Новые Независимые?
Бывшие советские республики худо-бедно усваивают азбуку самостийности. У кого-то это получается лучше, у кого-то хуже. Однако формирование новых политических реалий, абсолютно не схожих с теми, что были в начале 90-х, — неоспоримый факт. Неоднородная политическая география постсоветской Центральной Азии ставит новые контуры проблем экономического, транспортно-коммуникационного, идеологического, этнического, социального и экологического характера.
Борьба за влияние в Центрально-Азиатском регионе обусловлена прежде всего тем, что новое геополитическое образование может стать естественной, исторически сложившейся буферной зоной между Западом и Востоком. Кроме того, находясь в центре Евразийского материка, регион удобен для развития наиболее выгодных трансконтинентальных коммуникаций.
Без преувеличения господство в Центральной Азии в XXI веке может означать и господство в мире: энергоресурсы Персидского залива постепенно истощаются, к тому же капризы ОПЕК оборачиваются слишком дорого для Запада, да и военно-политическая обстановка на Ближнем Востоке обещает оставаться надолго нестабильной.
Любимое детище ельцинской эпохи — СНГ — в год своего десятилетия может прекратить свое существование. Внутри Содружества создано так много межгосударственных организаций и союзов, что волей-неволей сомневаешься в самой необходимости такого сообщества. Создается впечатление, что Содружество, если и не умерло еще, то во всяком случае отживает свой век. Государства-участники хорошо обходятся сами. Меняется время, меняются и ориентиры.
На месте же прежнего Содружества альтернативно возникли Евразийское экономическое сообщество (ЕЭС), объединяющее Россию, Белоруссию, Казахстан, Киргизию и Таджикистан, и ГУУАМ, в который вошли Грузия, Украина, Узбекистан, Азербайджан и Молдова. Первое -попытка Владимира Путина по замене Таможенного союза, как не слишком удачного экономического проекта внутри СНГ, а второе активно продвигается Исламом Каримовым, как модель интеграции, которой он пытается придать импульс, адекватный нынешним переменам. Оба политика, безусловно, в определенном смысле фигуры знаковые.
С Россией или без?
По замыслу архитекторов ЕЭС, их детище будет представлять экономические и политические интересы стран-участниц на международном уровне. Тогда члены нового Сообщества приняли предложенный Россией порядок принятия решений. Россия получила 40% голосов, Белоруссия и Казахстан -по 20%, Таджикистан и Киргизия — по 10%. Российское правительство назвало подобные пропорции «вполне справедливыми», учитывая экономический потенциал каждого участника организации.
Вряд ли ЕЭС, несмотря на созвучное Европейскому экономическому сообществу название, станет столь же привлекательной организацией, как его западный прототип. Так что не стоит в ближайшее время ожидать появления новых членов. Да и печальный опыт Таможенного союза с теми же участниками особого оптимизма не вызывает.
Негласным лидером объединения на протяжении всего его существования являлась Россия. Главная декларировавшаяся при образовании цель — полное снятие ограничений во взаимной торговле, единый торговый режим и таможенный тариф — так и не была достигнута. Страны «пятерки» стоят на разных ступенях экономического развития. Существующий режим Таможенного союза подразумевает согласованность таможенной и тарифной политики в отношении третьих стран. В то же время Киргизия уже два года является членом Всемирной торговой организации (ВТО) и представляет 140 странам — участницам данной организации режим наибольшего благоприятствования во внешней торговле. Тем самым нарушается основная цель союза — защита национальных экономических интересов стран-участниц.
ГУУАМ возник в 1997 году как «альтернативное» Таможенному союзу объединение. В 1999 году к организации присоединился и Узбекистан. Стержневым фактором взаимодействия государств в рамках данного сообщества выступают торгово-экономические отношения и развитие транспортных коммуникаций, в частности проект ТРАСЕКА. Как известно, Евросоюз предложил совместно разработать и наладить заинтересованным центральноазиатским и кавказским государствам транспортный коридор, связывающий их с Европой. Взаимодействие в рамках ГУУАМа не касается вопросов военного сотрудничества, что усиливает настороженность и некоторую подозрительность Москвы.
Однако и здесь не все просто. Маленькая, но гордая Грузия испытывает не самые лучшие времена в отношениях с Россией. Визовый режим в отношении этого государства введен не только в связи со сложной ситуацией в Панкинском ущелье. Тбилиси не всегда удается успешно противостоять России в Закавказье. Она по сути стоит перед дилеммой между принятием статуса государственного нейтралитета во внешней политике и вступлением в НАТО.
Другой участник сообщества, Украина, явно сдает свои прежние позиции перед экономическим натиском России. Энергетическая зависимость Киева особенно ясно проявилась в связи с подписанием в Париже соглашения о поставках российской нефти и газа в Европу по магистрали через Белоруссию в обход Украины. К тому же царящая в последние недели крайне нервозная внутриполитическая обстановка серьезно подрывает кредит доверия местным властям. А недавняя встреча в верхах Кучмы и Путина внесла существенные коррективы во внешнюю политику Киева.
Азербайджан успел обозначить «новую эру» взаимоотношений с Россией после недавнего визита Владимира Путина в Баку. Стороны определили для себя новые приоритеты во взаимоотношениях не только по проблеме Каспия.
Правительственный кризис в Молдове, разразившийся в связи с неразберихой в подведении итогов прошлогодних президентских выборов, усилил позиции коммунистов и пророссийские настроения в обществе.
В то же время с 1994 года в Средней Азии существует Центрально-Азиатское экономическое сообщество (ЦАЭС). Данный межгосударственный орган была основан Казахстаном и Узбекистаном, затем к ним присоединилась Киргизия, а в марте 1998 года — Таджикистан. Россия входит в ЦАЭС на правах наблюдателя. Это экономическое сообщество пытается наладить действенные рычаги региональных экономических взаимоотношений. Не торопясь с прогнозами по поводу будущего этого сообщества, заметим, что наряду с существующими противоречиями государства региона все же имеют культурно-цивилизационную, религиозную общность и традиции, не говоря уже о географической близости.
Получилось, что два самых мощных среднеазиатских государства -Узбекистан и Казахстан — оказались в достаточно интересной ситуации, находясь одновременно в разных структурах и оставаясь одновременно внутри как ЦАЭС, так и Содружества. Видимо, политические амбиции выразились в разных подходах к проблемам интеграции, чаще всего несовместимых. Оба государства располагают внушительным экономическим потенциалом, успели создать конкурентоспособную инфраструктуру, основы устойчивой экономики, а Узбекистан к тому же и самую многочисленную и достаточно боеспособную в регионе армию. К мнению Каримова и Назарбаева прислушиваются в России. Активные переговоры с ними ведет и Запад.
Нурсултан Назарбаев недавно высказался за создание «единого геополитического и геоэкономического пространства в Центральной Азии». «Наша стратегическая, экономическая цель, — подчеркнул президент Казахстана Назарбаев, — это формирование единого экономического пространства, единой торгово-таможенной зоны, единого валютного союза и единой экономической стратегии».
Ислам Каримов же придерживается крайне жесткой позиции в вопросах интеграции, в особенности не приемлет всевозможные идеи создания какой-либо региональной организации с любыми наднациональными административно-управленческими структурами и даже малейшей ее политизации, а создание единого геополитического и геоэкономического пространства в Центральной Азии предусматривает, в частности, и это. Кроме того, Ташкент всегда был против введения единой валюты как в рамках СНГ, так и в любом другом межгосударственном объединении. Причина — разные «стартовые» позиции сторон, социально-экономические условия и, если хотите, «весовые» категории. Даже относительно благополучное «дитя» единой Европы — евро — сильно пробуксовывает, не справляясь с дорогостоящими социальными программами бедного и отсталого европейского юга.
Астану с Москвой тесно связывает не только вечно проблемный Байконур, но и сотрудничество в области топливно-энергетического комплекса. Россия и Казахстан торопят прикаспийские государства с определением правового статуса Каспия, выступают за разграничение дна моря между пятью государствами. Назарбаев обещает России ускорить проработку проекта увеличения пропускной способности нефтепровода «Атырау — Самара». Москва в свою очередь подготовила к эксплуатации новый трубопровод, соединяющий Тенгиз с нефтепроводными терминалами Новороссийска, устранив альтернативный американский проект перекачки по маршруту Баку — Джейхан в ближайшей перспективе и предрешив таким образом судьбу транспортировки каспийского углеводорода.
Весной 1999 года Ташкент вместе с Тбилиси и Баку вышел из еще одной организации, объединяющей страны — члены СНГ. Договор о коллективной безопасности СНГ (ДКБ) был подписан 15 мая 1992 года в Ташкенте. Только спустя два года договор вступил в силу после того, как прошел ратификацию в парламентах стран-участниц. Военно-техническое сотрудничество в рамках договора шло медленно и неэффективно, а плановые закупки вооружений пробуксовывали, несмотря на своевременные выплаты в Москву — деньги по многу раз оборачивались в российских банках. Кроме того, предполагалось произвести «в случае обоюдного интереса переход на принцип военного базирования, четко регламентируя при этом правовое положение российских военных баз, а также статус военнослужащих и членов их семей, находящихся в этих государствах». Вот так.
«Постхолодный мир» Вашингтона
С приходом в США республиканской администрации Джорджа Буша-младшего в политике в отношении центральноазиатских государств, безусловно, произойдут перемены. Новые независимые государства региона по сути не испытали на себе всех «прелестей» политики республиканцев, хотя та и обещает стать прозрачной и легко узнаваемой. Возможно, оживится экономическое сотрудничество с Америкой. Политика республиканцев всегда отличалась «политическим прагматизмом». Демократы превратили проблему защиты прав человека во всем мире в краеугольный камень внешней политики США.
К примеру, прежняя американская администрация не всегда адекватно реагировала на инициативы узбекского правительства по расширению торгово-экономического сотрудничества, увязывая их с выполнением рекомендаций все тех же правозащитных организаций. По сути, дипломатия постсоветских центрально-азиатских государств все эти годы росла и набирала опыт на глазах у демократов.
В то же время Узбекистан в начале 90-х наряду с явно выигрышными внешнеполитическими инициативами по обеспечению стабильности в регионе, предотвращению разработок, производства, хранения, транзита и исследования ядерных материалов и технологий, мер по нормализации ситуации внутри Афганистана в рамках консультативной группы «6+2» допускал и некоторые просчеты, поддерживая временами довольно спорные и достаточно специфические американские инициативы на международной арене.
Республиканцы во главу угла ставят жесткий расчет. Однако наивно было бы полагать, что Джордж Буш-младший увлечется только лишь стратегическим соперничеством с Россией по проблеме пересмотра ПРО-72, оживления программы СОИ или так называемых «звездных войн», проблеме передачи высоких технологий, ближневосточного урегулирования, Северной Кореи или очередной серии шпионских скандалов. Поиск надежных партнеров в Центральной Азии и опережение инициатив Москвы в этом геополитическом районе займет не последнее место во внешней политике новых хозяев Белого дома.
США приложат максимум усилий для ограничения влияния России и Китая на различные процессы в Центральной Азии. Пути и способы достижения этой цели сформулированы дипломатом Джеймсом Коллинзом в выступлении на церемонии открытия Института Центральной Азии при Высшей школе международных исследований имени Джонса Хопкинса 21 октября 1996 года:
— участие центральноазиатских государств в евроатлантическом диалоге по вопросам безопасности и сотрудничества;
— предотвращение незаконной торговли оружием массового уничтожения или элементами такого оружия внутри региона и за его пределами;
— сотрудничество в области борьбы с терроризмом, наркотиками, деградации окружающей среды;
— продвижение коммерческих интересов США;
— расширение и диверсификация глобальных источников энергии.
Это другая трактовка идей атлантизма, только в приложении к Центральной Азии или, если хотите, своего рода декларация основных американских интересов в регионе.
Несмотря на то, что «холодная война» завершилась, Вашингтон и Москва продолжают видеть друг в друге стратегических соперников. Правильнее теперь будет называть нынешнюю фазу их взаимоотношений с легкой подачи Колина Пауэлла «постхолодновоенными» (Post Cold War World). Еще известный американский ученый Николас Спайкмэн определял исключительное значение позиций России и США в контексте двух центров силы, не только в связи с географическими преимуществами, но и равной степени давления на остальной мир. Россия расценивает планы Запада интегрировать в свои блоки Прибалтику как покушение на собственные интересы. Впрочем, присоединение стран Балтии к Западу — лишь дело времени.
Америка, разумеется, постарается сыграть и на противоречиях между Москвой и Ташкентом, в том числе и по афганской проблематике. Президент Узбекистана Ислам Каримов вряд ли решится ослабить отношения с Россией, хотя и сохраняет крайнюю заинтересованность в участии американских капиталов в проводимых им экономических реформах. Он хорошо понимает, что без денег реформ не бывает. Наверняка интерес США к Узбекистану Каримов попытается использовать с максимальной выгодой для своей страны.
В политологии хорошо известно правило Моргентау об исключительном значении факторов силы в международной политике. Отсюда и идея о том, что собственное превосходство превыше всего, даже всякой морали, что нужно обеспечивать его разными средствами. Поэтому одной рукой подписывают эмбарго, санкции и бойкоты, а другой подбрасывают «хворосту к костру». Чуть ли не за каждой крупной акцией на обширных пространствах не только Центральной Азии, но и всего бывшего Восточного блока прямо или косвенно просматривается участие двух крупных сверхдержав — США и России, будь то формирование новых экономических союзов, политических альянсов или совместных военных учений. Интересы становятся еще более конкретными, если они имеют реальную материальную базу. А в США это оставленный демократами 200-миллиардный профицит бюджета! Россия же оправилась от августовского 1998 года финансового кризиса благодаря экспорту нефти.
Талибы и их соседи
Что произойдет, если Россия потеряет влияние в Центральной Азии, в своем «мягком подбрюшье»? Неминуемо может обернуться еще одним провалом, на этот раз крупным, а может и опасным. Соседние с Афганистаном государства, а также США и Россия в прошлом году решили создать «пояс безопасности». Восемь стран посчитали, что разрываемый многолетней гражданской войной Афганистан представляет опасность не только в военном или геополитическом плане. Ежегодно на афганской территории производится три четверти мирового объема опиума и героина, а в прошлом году здесь произвели 600 тонн опиума.
Кроме того, все тот же Усама бен Ладен продолжает укрываться у студентов медресе. Сами талибы хорошо знают, что Усама бен Ладен не волк-одиночка. Не отрицают этот факт и в Пакистане, и в Саудовской Аравии, и в самих Соединенных Штатах. Центральная Азия выгодна некоторым государствам в качестве послушного и хорошо управляемого плацдарма на южных рубежах России.
«Шанхайская пятерка» претендует на роль миротворца в регионе. Сюда вошли Китай, Россия, Казахстан, Киргизия и Таджикистан, а Узбекистан в качестве наблюдателя. Здесь пока не выработали ни внутренних процедур организации, ни критериев членства. Смещение интересов группы от сложных приграничных вопросов к противостоянию с терроризмом и сепаратизмом заинтересовало многие страны. Индия и Иран не исключают возможности присоединения к работе форума. Пакистан, который сам рассматривается как источник терроризма, является многолетним союзником Китая и Южной Азии в борьбе с Индией, выразил намерение вступить в эту организацию, естественно, в ответ на проявленный интерес Дели к работе форума.
Вообще, эскалация напряженности между Индией и Пакистаном ничего хорошего соседям не сулит. Недавние приобретения Индии 310 российских ракетно-пушечных танков Т-90С в ответ на поставки «Укрспецэкспортом» 320 танков Т-84 Пакистану никак не вяжутся с обещаниями партнеров по Содружеству и ГУУАМ содействовать поддержанию мира в регионе. Исламабад — главная опора талибов — ничего для «друзей» не пожалеет, и может повернуть тяжелую военную технику в обратном от Кашмира направлении.В рамках Шанхайского форума позиция в отношении талибов крайне противоречивая. Хитрые и проворные талибы пытаются договориться с каждой страной отдельно.
Россию крайне волнует ситуация в Чечне, которую она связывает с нестабильностью в Центральной Азии. Этот регион рассматривается ею буферной зоной против боевиков. Не случайны в этом смысле недавние угрозы России разбомбить тренировочные лагеря полевых командиров в Афганистане, а предложения расширить военные базы в Таджикистане имеют определенное значение.
Пекин же обеспокоен некоторой активностью уйгурских сепаратистов в Синьцзяне. Поэтому здесь предпочитают осторожничать и поддерживать ровные отношения со своими мусульманскими соседями, и особенно с политическими силами Афганистана — талибами и Северным альянсом.
В отношении талибов каждый центральноазиатский лидер избрал собственную стратегию. Туркменистан, например, давно объявил о нейтралитете. Однако в Ашхабаде, видимо, не осознают всех международно-правовых нюансов и тонкостей подобной политики. Вообще, политика так называемого позитивного нейтралитета Туркменбаши особый случай. Модель политически нейтрального государства вовсе не предполагает нейтрального или прозрачного отношения к собственным границам. Швейцария не вступает ни в какие международные альянсы, блоки и союзы и не распускает армию или открывает границы. Хотя было бы уместно вспомнить и то, что она до сих пор исправно выплачивает компенсации жертвам нацизма, в симпатиях к которому она была замечена еще до начала второй мировой войны. Даже опыт нейтралитета некоторых скандинавских стран все тех же времен свидетельствует о чреватости односторонних преференций отдельным политическим силам за пределами государства для имиджа и авторитета страны. Они-то хорошо усвоили урок не наступать на грабли дважды. Но Туркмения далеко не Европа, и уж тем более не Скандинавия. Здесь свои правила.
Туркменбаши решил обезопасить себя, «приручив» потенциальную угрозу. Туркмения активно развивает с талибами отношения. В разных, конечно, областях. Откровенно заигрывает с ними, допуская прозрачность собственных границ с Афганистаном на более чем полуторатысячной протяженности.
Киргизия ведет себя иначе. Здесь хорошо понимают истинные масштабы опасности радикального экстремизма, однако экономическая слабость не позволяет самостоятельно и эффективно противостоять внешней угрозе, хотя и предпринимаются усилия по поддержанию национальных вооруженных сил на должном уровне в рамках известной программы «Партнерство ради мира» и некоторых других. Кроме того, членство в ВТО обещает стать серьезным «подспорьем» в экономических начинаниях Аскара Акаева. Наркокурьеры освоили горные склоны, а противостоять им властям просто не под силу. Да и талибы вместе с исламскими экстремистами из других стран куда агрессивнее ведут себя по отношению к Бишкеку.
Случай с Таджикистаном особенно интересен. Это пример экономически слаборазвитой и бедствующей, по данным ежегодного отчета ООН, страны, разбитой многолетней гражданской войной и фактически полностью зависящей от международных гуманитарных поставок продовольствия и донорской финансовой помощи. Здесь пока не сложилась боеспособная армия. Следовательно, нет и не может быть и речи об обеспечении собственными силами незыблемости внешних границ, внутренней политической стабильности, как важного и неотъемлемого фактора суверенитета любого государства. Эти функции переданы 27-тысячному иностранному военному присутствию, которое, естественно, преследует в Таджикистане в первую очередь собственные, а не таджикские интересы.
Политическая ситуация в этой республике складывается довольно сложно, временами напоминая внутриафганскую: происходит перегруппировка сил как внутри правительства, так и в рядах бывшей объединенной таджикской оппозиции за передел сфер влияния — тут и возня вокруг так называемого «Таджала» (таджикского алюминиевого комбината), наркоторговли и транзита зелья по известному маршруту, киднеппинга и торговля оружием. Известный дипломатический скандал между Астаной и Душанбе разразился именно по поводу причастности некоторых таджикских дипломатов, аккредитованных в Казахстане, к транзиту наркотиков в Россию.
Здесь каждый себя мнит полевым командиром, а киллеры «по вызову» процветают, оказывая услуги чуть ли не по всему Содружеству. Глава местного МЧС Мирзо Зиеев, бывший оппозиционер Сайд Абдулло Нури, командир президентской гвардии Га-фур Мирзоев и некоторые другие таджикские политики испытывают симпатии к Джуме Намангани и Тахиру Юлдашу, лидерам известной террористической организации -Исламское движение Узбекистана (ИДУ). Последние приглядели для своих отрядов Каратегинскую долину и пользуются поддержкой ряда влиятельных местных кланов. Кстати, отсюда они планируют подрывные операции против соседних Киргизии и Узбекистана нынешней весной. Не в одиночку, конечно. Хотя Эмомали Рахмонов и уверял своих визави на недавнем саммите ЦАЭС в Астане в отсутствии каких-либо баз экстремистов в Таджикистане. Относительно же причин столь частых и беспрепятственных переходов через хорошо охраняемую российскими военными таджикско-афганскую границу отрядов боевиков и организованных групп наркокурьеров в том и другом направлениях остается лишь только догадываться. К такой же мысли, по сообщению немецкой газеты «Вельт», склоняются и аналитики германской службы внешней разведки BND.
Таджикистан, Киргизия и Казахстан в той или иной степени занимают промосковскую позицию. Узбекистан при всех сложностях и перипетиях ситуации в регионе держится как-то особняком, явно при этом раздражая как Москву, так и Вашингтон. Здесь категорически против любого иностранного военного присутствия, ограниченных контингентов, испытательных полигонов, аэродромов для дозаправки стратегических бомбардировщиков, совместных превентивных ударов и тому подобного.
Осторожная позиция Ислама Каримова продиктована главным фактором — желанием удержать равновесие во взаимозависимой системе региональной безопасности, без чего невозможно обеспечить устойчивое внутреннее развитие государства. Роль некоего балансира выгодна многим. О своей заинтересованности в этом заявляют и сами противоборствующие стороны в Афганистане — талибы и Ахмад Шах Масуд.
Многие лидеры центральноазиатских государств всячески пытаются справиться со своей «головной болью» — с ситуацией в достаточно проблемной Ферганской долине. Она сегодня наиболее густонаселена и поделена между Киргизией, Таджикистаном и Узбекистаном. Этот регион стал домом для более чем 1/5 населения всей Центральной Азии. Здесь проживают почти половина населения Киргизии, 27% населения Узбекистана и почти треть всех жителей Таджикистана. Всего же в Ферганской долине ныне проживают около 8,3 миллиона узбеков. Нехватка воды и плодородных почв усугубляет ситуацию. Хорошей альтернативой здесь выступают экономические меры властей Ташкента по обеспечению занятости местного населения (ежегодно создается 260 тысяч рабочих мест, в том числе и в Ферганской долине). Делается ставка на активизацию малого и среднего бизнеса и местного товаропроизводства, что, безусловно, спасает ситуацию в долине и во многом делает ее предсказуемой.
Итоги последних встреч на высшем уровне руководителей России и Узбекистана свидетельствуют, что изменились подходы к взаимным торгово-экономическим отношениям: отмечается позитивная тенденция — прекратилось, впервые с 1996 года, падение оборота.
После известных терактов в узбекской столице в феврале 1999 года Запад по-новому взглянул на политику Ислама Каримова. В Вашингтоне и других западных столицах критиковали узбекского президента за медлительность в проведении политических реформ. Однако теперь американцы начали понимать необходимость поэтапных шагов в экономике в местных условиях взамен крайне не популярной шоковой терапии. На смену прежним упрекам пришло понимание неизбежности авторитарных методов правления в переходный период. Позитивно оцениваются и усилия Ташкента по борьбе с трафиком наркотиков от южных соседей в Европу. Понимают на Западе также и то, что Каримов, придерживаясь курса рыночных реформ, сохраняет жесткий контроль государства над внешней торговлей и валютными резервами. Иначе сложно добиться роста золотовалютных ресурсов, несмотря на некоторое падение в последние 2-3 года цен на золото и хлопок, основные источники поступления твердой валюты в республику. Достижение положительного сальдо во внешней торговле в размере 317,3 млн. долларов США и выполнение инвестиционной Программы-2000 в объеме 810 млн. американских долларов — неплохое тому подтверждение.
P.S.
Геополитическое равновесие всегда строилось на основе баланса сил и интересов государств, что обеспечивало их устойчивое внутреннее развитие. Узбекистан, имеющий общие границы одновременно со всеми странами региона, располагающий мощным экономическим, людским, военным потенциалом, становится определяющей силой в Центральной Азии. Последовательность в проведении им собственной политики делает ее предсказуемой. От того, насколько гибкой и продуманной будет позиция новой администрации США и России в отношении ключевых государств, во многом зависят судьбы народов этой части света на многие годы вперед.