«В Новом, справедливом Казахстане не должно
быть места полицейскому произволу
некомпетентным прокурорам и предвзятым судьям».
К. К. Токаев
Вынесенные в эпиграф слова президента РК – не просто справедливая оценка сегодняшнего состояния судебно-правовой системы Казахстана, это – диагноз тех хронических болезней, которыми она страдает. И хотелось бы верить, что это – не просто слова, а реально определенный и реализуемый на практике политических курс.
Пока, к сожалению, приходится убеждаться в обратном. Пробить стену, сложенную из кирпичиков «коррупция», «алчность», «чинопоклонство», «неуважение закона», «страх», «некомпетентность» и так далее, скрепленную раствором «круговой поруки» и «нежеланием признавать свои ошибки», к тому же спрятанную за пеленой надуманной секретности, для простого гражданина практически невозможно. Особенно в условиях неразвитости гражданского общества, почти полного отсутствия гласности и публичной политики, а главное незаинтересованности в изменениях не только тех, кого в своих записках я называю «охранителями», правозащитников и правозащитных организаций, но и законодательной ветви власти.
Во всем этом мне в очередной раз пришлось убедиться в последние полгода, когда после получения выписки из засекреченного постановления судьи Верховного суда РК Кенжегарина А. К. об отказе передачи моего ходатайства в судебную коллегию по уголовным делам Верховного суда РК, я предпринял попытку выяснить: на основании каких законов и нормативно-правовых актов, постановленных судами – ветвью государственной власти, действующий именем Республики Казахстан – судебным актам присваивается гриф секретности.
Честно признаюсь: придавая гласности текст своего ходатайства в Верховный суд, я надеялся на хоть какую-нибудь дискуссию и отклики ученых-правоведов и юристов. К сожалению, «а в ответ тишина», хотя поставленные мною вопросы (смотрим «Записки неравнодушного VII. Vox populi, vox Dei») касались не только меня или других осужденных по секретным уголовным делам, но и любого из граждан Казахстана, а также политического будущего страны. Но, по-видимому, горькие уроки истории ни чему не учат, с завидным постоянством мы продолжаем наступать на одни и те же грабли.
Этот текст предлагаю тем немногим, кто все-таки не проявляет равнодушия к себе, будущему своих детей и перспективам политической модернизации Казахстана. Не уверен, что я во всем прав, но это – та судебно-правовая практика, с которой пришлось столкнуться лично, а потому детально изучить то, на чем она основана.
Понятно, что пороков (в том числе и системных) в судебно-правовой системе Казахстана за последние 10-15 лет скопилось немало. В одночасье их не исправить, но разгребать эти «авгиевы конюшни» необходимо в срочном порядке, поскольку в противном случае мы рискуем вновь оказаться в критической ситуации.
Начать можно с одного «простого», но, на мой взгляд, самого главного – ответа на вопрос: почему «охранители» позволяют себе игнорировать закон, либо трактовать его норму так, как им удобно и выгодно, а прокуратура делает вид, что не замечает этого?
Засекречивание уголовного дела в полном объеме (зачастую по надуманным основаниям, включаемым в абсолютно не правовые понятия «иная охраняемая законом тайна»); проведение в закрытом режиме всех заседаний главного судебного разбирательства, а главное – присвоение вынесенным судебным актам (приговор и постановления апелляционной и кассационной инстанций) грифы секретности и на этом основании не вручения их копий осужденному (равно как невручение на этих же основаниях копии обвинительного акта подследственному) – один из «краеугольных камней» обозначенной выше проблемы.
Согласитесь, что в данных условиях подследственные, подсудимые и в особенности осужденные по секретным уголовным делам по сути лишаются права на защиту и права обжалования судебных актов в вышестоящих судах и в международных инстанциях. Другими словами, они лишаются фундаментальных прав, гарантированных им Конституцией РК (статьи 13, 18, 20, 39) и ратифицированными Казахстаном международными актами (например, статьи 14, 19 Международного пакта о гражданских и политических правах).
А раз так, следование этой порочной практике (особенно в случаях, когда «охранители» освобождают себя от необходимости сбора достоверных, относимых и допустимых доказательств и доказывания вины подозреваемого и подследственного) может иметь негативные международные последствия для Казахстана. Особенно это актуально сегодня, когда руководство Казахстана пытается убедить мировое сообщество в том, что с прошлым покончено, а Новый Казахстан будет жить в строгом соответствии с нормами права и принятыми международными обязательствами в плане уважения прав человека и соблюдения политических и гражданских прав и свобод.
Имея сказанное выше в виду и не желая выступать еще (наряду с «государственным изменником») и в роли «клеветника» на судебно-правовую практику в Казахстане, я обратился в Генеральную прокуратуру и Верховный суд с просьбой разъяснить вопросы, связанные с описанной выше судебно-правовой практикой.
Прокуратура ответила стандартно, то есть никак. Хотя в своих вопросах я указывал на явное нарушение законодательства следователем, прокурорами и судьями, обязанными строго следовать нормам, изложенным в статьях УПК РК (см. Примечание 1).
На грустные выводы наводит и последняя строчка ответа прокуратуры города Алматы (смотрим Приложение 1). Если надзор за соблюдением законности и принятие мер по выявлению и устранению любых нарушений законности, а также опротестование законов и других правовых актов, противоречащих Конституции РК (см. Примечание 2), «не входят в компетенцию органов прокуратуры», то для чего вообще нужна эта структура?!!
Что касается ответов ГУ «Департамент по обеспечению деятельности судов, при Верховном суде РК (аппарат ВС РК)» (смотрим Приложение 2), я прокомментирую их, давая мое видение ответов на поставленные мною вопросы.
Итак, о чем я спрашивал?
- Может ли уголовное дело быть засекречено в полном объеме (а не отдельные тома, содержащие секретные документы)? Каким законом или нормативно-правовым актом это регламентировано?
Ни УПК РК, ни нормативное постановление ВС «О применении в уголовном судопроизводстве некоторых норм законодательства, регламентирующего вопросы защиты государственных секретов» от 13.12.2013 года, не говорят о том, что «уголовному делу, в котором содержатся секретные документы, присваивается гриф секретности» (пункт 2 Ответа представителя аппарата ВС РК). секретными могут (и должны!!!) быть только отдельные тома, в которых собраны документы, содержащие государственные секреты.
При этом пункт 2 статьи 18 ЗРК «О государственных секретах» от 15.03 1999 года оговаривает, что «использование грифов секретности для засекречивания сведений не отнесенных к государственным секретам, а также присвоение указанным сведениям иных ограничивающих грифов не допускается».
Засекречивание уголовного дела в полном объеме – прямое нарушение этой нормы ЗРК «О государственных секретах». Противоречит эта судебно-правовая практика и нормам, изложенным в НП ВС РК «О праве доступа к правосудию и правомочиях Верховного суда Республики Казахстан по пересмотру судебных актов» от 15.01 2016 года (см. Примечание 3), не говоря уже о гарантированных Конституцией РК (статья 13 пункт 3, статья 18 пункты 1-2, статья 20) правам и свободам человека и гражданина.
- Может ли приговор или постановление содержать сведения, составляющие государственные секреты или иную охраняемую законом тайну?
Нет, не может!!! На это прямо указывает пункт 10 статьи 47 УПК РК, согласно которому «суд, ссылаясь в приговоре или постановлении на материалы дела содержащие государственные секреты и иную охраняемую законом тайну, не раскрывает их содержания». Об этом же говорит и пункт 4 статьи 397, согласно которому в описательно-мотивировочной части обвинительного приговора, вынесенного в закрытом судебном заседании, «не должны содержаться формулировки об обстоятельствах, послуживших основанием для ограничения гласности судебного разбирательства».
Не будет лишним напомнить прокурорам и судьям о том, что содержание государственного секрета и ссылка на материалы, содержащие государственные секреты без раскрытия их содержания – не суть одно и то же, а потому законодатель специально разделил эти понятия.
Более того, если мы обратимся к уголовно-процессуальному законодательству РК начала – середины 2000-х годов, то вообще не обнаружим в нем норм, допускающих (даже косвенно) возможность вынесения приговоров и постановлений с грифом секретности.
Противоречащие международным обязательствам Казахстана и нормам Конституции РК, но существенно «упростившие» работу следствию, прокуратуре и судам поправки в статьях 29 и 47 УПК РК появились позднее. Это свидетельствует о том, что в плане демократической модернизации, построения справедливого и правового Казахстана с определенного времени мы начали двигаться в направлении регресса.
Тем не менее, даже в сегодняшнем УПК РК, как уже говорилось выше, имеются нормы, прямо указывающие на то, что в приговоре и постановлении не должно содержаться государственных секретов. Косвенно об этом же говорит статья 404, требующая обязательного вручения копии приговора не только осужденному, но и его законным представителям. А также пункт 1 статьи 418, утверждающий, что апелляционные жалобы подаются в течение 15 суток со дня вручения осужденному копии приговора, постановления. Никаких исключений, в том числе и по соображениям секретности, эти нормы не предусматривают.
Не видеть этого и ссылаться на пункт 3 статьи 29 и пункт 9 статьи 47 УПК РК (об этой коллизии – чуть ниже) означает демонстрировать свою некомпетентность и правовую безграмотность (в лучшем случае); в худшем – это свидетельство того, что имеет место либо корпоративный интерес, либо политический заказ. И то, и другое находится за рамками права и юридической логики.
- Может ли постановление апелляционной или кассационной инстанции иметь гриф секретности только на том основании, что уголовное дело было засекречено в полном объеме? Каким законом или нормативно-правовым актом это регламентировано?
Нет, не может! Ни УПК РК, ни ЗРК «О государственных секретах» это не регламентировано. Более того, пункт 10 статьи 47 УПК РК не допускает наличия в приговоре и постановлении сведений, относимых к категории «государственные секреты».
Во-вторых, исчерпывающий и не подлежащий расширенному толкованию перечень государственных секретов содержится в статьях 11-14 ЗРК «О государственных секретах». А раз так, при засекречивании документа должно быть четко определено, какие именно сведения (фразы, абзацы, слова, цифры) ставящий гриф секретности судья считает относящимися к государственным секретам.
При этом пункт 2 статьи 18 ЗРК «О государственных секретах» запрещает использование ограничивающих грифов для засекречивания сведений, не отнесенных к государственным секретам.
Отсюда следует и однозначный ответ на следующий вопрос.
- Может ли документу, не содержащему сведений, составляющих государственные секреты, быть присвоен гриф секретности?
Конечно, порочная тенденция секретить все и вся сегодня налицо. Однако это противоречит закону, прямо запрещающему такие действия. Необходимо, чтобы в документе были сведения, относящиеся к государственным секретам, засекречивание осуществлено должностным лицом, имеющим такие полномочия, а сам документ обладал соответствующими реквизитами.
Другими словами, имеет место правовая коллизия, сознательно созданная самими судьями, неверно трактующими закон или использующими его нормы очень избирательно.
Если приговор или постановление содержат сведения, относящиеся к категории «государственные секреты», то тем самым судьи первой, апелляционной и кассационной инстанций нарушают требования пункта 10 статьи 47 УПК РК. Если же они к таковым не относятся, то судьи нарушают требования статей 18, 21 ЗРК «О государственных секретах».
При этом отсылка к нормам пункта 9 статьи 47 и пункта 3 статьи 29 УПК РК свидетельствуют о том, что судьи и прокуроры сознательно путают понятия (хотелось бы верить, что они не настолько юридически безграмотны).
Процессуальные документы, о которых речь идет в пункте 9 статьи 47, и судебные акты о которых говорится в пункте 10 статьи 47 – не одно и то же, и в праве имеют четкий юридический смысл (см. Примечание 4), о чем прокурор и судья не могут не знать. Аналогичный вывод напрашивается и по пункту 3 статьи 29 УПК РК: запрет на публичное провозглашение описательно-мотивировочной части обвинительного приговора при рассмотрении дела в закрытом судебном заседании отнюдь не означает того, что его копия не вручается осужденному и другим участникам уголовного процесса.
- Может ли быть закрыто все судебное разбирательство, а не лишь отдельные заседания, в которых рассматриваются госсекреты?
Нет, не может! Порядок производства по уголовным делам является единым и обязательным по всем уголовным делам и для всех судов, органов прокуратуры и предварительного следствия и определяется УПК РК, а не каким-либо иным законом. В УПК РК норма, регламентирующая иной порядок – отсутствует. Более того, «учреждение специальных и чрезвычайных судов «под каким-либо названием не допускается» (пункт 4 статья 75 Конституции РК).
С сожалением приходится констатировать, что и это норма сегодняшней судебно-правовой практикой игнорируется. Тот суд, через который мне пришлось пройти, иначе как «чрезвычайным» или «специальным» назвать нельзя: не слышащие никаких аргументов в защиту прокурор и судья, играющий роль статиста (а возможно и подельника в этой сделке) адвокат и тотальный контроль со стороны сотрудников ДКНБ на всех этапах досудебного и судебного разбирательства.
О каком соблюдение нормы статьи 19 УПК РК (презумпция невиновности); статьи 21 (осуществление правосудия на началах равенства перед законом); статьи 24 (всестороннее, полное, объективное исследование обстоятельств дела) и так далее можно говорить?! Сплошной фарс!!!
- Можно ли и должно ли рассматривать вынесение секретных приговоров и постановлений, и на этом основании невручение их копий осужденному как лишение последнего права на защиту? Если нет, то как это должно трактоваться с правовой точки зрения?
На мой взгляд, ответ однозначен. Судебно-правовая практика, допускающая засекречивание уголовного дела в полном объеме, проведение в закрытом режиме всего главного судебного заседания и в особенности присвоение грифа секретности выносимых по делу судебным актам, и на этом основании невручение их копий осужденным, в праве трактуется однозначно – лишение осужденного права на защиту и права обжалования вступивших в законную силу судебных актов в судах вышестоящих инстанций, включая международные.
Следование этой практике противоречит статьям 14, 19 ратифицированного Казахстаном еще в середине 2000-ых годов Международного пакта о гражданских и политических правах, имеющего приоритет перед национальным законодательством, а также статьям 13, 18, 20, 39 и 75 Конституции РК.
Таким образом, пункты 1-6, 9 ответа представителя Верховного суда РК – отражение сегодняшней порочной судебно-правовой практики и желание выдать ее за норму закона!!! Фактически, как было показано выше, к действующему законодательству она не имеет ни малейшего отношения. Более того, в корне противоречит ему!!! Почему прокуратура (в том числе и Генеральная) предпочитает не замечать этого парадокса, большой вопрос?!! Хотя, скорее всего, риторический.
- Каково правовое толкование понятия «иная охраняемая законом тайна» и каким нормативно-правовым актом оно определено?
Отсутствие ответа говорит само за себя. Это – неправовое понятие и никаким законом или нормативно-правовым актом оно не определено. Зато простор для фабрикации уголовных дел и фальсификации доказательств, а главное – необоснованного засекречивания уголовного дела и на этом основании присвоение грифа секретности принятым по нему судебным актам и невручение их осужденному, открывается огромный.
Мое уголовное дело – наглядный пример тому: никаких государственных секретов в нем нет. Тем не менее дело засекречено в полном объеме, а всем принятым по нему судебным актам присвоен гриф секретности, а с некоторыми из них я даже не ознакомлен. Другими словами, это одна из отмеченных в последнем Послании президента 1200 «удобных» поправок, внесенных в уголовно-процессуальное законодательство РК по инициативе «охранителей» после 2015 года.
- Каким образом осужденный секретным приговором должен оспаривать его в судах вышестоящих инстанций, если, согласно ЗРК «О государственных секретах» он лишен допуска к секретным документам?
Это – ключевой вопрос для всех осужденных по секретным (как правило заказным уголовным делам) приговорам, но, по-видимому, не для судей. С их точки зрения, раз тебя осудили по такому делу, сиди и помалкивай! Система не может ошибаться и уж тем более – не хочет признавать допущенных ею ошибок!!!
Во всяком случае, рекомендация обращаться к адвокату (пункт №8) звучит чисто по-иезуитски.
Мой горький опыт подсказывает, что, во-первых, в сегодняшней судебно-правовой практике адвокатура как институт практически не работает; в лучшем случае адвокат выполняет роль статиста; в худшем – посредника по даче взятки или подельника стороны обвинения. Причем даже в тех случаях, когда вы пользуетесь «услугами» «черного» адвоката, берущего за это немалые деньги.
Во-вторых, в секретных делах выбор адвоката отнюдь не свободен. Вы вынуждены руководствоваться не квалификацией и реноме юриста, а наличием у него допуска к материалам, содержащим государственные секреты, что априори свидетельствует об тесных связях с органами КНБ РК которые либо курируют (в том числе и в судах), либо непосредственно ведут ваше дело.
Безусловно, это противоречит статье 14 Международного пакта о гражданских и политических правах, а также пункту 3 статьи 13 Конституции РК и статьи 70 УПК РК, но такова порочная судебно-правовая практика.
В-третьих, каким образом допущенный к секретным материалам и давший подписку о неразглашении адвокат будет согласовывать свою позицию (а это – его обязанность) с не имеющим допуска к секретам осужденным?!! По-видимому, это тонкость за пределами понимания судей.
Наконец, лично у меня сложилось убеждение, что поведение адвоката, да и прокуроров с судьями, участвующих в засекреченных уголовных делах, определяется наличием у органов КНБ компромата на них.
И то, что они идут на риск (действующие статьи УК РК никто не отменял), откровенно игнорируя, либо осознанно нарушая закон, объясняется их убежденностью в том, что секретные дела пересмотру не подлежат, а принцип «круговой поруки» и «крыша» в виде компромата на прокуроров и судей вышестоящих инстанций (все мы люди, скелеты в шкафу и слабые места есть у каждого) – почти «железная гарантия» их безопасности и ненаказуемости.
Скорее всего, именно в этом суть ответа на вопрос о том, почему «охранители» позволяют себе игнорировать закон, либо трактовать его норму так, как им удобно и выгодно, а прокуратура делает вид, что не замечает этого. Выступать на стороне закона и правды, по-видимому, для них, что называется, себе дороже. Тем более, чтоб прецедентов вынесения оправдательного приговора в отношении осужденного невиновно (особенно по секретным уголовным делам) в Казахстане нет.
Способствуют этому и те «удобные» поправки, которые были внесены в казахстанское уголовно-процессуальное законодательство по инициативе «охранителей» в последние 10-15 лет.
Именно эти поправки открывают «охранителям» широкий простор для фабрикации уголовных дел (в том числе, исходя из заказа власть предержащих, корпоративного либо просто коррупционного интереса); фальсификации доказательств по уголовному делу; игнорированию принципов презумпции невиновности, равенства сторон, гласности, всесторонности, полноты и объективности исследования обстоятельств дела и так далее. В общем – всего того, что и делает судебную власть ветвью государственной власти, а не фарсом или инструментом расправы.
В совокупности все это усиливает тенденцию превращения Казахстана в «полицейское государство» с его неизменным атрибутом – диктатурой «охранителей». К чему это приводит в политической практике мы наглядно наблюдали в январе 2022 года.
Имея все сказанное выше в виду, а также предполагая возникновение негативных международных последствий (не только имиджевых) для Казахстана при продолжении следованию описанной выше порочной судебно-правовой практике, я обратился в Парламент РК, полагая, что эта проблема должна заинтересовать орган законодательной власти и именно в его компетенции находится ее решение.
Указав на противоречие некоторых внесенных по инициативе «охранителей» поправок в УПК РК (пункт 1 статьи 29 – «иная охраняемая законом тайна»; пункт 3 статьи 29 – «по делам, рассмотренным в закрытом судебном заседании публично провозглашаются только вводная и резолютивная части приговора»; пункт 9 и 10 статьи 47) нормам, изложенным в Конституции РК и принятым на себя Казахстаном международным обязательствам, я попросил организовать депутатскую проверку по данной проблеме и заслушать по ней Генерального прокурора и Председателя ВС РК.
Вместо этого руководитель аппарата Сената А. Ракишева отправила мое обращение в Верховный суд и Генеральную прокуратуру, а депутат А. Нуркина – в Генеральную прокуратуру. То есть в органы, в которые я обращался самостоятельно и которые не имеют полномочий для решения этой проблемы по существу.
Причем, А. Ракишева даже не запросила ответы для Сената, показав, что Сенату это совершенно не интересно, он выше всяких «мелочей». Не знаю прислала ли Генеральная прокуратура ответ депутату А. Нуркиной, но я его получил. Изложен он в том же духе о котором говорилось выше: сиди и не рыпайся!!! Мы всегда правы, а если мы не правы, мы правы все равно (смотрим Приложение 3-7).
Что здесь скажешь? Даже затрудняюсь комментировать, особенно действия руководителя Аппарата Сената.
Короче говоря, мое обращение в парламент РК осталось «гласом вопиющего в пустыне». Пусть так! Это – выбор народных избранников, которые, в отличие от президента К. К. Токаева, по-видимому, выступают за сохранение сложившегося статус-кво. Ведь с их точки зрения это очень удобно. Согласен, но удобство это временное, пока депутатский мандат в кармане. А что будет потом?..
Примечания
- Данная статья говорит о том, что суд, прокурор, следователь при производстве по уголовным делам обязаны точно соблюдать требования Конституции Республики Казахстан и УПК РК, международные договорные и иные обязательства РК, нормативные постановления Конституционного совета и Верховного суда РК.
Суды не вправе применять законы и иные нормативно-правовые акты, ущемляющие закрепленные Конституцией РК права и свободы человека и гражданина. См. Уголовно-процессуальный кодекс Республики Казахстан. – Алматы 2020. статья 10 страницы 30-31.
- Именно так были изложены полномочия прокуратуры в статье 83 Конституции РК до внесения в нее поправок в марте 2017 года. См. текст Конституции РК в редакции 2011 года.
- Согласно этому НП ВС РК, каждый человек имеет право: а) на эффективное восстановление в правах компетентными национальными судами в случаях нарушения его основных прав, предоставленных ему Конституцией или законом; б) на справедливое и публичное разбирательство дела компетентным, независимым и беспристрастным судом; в) на судебное обжалование действий и решений, которые повлекли или могут повлечь ущемление (нарушение) прав и свобод человека и гражданина. См. Сборник нормативных постановлений Верховного суда Республики Казахстан 1968-2018 годы. – Алматы 2018. стр. 539-540.
- Процессуальный документ – любой документ, составляемый для оформления действий и решений органов и должностных лиц, которые осуществляют уголовное судопроизводство (протоколы, запросы, справки, экспертизы и так далее).
Судебный акт – правоприменительный акт суда, разрешающий уголовное, гражданское или административное дело по существу (приговор, решение по гражданскому делу, постановления апелляционной и кассационной инстанций).
В статье 7 УПК РК судебный акт именуется итоговым решением, но по странному стечению обстоятельств ни тот, ни другой термин больше нигде в УПК не используется.
Список приложений
- Ответ прокуратуры города Алматы от 15.07.2022 (1 стр.)
- Ответ ГУ «Департамент по обеспечению деятельности судов при ВС РК» от 07.07.2022 (2 стр.)
- Ответ руководителя Аппарата Сената Парламента РК от 18.08.2022 (1 стр.)
- Ответ Генеральной прокуратуры РК от 24.08 2022 (1 стр.)
- Ответ ГУ «Департамент по обеспечению деятельности судов при ВС РК» от 07.09.2022 (2 стр.)
- Запрос депутата Мажилиса Парламента РК от 06.09.2022 (1 стр.)
- Ответ Генеральной прокуратуры РК от 12.09 2002 (1 стр.)
***
© ZONAkz, 2022г. Перепечатка запрещена. Допускается только гиперссылка на материал.