Древняя летопись “Шумерский царственный список” поражает воистину гигантскими сроками правления “допотопных” и первых “послепотопных” царей, отличающихся одной тенденцией: чем дальше в историческом времени отстояли описываемые события, тем фантастичнее указываемые в них сроки царского правления.
Очевидно: цифры играют в данном случае символическую роль – чем дольше правил царь, тем величественнее он выглядел в глазах народа. Такой же принцип культивируется и в условиях современных незападных стран: величие государственных деятелей традиционно измеряется их политическим долголетием. Именно поэтому в некоторых странах развивающегося мира вместо президентских выборов проводится референдум для установления неограниченного президентства (Сирия, Египет).
В этой связи для президентских режимов третьего мира в ХХ веке существовало две основные “головные боли”: 1) проблема постоянного подтверждения президентской харизмы — без постоянного и убедительного подтверждения населения в президентской харизме, иррациональная вера в личность главы государства склонна к скоротечной девальвации; 2) проблема преемственности поста президента — уход с политической сцены харизматического президента всегда связан с угрозой возникновения политического кризиса.
Но если первая проблема решалась посредством широкого использования возможностей современных СМИ, то вторая зачастую оказывалась неразрешимой, что вело к многочисленным переворотам, революциям, массовым беспорядкам и пр.
Вопрос о передаче власти всегда остро стоял и в России, что лишний раз подтверждает следующая историческая байка. Современные историки рассказывают: когда в Берлине спросили графа Алексея Орлова о том, какая форма правления существует в России, он ответил: “Самодержавие, ограниченное цареубийством”.
Действительно, российская история даже в ХХ веке свидетельствует: Николая II убили; у Ленина, Сталина, Брежнева, Андропова, Черненко политическая отставка совпала с биологической; Хрущева насильственно “пенсионировали”, а Горбачева попросту оставили без государства. Не случайно периоды передачи власти в России всегда сопровождались трагическими катаклизмами, а в “горбачевском” случае это даже закончилось распадом империи.
Вместе с тем российский опыт передачи президентского портфеля на стыке 1999-2000гг. от Ельцина к Путину показал, что настоящая проблема вполне разрешима.
Юридически процесс передачи президентского портфеля выглядел до банальности просто: в 9.00.ч. 31 декабря 1999г. Б.Н. Ельцин
подписал указ о прекращении исполнения полномочий президента и, соответственно, о временном исполнении таковых премьером, а уже через считанные минуты В.В. Путин подписал указ о том, что в связи с отставкой президента Б.Н. Ельцина приступил к временному исполнению полномочий главы государства. Разумеется, с точки зрения политической реализации сложности передачи президентского портфеля не могли быть отражены в этих указах.Попытаемся расшифровать механизм передачи президентской власти, использованный в России.
В процессе передачи власти в любой стране принципиально важны две проблемы: 1) механизм формирования власти; 2) механизм легитимации.
Первая проблема – механизм формирования власти. История человечества знает только четыре механизма формирования власти: 1) выборы; 2) наследование монархического престола; 3) регентство – временное осуществление регентом руководства государством до тех пор, пока законный наследник не достигнет совершеннолетия; 4) узурпация (захват и монополизация власти).
“Ельцинско-путинский” феномен был реализован посредством всех четырех механизмов, которые были использованы в качестве этапов одной рокировки.
Первый этап – этап регентства, при котором 9 августа 1999г. Б.Н. Ельцин выступил со специальным телеобращением, в котором отправил в отставку правительство Степашина, а затем объявил себя, по сути, временным президентом (регентом) и, сохраняя за собой “величественные” (церемониальные) полномочия, передал “эффективные” (фактическое руководство государством) будущему преемнику.
На этом этапе под покровительством “величественного президента” (Ельцина) новый “эффективный президент” (Путин) сдавал экзамен на умение управлять государством и предпринимал все, чтобы завоевать популярность среди избирателей – почти выиграл “малую войну” (“кавказскую”) и “малую избирательную кампанию” (парламентскую). Позднее в своих мемуарах Ельцин признался: “В этот момент я сознательно и целенаправленно начал приучать общество к мысли, что Путин – это и есть будущий президент. Мне было очень важно, чтобы люди начали привыкать к Путину. Начали воспринимать его как главу государства
”.Результаты парламентских выборов и энергичное проведение антитеррористической операции “Вихрь” позволили Б.Н. Ельцину удостовериться в том, что Путин способен одновременно контролировать успешный ход избирательной кампании и эффективно руководить страной.
Второй этап
– этап монархического наследования власти, когда действующий президент в новогоднем обращении-покаянии перед народом завещал своему доверенному лицу должность президента.Отставка Ельцина окончательная, но маневренная, прокладывающая дорогу к власти преемнику, назначенному им же.
В своем обращении Ельцин одной фразой “отправил в отставку” не только себя, но и всех политиков своего, “ельцинского”, “постперестроечного” поколения: — он целенаправленно нейтрализовал всех “самозванцев” – Ю. Лужкова, Е., Примакова Г. Явлинского и др., когда заявил: “А мы, те, кто стоит у власти уже многие годы, должны уйти”. Отправив всех на политическую пенсию вместе с собой, Ельцин предложил собственного кандидата, имя которого уже к этому времени было у всех на устах.
Нужно отметить еще одну немаловажную деталь. В российской монархической традиции высшим принципом власти всегда была не личность очередного царя и не правление царствующей династии, а само самодержавие, которое не могло быть прервано (король умер, да здравствует король). Поэтому тут сыграл свою роль и фактор “демократического самодержавия”, которое не могло быть прервано.
Третий этап – этап “демократической узурпации” президентской должности, когда должность главы государства была “демократически узурпирована” исполняющим обязанности президента. Этап был использован для того: 1) чтобы избиратели окончательно привыкли к восприятию исполняющего обязанности президента как реальному главе государства; 2) чтобы использовать административный ресурс для победы на президентских выборах.
Четвертый этап – этап президентских выборов, при котором назначенный преемник был признан (избран) Президентом, вступил официально в должность и продолжил, теперь уже привычную для себя, президентскую деятельность.
Таким образом, процесс передачи президентской власти от Б.Н. Ельцина к В.В.
Путину не был одномоментным, а длился почти пять (!) месяцев.Четырехэтапная рокировка, реализованная посредством четырех механизмов формирования власти, позволила В.В. Путину обрести “историческую” легитимность, а не “политическую”.
Монархическая легитимность была передана Б.Н. Ельциным В.В. Путину посредством новогоднего обращения. Политический монотеизм российской политической культуры культивирует черты патриархальности и моносубъектности власти – един царь, един генсек, един президент, а потому “царевича назначает царь”. При этом конкуренты-оппозиционеры действующего президента в массовом сознании воспринимаются преимущественно в качестве “самозванцев
”. Именно по этой причине момент “наследственности” президентской власти оказался важнейшим фактором политической стабильности общества при передаче власти.Харизматическая легитимность (личностная) была сформирована в концептуальном виде и в короткие сроки командой опытных имиджмейкеров во главе с Г.Павловским, сделавшей особенный акцент избирателей на демонстрации новоиспеченным преемником своей харизмы в процессе проведения “чеченской кампании”.
Рационально-правовая легитимность (демократическая) сыграла в основном ритуально-символическую роль, институционализировав победу В.В. Путина на президентских выборах, состоявшихся 26 марта 1999г.
Таким образом, В.В. Путин получил “историческую” легитимность как совокупность трех типов легитимности: демократической, монархической, харизматической.
Все оппоненты В.В. Путина уже заранее были лишены возможности получить “историческую легитимность”, поскольку монархическую ее составляющую уходящий Ельцин завещал “законному преемнику” В.В.Путину, а не “самозванцам” — “незаконным” претендентам (Лужкову, Примакову, Зюганову и др.), т.е. не имевшим “самодержавной” легитимности — не получившим президентского благословения.
Все это привело к тому, что мартовские президентские выборы 2000г. по своей политической сущности сыграли роль референдума, на котором было выражено доверие граждан к В.В. Путину, а не конкурентных президентских выборов, когда население выбирает между равными соперниками (стало очевидно, что коммунисты во главе с Г.А.Зюгановым перестали быть актуальными,
по крайней мере, до тех пор, пока они не выдвинут “своего Путина”).Сегодня уже очевидно — население голосовало не за президентство Путина, а за новую политическую эпоху – “эпоху В.В. Путина”. Примечательно, что первым делом Путин начал укреплять структурную легитимность (организация федеральных округов) и идеологическую (государственные символы).
Таким образом, главная формула победы на президентских выборах заключается в следующем: довести политическую ситуацию до “референдумной” — сделать выборы безальтернативными, превратив их в референдум, на котором президентскому преемнику выражается доверие.
Рецепт превращения
президентских выборов в референдум прост — исключить элементы конкуренции в предвыборной ситуации и обеспечить приоритет элементам политической монополии путем поэтапного использования четырех механизмов формирования власти: регентского, монархического, узурпаторского, демократического.Этот рецепт передачи власти восходит к византийским политическим традициям.
Примечательно, что на протяжении 1990-х гг. Б.Н. Ельцин вел себя по отношению к соискателям президентского кресла как римский император. В Римской империи монархи практиковали феномен “соправительства”, когда появлялись влиятельные оппозиционные силы, способные конкурировать за власть с
монархом. Соправитель – один из двух, трех и т.д. одновременно властвующих правителей, которые по условиям договора между ними делят власть между собой. Так, римский император в 284г-306гг. Диолектиан назначил себе трех соправителей, разделив империю на четыре части. Практика соправительства в истории Римской империи была, как правило, временной и на деле не оправдывала себя, являясь результатом ситуационного компромисса императора с оппозицией.Б.Н. Ельцин долгое время “по-римски” боролся со своими конкурентами, отдавая им целые куски России: то Красноярск (Лебедь), то Курск (Руцкой). Россия при таком развитии событий имела очевидные перспективы распада, что в свое время и случилось с Римской империей.
Но Россию удалось сохранить с помощью византийского способа.
В Византийской империи власть императора формально не была наследственной. Чтобы обойти это ограничение и назначить преемником свое доверенное лицо, императоры прибегали к помощи хитрых уловок. Например, одна из таких уловок — практика совместного царствования, при котором здравствующий император осуществлял правление совместно с будущим преемником (обычно — это сын, близкий родственник, соратник), заранее подготавливая и народ, и элиту к личности будущего царя. В свое время принцип соправительства менее удачно, чем Ельцин, использовали Иван Грозный, Борис Годунов.
Рокировка “Ельцин — Путин” в очередной раз подтвердила тот факт, что Россия – наследница византийских политических и государственных традиций и напомнила правящей элите, что данное обстоятельство нужно учитывать при передаче президентского портфеля. Можно не сомневаться — при умелом использовании “византийской политической технологии” власть в России и в ХХI в. можно передавать безболезненно и без лишней паники.