Сауле ИСАБАЕВА – «Непримиримые. Есть ли в Казахстане радикальная оппозиция?» — Считается, что в Казахстане нет реальной оппозиции, хотя это как бы нонсенс для современного государства, которое позиционирует себя как демократическое и в котором к тому же достаточно высок уровень протестности – благодатной почвы для появления альтернативных политических сил. Что опасно в такой ситуации, так это заполнение свободной ниши различными движениями деструктивного и даже экстремистского толка, под влияние которых попадают граждане, не находящие выхода своему социальному недовольству. Учитывая эти риски, мы задались вопросом: есть ли в Казахстане радикальная оппозиция, возникшая на фоне отсутствия оппозиции конструктивной? И если да, то кем она представлена, какие у нее лозунги, задачи и перспективы?
Андрей ЧЕБОТАРЕВ, политолог, директор Центра актуальных исследований «Альтернатива» — Радикальной принято считать оппозицию, которая использует насильственные формы и методы деятельности. Например, движение «Талибан» в Афганистане до взятия власти в свои руки было радикальной, а точнее вооруженной оппозицией. В Казахстане под такое определение могли бы попасть, в частности, приверженцы так называемого «чистого ислама». По крайней мере, те из них, которых называют джихадистами и которые ведут деятельность экстремистского характера. Однако у этих людей нет каких-то четко обозначенных политических целей и ориентиров, а также единой организации или координирующего центра, от имени которых они бы выступали.
Что касается таких объединений, как Демпартия, «El Tiregi», «Көше партиясы» и т.д., то к ним применимо определение «непримиримая оппозиция». Такая оппозиция максимально отвергает официальный курс, выступает за кардинальное преобразование политической системы и занимает достаточно жесткую позицию по отношению к властям. Самое большее, что позволяют себе представляющие ее люди и объединения, – это проведение несогласованных митингов и иных акций протеста и небольшие стычки с полицией, пытающейся эти акции прекратить. Однако к реальному радикализму все это никакого отношения не имеет.
Вместе с тем, наша власть опасается, что подобные акции протеста в случае массового характера могут быть использованы их организаторами для ее свержения, как это было в Кыргызстане и Украине. Особенно ее в связи с этим напрягают Мухтар Аблязов и его сторонники… В связи с этим воссозданное им движение «Демократический выбор Казахстана» (ДВК) в 2018 году было признано в судебном порядке экстремистской организацией с запретом ее деятельности в республике. А в 2020 году аналогичная участь постигла «Көше партиясы», которую власти посчитали вторым ДВК.
Амиржан КОСАНОВ, политик и общественный деятель — Сначала о самом определении. Обычно под радикализмом подразумевают крайнюю, бескомпромиссную приверженность каким-либо взглядам, концепциям, идеологическую (также и политическую) непримиримость. В нашей ситуации я бы добавил и такие критерии, как практический радикализм (в смысле действий вне закона) и отказ от любой формы диалога с оппонирующей стороной. Приверженцы подобных взглядов в Казахстане, как, впрочем, и в любой другой стране, были, есть и будут. Таковы законы жанра и плюрализма.
У нас порой происходит подмена понятий: принципиальность и последовательность в отстаивании общедемократических ценностей путают с «радикализмом». И, видимо, по этой причине власть не регистрирует такие организации, опасаясь их открытых призывов к ее свержению. В то же время любой инициатор создания радикально настроенной организации и радикальных действий в виде неразрешенных митингов и шествий должен понимать свою долю персональной политической ответственности за возможные последствия и человеческие жертвы. Ведь власть не будет стоять в стороне, у нее есть свои законы и необходимые средства для подавления подобных выступлений.
В то же время радикально настроенные инициаторы создания таких объединений подвержены извечной «детской болезни левизны» казахстанской оппозиции, именуемой «вождизмом». Мы проходили такие этапы в различные периоды, когда де-юре коллеги оказывались де-факто конкурентами и вели друг против друга информационные войны в подконтрольных им СМИ, обмениваясь обвинениями в немыслимых грехах. Новоявленные «наполеоны» выставляли себя единственными оппозиционными «мессиями», игнорируя другие, не менее достойные силы и персоны. Иногда складывалось ощущение, что сама власть рулила этим процессом и этими чересчур амбициозными деятелями, их руками и устами вбивая клин в ряды демократических сил. В результате был нанесен непоправимый ущерб единству оппозиции и общему делу. Впрочем, подобное происходит и сегодня.
««Аблязовцы», исламисты, «уличные»… Каковы перспективы радикальной оппозиции в Казахстане?» — Марат ШИБУТОВ, политолог, географ — К радикальной оппозиции можно отнести те политические силы, которые не хотят действовать в правовом поле и ставят перед собой цель свергнуть нынешний политический режим. Сейчас такие силы представлены двумя группами: первая — запрещенные организации «Демократический выбор Казахстана» и «Көше партиясы»; вторая — исламистское подполье.
Перспективы простые – они будут пытаться что-то делать для реализации своих устремлений, а их будут арестовывать и сажать. Других вариантов нет. Да, приход к власти в Афганистане талибов несколько воодушевил некоторых наших исламистов. Но, как я уже сказал, в случае излишней активности их быстро приведут в чувство репрессиями.
Уразгали СЕЛЬТЕЕВ, директор Института евразийской интеграции — С точки зрения теоретической классификации и присутствующей в информационном поле риторики можно сказать, что условно она есть. Ведь та же запрещенная «Көше партиясы» и самоназванная «Демократическая партия Казахстана» постоянно призывают именно к радикальному слому всего, что есть сейчас.
Однако в контексте реального занятия конкретной политической ниши и общественной востребованности радикальной оппозиции в нашей стране сегодня нет. Потому что те якобы движения, которые я привел в пример, являются исключительно маргинальными. У них нет четких альтернативных программ развития. Оппонирование выстроено только на отрицании и гиперболизации негатива, что лишь ненадолго может вызвать симпатии у некоторых граждан. Практически нет социальной базы, кроме малочисленной группы людей, выходящих на несогласованные митинги. Нет устойчивой системы управления и взаимодействия, кроме чатов в соцсетях. Эти образования вмиг развалятся, если по тем или иным причинам исчезнет из медийной повестки их условный лидер. Тот же Аблязов уже растерял почти всех, кто раньше лайкал и комментировал его видеопостановки.
Вместе с тем надо иметь в виду, что большей части казахстанского общества чужды радикальные идеи и методы. К примеру, это в очередной раз подтвердили результаты социологических исследований, проведенных нашим институтом в прошлом году…
«Старые» оппозиционеры правильно понимали устройство политических процессов, но консолидироваться и окрепнуть им в конечном счете не удалось в силу многих субъективных и объективных факторов.
Мади АЛИМОВ – «Исламские ортодоксы в Казахстане пытаются диктовать свои правила?» — Мы уже неоднократно писали об очень тревожной тенденции – ползучей клерикализации массового сознания казахского социума. С ее проявлениями приходится сталкиваться все чаще и в самых разных сферах жизнедеятельности. На днях в «Фейсбуке» довелось прочесть еще об одной истории такого рода.
Девушка, занимающаяся одним из видов восточных единоборств (то ли джиу-джитсу, то ли тхэквондо) на своей странице поведала о следующем. Сменились хозяева спортивного зала, где она тренировалась. Новые владельцы тут же ввели собственные правила, согласно которым отныне в этом зале не могут одновременно заниматься мужчины и женщины. А когда та же девушка пришла посмотреть мужские соревнования, то ее попросту не впустили в зал. Объяснение было незатейливым, но из той же оперы. Дескать, поскольку соревнуются спортсмены-мужчины, то присутствие на трибунах болельщиц недопустимо. Вот такая в общих чертах история.
Признаюсь честно, на меня она произвела очень тягостное впечатление. Одно дело, когда некоторые наши соотечественники, придерживающиеся ортодоксальных взглядов, время от времени выступают в печати, на телевидении, разного рода Youtube-каналах со своими проповедями и настаивают на ограничении прав и свобод женщин. Типа того, что получившая высшее образование и делающая успешную карьеру женщина уже не будет уважать «сильный пол», а, следовательно, почитать мужа своего. Слушаешь такие декларации и даже не знаешь, как реагировать — то ли плакать, то ли смеяться. Хотя, по большому счету, тут уже не до смеха, а впору бить во все колокола. В то время когда мир все глубже охватывают процессы глобализации, наше общество все сильнее опутывают тенета мракобесия и ортодоксальной бесовщины.
Лживость же наша состоит в том, что у нас любят где ни попадя хвалить традиционную культуру казахов наряду с новоприобретенными исламскими установками, которые, кстати говоря, входят в очень даже серьезный антагонизм с казахским традиционализмом. В традиционной культуре, как нам вещают адепты проказахскости, девушку, женщину казахи всегда возводили едва ли не на пьедестал. На этот счет существует множество пословиц, поговорок и песен. Но в жизни, несмотря на то, что казахские женщины проявляют себя во всех сферах (причем этот процесс набирает все большую динамику), казахи нередко ведут себя столь же ортодоксально, как и последователи исламистских течений известного толка. Что мы, собственно, и видим на примере ситуации со спортзалом и спортсменками, занимающимися единоборствами.
Кенже ТАТИЛЯ – «Традиционалисты и либералы: кто в Казахстане возьмет верх?» — В казахстанском обществе, как и в любом другом, есть и традиционалисты, и либералы. Уточним, что здесь имеется в виду не политический либерализм, а тот, под которым понимается свобода личности и человеческого сознания от ограничений, накладываемых традиционной моралью, религией и т.д. Каково численное соотношение между двумя этими группами в нашей стране, и за кем из них будущее?
Марат ТОЛИБАЕВ, блогер — По моим личным ощущениям, количественно в Казахстане преобладают традиционалисты (консерваторы). Этому есть несколько причин.
Первое. Сельское население. Около половины граждан нашей страны проживает не в крупных городах, а на селе, которое в силу ограниченности круга общения его жителей всегда являлось местом более тесных отношений между родственниками, крепких семейных связей. Что в свою очередь предполагает более строгие правила общежития, повышенные моральные требования друг к другу.
В крупных городах, где люди в повседневной жизни сталкиваются в основном с незнакомыми прохожими, поведение более раскрепощенное и свободное. И концентрация большого количества жителей подталкивает многих к тому, чтобы выделиться, как-то выразить свою индивидуальность. Поэтому в мегаполисах так много людей с разнообразными взглядами на жизнь, с нетрадиционным отношением к обществу, семье, сексу и т.д.
Либералы будут меняться. Вернее, будут меняться либеральные идеи, а вместе с ними и сами носители таких идей. Это уже будут другие люди – наши нынешние дети.
Консерваторы тоже будут меняться. К каким-то революционным идеям они привыкнут и смирятся с ними. От каких-то совсем уж архаичных ценностей они откажутся сами. И ряды консерваторов тоже будут постоянно меняться, в том числе пополняясь «нейтральными», а в некоторых вопросах даже бывшими либералами.
Асхат АСЫЛБЕКОВ, общественный деятель — В Казахстане, как и в целом на всем постсоветском пространстве, доминирует консервативный традиционализм. Да, у нас высок процент людей с высшим образованием, но рост национального самосознания, возрождение национальных обычаев, пересмотр истории и расширение ареала использования государственного языка способствуют сохранению традиционных ценностей.
При этом носителями традиций являются представители всех этносов. В информационном поле Казахстана доминирует российское телевидение, культивирующее традиционные ценности, а принимаемые в РФ законы, которые направлены, например, против пропаганды ЛГБТ, обсуждаются и в Казахстане, причем очень многими приветствуются.
Полагаю, что в перспективе наша страна будет идти в фарватере мировых тенденций. Не стоит исключать и такой фактор, как давление мировых держав на руководство страны. Достаточно вспомнить, как во времена президентства Обамы все посольства США стали активно поддерживать ЛГБТ-сообщество и требовать от других стран уважения прав и свобод сексуальных меньшинств.
Будущее традиционных ценностей под вопросом. Ведь стремление к национальному возрождению столкнулось с быстрым ростом числа верующих, которые начинают подвергать сомнению наши национальные обычаи и традиции. Хотя обе стороны выступают против либерализации отношений в семейно-бытовой сфере, они сильно различаются между собой.
Возврат к национальным традициям дает больше свободы женщинам, и в этом заключается основное различие между казахами и мусульманами. В будущем именно женский вопрос станет камнем преткновения и началом конфликта внутри общества. Ислам своё отношение к женщинам выразил давно, и теперь идёт борьба между прежним, умеренным, исламом казахов и новым исламом, где доминируют салафиты и ваххабиты. Некоторые считают это синонимами, но между ними есть разница. В любом случае сегодня мы видим на улицах наших городов и сёл женщин, которые полностью закрыты для взоров посторонних. Также растет многоженство, все громче звучат требования, чтобы девочки не учились в светских школах.
Если государство оставит все эти процессы вне своего контроля, то активные миссионеры добьются успеха, и процент радикалов среди верующих увеличится. Рано или поздно это приведёт к расколу общества и даже к вооружённым конфликтам.
Жандос АСЫЛБЕКОВ – «Что стоит за обращением казахских националистов к президенту страны?» — В одном из недавних номеров газеты «ДАТ», имеющей репутацию оппозиционной, было опубликовано открытое письмо к главе государства Касым-Жомарту ТОКАЕВУ под заголовком «Господин президент, заступитесь за патриотов!». И сам факт такого обращения, и его содержание, и список подписантов навели на некоторые размышления.
Этот жанр эпистолярного творчества – обращение к высшему лицу государства с просьбой разобраться или помочь – стал у нас в последнее время чрезвычайно популярным. Открытые письма президенту страны пишут ученые, артисты, спортсмены, бизнесмены и т.д., причем часто поднимая вопросы, которые можно и нужно решать на уровне, самое большее, местных акимов или руководителей ведомств, а нередко и просто приложив некоторые собственные усилия. Подобные послания вызывают в памяти знаменитое некрасовское «Вот приедет барин – барин нас рассудит», ставшее крылатой фразой и отражающее нашу неизбывную веру в «доброго и справедливого царя».
В случае, о котором идет речь, авторы обращения просят главу государства вмешаться в судебный процесс над Маргуланом Боранбаем, Мейрамом Канапьяновым и Данатом Намазбаем. То есть в тяжбу, которая носит в общем-то частный характер: три упомянутых гражданина, называющих себя национал-патриотами, переругались в социальных сетях со своими оппонентами, именующими себя интернационалистами, и последние подали на них в суд, вменив им в вину «разжигание национальной вражды» и «пропаганду насильственного захвата власти». Насколько вескими были основания для уголовного преследования, кто прав, кто виноват – в этом надо разбираться, чем суд сегодня и занят.
Но самое грустное заключается в другом: авторы послания призывают президента страны вмешаться в ход судебного процесса и, хуже того, заступиться за одну из сторон конфликта. То есть, по сути, они предлагают высшему лицу государства, принесшему клятву на Конституции, нарушить ее – а конкретно те положения, которые гласят, что «судья при отправлении правосудия независим и подчиняется только Конституции и закону», что «какое-либо вмешательство в деятельность суда по отправлению правосудия недопустимо».
Но иск подан, судебное разбирательство идет. Если те, за кого впрягаются подписанты, никого не оскорбляли, не разжигали межнациональную рознь, то чего они опасаются? Того, что власть, преследуя какие-то свои цели, решительно настроена наказать «патриотов» вне зависимости от того, виновны они или нет? Но тогда какой смысл к ней же обращаться за помощью? Пишите в международные правозащитные организации или ищите поддержку в широких массах.
Однако инициаторы обращения, похоже, понимают, что и международным институтам, и тем более подавляющему большинству казахстанцев абсолютны неинтересны «разборки» между несколькими частными лицами. И потому они пытаются задействовать принцип «царь хороший – бояре плохие», хотя прекрасно понимают, что в нашем случае «бояре» назначены «царем» и проводят его курс.
***
© ZONAkz, 2021г. Перепечатка запрещена. Допускается только гиперссылка на материал.