Почему казахский язык в Казахстане никак не может стать государственным?

По мнению г-на Своика по одной единственной причине: Правительство Казахстана не исполняет Конституцию Казахстана. (“Мегаполис” № 7, 2000 г.). Так ли это? Посмотрим.

Впервые закон “О языках в Казахской ССР” был принят 22 сентября 1989 года. Я был страшно недоволен этим законом, хотя в нем с ходу, в первой же статье, казахский язык был объявлен государственным. Потому был, страшно недоволен, что в нем не было указано, каким образом казахский язык может стать государственным. Единственно в ст. 17 было записано, что “орган государственной власти… поощряют… изучение казахского и русского языков…”. А каким образом “поощряют”? Об этом не было ни слова. И я написал статью, указав каким образом поощрять людей, желающих знать казахский язык. Надо их заинтересовать. Людей неказахской национальности за желание изучать и знать казахский язык – премией. доплатой к их зарплате, как это было в Казахстане еще в 30-е годы. А казахов? Имеется в виду казахов, которые не знают казахский язык, или не желают знать казахский язык, или слабо знают его. Их тоже надо “поощрять” премией, но только с обратным знаком. С них надо взимать штрафы. Должен сознаться (дело прошлое) за свое такое “открытие” в те дни я был прямо-таки в экстазе, как Пушкин в Болдине. В то время, живя в “зоопарке” под названием “СССР”, я знать, не знал, что такие наказания давным-давно существуют во всех цивилизованных государствах мира. В одних – в виде денег, в других – в виде отказа принять на работу, в-третьих, – в виде отказа давать гражданство. Например, во Франции с любого ее гражданина, независимо, француз он или не француз, не только за незнание французского языка, но и за малейшие примешивание к нему иностранных слов, тут же взимается штраф от 1000 до 20 000 франков. Если в Казахстане главы палат парламента любят величать себя “спикерами”, то во Франции они как огня боятся этого слова, ибо назови они себя “спикерами”, то все, тут же должны будут выложить крупный штраф.

Однако, я и сегодня рад за свое тогдашнее “открытие”, ибо в моем открытии было то, чего не было во всех цивилизованных государствах. Если в них за незнание государственного языка наказывали всех подряд, независимо кто он, из государство образующей нации, что является, как я думаю, истинно гуманным актом по отношению к людям, оказавшимся на чужбине не по своей воле. Еще одно отличие было в моем открытии: если во всех цивилизованных государствах чужестранец за знанием государственного языка ничем не поощряется, то я предлагал поощрять их деньгами. И в экстазе от такой находки тут же написал, нет, не стихию “Воздвиг себе памятник…”, а прозу, статью и отнес в редакцию “Алматы акшамы”, в первые нарушив паспортный режим “зоопарка”, подписав ее не “Кишкашев”, как было у меня на паспорте, а “Кышкашулы”, как было у меня на душе. Однако, газета опубликовала ее в урезанном виде. (№ 3, 4.01.19990 г.). Из статьи было вычеркнуто предложение о взимании штрафов с казахов за незнание казахского языка. И мне пришлось заново написать ее. В этот раз я написал ее по-русски и посылал в “Казахстанскую правду”, которая вовсе отказалась опубликовать ее. Вот ответ редакции от 12.09.90 г.: “Получили вашу заметку “Когда закон становится законом”. Она не будет опубликована, т. к. мы не разделяем вашу точку зрения, особенно в той части, где говорится о взимании штрафов с казахов за незнание родного языка. Корр. идеологического отдела Т. Костина”. Естественно, я был огорчен, но в то же время был умилен, умилен заботой русских, работающих в “Казправде” о нищих казахах, которые не знают или знать не хотят свой казахский язык. Ведь, согласитесь, это более истинный гуманизм, чем мой. Зачем из-за какого-то обреченного языка, обреченного племени, обрекать без того нищего духом бедняка к еще более нищете. Да, это была действительно заботой “старшего брата”.

4 июля 1995 года была опубликована проект второй Конституции нового Казахстана, где “Республика Казахстан” была названа “Казахская Республика”, что было бальзамом для моей души. Но бальзам этот отдавался, горечью – казахский язык все еще не мог стать государственным. Поскольку казахский язык не только после первого закона “О языках…”, но и после Конституции так и не стал государственным, я написал статью “чего не хватает государственному языку, чтобы стать государственным?” и накануне опубликования проекта второй Конституции (3 июля) вновь отнес ее в “Казправду”. Но, заботливые “старшие братья” из “Казправды” вновь отвергли ее. Статья вновь была опубликована “младшими братьями” в другой газете (“Горизонт”, № 28, 21-27 июля 1995 г.). В ней я предлагал то же самое, что и в первой статье. Но в отношении “поощрения” для казахов я придумал небезынтересную новинку. Я предлагал “поощрять” казахов не сразу, не сходу, а по прошествии некоторого времени, в течение которого они должны овладевать языком своей матери (Так называют казахи вой родной язык). Т. е. казахи, не знающие или слабо знающие, или вовсе не желающие знать язык совей матери, должны быть предупреждены, что в течение такого-то времени они должны овладевать своим материнским языком, а в противном случае, им несдобровать, будут оштрафованы. Г-н Тараков, который в этот раз вернул мне статью, сказал, что статья написана очень жестоко и с убийственным сарказмом. Думаю, не это пугало г-на Таракова, а другое. Завершая статью, я написал: “Для того, чтобы государственный язык стал государственным ему не хватает всего ничего: желания и еще раз желания”. Вот, что пугало г-на Таракова. Я сорвал покрывала с того, что “Старшие братья” тщательно скрывали от “младших”. У них не было и нет желания знать казахский язык не только даром, но и с маслом, как говорят казахи. Более того, они хотят и делают все, чтобы и казахи не знали свой казахский язык, чтобы казахский язык как можно скорее отдал дубаря. Перед тем, как написать данную статью, я подчитал, сколько же статей я накропал о казахском языке с того времени, когда возник разговор о возведении казахского языка в ранг государственного. Вышло 26. Это — то, что опубликовано. А, что не опубликовано и не дописано… право не знаю. Видимо, после смерти станет известно. И вот, опубликовав столько статей, я не могу решить эту проблему. А вот г-н Своик запросто решил ее, написав всего одну статью.

Правительство Казахстана должно строго исполнять Конституцию Казахстана. И все. Все будет о “кэй”. Согласно, ее ст. 93 “Правительство, местные, представительные и исполнительные органы обязаны создать все необходимые организационные, материальные и технические условия для свободного и бесплатного овладения государственным языком всеми гражданами Республики Казахстан в соответствии со специальным законом”, т. е. закон “О языках”.

И вот, мнению г-на Своика правительство Казахстана согласно этой статье не исполняет свою эту святую обязанность, не создает “все необходимые организационные, материальные и технические условия для свободного и бесплатного овладения государственным языком всеми гражданами Республики Казахстан”. Потому и казахский язык до сих пор (вот уже более 10 лет!) никак не может стать государственным.

Я критикую наше славное правительство ничуть не меньше, пожалуй, даже больше, чем г-н Своик. Например, на сегодня в Генпрокуратуру лежат моих четыре заявлений о диверсии против Казахстана к уголовной ответственности за его диверсию против Казахстана. Более того, на президента Казахстана, дважды подавал в Конституционный суд. И не за что-нибудь другое, а именно за государственный казахский язык. А есть ли за г-ным Своиком такая “заслуга”? Но, как бы то ни было, мы с г-ным Своиком единомышленники. Однако, в этот раз, к великому моему огорчению, в данном вопросе мы резко расходимся. Более того, утверждение г-на Своика, что правительство Казахстана не исполняет Конституцию Казахстана, считают клеветой. Чтобы не утомлять читателя множеством доказательств своей правоты, я опускаю всю свою борьбу за казахский язык, начиная с 22 сентября 1989 года и, кончая 12 декабря 1995 года. 12 декабря 1995 года, я был принят на работу в автопарк № 5, что у нас в городе. Дело в том, что согласно Конституции Казахстана, которую, по мнению г-на Своика, правительство Казахстана не исполняет, один из местных исполнительных органов – Управление городским транспортом, издало приказ, согласно которому всем русским и русскоязычным водителям городского транспорта за знанием государственного языка в качестве поощрения приплачивалась премия в размере 10 % от зарплаты. И директор автопарка № 5 принял меня на работу в качестве преподавателя казахского языка и создал все условия, предусмотренные ст. 93 Конституции. Более того, мне платили изрядную зарплату. И что? Да, ничего. Ничего не вышло. Часто приходилось сидеть в классе в полном одиночестве. Вот передо мной лежит мой дневник тех дней. Я “проработал” там до 20 ноября 1996 года. Занятие проводились два раза в неделю: во вторник и четверг. В первое время приходили конторские служащие, для которых казахский язык был необязательным, ибо делопроизводство было на русском. Потом постепенно и они перестали ходить. А, что касается водителей, ради которых и была организована учеба, то за все время учебы приходили три или четыре водителей и то по одному разу, и то на несколько минут. Этот факт, конечно, известен только мне. А вот факт, который известен всем. В свое время все СМИ Казахстана наперебой писали о мэре г. Семипалатинская, которая издала приказ от 10 процентной надбавке к зарплате всем русским и русскоязычным, которые желают изучать казахский язык. Известен ли этот факт г-ну Своику? Конечно, известен. Тогда как называть его обвинения правительству Казахстана в неисполнении Конституции Казахстана? Клеветой? А где сегодня та славная женщина и ее не менее славный приказ? Нет. Канули в Лета. Почему? Потому, что у “старших братьев” нет никакого желания знать язык “младших”. Как видим, мое чисто умозрительное предположение о том, что русские, да и казахи, работающие в “Казправде” не желают знать казахский язык, подтверждается на практике. Но, это еще ничего. Они делают все, чтобы и сами казахи не знали казахский язык. Тут невольно возникает сакраментальный вопрос: “Что делать”? Чтобы ответить на этот вопрос, я буквально в двух словах расскажу, как я в свое время научился русскому языку. Я рос в далеком ауле. Учился в казахской школе. И когда в 1951 году приехал в Алматы учиться в институт, я знал по-русски два или три слова. Но, зимнюю сессию, естественно, на русском языке, сдал на одни пятерки, опередив всех русских и казахов, окончивших русскую школу. В чем дело? Меня обучали бесплатно русскому языку? Создавали для меня “все необходимые организационные, материальные и технические условия”, чтобы я владел русским языком? Ничуть. Я просто знал (долго рассказывать, как я узнал), что если я не буду знать русский язык, то я просто мигом вылечу из института. Вот вам, пожалуйста, ответ на сакраментальный вопрос: “Что делать”? Лишь бы была желание. А как надо сделать так, чтобы у людей появилось желание знать казахский язык? Не надо сюсюкаться. Главное, посредством Конституции 2-й пункт 7-й статьи, а ст. 93 переписать так, как написано в закон “О языках” (спасибо г-ну Своику, что он привел этот текст в своей статье): “Овладение государственным языком является долгом каждого гражданина Казахстана”. И все. Конечно, это вызовет приспешников из “младших”. Они будут апеллировать к международному сообществу. Но из этого ничего не выйдет. Потому что они одно сообщество, ни одно государство не будет поддерживать их. Потому что они ни одна Конституция в мире по демократичности не может сравняться с нашей, даже в моей драконовской редакции. Наша Конституция будет как эталон для их Конституций, ибо в нашей не будет тех притеснений, которые есть у всех, у них. Ну, хорошо. А если какие-то не казахи или казахи, упорно не желавшие знать казахский язык, вдруг возжелают знать казахский язык, как тогда? Пожалуйста, таких казахов, как я, готовых бесплатно обучать любого желающего знать казахский язык, казахскому языку в Казахстане немало.

Статья г-на Своика удивительным образом напоминает мне ответ г-жи Костиной. Если г-жа Костина заботиться о казахском народе, то г-н Своик заботиться о казахском языке. По виду оба – сама забота о “младшем брате”. А по сути? Да, догадались. Диверсия. Статья г-на Своика имеет еще одну особенность. Она будет служить незаменимой ничем индульгенцией для тех казахов и не казахов, которые не только не хотят знать казахский язык, но и хотели бы видеть казахский язык в дешевом гробу, да еще без тапочек. Требовать от них знания казахского языка не может даже сам президент. Потому что, как пишет г-н Своик: “без реализации статьи 93 никто не вправе требовать от граждан знания государственного языка”. Так что, “апологетам” казахского языка не подъедешь даже на тулпаре.