Вторая чеченская кампания, по общему признанию, была подготовлена и осуществлена российской армией более профессионально и удачно. По мнению не только российских политиков и военных, но и чеченских полевых командиров. Россия учла уроки первой войны.
Вместе с тем возникает вопрос: действительно ли Россия сделала полезные выводы? Действительно ли с завершением военных действий будет достигнута цель, провозглашенная перед их началом?
Думается, что нет, и вот почему. Обоснованная как борьба с небольшим количеством террористов, напавших на Дагестан и осуществивших ряд взрывов в российских городах, фактически эта кампания превратилась в войну против чеченского народа. Основанием для такого категорического утверждения является то, что российская военная администрация в какой-то период событий установила запрет на выход из Чечни жителей мужского пола от 10 до 60 лет. То есть, во-первых, это мирные жители, ибо ясно, что боевики не пойдут на КПП с оружием в руках. Во-вторых, принимая во внимание возрастные рамки, обозначенные выше, можно сказать, что это всё мужское население Чечни! В-третьих, они все, согласно утверждению российских властей, — граждане Российской Федерации, и таким образом, априори, ведутся определённые действия, в том числе и военными средствами, против граждан своей страны. Но граждан одной национальности, а именно — чеченской. В-четвёртых, в число немногочисленных милиционеров — сторонников российской армии — включаются лишь те чеченцы, которые никоим образом не имеют общих родственных связей с боевиками, то есть начисто отвергается принцип «презумпции невиновности» и даже за дальнюю родственную связь с «боевиками» они лишаются доверия. При этом традиционная система тейпов среди чеченцев настолько разветвлена, что практически невозможно найти безродного человека или человека, у которого мало родственников.
Между тем, возможно, этот конкретный человек и является сторонником российской власти. Не показательно ли поэтому, что во время «парада» 21 февраля в честь 23 февраля было отмечено, что в состав чеченской милиции было принято 48 человек, что выглядит насмешкой в сравнении с тем, что даже, по российским данным, число «немногочисленных» боевиков достигало на этот же день нескольких тысяч человек. Опять-таки, перенос даты празднования Дня защитника Отечества связан не только и не столько с тем, что опасались новых террористических актов (хотя о каких террористических актах можно говорить, когда идёт полномасштабная война), но и с тем, что для чеченцев, не имеющих другого Отечества, кроме Чечни, этот день является действительно днём защитника Отечества, тем более что именно в этот день 56 лет назад уже осуществлялась акция по «обороне» Чечни, но без чеченцев, депортированных в Сибирь и Центральную Азию. Сегодняшние действия российских властей всё отчётливее наводят на мысль о том, что хотят сохранить Чечню, но без чеченцев.
Совершенно странным и необъяснимым по своему цинизму является периодически поступающая информация российских военных о том, что над различными населенными пунктами Чечни был воздвигнут Российский флаг. Естественно, подразумевается, что чеченский флаг, соответственно, низлагается.
Между тем российская пропаганда постоянно повторяет тезис о том, что в Чечне ведётся борьба лишь с боевиками, то есть не подвергается сомнению право чеченцев на свою территорию, а также и на символы своей государственности — правда, в рамках Российской Федерации. То есть логично было бы, если следовать московскому образу мышления, не водружать российский флаг в Чечне, а нейтрализовать боевиков при сохранении чеченского флага. Даже если учесть, что в число боевиков-террористов сегодня включен и всенародно избранный президент Масхадов, которого, как все помнят, поддерживала Москва, то причём здесь чеченский флаг. Тем более что под этим знаменем в бой идут и пророссийские чеченские милиционеры?!
Думается, что проблема здесь гораздо глубже и сложней. Российские власти не восприняли уроки истории, говорящие о том, что невозможно остановить стремление к свободе любого народа, а напротив, жесточайшими действиями в Чечне хотят «преподать урок» другим национальным субъектам Федерации. Между тем уже сегодня совершенно очевидно, что Москва больше потеряла, чем приобрела. Ни для кого не было большой тайной, что, собрав войска со всех концов необъятной России, всё же удастся оккупировать крошечную Чечню. Однако эта победа уже оказалась «пирровой». Во-первых, с решением чеченского вопроса далеко не решенным остаётся вопрос Северного Кавказа, да и в целом национальный вопрос в России. Если так называемая державность проявляется в силовом подавлении стремления к свободе, то, Россия обречена на распад. Заметьте, в Чечню отправляли в основном военнослужащих из чисто русских регионов Федерации. И если Татарстан или Башкортостан как-то пытались проявить свою позицию в этом вопросе, то например, Ингушетия фактически оказалась в центре событий. Во-вторых, реальным проявлением поражения России явилось то, что она возбудила против себя не только часть населения страны, но и практически мировое сообщество. В-третьих, Россия противопоставила две крупнейшие религиозные конфессии. Так, демонстративно показывая, как православные священнослужители благословляют российских солдат, отправляющихся в Чечню, Россия одновременно объявляет решительный бой ваххабитам, ассоциируя ваххабитов с чеченскими террористами. Между тем терроризм существует во всём мире, и не обязательно, что это мусульмане. Кроме того, ваххабитское течение ислама является государственным в Саудовской Аравии, и главным ваххабитом является король этой страны. Страны, где находятся святыни ислама. То есть российские власти открыто стравливают православных с мусульманами!
Крупным дипломатическим ударом для России явилось то, что в результате этой второй чеченской войны Чечня была признана как независимое государство. И пусть Чечню признал лишь Афганистан, который характеризуется российской пропагандой как сама никем не признанная страна, сам факт этого признания говорит о многом. Во-первых, это — прецедент. Во-вторых, именно Афганистан нанёс в своё время поражение Советскому Союзу, доказал своё право на независимость и продемонстрировал всему миру, что и с империями можно успешно бороться. В-третьих, современное правительство Афганистана признано пусть всего лишь тремя странами, зато какими! Это Саудовская Аравия — хранитель исламских святынь и родина ислама. Это Объединенные Арабские Эмираты — крупнейший финансовый центр. Это Пакистан — одна из крупнейших исламских стран мира, обладатель ядерного оружия. Таким образом, можно сказать, что авторитет и влияние этих стран в исламском мире настолько велики, что фактически можно говорить о том, что весь исламский мир благосклонно относится к правительству талибов в Афганистане. Важно отметить, что факт признания Афганистаном независимости Чечни и призывы некоторых афганских официальных деятелей к священной войне с Россией не повлекли со стороны Саудовской Аравии, Объединенных Арабских Эмиратов или Пакистана каких-либо демаршей по отношению к Афганистану. То есть если и не было со стороны исламского мира выражения согласия с такими призывами афганского руководства, то не было и осуждения их.
Проводя параллели между событиями в Афганистане двадцатилетней давности и в Чечне сегодня, важно отметить, что в период советского вторжения в Афганистан войсковая группировка насчитывала 85 тысяч советских военнослужащих при населении страны в 15 миллионов человек. В Чечне же, по данным российских источников, задействована армия в 120 тысяч человек при населении Чечни менее чем 1 миллион человек. Если верить заявлению российских властей, то на постоянной основе в Чечне будет находиться военная группировка в 50 тысяч человек. Принимая во внимание последствия войны и масштабы разрушений и учитывая, что послевоенное население Чечни в лучшем случае достигнет полумиллиона человек, среди которых, конечно, же будут не только чеченцы, то нетрудно убедиться, что в среднем один российский военный будет приходиться меньше чем на десять мирных чеченцев. Не будет ли говорить такая концентрация военных в мирное время об оккупации и силовом удержании территории в рамках Федерации. Ведь если Чечня — это часть Российского государства, то почему её надо удерживать силой оружия — тем более предполагается, что боевики уничтожены? Если же боевики не уничтожены, то ради чего тогда многочисленные жертвы среди русских солдат и мирного чеченского населения? Таким образом, разглашение заявления о размещении постоянной войсковой российской группировки в Чечне опять-таки свидетельствует не о победе, а о моральном поражении России в этой войне! Дело в том, что результатом и ответом на такие заявления будет укрепление имиджа России как имперского государства. Более того, таким методом невозможно добиться доброго расположения населения Чечни к России и вообще ко всему русскому. Ведь, скажем, история народа не является достоянием лишь одних только боевиков. Почему же тогда аэродром Грозного, названный именем шейха Мансура — национального героя Чечни, — российские власти вновь переименовали в аэродром Северный? Или почему в Грозном восстановлены названия улиц и районов типа Ленинского, хотя в собственно России, а не в Чечне, уже давно неприемлют эту терминологию? Не является ли это признаком проявления всё тех же имперских рецидивов, от которых, Россия, к несчастью, далеко ещё не избавилась? Справедливости ради надо отметить, что не все в России мыслят старыми, имперскими категориями. Многие, в том числе из тех, кто побывал в Чечне и видел стремление чеченского народа к свободе, считают, что необходимо изменить российскую политику в регионе и предоставить чеченскому народу независимость. В конце концов, у русских и чеченцев столь же мало общего, как у русских и, например, эстонцев. Между тем так называемые российские державники, понимая это, тем не менее опасаются, что с «уходом» Чечни не избежать распада Российской Федерации. Однако этот распад рано или поздно произойдёт и не потому, что кто-то не любит Россию, а потому, что такова судьба всех империй, ибо невозможно неопределенно долго удерживать в рамках государства взаимочуждые этносы. Объективно и неизбежно произойдёт либо исчезновение малочисленного народа, либо его ассимиляция крупным этносом. Поэтому вопрос независимости — это вопрос выживания этноса. Это непреложная истина, и ее придумали не «чеченские террористы». Конечно, распад империй — процесс не одного дня, хотя, если вспомнить Беловежскую пущу, то, оказывается, может происходить и так. В современной же Российской Федерации реально лишь Чечня стойко проявляет непреодолимое желание жить самостоятельно. Косвенно это признают и российские власти, так как, по их терминологии, лишь Чечня является «очагом международного терроризма». Кстати, говоря о международных корнях боевиков, так называемых арабах и так далее, важно отметить, что, к счастью для России, до настоящего времени арабы пока ещё не вмешались в события на Кавказе. Что касается Хаттаба и иных иностранцев, то следует задуматься над тем, что скорее всего это потомки тех коренных жителей Северного Кавказа, которые покинули свою родину в результате ещё царской оккупации, когда многие народы, например убыхи, были физически уничтожены русскими войсками. Вероятно, есть смысл напомнить, что даже в первые годы советской власти языком межнационального общения на Северном Кавказе был арабский язык, а ислам был господствующей религией ещё далеко до первой царской оккупации этого региона. Кстати, незнание местных особенностей московским руководством во все времена иллюстрируется хотя бы тем, что всегда, со времени Шейха Мансура и Имама Шамиля, территория Чечни и Дагестана были едина, и в частности, вышеназванные лидеры имели титул имама Чечни и Дагестана. Более того, например, в советское время наряду с Дагестанской АССР была создана и Горская АССР, включавшая в себя Чечню, Ингушетию, Северную Осетию, Кабардино-Балкарию. Однако само слово «Дагестан» переводится с тюркского как Горская страна. То есть, поставив целью разделить Чечню и Дагестан, московские стратеги создали два субъекта федерации с одним и тем же названием? Затем, якобы исправив положение, упразднили Горскую республику и ещё более разделили и разобщили, а значит, и ослабили народы Северного Кавказа. Кстати сказать, результатом такой политики, характеризующейся словами «разделяй и властвуй» является сегодняшнее сложное положение в таких субъектах Российской Федерации, как Кабардино-Балкария или Карачаево-Черкессия. Известно, что кабардинцы и черкесы — это единый народ, а, скажем, балкарцы и карачаевцы, напротив, близкородственные тюркские народы. Однако их намеренно объединили по признаку не родства, а соперничества, что является, безусловно, «миной замедленного действия».
К слову сказать, когда говорят, что у России нет продуманной национальной политики на Северном Кавказе, это не совсем верно. Россия, преследуя свои интересы, всегда очень продуманно и осознанно создавала условия для усиления своего влияния. Это наблюдалось и в советское время, это наблюдается и сейчас. Иначе как объяснить, что, например, в Дагестане — этой «Горской» республике — продолжают сосуществовать как настоящие горцы, такие, как аварцы, даргинцы или тсахуры, так и степняки — кумыки и новайцы. Между тем происходит планомерная изоляция чеченцев от исключительно близких им аварцев. Или продолжают жить разрозненно адыгейцы, кабардинцы, и черкесы, являющиеся, как мы уже подчёркивали, единым народом. Очевидно, что в новой России, претендующей на демократическое, цивилизованное государство, эти перекосы можно было при желании решить уже давно. Проблема заключается в том, что российское руководство меньше всего занимается реальным обустройством национальных регионов, предпочитая решать любой вопрос при помощи военной силы. Разумеется, таким образом можно контролировать положение, можно добиться победы, но победа эта, скорее всего, окажется «пирровой».