Упал
железный занавес, и на стрыну хлынул поток забугорной информации. Голубые
экраны пока еще совковых телевизоров заполонили фильмы о чуждой нам жизни.
Невозмутимые туповатые положительные герои расстреливали из кольтов, магнумов,
парабеллумов, “УЗИ” и прочих огнестрельных атрибутов мужества и силы своих
соперников, таких же туповатых отрицательных персонажей. После этого они
занимались сексом, пили неразбавленное виски, нюхали и кололи кокаин. Это было
модно, это было стильно. Постепенно жизнь стала меняться, люди начали
подстраиваться под ту, телевизионную жизнь. Пацаны бросили косяки и взяли
шприцы, модные раньше на разборках нунчаки и дубинки теперь пылятся в чуланах и
на чердаках, уличные баталии теперь не обходятся без стрельбы из расточенных
под боевые газовых пистолетов или даже настоящих “макаровых”, купленных через
третьи руки у какого-нибудь торговца оружием. Пушки обычно отбирают бойкие
ребята у лохов-ментов или снимают с трупов. Жизнь подорожала, подорожал кайф, и
теперь, чтобы покупать “чеки” с дозами героина, пацаны стали грабить и убивать
таких же пацанов, которые чуть побогаче. Ночные выстрелы стали обыденностью,
как стали обычными непривычные когда-то импортные боевики, заменившие наших
“Девчат” или рязановские комедии. Пацаны усвоили одно – если у тебя есть пушка,
ты крутой, и весь мир будет лежать у твоих ног. От правосудия можно откупиться,
если в карманах шуршат “хрусты”, да и менты стали больше заботиться о
собственной шкуре, чем об охране правопорядка, тем более что за эту охрану
платят очень мало – чтобы только с голоду не подох. Страну охватил беспредел.
Рус
и Вовчик
Рус и Вовчик – кенты. Сегодня у них праздник – Рус с
Вовчиком обогатились на пятьсот “зеленых”, проломив башку какому-то “крутику” и
вытащив из кармана бумажник. Остывающее тело пацаны сунули в канализационный
колодец, а сами поперлись к барыге за героином.
—
Слышь,
Вовчик, — Рус тормознул кента. – Надо бы нам пушку купить. Мне возле школы один
предложил. Дешево – два “листа” баксов всего…
—
Нужно,
— согласился Вовчик. – Пробъешь?
Рус кивнул, и друзья зашагали дальше. Отоварившись, пацаны
пошли в лог, где у них было свое потайное местечко. Разожгли костер (менты если
докопаются – типа, картошку печь собираемся), вытащили из тайника шприц,
приладили иглу, кольнулись. Пацаны почти не разговаривали – в лом, во-первых, а
во-вторых не о чем. Оба нигде не учились, умных книжек не читали – занятие для
лохов -, телек смотрели редко. Забот у них было две – достать денег и купить на
эти деньги кайф. С пушкой, конечно, “хрусты” пробивать будет легче, потому Рус
на следующий, подловил пацана, предлагавшего взять “ствол”. С пацаном они пошли
на какую-то стройку, тот вытащил из потайного места “макаров”, взял баксы,
отдал пушку Русу.
—
Пальнем,
проверим, как работает? – предложил Рус.
—
Охренел,
спалимся! – у пацана подрагивали желтые от никотина пальцы, он испуганно
озирался.
—
Херня,
подумают, что петарды взрывают, — Рус передернул обойму и выстрелил пацану в
голову. Тот тихо осел на пол. Рус вытащил у пацана из кармана деньги – двести
своих и еще по мелочи баксов сто. Потом сунул пушку за пояс и быстро ушел со
стройки…
Улов
Улов был богатым. Ради этого, считал Ержик, стоило с утра
париться на этой вонючей барахолке. Ержик уже ошалел от толкотни, от запаха
пота, от шума, когда наконец ему повезло – он порезал какой-то толстой тетке
сумку и вытащил бумажник. Тот был плотно набит двухсоттенговыми купюрами. В
закутке за музыкальным киоском Ержик персчитал – вышло двадцать пять тысяч
тенге. Деньги перекочевали к Ержику в карман, а бумажник он выбросил. Потом
быстро ушел с базара.
Двадцать пять штук – неделя беззаботной жизни. Ержик
ликовал, сидя в закусочной. Желудок он уже плотно набил двумя порциями плова,
теперь пил водку. Одному, правда, было скучновато. Ержик уже давно жил в
городе, однако друзей или приятелей он не приобрел пока. Ержик снимал квартиру
в какой-то облупленной двухэтажке, непонятно как появившейся в частном секторе.
Квартирка была так себе – одна комната, кухня, совмещенный санузел,
продавленная раскладушка, стул, обгрызанный с одной стороны постоянно
шатающийся стол. Надо перебираться в центр, да только вот там снимать квартиру
одному не по карману, работы постоянной нет, как только деньги заканчивались,
Ержик ехал на барахолку за очередным уловом. Ему везло, пока еще не ловили.
Работал Ержик всегда в разных местах огромного вещевого рынка, чтоб не
примелькаться в одном месте. Однажды Ержика избили его “коллеги” — мало того,
что Ержик работал на их территории, так еще и спер бумажник у одного из
карманников. Били Ержика долго, зло, но ментам сдавать не стали – западло.
Ержик отлеживался неделю, потом опять принялся за работу. Наученный горьким
опытом, он теперь шмонал только лиц женского пола да стариков.
Размышления
Ержика прервали два пацана, присевшие за его столик.
—
Скучаешь, — спросил один
из них. – Че один сидишь?
—
Тебя как звать? —
включился в разговор второй.
—
Ержан. – Ержик протянул
руку, однако пацаны не пожали ее.
—
Я Рус, а это Вовчик.
Вмажем? – не дожидаясь разрешения, Рус плеснул водку в Ержиковскую рюмку, шумно
выдохнул и одним махом выплеснул себе в горло содержимое.
—
Ты откуда взялся? Где
живешь? – спросил Вовчик, наливая себе.
—
Из аула, здесь у агашки
живу, — соврал Ержик.
—
Работаешь? – Вовчик
прищурился.
—
Нет работы.
—
На Сейфуллина стоишь? –
продолжил допрос Рус.
—
Нет.
—
Правильно, че там
сайгачить… Наркотой балуешься?
—
Не… не пробовал.
—
Хочешь попробовать?
—
Надо купить только…
—
У меня акша жок…
—
Херня, у нас есть,
просто мы барыге должны, появляться там западло…
Ержик
взял “чек” без проблем, и троица дружно потопала в лог. Там Рус с Вовчиком как
всегда развели костерок, достали шприц. Ержику ввели три куба, после чего Ержик
отрубился. Из кармана высыпались деньги. Пацаны под кайфом сначала долго тупо
на них смотрели, потом Рус сунул деньги себе в карман. Когда Ержик очнулся,
пацанов уже не было…
Разборки
Ержик нашел пацанов в логу через три дня. Как всегда горел костерок,
пацаны были под кайфом. Ержик поднял с земли кусок арматурины, подкрался к
пацанам. Рус заметил Ержика:
—
Эй, ты, индеец, че
хотел?
—
Деньги отдайте.
—
Какие на хрен деньги? –
обернулся Вовчик.
—
Мы никаких денег не
видели, — Рус развел руками.
—
У меня были деньги,
потом я уснул, когда проснулся, вас не было и денег тоже, — сбивчиво начал
пояснять Ержик.
—
Да пошел ты на… Сам
потерял, а теперь на нас валишь…
—
Ах вы, суки! – Ержик
размахнулся арматуриной. Рус вытащил из-за пояса пистолет.
—
Остынь, придурок. Брось
железку, — Рус явно рисовался, подражая какому-то киношному герою. Однако Ержик
не слышал его. С размаху он саданул арматуриной по шее Вовчику, и тут прогремел
выстрел. Ержик упал на землю рядом с Вовчиком. Вовчик держался за шею и тихо
стонал. Потом вдруг вскочил на ноги, вытащил самодельный нож с обмотанной
изолентой рукояткой и ударил этим ножом тело Ержика. Раз, другой, третий. Потом
начал пинать мертвого Ержика по голове, по ребрам.
—
Сука, сука, сука, — в
такт ударам повторял Вовчик.
—
Успокойся ты, он уже
дохлый…
—
А хера ли ты сразу его
не пристрелил, сука! – Вовчик повернулся к Русу. От боли кумар у Вовчика
прошел, осталась только слепая ярость.
—
Кого ты сукой назвал,
чмо? – Рус поднялся с земли.
—
Тебя, сука, — и Вовчик
бросился с ножом на Руса. Рус выстрелил Вовчику в живот, однако тот успел
засадить ему нож в сердце по самую рукоятку. Бывшие кенты повалились на
распростертое тело Ержика, заливая его кровью. Вовчик еще успел подумать, что
такое он видел в каком-то фильме…
Пошел
дождь, заливая костер. Приближалась осень…