЭС» и т.д.?
– Когда говорят о казахстанском атоме, то чаще всего упоминают урановые рудники «Казатомпрома» и Ульбинский завод (УМЗ). И я бы отметил неплохой уровень подготовки казахстанских учёных и их опыт работы с атомными технологиями.
Например, в институте ядерной физики (Алма-Ата) работает исследовательский реактор ВВР-К. В середине 2010-х годов совместно с россиянами там был реализован сложный в техническом плане проект по переводу этого реактора на новый тип топлива с обогащением урана ниже 20 процентов, как это рекомендуется МАГАТЭ. Так что у Казахстана есть свои опытные специалисты.
– Атомные станции обычно строят в государствах с высоким уровнем технологической культуры. Однако и там случаются аварии. А в Казахстане, как говорят противники АЭС, уровень технологической и управленческой культуры сегодня оставляет желать лучшего. Есть вероятность, что «рулить» ядерной темой и заниматься контролем будут некомпетентные местные чиновники. Всё это вызывает серьезную тревогу у экспертов и населения. Есть ли у «Росатома» опыт строительства АЭС в странах, скажем так, третьего мира? Как потом эксплуатируются эти станции? Участвуют ли в их работе российские специалисты и контролёры? Бывают ли на этих станциях серьезные проблемы?
– Живой пример страны-новичка – Иран и его Бушерская АЭС. «Росатом» тщательно подошёл к вопросу о подготовке персонала для этой станции. Практически поголовно будущие иранские работники Бушера прошли стажировки в России, причём для наиболее ответственных должностей стажировки были длительными, если правильно помню, до года. Специалисты «Росатома», конечно, оставались на Бушерской АЭС после её пуска. Сколь-либо серьёзных проблем у этой станции не было.
В настоящее время «Росатом» строит АЭС в таких странах-новичках как Бангладеш и Турция. Могу сказать, что программа подготовки местного персонала большая, они также приезжают в Россию для стажировки.
– В чём заключались функции тех российских специалистов, которые оставались на Бушерской АЭС, какие у них были полномочия? Могли эти люди как-то влиять на процесс принятия решения, усиления контроля?
– Восемь лет назад, на момент передачи иранской АЭС заказчику, на станции работали около 270 специалистов из российских компаний. Не все они были россияне, но все они были командированы российскими атомными компаниями и предприятиями. Для сравнения, численность иранского персонала – порядка 1 тысячи человек, если не ошибаюсь.
После передачи АЭС заказчику она становится его собственностью. Заказчик принимает решения и несёт за них ответственность. Российских атомщиков иранский заказчик предпочитал называть советниками, но при таком количестве командированных фактически это были полноценные работники, к чьему мнению местные атомщики обязательно прислушивались (тем более, что с некоторыми из командированных они работали вместе ещё в России, в период стажировки).
Российские специалисты находились в Бушере после передачи станции заказчику достаточно долго, в течение так называемого гарантийного срока эксплуатации. У Бушера это было три года. После этого иранский персонал был в должной мере подготовлен к самостоятельной работе. Я не знаю, как обстоит дело на сегодняшний день, но думаю, что россиян приглашают сейчас в основном для консультаций по конкретным вопросам.
– И ещё меня просили узнать: может ли российский эксперт объяснить, почему в Африке совсем нет АЭС? Исключение составляет ЮАР, но это, в общем, не Африка. Почему «Росатом» не строит там ядерные объекты? В странах Азии, не считая Японии и Китая, тоже мало атомных станций. Наверное, дело как раз в том, что обслуживание ядерных реакторов, обеспечение их безаварийной работы, требует высокой компетентности и низкой коррумпированности. Или есть другие причины?
– Африка очень заинтересована в атомной энергетике. Думаю, что можно насчитать полтора или даже два десятка стран, которые хотели бы построить у себя АЭС. Причины, почему не получается, разные для разных стран. Но я бы предположил, что корень проблемы в политической нестабильности.
Характерный пример – Заир, он же Демократическая Республика Конго. Это одна из первых африканских стран, заинтересовавшихся атомными технологиями. Там в конце 1950-х годов построили первый в Африке реактор (исследовательский, не энергетический). И давайте вспомним, что в этой стране происходило с тех пор, начиная с мятежа против Патриса Лумумбы, когда «голубым каскам» пришлось брать этот реактор под свою защиту.
А сейчас добавились ещё и соображения экономики – строить АЭС дорого. Есть и проблемы, схожие с казахстанскими условиями – далеко не везде в Африке есть потребители для АЭС большой мощности.
– Если можно, чуть подробнее о Турции. Как я понимаю, турки выбрали «Росатом» в качестве подрядчика не наобум. Там ведь проводился конкурс. Американцы, французы, японцы, китайцы, тоже хотели строить турецкую АЭС.
– В Турции для выбора подрядчика на строительстве АЭС «Аккую» проводился открытый конкурс с участием более 10 компаний из разных стран. Если память мне не изменяет, очень хотели победить канадцы. Но в итоге только российский консорциум передал турецкой стороне весь требуемый пакет предложений. Остальные участники сделать этого не смогли (или не стали, предчувствуя проигрыш).
Строительство АЭС в Турции – пример интересный. Дело в том, что «Росатом» предложил схему BOO (build-own-operate, строй-владей-эксплуатируй), до сих пор в атомной энергетике не получившую широкого распространения. Фактически это означает, что «Росатом» строит собственную атомную станцию, но на территории Турции. В будущем в состав владельцев должны войти турецкие компании (но с долей менее 50 процентов!) Переговоры с кандидатами ведутся, но пока нет конкретных результатов. Соответственно, «Росатом» отвечает за подбор персонала, в том числе местного, и за все остальные аспекты эксплуатации.
Схема BOO весьма интересна для стран-новичков, но она очень политически чувствительна. Напомню, что в Турции, когда этот проект обсуждался, шли горячие дискуссии по самым неожиданным вопросам. Например, не означает ли факт строительства АЭС по схеме BOO, что Турция сдала в аренду России участок своей территории? Кто должен охранять АЭС? И если россияне, то это ведь означает ввод российских силовиков на территорию страны-члена НАТО? И так далее.
Так что турецкий пример интересен и для других стран, но он требует согласия со стороны политиков и населения страны-заказчика, иначе такой проект может не дойти до конца.
– Значит в Турции, у которой с Россией не самое простые отношения, в конце концов пришли к выводу, что ВОО имеет больше плюсов, чем минусов. Но тогда, возможно, для Казахстана это тоже был бы оптимальный вариант. Который снимает много проблем. Как на ваш экспертный взгляд?
– На мой взгляд, схема BOO наиболее оптимальна тогда, когда стране-заказчику требуется как можно скорее построить АЭС. Если время терпит, то лучше прибегнуть к более традиционной схеме «подрядчик строит и пускает – заказчик принимает и эксплуатирует». Потому что в этом случае страна-заказчик имеет больше возможностей для развития собственной атомной отрасли и подготовки собственных кадров.
Но, конечно же, решение должен принимать заказчик. То есть, именно Казахстан должен решить, нужна ли ему АЭС и если да, то по какой схеме её нужно строить.
***
© ZONAkz, 2021г. Перепечатка запрещена. Допускается только гиперссылка на материал.