Когда появляется тиран,
он вырастает как ставленник народа.
Платон
Прежде всего хочу оговориться, что к Газизу Алдамжарову, равно как и к Виталию Воронову, как к конкретным личностям у меня нет никаких претензий. Думаю, что так оно и должно быть со стороны честных людей, кому генетически противно копаться в чужом белье. 
Нет у меня претензий к ним и в политическом отношении. Но здесь я не могу рассчитывать на некую солидарность со мной, так как подобным образом может, видимо, рассуждать человек, относящийся к политической жизни Казахстана как к той же объективно существующей природе, у которой “нет плохой погоды”. Но для бывших политических соратников Алдамжарова его уход с политической арены, — конечно, гораздо хуже, чем плохая погода. Но не о них, и даже не об Алдамжарове речь.
Для политического анализа гораздо важней выяснить интересы каких социальных слоев и в какой форме представляют те или иные политические деятели. Насколько ясно очерчена эта форма и насколько узнаваема она и поддерживаема своим “электоратом”. К примеру, взять президента Нурсултана Назарбаева. Кто он такой, чьи интересы он защищает и кто его поддерживает – все тут предельно ясно, что сильно облегчает наше изложение как в количественном, так и в логическом отношениях. Но подобного нельзя сказать о многих других политических деятелях и прежде всего из оппозиции. Взять к примеру, главного оппонента казахстанской власти Акежана Кажегельдина с его партией (РНПК). По своей радикальности она походила больше на некую коммунистическую партию. Но по сути своего происхождения эта партия замышлялась как партия богатых и очень богатых людей. А в политической практике она вынуждена была блокироваться даже с Компартией Казахстана и пытаться использовать недовольство социальных низов. Одновременно, под репрессивным нажимом властей многие члены РНПК — представители крупного и среднего бизнеса вынуждены были делать выбор между финансово-экономическим бытием и небытием. Результат выбора очевиден! Что же касается связи с простым народом, то она, по естественно-политическим причинам, у этой партии никак не могла образоваться. И поэтому, по причине неодолимого противоречия между социальным содержанием и формой политической деятельности, организационная деградация данной партии, а заодно, разброд и шатание прежде всего среди ее руководства – является лишь делом времени.
Внешне, политически, вроде бы – наоборот, но по своей внутренней логике – точно также, как РНПК, стоит на пути деградации и Компартия Казахстана (КПК), ибо по своей природе она должна быть марксистской, но в политической практике она занимает довольно правую, то есть либеральную, позицию. Одновременно и сами Серикболсын Абдильдин, Исахан Алимжанов и примкнувший к ним Серик Абдрахманов вовсе не похожи ни на изможденных пролетариев, ни на представителей последних.
Исследование сущности этих двух партий: РНПК и КПК представляет особую значимость по причине того, что в сегодняшнем Казахстане практически нет ни одной партии, которая не имела бы неодолимого противоречия между своим социальным содержанием и политической формой деятельности. В этой связи все они обречены на деградацию, а их политическое руководство – на внутриполитическую “разборку”. И “Отан” и Гражданская партия в этом отношении не являются исключениями. Но только в отличие от РНПК или Компартии, разборки в этих партиях, по причине приближенности их лидеров к господскому столу, могут иметь и кроваво-летальные последствия. Во всяком случае, только политически наивный человек может поверить в то, что один из видных лидеров “Отана” уже скончался в расцвете творческих и физических сил только по причине традиционно бюрократического недомогания…
Но так ли уж вовсе было бессмысленно по своему содержанию появление на свет всех этих партий? Нет, конечно! Но вся хитрость в том, что смысл этот является достаточно временным. И в плане осмысленности пальма первенства принадлежит, — как это ни странно, — “всеми” презираемому “Отану”. А смысл этот заключается в том, что “Отан” должен был политически легитимизировать существующий режим единоличной власти. Но в чем же тогда временный, преходящий смысл “Отана”? А все дело в том, что режим единоличной власти в Казахстане, — сейчас модно говорить – за 10 лет независимости, — настолько окреп, что практически этому режиму данная партия уже сейчас не нужна. А с учетом тенденции превращения существующего режима в тоталитарный, будущее как самой этой партии и особенно ее вожаков представляется и вовсе незавидным: даже если их и не будут прореживать сверху, то они сами найдут способ взаимонейтрализации. Но если уж сам “Отан” является временной партией, то тем более временными являются остальные партии, которые в той или иной мере являются политической оппозиционной реакцией на создание этой партии, то есть как бы вторичными по отношению к ней. Что же касается декларированного благородно-патриотического социального происхождения всех партий, без исключения, то оно не соответствует действительности.
Но казахстанский народ, хотя и продолжает деградировать количественно и качественно, тем не менее существует и будет существовать пока еще в обозримом будущем. Следовательно, будут существовать и проблемы его бытия. Одновременно будет существовать и казахстанская власть, которой все тяжелее и тяжелее будет заниматься своим самообогащением и самоукреплением на фоне все более и более нищающего народа. Казахстанский народ все меньше обманывается пропагандистской логикой властей, которая сродни логике прапорщика “Красить бордюр от казармы и до обеда”. И действительно, когда в упрек на то, что сегодня при юбилее независимости мы живем гораздо хуже, чем вчера, при Советском Союзе, власти говорят, что “зато мы живем лучше, чем наши соседи”, их логика выглядит ничуть не лучше логики прапорщика. Народ чувствует не только фальшь этой логики, но и то, что сегодня мы живем гораздо лучше, чем будем жить завтра – при тоталитаризме. Поэтому в народе как был, так и останется, пусть и в потенциальном виде, социальный протест против неравенства, несправедливости и нищеты.
Будут не только сохраняться, но и развиваться противоречия во властной верхушке Казахстана. Эти противоречия могут стремительно превратиться в политический кризис с непредсказуемыми последствиями в случае возникновения неотложной необходимости в преемнике верховной власти.
А такая проблема, похоже, может возникнуть уже в обозримой перспективе.Но даже, если нынешний правитель Казахстана и объявит себя пожизненным и бог даст ему здоровья до 2030 года, все равно это не решает должным образом не только политических, но и экономических проблем, а следовательно, и насущных народных проблем. И как ни странно, подобные выводы с достаточной долей достоверности можно выводить не из собственно политического или экономического анализа, а путем анализа господствующей идеологии. Ибо разруха в клозетах начинается с разрухи в головах!
Господствующей идеологией в Казахстане является идеология правящего режима.
При этом последняя вроде бы официально не оформлена, но содержательно, она, тем не менее, существует и протаскивается в явочном порядке в политической практике. О сущности этой идеологии можно судить по ее проявлению в политической жизни. Из анализа последней можно вывести основные недостатки официальной идеологии.Главный недостаток в том, что идеологическая политика, а также политическая и экономическая идеология казахстанских властей является ретроградной, то есть направленной к отсталости.
Во-первых, национальная политика по своему существу
является отсталой, то есть националистической. Следствием этого уже является возросший уровень межэтнического напряжения, проявляющийся не только в массовом исходе неказахского населения из страны, но и появления этнически окрашенных политических партий, а также начавшаяся деградация казахского народа в овладении русским языком, который пока еще остается более эффективным средством приобщения казахов к мировой духовной и материальной культуре, чем тот же английский язык.Во-вторых,
религиозная политика все больше напоминает соответствующую политику при тоталитарных режимах, когда должны существовать несколько угодных для власти религиозных общин, которые и должны обеспечивать тотальный и управляемый контроль над совестью и сознанием населения.В-третьих,
официальная политическая идеология на словах является квазидодемократической, а на деле она направлена на восстановление самых архаичных способов государственного управления. При этом властями недостаточно осознается, что клановость и жузовщина способны расколоть не только общество, но и государство.В-четвертых,
экономическая идеология направлена на формирование не столько на становление национальной экономики, сколько на формирование нескольких финансово-экономических могучих кланов, то есть олигархов с казахским лицом, которые, якобы, способны возродить и развивать казахстанскую экономику. А то, что эти олигархи-мыркымбаевы будут ничуть не лучше олигархов-машкевичей – это не осознается, что может привести страну к еще большему и разрушительному экономическому кризису.
Все эти идеологические недостатки, которые с неизбежностью влекут за собой отрицательные политические и экономические последствия являются в свою очередь следствием игнорирования властями объективной реальности, а также необходимости обоснованного, последовательного и непротиворечивого мышления. Поэтому они, то по-стахановски начинают строить мечети, то еще недостроив их, начинают хвататься за голову от уже содеянного…
А народ, простой казахстанский народ остается не только в стороне от принимаемых решений, но и является своего рода полигоном для идеологических и политических испытаний (крайне бестолковых!) казахстанских властей, которые по своим опустошительным последствиям равны десяткам семипалатинских ядерных полигонов.
Из вышеизложенного следует с необходимостью вывод о том, что проблемы казахстанского народа, а следовательно, и питательная почва для политической оппозиции будут только накапливаться.
Но вернемся к сегодняшним дням и событиям. Сегодня в Казахстане наблюдается некий политический “мертвый сезон”
. И, как положено при мертвом сезоне, лишь политическая поверхность, подобно поверхности раскаленной смолы, выглядит блестящей и спокойной, в то время как внутри все клокочет. На самом же деле, за теми фактами, когда председатель исполкома одной партии чуть было не ушел в физическое небытие, а председатель исполкома другой партии уходит в политическое небытие; на несколько мгновений загорается метеоритным светом инициатор национальной партии, можно и должно видеть напряженную борьбу между соответствующими политическими силами. Естественно, что в этих условиях накал борьбы все больше перемещается из области политической в область идеологическую. Поэтому сейчас будет важна не столько возможность общения оппозиции с властями за разного рода “круглыми” или “квадратными” столами, сколько возможность критического анализа официальной идеологии, в том числе и с помощью этих столов. И это будет важно особенно с учетом того, что подобное внешне “омертвелое” состояние политической жизни страны может сохраняться вплоть до обострения проблемы преемственности казахстанской власти.Следует также учитывать, что
сегодняшние политические силы и их лидеры завтра, при возникновении проблемы преемственности во власти, могут оказаться несостоятельными. Тогда возникнут с необходимостью новые политические образования, в том числе и оппозиционные, которые могут оказаться более действенными.И наконец,
возвращаясь к персоналиям того же Виталия Воронова, Газиза Алдамжарова, Серикболсына Абдильдина и даже пока еще не лидера партии — Геннадия Белякова, следует сказать, что каждый из них уже сделал или еще может сделать то, что возможно, но ничего свыше. Но уже за проделанную работу их необходимо уважать и не порицать их за то, что они должны были сделать, но не могли сделать. А за их неизбежным уходом необходимо видеть не акт какого-то малодушия, а закономерный процесс вечного обновления и преемственности, в том числе и в политической оппозиционной жизни. А их вчерашняя политическая деятельность на фоне сегодняшнего или завтрашнего их ухода объективно есть немаловажная страница из суверенной истории Казахстана, которая в осмысленном виде может стать частью той объективной почвы, на которой возможно вырастет когда-либо казахстанский политический гений. Если же таковой не вырастет, то в этом можно будет винить кого угодно, но только не исторических предшественников.