Судебный процесс над М. Аблязовым. День четырнадцатый

15 июля 2002 года г. Астана

На сегодняшнем заседании были продолжены прения. Судья Шаухаров предоставил слово Мухтару Аблязову. Речь подсудимого стала настоящим приговором ангажированным следователям и прокурорам, которые в своем стремлении “качественно” выполнить заказ совершенно забыли о профессиональной этике и гражданским долге.

Уважаемый Председательствующий!

Хотел бы обратить Ваше внимание на предопределенность всего этого процесса, начиная уже со следствия, затем Прокуратуры и самого суда. Что весь этот процесс несет политическую мотивированность, заказанность, подтверждают все действия следственных органов, Прокуратуры, а также то, что мы наблюдаем в зале суда.

Меня арестовали 27 марта 2002 года, после организации РОО “ДВК”, арестовали, пытаясь инкриминировать нанесение экономического ущерба.

Все эти цифры построены на данных экспертов, которые, как мы выяснили, получили только необходимые для следственных органов сведения, а не в полном объеме, хотя бы как в материалах уголовного дела. Обращаю Ваше внимание, что 25 марта 2002 года проведена экспертиза № 2012 и эксперты не смогли на основе представленных материалов определить ущерб, как они пишут в своих заключениях, 27 марта я, тем не менее, подвергаюсь аресту, хотя у следствия на тот момент не было даже формального, пусть сфабрикованного, экспертного заключения. И только 4 апреля 2002 года следователь Айтжанов выносит Постановление о назначении дополнительной экспертизы. Эксперты получают якобы дополнительные материалы, которые добавились только в виде одного акта ревизии от 29 марта 2002 года, где на самом деле содержатся выводы об уменьшении задолженности “ГРЭС-2” перед АО “KEGOK” на сумму, например, 199,160 млн. тенге, а также о полном погашении “Кустанайасбестом” своих обязательств перед “ГРЭС-2”. Только такие данные, которые реально могли улучшить выводы экспертов. Но выводы экспертов неожиданно меняются на противоположные, причем при отсутствии материалов, которые подтвердили бы эти выводы. Но, обратите внимание, уважаемый Председательствующий, я нахожусь в СИЗО, когда у следователей не было даже таких сфабрикованных материалов.

В ходе ведения следствия регулярно нарушались мои права по защите, в частности, не допускались защитники от общественных организаций со ссылкой, что якобы нет кворума, нет необходимых документов и т.д. Но суд же принял эти документы и назначил защитника от общественной организации, признав тем самым, что никаких проблем с документами не было, что на самом деле следствием грубо попирались, а Прокуратурой неизменно поддерживались эти нарушения.

Кто понесет за это ответственность?

Хочу отметить, что и Суд удовлетворил мои требования в части защиты только частично, назначив только одного защитника от общественной организации, хотя в УПК ст.70 и 71 число защитников не ограничивается. То есть и здесь судом были нарушены мои права на защиту. Следователи не дали возможности ознакомиться, согласно УПК, с делами, дав реально всего одну неделю, а Прокуратура не устранила эти нарушения.

То есть мне даже нет необходимости говорить о политическом заказе со стороны Власти, всеми своими действиями в ходе расследования, а также судебного процесса ясно прослеживается политическая заказанность.

В начале судебного процесса, уважаемый Председательствующий, Вы обещали, что в связи с тем, что следствие не дало мне возможность изучить дела, Вы в ходе процесса дадите мне такую возможность. Но стоило мне только обратиться к Вам с просьбой, что для дачи дополнений к своим показаниям мне требуется для подготовки всего один день, – Вы мне отказали.

В четверг, на прошлой неделе, Вы сказали, что для подготовки к прениям у нас будет достаточно времени, но как только адвокаты попросили для подготовки к прениям один день, Вы тоже отказали.

Очевидно, что идет команда сверху о необходимости быстрого завершения процесса, несмотря ни на что, несмотря ни на какие нарушения.

Понятно, сегодня в Павлодаре начинается суд над Жакияновым, и Власть торопится быстро закончить суд надо мной.

В ходе судебного разбирательства Вы отпустили экспертов в Алматы, предварительно предупредив и защиту, и обвинение, что если нет вопросов, то Вы отпускаете экспертов. Это было в пятницу. Но в понедельник утром мы уже видели экспертов в коридоре Верховного суда, а процесс Вы начали с того, что неожиданно появляются вопросы у Прокуратуры, причем заранее подготовленные, а эксперты сразу заходят в зал, готовясь уже дать показания Прокуратуре.

Но, уважаемый Председательствующий, если их пригласили Вы, то очевидно, что Вы должны были об этом объявить, задать им самостоятельно вопросы и только затем предложить высказаться обвинению и защите. Но Вы же эти вопросы даже не задали, задавала их Прокуратура сразу в начале судебного заседания. Откуда прокуратура узнала, что эксперты будут в зале суда в понедельник утром?

Очевидно, что в выходные дни шла работа Прокуратуры с экспертами и судом по сценарию на понедельник. Чем еще раз поставили меня в неравное положение.

Очевидно, что идет заранее спланированный сценарий.

Теперь конкретно о деле.

Показания свидетелей, а также изученные в процессе материалы дела полностью подтвердили мою непричастность ко всем обвинениям, которые выдвинула Прокуратура.

Во-первых, как документальные, так и показания свидетелей подтвердили, что я не назначал и не мог назначать Президента АО “KEGOK”. Это были прямые полномочия Премьера. Обвинение не представило никаких доказательств в виде документов, которые подтвердили бы, что именно я, например, назначал директором коммерческого департамента АО “KEGOK” Кусаинова, моего зятя. Более того, юридически, документально подтверждено и это есть в материалах дела, что АО “KEGOK” не входил в круг предприятий, которые были подведомственны министерству, то есть в соответствии со своими должностными полномочиями я не мог давать никаких прямых указаний, следовательно, злоупотребить должностными полномочиями, которых у меня просто не было. Это подтвердил и свидетель обвинения Е.Фельд.

Тем не менее, вопреки всему этому, в обвинении это присутствует.

Теперь несколько слов о свидетелях. Например, свидетель обвинения Зиятов не дал показаний, что я давал указания по подписанию шестистороннего соглашения, он только ссылается, что был отправлен к Кусаинову. То есть даже подготовленный свидетель со стороны обвинения не дал этих показаний. Более того, его же опровергли сами же узбеки. В частности, зам.министра энергетики Узбекистана Рахмонов сказал, что впервые увидел меня 28 сентября 1999 года, хотя Зиятов утверждает, что он его знакомил со мной еще весной 1997 года, но следователи даже поленились узнать, работал ли я в это время в АО “KEGOK”, а по материалам видно, что президентом АО “KEGOK” я стал только летом 1997 года, с 18 июня. Таким образом, встречи этой весной 1997 года не было.

Далее, Зиятов дает показания, в 2002 году, то есть через 4 года, что в кабинете была полукруглая мебель, описывает расположение кабинета, и это все при том, что на самом деле мебель в кабинете с тех пор менялась несколько раз. На основании этого обвинение делает вывод, что Зиятов был у меня в кабинете и встречался со мной. Но извините, я знаю, где находится Белый Дом в Вашингтоне, но от этого точно не следует, что Джордж Буш мой друг.

Настолько грубая фальшивка. Но даже такой свидетель не подтвердил, что слышал от меня указания на подписание этих соглашений.

Руководитель “ГРЭС-2” Спасов, вице-президент АО “KEGOK” Жаримбетов и другие участники этих соглашений не показали, что я давал какие-либо указания. Да и как я мог их дать, если это не входило в мои должностные полномочия.

Что же касается Наурызбаева, свидетеля обвинения, то он на суде подтвердил, что эти соглашения законны, что будучи президентом АО “KEGOK” они вводили различные санкции с целью истребовать свои долги, да это подтверждается всеми приказами о введении ограничений со стороны АО “KEGOK” и “ГРЭС-2”. Более того, в материалах дела есть приказ о введении ограничений “Кустанайасбест” от 20 апреля 1998 года, то есть когда я еще был президентом АО “KEGOK”, а меня назначили министром 21 апреля 1998 года.

Какие же тогда льготы и преимущества были предоставлены “Кустанайасбест”?

Наурызбаев утверждает, что он обращался ко мне, обратите внимание, не я, а он сам, и якобы было сказано, что “Кустанайасбест” будет рассчитываться взаимозачетом.

Во-первых, с чего Прокуратура взяла, что расчет взаимозачетом — нарушение закона?

Во-вторых, где свидетелем Наурызбаевым сказано, что я дал прямые указания, что он должен подписать конкретно эти соглашения? Даже он, как свидетель обвинения, не дает таких показаний, а говорит, что приходил руководитель “Кустанайасбест” со ссылкой на меня, но эти показания не подтверждает руководитель “Кустанайасбест”. Да и несерьезно это. Руководитель любой национальной компании общается с министром напрямую, без посредников, а здесь идет утверждение, что были ссылки, при этом сам даже не обращался ко мне за подтверждением. И это все при том, что первый руководитель АО “KEGOK” все хозяйственные вопросы решает и решал самостоятельно, согласно Уставу.

Министерство никакого отношения не имеет к хозяйственной деятельности АО “KEGOK”, более того, законодательно разделены функции государственного органа – министерства и хозяйствующего субъекта.

Все, больше у обвинения нет ничего, никаких документов, ни письменных указаний, ни свидетелей. Все остальное их догадки, слухи, домыслы, предположения, которые они утвердительно преподносят суду как доказательства.

Но мы были вынуждены разбираться со всей экономикой этих соглашений.

Выяснилось, что такого рода взаимозачеты проводились со многими предприятиями, причем независимо от формы собственности.

Я их назову в качестве примера:

° АО “Кустанайская РЭК” — “ГРЭС-2” — АО “KEGOK” — 350 млн. тенге от 26 июня 1998г.

° Разрез “Северный” — “ГРЭС-2” — АО “KEGOK”

° Разрез “Богатырь”

° ДГП “ТЭК”

° “Казахстан Темiр жолы”

° “Экибастузэнергосервис” – АО “KEGOK” — “ГРЭС-2”

(23 млн. тенге) от 07.04.1999г.

Т.е. таких однородных сделок было множество, но почему-то обвинение пытается доказать необоснованность соглашений только с “Кустанайасбест”, инкриминируя мне ущерб, причем к соглашениям, к которым я не имею никакого отношения.

В материалах дела есть акты различных ведомств, как Комитет финансового контроля, причем в разные сроки. По их же данным, сумма 199,160 млн. тенге “ГРЭС-2” полностью погашена АО “KEGOK” еще в июне 1999г. Это же есть и у экспертов в их же заключении. Существуют опровержения в самих материалах уголовного дела, приложенные самим обвинением. Соответствующие проводки в балансах двух предприятий проведены.

Т.е. утверждения обвинения противоречат их же документам, которые они приложили в дело.

Далее, из суммы 338 млн. тенге от 30 октября 1998г. между АО “KEGOK” — “Кустанайасбест” — “ГРСЭ-2” 22 ноября 1999г. договором была восстановлена на 80 млн. тенге задолженность “Кустанайасбест” перед АО “KEGOK” и полностью погашена.

Казалось, все это есть в материалах уголовного дела. Надо 338 млн.т. – 80 млн.т. = 258 млн.тенге. Это не очень трудная арифметическая задача.

Но обвинение игнорирует даже свои же факты, которые опровергают такое абсурдное утверждение. В материалах дела присутствуют доказательства, об этом позже скажут адвокаты, что и остальные суммы по этим переуступкам погашены, соответствующие проводки на уменьшение задолженности “ГРЭС-2” перед АО “KEGOK” проведены в балансе.

Но и это игнорируется обвинением.

И это Прокуратура, задача которой следить за законностью. Господин Роот настаивал, чтобы к материалам дела приобщили мою клятву, данную мной, когда я назначался министром. А как же быть с тем, что Прокуратура не следует не только своей профессиональной клятве, но и прямо нарушает законность, пытаясь любым путем выполнить политический заказ.

Обвинение настолько грязно работает, что не дав в полном объеме всех материалов экспертам, не потрудилось убрать их из материалов уголовного дела, которые нам дали подтверждение, что нет никакого экономического ущерба.

Власть до такой степени запугала руководителей АО “KEGOK”, что они нам не дали, даже в соответствии с требованием закона, официальных документов. Если бы обвинение не приложило все материалы в уголовное дело, то мы даже не смогли бы их истребовать с АО “KEGOK”, т.к. на наш запрос обычно следует, что это не относится к делу.

Считаю, что в условиях политического давления мне повезло, что Прокуратура не догадалась из материалов уголовного дела изъять даже эти материалы, которые обвиняют доводы обвинения.

Сейчас Прокуратура на очевидные факты говорит, что нет, этих фактов нет. То есть она пытается отрицать документальные доказательства, но бухгалтерия – упрямая вещь, ее просто словами не опровергнуть.

Поэтому, уважаемый Председательствующий, чтобы поддержать политический заказ со стороны Власти, Вам тоже надо сказать, что этих документов нет, проводок нет, хотя все это присутствует в материалах дела.

Проблема в том, что следствие сфабриковало дело по принципу “тяп-ляп”, надеясь, что их прикроют сверху, а Прокуратура, реально даже не изучая законность, переадресовала все это Вам, поддержав обвинение следователей.

Всему этому нет подтверждений ни со стороны свидетелей, ни документов, чем поставили Вас, по сути, в тупиковое положение, делая реально только Вас крайним. Даже банкротство “ГРЭС-2” видно, кто это делал. Видно, что и в этом случае государство стало собственником имущества “ГРЭС-2” стоимостью не менее $500 млн всего за 7 млн. тенге. Даже это отрицается.

Уверен, что для Прокурора, для того, чтобы выполнить политический заказ, было бы более перспективным обвинить в убийстве, найдя, например, в качестве свидетелей двух наркоманов, или найти у меня наркотики, обвинив, что я торговал наркотиками.

Но в этом деле они сделали все, чтобы опровергнуть свои же утверждения.

Можно было бы, наверное, выкрасть из материалов дела все эти бухгалтерские документы, но это надо было сделать раньше. Т.е. обвинение настолько уверено, что суд проигнорирует эти документальные факты, что даже не напрягается, прочитав свои обвинения без корректив, хотя их же свидетели опровергли полностью утверждения Прокуратуры.

Вообще, удивительно, что Генеральная Прокуратура сумела найти человека в лице г-на Роота, который умудряется игнорировать бухгалтерские документы, которые они сами приложили к материалам дела, подтверждающих погашение этих задолженностей как со стороны “ГРЭС-2”, так и со стороны “Кустанайасбест”, а также показания свидетелей. Чтобы так упрямо утверждать и настаивать на таком обвинении, надо презреть не только свои профессиональные обязанности, но и переступить через себя как человека.

Поздравляю Прокуратуру.

В Казахстане у нас появился свой Вышинский.

Своей грубой работой, уважаемый Председательствующий, они не оставили Вам никакого шанса, кроме того, как вынести оправдательный приговор. Ни по одной статье не собрана доказательная база. Отсутствуют полностью и состав преступления и события.

У Вас очень сложное положение, г-н Председательствующий.

Ведь если будет вынесен обвинительный приговор, завтра это дело будут исследовать тысячи юристов, международных организаций, независимые эксперты, которые опровергнут все эти обвинения.

После того, как Аблязов закончил свою речь, в зале раздались дружные аплодисменты, как признание бесспорного мужества и убедительности его выступления. Характерно, что на это никак не отреагировали ни судья, ни прокурор, только судебный пристав неуверенно попросил присутствующих в зале соблюдать тишину.

26 апреля 1999 года независимой аудиторской компанией “Казахконсалтинг”, по поручению вновь назначенного президента ОАО “KEGOK” г-на Фельд Е., была проведена проверка отдельных вопросов финансово-хозяйственной деятельности ОАО “KEGOK” и установлено, что в 1998 году ОАО “KEGOK” оплатил за услуги сотовой связи 8,4 млн. тенге, из которых “неправомерно было оплачено за использование сотовой связи Министром энергетики, индустрии и торговли Аблязовым М.К. в сумме 439,4 тыс. тенге”.

Допрошенная в судебном заседании в качестве свидетеля аудитор Полтушева показала о том, что данный факт был приведен в акте проверки, с целью показать необоснованное отнесение на затраты 439,4 тыс. тенге, как расходы, не связанные с деятельностью ОАО “KEGOK”.

По крайней мере, ничего криминального аудиторами в этом не было обнаружено (в акте проверки на 8 листах об использовании сотовой связи в ОАО “KEGOK” было сказано всего в двух предложениях) и в последующем значение данному факту не было придано.

Как известно, ровно через 6 месяцев после этой проверки, в пике преследования Аблязова М.К., 26 октября 1999 года в отношении него было возбуждено уголовное дело по ст.307 ч.3 УК РК по известному шестистороннему соглашению № 9-36-98. При этом следствием не было вменено в вину Аблязову М.К. использование сотового телефона ОАО “KEGOK”, об этом уже достоверно было известно (все акты проверок ОАО “KEGOK” в это время находились в КНБ).

26 декабря 1999 года в отношении Аблязова М.К. было возбуждено второе уголовное дело, по ст.177 ч.3 УК РК, а 26 июня 2000 года – и третье, по ст.325 ч.2 УК РК, но, по-прежнему, не упоминается об использовании им сотового телефона ОАО “KEGOK”.

Как известно, 23 октября 2001 года в отношении Аблязова М.К. уголовное преследование было полностью прекращено, перед ним официально извинились и про аудиторский акт проверки от 26 апреля 1999 года вовсе забыли.

Аблязов М.К. в силу известных обстоятельств, о чем им было сказано в суде, после прекращения в отношении него уголовного дела, активизировал свою политическую деятельность, что повлекло второй этап его преследования.

Чтобы скрыть преследование Аблязова М.К. по политическим мотивам, следствие начинает искать другие поводы и формальные основания для возбуждения новых уголовных дел в отношении него.

Так, 19 марта 2002 года в отношении Аблязова М.К. было возбуждено уже четвертое по счету уголовное дело, по ст.310 ч.1 УК РК (незаконное участие в предпринимательской деятельности), хотя согласно ст.37 п.3 УПК РК уголовное преследование вследствие акта амнистии исключалось. Об этом чуть позже.

По такой же схеме 13 апреля 2002 года в отношении Аблязова М.К. возбуждается пятое уголовное дело, по ст.222 ч.1 УК РК (уклонение от уплаты налогов с организаций). Сам факт возбуждения данного уголовного дела также является незаконным, т.к. на основании ст.37 п.п.3 и 4 УПК РК вследствие акта амнистии и истечения срока давности уголовное преследование Аблязова М.К. по вышеуказанному факту исключалось.

24 апреля 2002 года следствием было возбуждено шестое уголовное дело по соглашениям № 15-С-71 и № 15-С-285, по ст.307 ч.3 УК РК.

И, наконец, в тот же день в отношении Аблязова М.К. возбуждено седьмое по количеству уголовное дело по факту использования им сотового телефона ОАО “KEGOK” в 1998 году, т.е. через 4 года.

Как всегда, с целью показать особую значимость очередного эпизода обвинения, следствие пускает в ход излюбленную процедуру: в день возбуждения уголовного дела (24 апреля 2002 года) инспектор УФР мл. лейтенант финансовой полиции Каскатаев Е.А. обращается с рапортом к начальнику ДФП финансовой полиции полковнику финансовой полиции Карикболову Б.С. следующего содержания: “Докладываю, что Аблязов М.К. с 1997 года по 21 апреля 1998 года работал президентом ОАО “KEGOK” и Указом Президента РК за № 3915 от 21 апреля 1998 года был назначен на должность Министра энергетики, индустрии и торговли РК. Однако, несмотря на назначение на вышеуказанную должность Аблязов М.К. сотовый телефон не сдал….”

Вслед за этим составляется постановление о возбуждении уголовного дела буквально такого же содержания: “Аблязов М.К. злоупотребляя должностными полномочиями, не передал сотовый телефон с абонентским номером № 9005000, находящийся у него в пользовании, как у Президента ОАО “KEGOK” и с 21 апреля по декабрь 1998 года пользовался услугами сотовой связи. В указанный период времени ОАО “KEGOK” перечислило АОЗТ “АЛТЕЛ” за предоставленные услуги сотовой связи, согласно акта аудиторского заключения от 26 апреля 1999 года денежные средства на сумму 439,4 тыс. тенге. Только в ноябре 1998 года, согласно распоряжения Вице-президента ОАО “KEGOK”, письма Министерства энергетики, индустрии и торговли и акта приема передачи сотовый телефон был передан с баланса ОАО “KEGOK” на баланс Министерства”.

Констатируя вышеуказанные факты, в постановлении о возбуждении уголовного дела в вину Аблязова М.К. ставится следующее: “Тем самым, Аблязлов М.К., работая Министром энергетики, индустрии и торговли РК, являясь лицом, занимающим ответственную государственную должность, злоупотребляя своими должностными полномочиями, вопреки интересам службы, причинил ОАО “KEGOK” крупный материальный ущерб на сумму 439,4 тыс. тенге, что повлекло тяжкие последствия”.

Несмотря на то, что уголовное дело по данному факту было возбуждено по ст.307 ч.3 УК РК, к сожалению, в постановлении не приводятся основные признаки, являющиеся обязательными для данной нормы.

В связи с этим, постановление о возбуждении уголовного дела по своему содержанию больше напоминает донос, чем процессуальный документ.

А теперь по сути обвинения по использованию сотового телефона, принадлежащего ОАО “KEGOK”.

Обвинение Аблязову М.К. по вышеуказанному факту было предъявлено 7 мая 2002 года и следующего содержания: “Аблязов М.К., занимая ответственную государственную должность, использовал свои служебные полномочия вопреки интересам службы в личных корыстных целях. Закрепленный за ним в ОАО “KEGOK” сотовый телефон с абонентским номером 9005000 при увольнении в апреле 1998 года он не сдал и, будучи Министром энергетики, индустрии и торговли РК, продолжал им пользоваться. Оплату за пользование этим телефоном до конца 1998 года всего на сумму 439,4 тыс.тенге ежемесячно производило ОАО “KEGOK”, в результате чего последнему причинен крупный материальный ущерб”.

Такова же конструкция обвинения, вытекающая из обвинительного заключения и выступления государственного обвинителя в суде, которая сводится к следующему:

После назначения Аблязова М.К. на должность Министра энергетики, индустрии и торговли сотовый телефон не сдал в ОАО “KEGOK”.

Будучи Министром продолжал пользоваться сотовым телефоном.

В период с 21 апреля по декабрь 1998 года оплату за пользование сотовым телефоном производило ОАО “KEGOK” на сумму 439,4 тыс.тенге.

Мотив использования сотового телефона – “в личных корыстных целях”.

Последствия – тяжелые.

Соответствуют ли вышеизложенные доводы признакам преступления, предусмотренного ст.307 ч.3 УК ПК?

Не соответствуют.

Но прежде, как мы считали, пусть обвинение докажет, что:

Фактически сам Аблязов М.К. пользовался сотовым телефоном ОАО “KEGOK” после 21 апреля и до конца 1998 года.

Аблязов М.К., как Министр энергетики, индустрии и торговли, не имел права пользоваться услугами сотовой связи за счет государства.

Мотив использования сотового телефона – “в личных корыстных целях”.

ОАО “KEGOK” выплатило за сотовый телефон № 9005000 439,4 тыс. тенге, но не больше и не меньше.

Пользование сотовым телефоном ОАО “KEGOK” причинены тяжелые последствия.

К сожалению, все эти вопросы обвинения оставляет за нами.

По первому вопросу нет никаких доказательств. Никто из допрошенных на предварительном следствии и в суде свидетелей не показал то, что сотовым телефоном ОАО “KEGOK” после 21 апреля 1998 года пользовался сам Аблязов М.К. Многие из них под использование сотового телефона Аблязовым М.К., подразумевали само Министерство, а некоторые из них получали информацию об этом в ходе предварительного следствия.

А сам Аблязов М.К. факт пользования сотовым телефоном ОАО “KEGOK”, будучи Министром, не помнит, т.к. вопросами обеспечения министерства средствами связи занимались соответствующие подразделения. На самом деле, министерское ли это дело заниматься обеспечением связью, канцелярскими принадлежностями, служебным транспортом и т.п. Может у Министра энергетики, индустрии и торговли в Правительстве Республики Казахстан были более важные вопросы?

Очень существенным является вопрос – имел ли Аблязов М.К., как Министр энергетики, индустрии и торговли РК, право пользоваться сотовой связью за счет государства. Не случайно, что этот вопрос следствием был поставлен еще до возбуждения уголовного дела. В томе 12 на л.д. 20 имеется запрос Агентства финансовой полиции от 20 февраля 2002 года за подписью первого заместителя следующего содержания: “Были ли предусмотрены для Министра энергетики, индустрии и торговли РК услуги сотовой связи, если да, то была ли у Аблязова М.К. сотовая связь, какая компания предоставила свои услуги, номер сотовой связи, установленный лимит, порядок и условия ее оплаты”.

Но ответа в деле так и нет. Т.е. нет отрицательного ответа.

Однако, из имеющихся в деле материалов, в том числе и постановлений Правительства о порядке пользования сотовой связью государственными органами РК видно, что в 1998 году не было запрета на пользование сотовой связью руководителями министерств и ведомств РК.

Также установлено, что в период исполнения Аблязовым М.К. должности Министра энергетики, индустрии и торговли в 1998 году он не был обеспечен сотовой связью за счет государства.

Можно было бы и не исследовать вышеизложенные вопросы, как не предъявленные в вину Аблязову М.К. Ведь следствие, действительно, не обвиняет Аблязова М.К. в том, что, будучи Министром, не имея права на пользование сотовой связью за счет государства, ввел в заблуждение руководство ОАО “KEGOK” и, злоупотребляя своими служебными полномочиями, оставил во временное пользование сотовый телефон, который был закреплен за ним как за президентом ОАО “KEGOK” и пользовался в личных и корыстных целях.

Вместе с тем, исследуемые вопросы еще раз свидетельствуют о полной несостоятельности и абсурдности данного обвинения.

Что касается мотива, которым якобы руководствовался Аблязов М.К. как Министр, пользуясь сотовым телефоном ОАО “KEGOK”, то здесь мы впервые в уголовном законодательстве сталкиваемся с таким понятием, как “в личных корыстных целях”. Это имеет место потому, что в случае толкования обвинением мотива в соответствии с законом (ст.307 УК РК), следствие должно было конкретизировать в чем заключается личный интерес Аблязова М.К. в использовании сотовым телефоном ОАО “KEGOK” или его корыстная цель. Проще, конечно, залпом выдать такой мотив, как “в личных корыстных целях”, а там пусть разбираются, наше дело нагнать страха, что вполне достойно незабвенного Андрея Януарьевича Вышинского.

Можно было бы не выделять самостоятельно вопрос о том, подтверждается ли по делу сумма 439,4 тыс. тенге, которая была выплачена по абонентному № 9005000, ибо в материалах дела есть такие данные, например, в акте аудиторской проверки от 26 апреля 1999 года. Однако, речь идет не взыскании указанной суммы в порядке гражданско-правового спора (даже в этом случае согласно ст.151 ГПК РК необходимо было бы представить в суд оригиналы счетов и других бухгалтерских документов, а не выписку из акта аудиторской проверки либо сам акт), а об обвинении в совершении тяжкого обвинения (ст.307 ч.3 УК РК), по которому государственный обвинитель отвел Аблязову М.К. 2 года лишения свободы.

В связи с этим, по мнению защиты, данный вопрос подлежит полному исследованию.

Согласно справки главного бухгалтера ОАО “KEGOK” Гусак Л. (т.12, л.д.3) документально подтвержденной суммой является не 439,4 тыс. тенге, а 364 273 тенге. В судебном заседании свидетель Гусак Л. подтвердила данную сумму и показала о том, что 364 273 тенге состоит из сумм оплаты за сотовый телефон № 9005000 за апрель – 35 755, 59 тенге (расчет произведен по среднему показателю, т.к. нет расшифровки по донному номеру), май – 95 379,52 тенге, июнь – 73 944,64 тенге (хотя по этим месяцам отсутствуют первичные документы), сентябрь – 56 593,92 тенге, октябрь – 43 614,16 тенге, ноябрь – 56 992,12 тенге и декабрь 1998 года – 1 993,32 тенге. В справку не были включены суммы за июль и август 1998 года, т.к. по указанным месяцам документы вовсе отсутствуют.

Казалось бы, можно ограничится данной справкой и суммой 364 273 тенге, все же не 439 400 тенге, как указано в обвинении.

Однако, и этот документ нельзя принимать во внимание как за чистую монету .

Во-первых, применение метода сравнительного анализа для исчисления суммы оплаты по телефону № 9005000 тенге за апрель месяц 1998 года является неправильным, т.к. речь идет об уголовном деле по обвинению в совершению тяжкого преступления, а не о результатах хозяйственной деятельности ОАО “KEGOK”, при котором можно проводить любые анализы и сравнения.

В связи с тем, что невозможно достоверно установить на какую сумму наговорили по сотовому телефону № 9005000 до назначения Аблязова М.К. Министром и после этого.

Поэтому, было бы уместно говорить о сомнительности доказательств размера оплаты за сотовый телефон за апрель 1998 года и исключить из обвинения сумму 35 755,59 тенге. С учетом этого размер оплаты, в отличие от справки ОАО “KEGOK”, составил бы 328 517,68 тенге (364 273,27 тенге – 35 755, 59 тенге).

Во-вторых, как установлено по делу, распоряжение в передаче сотового телефона ОАО “КЕГНОК” на баланс Министерства было издано 18 ноября 1998 года. Следовательно, с указанного времени все выплаты должны были быть сделаны уже самим Министерством. Поскольку Аблязов М.К. непосредственно этими вопросами не занимался, следствию следовало бы ограничиться его “злоупотреблениями” до 18 ноября 1998 года. Таким образом, следовало бы из общей суммы вычесть также 34 195 тенге за ноябрь 1998 года (56 992 : 30 дн. Х 8 дн.) и 1993 тенге за декабрь 1998 года, всего – 36 188 тенге.

Таким образом, общая сумма достоверных платежей за сотовый телефон № 9005000 за инкриминируемый период составляет 292 329 тенге.

И последний вопрос, какие тяжелые последствия были причинены ОАО “KEGOK” в результате временного использования сотового телефона № 9005000 не им (ОАО “KEGOK”).

Из того же акта аудиторского заключения мы видим, что в 1998 года ОАО “KEGOK” израсходовано на сотовую связь 8 400 000 тенге. В указанный период в ОАО “KEGOK” имелись в пользовании 23 сотовых телефона, и отсутствие одного из них не могло повлиять на его финансовое либо хозяйственное положение.

Итак, мы попытались осветить только некоторые вопросы данного обвинения за органы предварительного следствия и государственного обвинения.

Но доводы защиты заключаются в другом.

° Согласно диспозиции ст.307 УК РК злоупотребление должностными полномочиями предполагает использование должностным лицом своих служебных полномочий вопреки интересам службы.

Следовательно, в первую очередь, необходимо выяснить полномочия Аблязова М.К., как Министра энергетики, индустрии и торговли.

В соответствии с положением о Министерстве энергетики, индустрии и торговли РК, утвержденного постановлением Правительства РК от 22 ноября 1997 года № 1642, задачами и функциями министерства были разработка и реализация государственной политики в сфере энергетики, индустрии, строительства и торговли; координация деятельности предприятий и организаций, независимо от форм собственности, осуществляющих деятельность в ррегулируемых областях и т.д. (всего 31 направлений).

Какими упомянутыми полномочиями Министра энергетики, индустрии и торговли РК руководствовался Аблязов М.К. при разрешении вопроса о временном пользовании сотовым телефоном ОАО “KEGOK” министерством, остается загадкой следствия и обвинения.

Может быть уважаемый государственный обвинитель забыл, что с недавних пор (1 января 1998 г.) ответственность должностного лица наступает не по ст.143 УК Каз.ССР (злоупотребление властью или служебным положением), а по ст.307 УК РК (злоупотребление должностными полномочиями), что исключает трактовку обвинения тех времен: “Будучи Министром…”.

Таким образом, Аблязов М.К. при разрешении вопроса с сотовым телефоном ОАО “KEGOK” никакими министерскими полномочиями не пользовался, тем более, что ОАО “KEGOK” согласно приложения № 2 к вышеуказанному постановлению Правительства ОАО “KEGOK” в перечень учреждений, организаций и предприятий, находящихся в ведении Министерства энергетики, индустрии и торговли РК входило.

Если речь не идет об использовании Аблязовым М.К. служебных полномочий Министра, то как следует отнести к следующему пункту обвинения, что он действовал вопреки интересам службы?

Поскольку обвинение не приводит никаких конкретных доводов по данному вопросу, защита считает необходимым в очередной раз обратиться к закону.

Что с следует понимать под использование служебных полномочий вопреки интересов службы?

Это любые действия, не вызываемые служебной необходимостью (например, незаконная эксплуатация труда подчиненных в личных интересах, присвоение их результатов труда, использование бюджетных средств, незаконная приватизация государственной собственности, использование в личных целях предоставленных для служебной деятельности служебных помещений, транспорта, средств связи и т.д.).

Даже из самого текста обвинения Аблязова М.К. не усматривается, что он действовал вопреки интересам службы, а наоборот – в интересах государственной службы (“Сотовый телефон ОАО “KEGOK” при увольнении не сдал и, будучи Министром продолжал им пользоваться”).

° Обязательными признаками данного преступления являются

также мотивы злоупотребления служебными полномочиями, такие как, корыстная цель или иная личная заинтересованность.

Как сказал в своем выступлении прокурор, опасность злоупотребления должностными полномочиями и заключается в том, что государственный чиновник использует свое положение с целью извлечения для себя любой выгоды.

К сожалению, говоря о таких серьезных вопросах, прокурор не стал утруждать себя в дальнейшем и ограничился таким же пониманием мотива, как и следствие — “в личных корыстных целях”.

Между тем, в соответствии со ст.117, 207 УПК РК при предъявлении обвинения в злоупотреблении служебными полномочиями должны быть конкретно указан мотив, которым руководствовалось должностное лицо. Одной лишь ссылки на мотив, как, например, “корыстный” или “личный” является недостаточным.

Обвинение же приводит такой мотив, который является взаимоисключающим. Как указано выше, корытный мотив – это стремление получить выгоду имущественного характера, а личный – не имущественного характера.

Не стоит все это принимать близко к делу, т.к. государственный обвинитель просто не в состоянии, при всем своем желании, показать суду, в чем заключается этот мотив: “В личных корыстных целях”. Стоит только прокурору идти дальше в своих рассуждениях, как рухнет вся конструкция искусственно созданного обвинения в использовании сотового телефона.

Объективности ради, стоит все же говорить об обязательных мотивах злоупотребления должностным лицом своими полномочиями, как корыстная цель и иная личная заинтересованность.

Здесь не нужно открывать Америку или создавать велосипед, ибо человечеству давно известны эти мотивы.

Корыстный мотив предполагает получение имущественной выгоды. В толковом словаре В.Даля корысть не случайно определяется как “страсть к приобретению, поживе, жадность к деньгам, богатству, любостяжание, падкость на барыш”. Выше я привел некоторые примеры современной направленности корыстной цели.

Иная личная заинтересованность – это стремление извлечь личную выгоду неимущественного характера, обусловленное такими побуждениями, как карьеризм, протекционизм, семейственность, желание приукрасить действительное положение, получить взаимную услугу, заручиться поддержкой в решении какого-либо вопроса, скрыть свою некомпетентность и т.д.

Все эти вопросы были подробно освещены в постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 30 марта 1990 года № 4 “О судебной практике по делам о злоупотреблении властью или служебным положением, превышение власти или служебных полномочий, халатности и должностном подлоге”, которое можно использовать и в практике судов Республики Казахстан.

После всего изложенного по данному обвинению, возникает законный вопрос – усматриваются ли вышеуказанные побуждения в действиях Министра Аблязова ?

Безусловно, нет.

Коль нет такой мотивации действий Аблязова М.К., которая вытекает из содержания закона, можно было бы не занимать время суда и ограничиться приведенными доводами. Однако, если мы говорим о незаконных преследованиях Аблязова М.К., на мой взгляд, следует продолжить разговор и показать всю несостоятельность данного обвинения и показать это, как говорится, всему миру.

Не случайно, что американский адвокат господин Чарльз Бот так и не понял всей сути этого обвинения.

По упомянутому закону, наряду с вышеизложенными признаками (использование должностным лицом своих полномочий во вред государственной службы, наличие при этом корыстного мотива и иной личной заинтересованности) обязательным является “существенное нарушение прав и законных интересов граждан или организаций либо охраняемых законом интересов общества или государства”.

Под существенным нарушением прав и законных интересов граждан или организаций либо охраняемых законом интересов общества и государства понимается причинение физического, морального, политического и идеологического вреда (например, причинение смерти или тяжкого вреда здоровью, нарушение конституционных прав и свобод граждан, подрыв авторитета органов власти, создание помех, сбоев и дезорганизация их работы, нарушение общественного порядка, сокрытие крупных хищений и тяжких преступлений, нанесение ущерба в особо крупных размерах и т.д.).

Поскольку в нашем случае речь идет о причинении материального ущерба, обратимся к его размерам, который имеет в виду обвинение и законодатель.

В постановлениях о возбуждении уголовного дела по факту использования сотового телефона ОАО “KEGOK” и предъявлении Аблязову М.К., а также в обвинительном заключении следственные органы указывают о причинении крупного материального ущерба в сумме 439,4 тенге. В своем выступлении государственный обвинитель также сослался на причинение крупного ущерба.

Между тем, по законодательству Республики Казахстан крупным является ущерб, в 500 раз превышающий месячный расчетный показатель, что составлял в 1998 года: 1 квартал – 630 тенге, 2 квартал – 640 тенге, 3 квартал – 650 тенге и 4 квартал – 660 тенге. Даже, если исходить из максимального его размера – 660 тенге, то размер крупного ущерба составил бы 330 000 тенге, что больше установленной нами суммы, выплаченной по сотовому телефону № 9005000 – 292 329 тенге.

Поскольку Аблязову М.К. обвинение по данному эпизоду предъявлено по части 3 ст.307 УК РК, т.е. за причинение тяжких последствий, то здесь комментарии вовсе излишни.

Как уже мною было сказано, в целях завуалирования преследования Аблязова М.К. по политическим мотивам, 19 марта 2002 года в отношении него было возбуждено четвертое по счету уголовное дело по ст.310 ч.1 УК РК за незаконное участие в предпринимательской деятельности.

Также никакими новыми фактами при этом органы следствия не располагали, т.к. еще в самом начале уголовного преследования Аблязова М.К. его обвиняли в том, что он лоббировал интересы ОАО “Кустнайасбест”.

Единственно, что изменилось к моменту возбуждения очередного уголовного дела, так то, что по закону (ст.37 п.п. 3 и 4 УПК “Обстоятельства, исключающие уголовное преследование” — уголовное дело не может быть возбуждено, а возбужденное подлежит прекращению: вследствие акта амнистии, если он устраняет применение наказания за совершенное деяние, и за истечением срока давности) начинать уголовное преследование в отношении Аблязова М.К. по ст.310 ч.1 УК РК было нельзя.

Какова суть обвинения, предъявленного Аблязову М.К. по ст.310 ч.1 УК РК за незаконное участие в предпринимательской деятельности?

Вопрос не формальный, т.к. официальные документы следствия по данному эпизоду обвинения являются противоречивыми и непоследовательными.

Так, в обвинительном заключении и постановлении о привлечении Аблязова М.К. к уголовной ответственности по ст.310 ч.1 УК РК обвинение сформулировано в следующей форме: “Аблязов М.К., занимая с 18 июля 1997 года должность президента ОАО “KEGOK”, а с 21 апреля 1998 года – должность Министра энергетики, индустрии и торговли РК, вопреки запрету, установленным Указом Президента Республики Казахстан, имеющим силу закона, от 26 декабря 1995 года “О государственной службе” и Законом юридические лица совладельцем контрольного пакета акций акционерного общества Джетыгаринский асбестовый горно-обогатительный комбинат, после перехода 21 апреля 1998 года на государственную службу продолжал действовать.

Часть 2.

Как мною уже было сказано, в целях завуалирования преследования Аблязова М.К. по политическим мотивам и придать делу явно уголовный характер, 19 марта 2002 года в отношении него было возбуждено четвертое по счету уголовное дело по ст.310 ч.1 УК РК, за незаконное участие в предпринимательской деятельности.

Также никакими новыми фактами при этом органы следствия не располагали, т.к. еще в самом начале уголовного преследования Аблязова М.К. (26 октября 1999 года) его обвиняли в том, что он лоббировал интересы АО “Кустанайсабест”, соучредителем которого он, якобы, являлся

Единственно, что изменилось к моменту возбуждения очередного уголовного дела, то, что по закону (ст.37 п.п. 3 и 4 УПК РК “Обстоятельства, исключающие уголовное преследование”: уголовное дело не может быть возбуждено, если вследствие акта амнистии устраняется применение наказания за совершенное деяние или истекли сроки давности привлечения к уголовной ответственности) начинать уголовное преследование в отношении Аблязова М.К. по ст.310 ч.1 УК РК было невозможно.

В чем же суть обвинения, предъявленного Аблязову по ст.310 ч.1 УК РК?

Вопрос не риторический и не формальный, т.к. имеющиеся в деле официальные документы следствия являются неполными и носят порой противоречивый характер.

Так, в постановлении о привлечении Аблязова М.К. к уголовной ответственности и в обвинительном заключении обвинение сформулировано следующим образом: “Аблязов М.К., занимая с 18 июля 1997 года должность президента ОАО “KEGOK”, а с 21 апреля 1998 года – должность Министра энергетики, индустрии и торговли РК, вопреки запрету, установленным Указом Президента РК, имеющим силу закона, от 26 декабря 1995 года “О государственной службе” и Законом Республики Казахстан “О борьбе с коррупцией” от 2 июня 1998 года, принимал незаконное участие в предпринимательской деятельности, использовав в пользу АО “Кустанайасбест” ресурсы ОАО “KEGOK” и ОАО “Экибастузская ГРЭС-2”.

И завершается обвинение так: “Тем самым, Аблязов М.К., являясь должностным лицом, вопреки запрету, установленном законом, участвовал лично и через своих доверенных лиц в управлении частной организацией, осуществляющей предпринимательскую деятельность, с предоставлением ей льгот и преимуществ, т.е. совершил преступление, предусмотренное ст.310 ч.1 УК РК”.

В этих же документах официально сказано о том, что “Аблязов М.К., являясь через учрежденные им юридические лица являлся совладельцем контрольного пакета акций АО “Кустанайасбест”, после перехода 21 апреля 1998 года на государственную службу продолжал действовать в интересах этого акционерного общества”.

К сожалению, обвинение носит общий характер, не конкретизированы время совершения деяния (то ли будучи президентом ОАО “KEGOK” или Министром), конкретные нормы закона, которые нарушены, какие юридические лица были учреждены Аблязовым М.К. и в какой форме он участвовал “лично и через доверенных лиц” в их управлении и т.д. Все это напоминает по своему изложению известные политические репрессии 1937-1938 годов, когда людей привлекали к ответственности “за организацию шпионских групп”, “оказание помощи иностранной разведке” и т.д. Никто ничего не конкретизировал, кроме фамилий самих обвиняемых.

Для выяснения конкретных обстоятельств, связанных с обвинением в незаконном участии в предпринимательской деятельности, обратимся к другим материалам дела, и сами составим фабулу обвинения.

Из постановления о возбуждении в отношении Аблязова М.К. уголовного дела по ст.310 ч.1 УК РК усматривается, что “18 января 1994 года Аблязов М.К., Татишев Е.Н., Смагулов Н.Э. учредили ТОО “Астана Траст”, которое 10 декабря 1997 года переименовано в ТОО “Парити М”. 1 января 1995 года фирмой “Астана Траст” было учреждено ТОО “АСТ”, которая в свою очередь учредило фирму ТОО “Кен Дала”. 14 мая 1997 года ТОО “Айна Компани”, учрежденное фирмой “Кен Дала”, приобрело у АО “Концерн Елрово” 65 % акций АО “Кусмтанайасбест. 21 апреля 1998 года Указом Президента РК Аблязов М.К. был назначен Министром энергетики, индустрии РК и вопреки запрету, установленного Законом РК “О борьбе с коорупцией”, согласно которого Аблязов М.К., будучи должностным лицом, после выхода указанного выше закона (2 июня 1998 года) из состава учредителей не вышел, не передал в управление свою долю другим лицам и принимал участие в управлении делами АО “Кустанайасбест”, связанное с предоставлением льгот АО “Кустанайасбест” в виде отпуска электроэнергии в кредит, погашение долгов АО “Кустанайасбест” за электроэнергию путем взаимозачетов в ущерб государственным предприятиям АО “KEGOK” и АО “ЭГРЭС-2”.

Из этого следует, что:

° Аблязов М.К. обвиняется в незаконном предпринимательстве в период после 21 апреля 1998 года, т.е. назначения на должность Министра энергетики, индустрии и торговли РК.

° Через фирмы “Астана Траст”, Парити М”, “АСТ”, “Кен Дала”, “Айна Компани”, “Концерн Елрово” он являлся совладельцем 65 % акций АО “Кустанайасбест”.

° После выхода 2 июня 1998 года Закона “О борьбе с коррупцией” Аблязов М.К. из состава учредителей АО “Кустанайасбест” не вышел.

° Не передал в управление свою долю в АО “Кустнайасбест” другим лицам.

° Принимал участие в управление делами АО “Кустанайасбест” лично и через своих доверенных лиц.

Казалось бы, после такой конкретизации можно приступить к опровержению доводов обвинения.

Однако, чувствуя несуразность обвинения, автор обвинительного заключения далее конкретизирует: “Так, 18 января 1994 года, до назначения на должность президента АО “KEGOK”, Аблязов М.К., Татишев Е.Н. и Смагулов Н.Э. учредили ТОО “Астана Траст”, которое 30 декабря 1997 года переименовали в ТОО “Парити М”. При этом 52 % доли принадлежало Аблязову М.К., а Смагулову Н.Э. и Татишеву Е.Н. – по 24 %.

23 февраля 1994 года Аблязов М.К., Смагулов, Татишев учредили ТОО “АСТ”, учредителем которого 6 октября 1995 года стало ТОО “Астана Траст”.

29 мая 1996 года ТОО “АСТ” учредило ТОО “Кен Дала”.

7 июля 1995 года КХК “Астана Холдинг” и КМК “Астана моторс” учредили фирму “Астана Пресс”. 9 декабря 1996 года ТОО “Кен Дала” выкупило у КХК “Астана Холдинг” и КМК “Астана моторс” 100 % доли ТОО “Астана Пресс”.

11 декабря 1996 года ТОО “Астана Пресс” перерегистрировано в ТОО “Айна Компани”. 14 мая 1997 года ТОО “Айна Компани” приобрело у АО “Концерн Елрово” 65 % акций АО “Кустанайасбест”, после чего 60 % доли ТОО “Айна Компани” выкупило ТОО “АСТ”, а 40 % — ТОО “Кен Дала ЛТД”, учрежденное 20 мая 1997 года ТОО “АСТ” (99 %) гр. Ризоевым (0,5 %, Орловым (0,5 %).

Уважаемый суд, сторона обвинения в ходе оглашения материалов уголовного дела достаточно подробно привела текст разговора Аблязова М.К., записанного в ходе проведения оперативно-розыскных мероприятий, однако, такого разговора между Аблязовым М.К. и Татишевым Е. мы так и не услышали. Наоборот, Аблязов М.К. в разговоре с президентом АО “Экибастузская ГРЭС-2” Наурызбаевым А. и президентом АО “Кустанайасбест” Татишевым Е. обеспокоен, как Министр энергетики, индустрии и торговли фактическим положением дела на ЭГРЭС-2. Мы отчетливо видим, что Аблязов М.К., как Министр, ищет все варианты выхода из кризисного положения. Пользуясь случаем, “наезжает” на президента АО “Кустанайасбест” Татишева Е. по ценам на технику, считая их непреемлемыми для ЭГРЭС-2, по денежным средствам, которые должны были быть перечислены на ГРЭС-2, по поставке продуктов питания для бастующих работников АО “Экибастузская ГРЭС”. Действуя логике обвинения, что Аблязов М.К. лоббировал интересы АО “Кустанайасбест” в ущерб интересам АО “Экибастузская ГРЭС-2”,что он главный виновник банкротства АО “Экибастузская ГРЭС” в самую пору было бы услышать нам совершенно другой разговор между Аблязовым, Наурызбаевым и Татишевым. Кроме того, и тональность разговора указанных лиц не может свидетельствовать о каком-либо намеке на вмешательство Аблязова М.К. в дела АО “Кустанайасбест” и, тем более, участие в его управлении. Единственно, что не прочитано было государственным обвинителем, так это незначительный отрывок текста переговоров, где имели место нецензурные слова. Может в этом месте и было завуалировано участие Аблязова М.К. в руководстве АО “Кустанайасбест” ? По данному делу вовсе нельзя исключать и такую версию обвинения.

Несмотря на то, что содержание записи разговора Аблязова, Наурызбаева и Татишева не имеют ничего криминального, однако, вернемся к легитимности их происхождения и их законности.

Привести постановления о прослушивании телефонных разговоров.

ВАША ЧЕСТЬ!

Завершается судебный процесс над Аблязовым М.К., бывшим Министром энергетики, индустрии и торговли РК, известным бизнесменом и просто человеком.

Все, что собрано следствием по делу правдами и неправдами, находится у Вас и Вам предстоит дать им оценку от имени государства.

Может быть громко будет сказано, но скажу, что дело Аблязова М.К. войдет в историю демократического Казахстана.

Но рано или поздно люди забудут как заказчиков, так и исполнителей дела Аблязова М.К., его обвинителей и защитников, но никогда не забудется имя Судьи, который по закону и по совести оправдает его и вернет ему честное имя.

Защита просит полного оправдания Аблязова Мухтара Кабуловича.

ВЫСТУПЛЕНИЕ АДВОКАТА НАБИРЫ НЕЯСОВОЙ.

Уважаемый председательствующий!

Не будем скрывать, защита с нетерпением ждала выступления в прениях представителя государственного обвинения. Вель именно в этой стадии подводится сторонами обвинения и защиты итог работы в судебном заседании, именно в этой стадии, по мнению законодателя, в наиболее полной степени проявляется закрепленный уголовно-процессуальным законодательством принцип состязательности сторон.

И не случайно в статье 364 УПК РК установлен обязательный порядок выступления в прениях, согласно которого первым обязательно выступает прокурор, а потому что задачей защиты является возражение на выдвинутое прокуратурой обвинение.

Обвинение, выдвинутое против Аблязова, поддерживали в суде представители Генеральной прокуратуры Республики Казахстан – высшего органа, осуществляющего надзор за соблюдением законности. Уже только это обстоятельство обязывает участвующих в рассматриваемом деле прокуроров являться образцом безукоризненного соблюдения законов.

Требования статьи 24 Уголовно-процессуального кодекса Республики Казахстан о необходимости всестороннего, полного и объективного исследования обстоятельств дела, необходимых для правильного разрешения дела касается не только суд, но и прокурора.

Более того, в статье 25 Уголовно-процессуального кодекса Республики Казахстан подчеркивается: “Суд, прокурор оценивают доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на совокупности рассмотренных доказательств, руководствуясь при этом законом и совестью”.

Именно поэтому защита ждала от прокуратуры тщательного анализа исследованных и собранных в судебном заседании доказательств.

Однако, речь представителя государственного обвинения была сведена к оглашению обвинительного заключения, составленного руководителем следственной группы.

Создается впечатление, что не было трехнедельного судебного заседания, в течение которого скрупулезно перепроверялись представленные следствием доказательства. Прокурором абсолютно проигнорированы многочисленные показания свидетелей, документы, представленные защитой, свидетельствующие о невиновности Аблязова, не дана абсолютно никакая оценка доводам самого подсудимого Аблязова.

В судебном заседании государственные обвинители активно участвовали в стадии исследования материалов дела, заявив ходатайство об оглашении многочисленных документов.

В соответствии с требованиями закона, делается это сторонами для того, чтобы иметь возможность ссылаться на них в обоснование своих доводов.

То, что прокуратура не использовала ни один из оглашенных

ею документов может свидетельствовать только о том, что содержание их опровергает позицию обвинения.

В соответствии с п.3 ст.23 УПК РК “Обязанность доказывания предъявленного подсудимому обвинения возлагается на обвинителя”.

В связи с этим, единственным вопросом, после выступления прокурора, является вопрос: Удалось ли представителям государственного обвинения доказать вину Аблязова?

И, единственным ответом на этот вопрос, по мнению защиты, является ответ: нет.

Несмотря на утверждение государственного обвинения о доказанности вины Аблязова в полном объеме, считаем, защитой приведены убедительные доводы его невиновности в злоупотреблении служебным положением по эпизоду, связанному с пользованием сотовым телефоном и в незаконном участии в предпринимательской деятельности.

Помимо указанных эпизодов, доказанной, по мнению обвинения, является вина Аблязова и в злоупотреблении служебным положением по эпизоду, связанному с заключением соглашений №№9-36-98 от 13.05.98,15-С-71 от 12.05.98, 15-С-115 от 28.08.98, 15-Д-285 от 30.10.98.

Суть обвинений Аблязова по этому эпизоду, судя по речи государственного обвинителя, практически без отступлений огласившего обвинительное заключение, заключается в следующем:

“Аблязов,для реализации своих преступных намерений назначил президентом KEGOK своего доверенного человека Наурызбаева, а директором коммерческого департамента этого ОАО своего родного зятя Кусаинова, которым поручил бесперебойное снабжение АО ДАГОК “Кустанайасбест” электроэнергией, а возникающие при этом денежные долги акционерного общества погашать путем проведения взаимозачетов в ущерб ОАО “KEGOK”.

Считаем необходимым, обратить внимание суда на то, что буквально каждая фраза обвинительного заключения абсурдна, и не выдерживает никакой критики.

Доводы о том, что Аблязов назначил Наурызбаева на должность Президента “KEGOK” опровергаются материалами дела о назначении Наурызбаева на указанную должность Постановлением Правительства РК (т.2 л.д.238).

Что подразумевают следствие и обвинение под понятием “доверенный” человек, совершенно не понятно. Но, что бы ни подразумевалось, свидетель обвинения Наурызбаев никогда не давал показаний о том, что он является доверенным человеком Аблязова, тем более, в каких-либо преступных намерениях.

Доводы следствия и прокуратуры о том, что Аблязов назначил директором департамента KEGOKа своего родного зятя, абсолютно бездоказательны. Аблязов этот факт отрицает, Кусаинов не допрошен, а в материалах дела отсутствует вообще приказ о его назначении.

Совершенно не понятно, на базе каких доказательств следствие обвиняет Аблязова в даче поручения Наурызбаеву и Кусаинову обеспечения бесперебойного снабжения АО ДАГОК “Кустанайасбест” электроэнергией.

В подтверждение этого не прозвучало ни одного слова даже из уст свидетеля обвинения Наурызбаева.

Адвокатом Мазановым приведены достаточно убедительные доказательства непричастности Аблязова к владению не только конктрольного пакета, но и вообще акций ОАО “ Джетыгаринский асбестовый горно-обогательный комбинат “Кустанайасбест”.

В связи с этим несостоятельными являются доводы следствия о действиях Аблязова в интересах этого акционерного общества, выразившихся в указаниях о предоставлении льгот и преимуществ для АО ДАГОК “Кустанайасбест”.

Допрошенные в судебном заседании свидетели:

Татишев, Копбаев подчеркнули, что никаких благоприятных условий работы АО ДАГОК “Кустанайасбест” ни АО “KEGOK”, ни АО “ЭГРЭС-2” не создавали. Более того, АО “Кустанайасбест” был в худших условиях по сравнению с другими потребителями, так как отпуск электроэнергии для него осуществлялся по “бартерной” цене, что значительно превышает отпускную цену на электроэнергию длядругих потребителей.

Кроме того , свидетели Наурызбаев, Спасов, Татишев, Копбаев и другие показали, что АО “KEGOK” и АО “ЭГРЭС-2” регулярно применяли меры ограничения отпуска электроэнергии для АО ДАГОК “Кустанайасбест”, в связи с невыполнением им договорных обязательств, связанные с погашением задолженностей.

В опровержение доводов обвинения о создании благоприятных условий работы АО ДАГОК “Кустанайасбест” со стороны ОАО “KEGOK” и АО “ЭГРЭС-2” и в подтверждение показаний перечисленных свидетелей, защитой представлены суду сведения о принимаемых мерах в отношении АО “Кустанайасбест”.

Создается впечатление, что автор обвинительного заключения умышленно, с целью ввести в заблуждение суд и участников процесса, “нагрузил” текст фразами, лишенными какого-то смысла.

Вдумайтесь в слова: “Аблязов поручил “ денежные долги АО “Кустанайасбест” погашать путем проведения взаимозачетов в ущерб ОАО “KEGOK”. Все слова в этом предложении буквально противоречат друг другу. Само слово “ взаимозачет” предполагает обоюдный расчет между сторонами, а если обоюдный, взаимный, то о каком ущербе может идти речь.

И уж тем более непонятно, на основании чего следствие и обвинение утверждают, что Аблязовым дано указание проводить взаимозачеты именно в ущерб KEGOK.

Кто-то дал показания о таких указаниях?

Следствие располагает резолюцией Аблязова, свидетельствующей о таких нарушениях?

Если такие доказательства есть, то почему они не представлены?

Следствие и обвинение считают доказанной вину Аблязова в том, что он

— дал указания Наурызбаеву о предоставлении льгот и преимуществ для АО ДАГОК “Кустанайасбест”;

— дал указания Кусаинову и Татишеву о подготовке и заключении соглашения №15-С-71 о погашении задолженности между АО “KEGOK”, АО “ЭГРЭС-2” и АО ДАГОК “Кустанайасбест”;

— дал поручение Кусаинову обговорить с представителем “Савдоэнерго” Зиятовым условия погашения задолженности РГП “ НЭС Казахстанэнерго” перед Министерством энергетики Республики Узбекистан и подготовить необходимые документы;

Вызывают серьезные сомнения в правдивости и показания Яценко о том, что соглашение №15-С-115 от 28.08.98 г. подписано им также под давлением Кусаинова, поскольку полностью опровергаются свидетелем Спасовым.И на следствии, и в суде Спасов показал, что указанное соглашение подписано с его ведома и согласия, т.к. оно было выгодно для ЭГРЭС-2.

Единственный свидетель, на анализе показаний которого защита не может не остановиться – это свидетель Наурызбаев. И не потому что он дает показания, изобличающие Аблязова.А потому что именно Наурызбаеву была отведена особая роль в этом деле.Именно в отношении Наурызбаева с момента дачи им показаний следственными органами, по собственной инициативе, безо всяких к тому оснований, были приняты меры его безопасности. Очевидно, что именно на Наурызбаева была сделана ставка следствия и обвинения. Однако нельзя не констатировать: все усилия следствия были тщетны, а надежды обвинения неоправданы, поскольку ни единым словом Наурызбаев не изобличил Аблязова.

Более того, показания Наурызбаева свидетельствуют об обоснованности всех соглашений и о непричастности к их заключению Аблязова. Именно поэтому защита с полным правом может назвать Наурызбаева свидетелем защиты.

Очевидно именно это толкнуло государственного обвинителя РООТ на недопустимые искажения его показаний.

Так, вводя в забулждение суд, господин РООТ утверждает, что Наурызбаев дал показания о запрете Аблязова отключать подачу электроэнергии для АО “Кустанайасбест”, и даче указаний производить расчеты за потребленную Кустанайасбестом электроэнергию

только взаимозачетом.

Ничего кроме недоумения не может вызвать подобное, вольное толкование показаний свидетеля, пояснившего в суде обратное-никогда Аблязов не давал указаний, запрещающих отключать подачу электроэнергии для АО ДАГОК “Кустанайасбест”, а также производить расчеты с “Кустанайасбестом” только взаимозачетом.

Вообще, нельзя не обратить внимание суда на удивительно избирательный подход к анализу доказательств представителя государственного обвинения. Если бы защита не видела его каждый день в судебном заседании, то по содержанию его выступления можно было бы сделать вывод о его отсутствии в суде.

Обвинением совершенно проигнорированы данные, исследованные и добытые во время судебного разбирательства.

Защитой был представлен целый ряд документов и заключений специалистов, имеющих огромное значение для полного объективного рассмотрения дела, оставленных прокуратурой без какого-либо внимания.

По ходатайству обвинителей постановлением суда экспертам был задан целый ряд уточняющих вопросов. До сих пор осталось загадкой, для чего они уточняли обвинением, если ответам на эти вопросы не дана никакая оценка?

Ответ на этот вопрос, на наш взгляд, может быть только один – прокуратура не получила от экспертов желаемого результата.

Пытаясь доказать вину Аблязова и наличие ущерба, обвинение приводит показания специалистов: аудитора Тохтаровой и контролера-ревизора Мендигалиева, подтвердивших свои акты по результатам проверок.

Однако, необходимо отметить, что указанные акты,наряду с материалами дела,были предметом экспертного исследования №2012 ( т.4 л.д.305-315), в ходе которого экспертами сделан вывод о том, что представленных материалов недостаточно для того, чтобы можно было сделать вывод о наличии ущерба.

Уважаемый суд!

Обвинительный приговор, о вынесении которого просит ВАС представитель государственного обвинения, в соответствии с уголовно-процессуальным кодексом и руководящими Постановлениями Пленума Верховного Суда Республики Казахстан, может быть вынесен только на основании совокупности бесспорных доказательств.

Защита убеждена, что прокуратура не справилась с возложенным на неё законом бременем доказывания вины и не представила в подтверждение своей позиции ни одного бесспорного доказательства.

На протяжении почти трех лет со дня возбуждения уголовного дела

в его расследовании принимал участие огромный штат оперативно-следственных работников различных ведомств (МВД,КНБ, Агентство финансовой полиции), надзор за деятельностью которых осуществлялся от районного прокурора до Генерального.

Несмотря на это, органам преследования не удалось как уже было отмечено добыть не только бесспорных доказательств вины Аблязова, но и вообще каких-либо доказательств причастности его к обстоятельствам, явившимся предметом исследования уголовного дела.

Казалось бы, доказав это, защита могла бы считать свою миссиию выполненной.

Однако, так же, как и наш подзащитный, мы оказались втянутыми в анализ всего текста предъявленного Аблязову обвинения, каким бы нелепым он не казался.

А нелепость обвинения очевидна. Обычные, гражданско-правовые отношения между хозяйствующими субъектами отнесены к разряду уголовных.

Что же бесспорно же установлено следствием и не оспаривается защитой?

В течение 1995-1996 г.г. сформировались долги РГП НЭС “Казахстанэнерго” перед Министерством энергетики Республики Узбекистан в размере 13.938.537 долларов США или 1.053.056.500 тенге по состоянию на 1 декабря 1997 года за поставленную электроэнергию и услуги по транзиту, осуществленные в рамках Межправительственных соглашений.

В соответствии с положениями Протокола заседания Межправительственной Узбекско-Казахстанской комиссиии по торгово-экономическому сотрудничеству от 25.03.98 г., было заключено соглашение №9-36-98 от 13.05.98 г. о погашении взаимной задолженности между Министерством энергетики Узбекистана, АООТ “Савдоэнерго”, РГП НЭС “Казахстанэнерго”, АО “Алтайэнерго”, АО “ЭГРЭС_2” и АО “Кустанайасбест” на сумму 2,6 млн. долларов США или 199.160.000 тенге. А именно: АО “Савдоэнерго” в соответствии с соглашением между Минэнерго Республики Узбекистан и АО “Савдоэнерго” об уступке требования, производит уменьшение задолженности РГП НЭС “Казахстанэнерго”; РГП НЭС “Казахстанэнерго” списывает задолженность АО “Алтайэнерго” на сумму 199.160.000 тенге; АО “Алтайэнерго” списывает задолженность АО “ЭГРЭС-2” на указанную сумму, АО “ЭГРЭС-2” и АО ДАГОК “Кустанайасбест” производят взаиморасечты на эту же сумму и АО ДАГОК “Кустанайасбест отгружает продукцию в адрес АО “Савдоэнерго” на сумму 199.160.000 по отдельному договору.

28.08.98 было заключено соглашение №15-С-115 между АО “Кустанайасбест”, АО “KEGOK” и АО “ЭГРЭС-2”, согласно которого АО “Кустанайасбест” списывает задолженность АО “ЭГРЭС-2”, образовавшуюся по условиям соглашения №9-36-98 на сумму 190.160.000 тенге. АО “ЭГРЭС-2” осуществляет поставку электроэнергии для ОАО “KEGOK” на сумму 190.160.000 тенге, АО “KEGOK” уменьшает задолженность АО “Кустанайасбест” за потребленную электроэнергию на указанную сумму. По условиям соглашения, оно вступает в силу с момента подписания всеми сторонами и действует до его полного выполнения надлежащим образом.

30.10.98 г. было заключено соглашение №15-Д-285 между АО “KEGOK”, АО “ЭГРЭС-2” и АО “Кустанайасбест”, согласно которого АО “KEGOK” передает дебиторскую задолженность АО “Кустанайасбест” АО “ГРЭС-2”, а “ЭГРЭС-2” принимает право требования задолженности к АО “Кустанайасбест” на сумму 338.518.920 тенге. По условиям соглашения оно вступает в силу с момента подписания всеми сторонами и действует до его полного выполнения надлежащим образом.

Кроме того, 12.05.98 г. было заключено соглашение №15-С-71 между АО “KEGOK”, АО “ЭГРЭС-2” и АО “Кустанайасбест”, согласно которого “Кустанайасбест” списывает задолженность “ЭГРЭС-2” на сумму 19.986.763 тенге, “ЭГРЭС-2” и “KEGOK” производят взаимозачеты между собой на указанную сумму. “KEGOK” уменьшает задолженность “Кустанайасбеста” на сумму 19.986.763 тенге. По условием соглашения, оно действует с момента подписания и до полного выполнения всех обязательств по нему.

По мнению следствия все 4 соглашения являются необоснованными, преступными, поскольку в результате заключения соглашений №15-С-71 и №15-Д-285 АО ДАГОК “Кустанайасбест” получило выгоду на сумму 122.637.763 тенге., а соглашениями №№15-С-71,15-С-115,15-Д-285 АО “KEGOK” причинен ущерб на сумму 557.665.683 тенге.

КРАЕУГОЛЬНЫМ КАМНЕМ ОБВИНЕНИЯ Аблязова явилось пресловутое, так называемое шестистороннее соглашение, в организации подделки которого он обвинялся практически до окончания следствия.

Что же криминального, собственно, в этой шестисторонней сделке? Абсолютно ничего. Итог сделки – принятие коммерческой структурой АО “Кустанайасбест” на себя долга РГП НЭС “Казахстанэнерго” перед Узбекистаном и, в результате, уменьшение долга Казахстана перед Узбекистаном за поставленную электроэнергию и её транзит на 2,6 млн. долларов США.Что кроме пользы извлекло государство в результате этого соглашения?

Доводы следствия о разработанном Аблязовым и претворенным в жизнь Наурызбаевым и Кусаиновым преступном плане проведения взаимозачета с участием АО “Кустанайасбест” несостоятельны Из показаний свидетелей Татишева, Копбаева видно, что ничего нового в осуществлении взаимозачетов хозяйствующими субъектами с участием АО “Кустанайасбест” нет, что еще задолго до заключения шестистороннего соглашения и приобрения ТОО “Айна компани”, в причастности к деятельности которой следствие обвиняет Аблязова, 65% акций АО “Кустанайасбест”,АО “Кустанайасбест”, будучи государственным предприятием, выступало стороной в соглашении по погашению задолженности РГП НЭС “Казахстанэнерго перед государственными предприятиями других государств путем взаимозачетов.

В подтверждение этого защитой представлена суду копия соглашения от 1.04.97 г. о погашении задолженности, сторонами которого являются: РГП НЭС “Казахстанэнерго”, АО “ЭГРЭС-2”, АО ДАГОК “Кустанайасбест”, Туркменская Государственная Энерготехнологическая Корпорация “КУВВАТ” ( в лице Министра энергетики и промышленности Туркменистана), Бюзмейинский комбинат строительных материалов ( Туркмения).

Необходимо отметить, что практически все свидетели обвинения допрошенные в суде: Наурызбаев, Фельд, Спасов, Имангазиев, Татишев и другие показали, что в связи с экономическим кризисом в стране взаимозачеты, из-за всеобщей неплатежеспособности, являлись обычной формой расчетов и система энергетики не была исключением.

И, если следовать логике обвинения, то практически всех руководителей хозяйствующих субъектов, работавших в тот период, можно посадить на скамью подсудимых.

Доводы о необоснованности шестистороннего соглашения опровергаются и объективными обстоятельствами.

Так, на момент заседания межправительственной узбекско-казахстанской комиссии по торгово-экономическому сотрудничеству 25.03.98 г., Аблязов был Президентом АО “KEGOK” и не принимал участия в работе комиссии и разработке соглашений во исполнение решений этой комиссии. На момент же заключения 13.05.98 г. соглашения №9-36-98 г,он – Министр, а данное шестистороннее соглашение касается отношений хозяйствующих субъектов и Министерство энергетики, индустрии и торговли к нему не имело никакого отношения.

Также, защита считает необходимым отметить тот факт, что, в соответствии с Перечнем учреждений, организаций и предприятий, находящихся в ведении Министерства энергетики, индустрии и торговли РК, являющегося приложением к Постановлению Правительства РК от 22.11.97 г. №1642 АО “KEGOK”, АО “ЭГРЭС-2” не находились в ведении указанного Министерства, следовательно, Аблязов, не имел никакого отношения ни к управлению, ни к их деятельности, ни к назначению из руководства и не мог оказывать влияния на принимаемые ими решения.

В течение почти 3-х лет, с подачи правоохранительных органов Казахстана, муссируются слухи о незаконности шестистороннего соглашения, однако, ни один из его участников, в предусмотренном законом порядке, не поставил вопрос о его аннулировании, Более того, 21.08.01 г. заключен конктракт между АО “Кустанайасбест” и АООТ “Савдоэнерго”, представленный суду, изменяющий сроки погашения задолженности “Кустанайасбеста” по шеститороннему соглашения, а также новый порядок и форму её погашения, что свидетельствует о законности, обоснованности и действии шестистороннего соглашения.

Доводы следствия и обвинения о необоснованности трехсторонних соглашений №№15-С-71,15-С-115,15-Д-285 и причинения в результате их заключения ущерба также несостоятельны.

Они были опровергнуты доказательствами, добытыми во время судебного рассмотрения дела,а так же материалами, собранными самим органом уголовного преследования еще в ходе предварительного следствия.

Абсолютно все участники этих соглашений, а именно: Спасов, Наурызбаев, Татишев, а также свидетели: Фельд, Копбаев, Невгод и на следствии, и в суде показали, что между АО “KEGOK”, АО “ЭГРЭС-2” и АО ДАГОК “Кустанайасбест” существовали и существуют по сегодняшный день длительные, устойчивые хозяйственные отношения и именно в рамках этих отношений были заключены вышеперечисленные соглашения. Все указанные свидетели обвинения подчеркнули, что зачеты, как форма расчета, в период 1997-1998 годов были широко распространены в связи с тяжелым финансовым положением, отсутствием денежных средств практически у всех потребителей электроэнергии, что соглашения эти выгодны для всех и ничего незаконного в их заключении и исполнении они не видели и не видят.

Отсутствие в материалах дела сведений о претензиях участников соглашения друг к другу и мерах принудительного характера по их исполнению свидетельствуют о том, что эти трехсторонние соглашения были заключены всеми участниками на добровольной основе, были выгодны для всех и ничьи интересы в результате их заключения ущемлены не были.

Доводы следствия об исключительности этих соглашений, в связи с включением в состав участников АО ДАГОК “Кустанайасбест” и прекращении подобных зачетов после отставки с должности Министра Аблязова и освобождения от занимаемой должности Президента АО “KEGOK” Нурызбаева, вызывают у защиты просто недоумение.

Ведь само следствие в качестве доказательств по делу, приобщило к нему акт по проверке филиала Сарбайской МЭС ( т.4 л.д.297), содержащий сведения о проведении ряда расчетов с участием АО ДАГОК “Кустанайасбест” в различные периоды времени, а также письмо вице-президента АО “KEGOK” Саткалиевана запрос руководителя следственной группы о состоянии дебиторской задолженности АО “Кустанайасбест” перед АО “KEGOK” и проведении расчетов.

В указанном письме признается, что погашение задолженности АО “Кустанайасбест” перед KEGOK в 2000-2001 годы ( т.е. после отставки Аблязова) продолжало производиться, как денежными средствами, так и проведением взаимозачетов.

Но самым абсурдным является то, что следствие в обвинительном заключении приводит, в качестве доказательств вины Аблязова, именно это письмо Саткалиева ( л.27 обвинительного заключения), а прокурор ссылается на него в речи, несмотря на то, что оно, наоборот, опровергает доводы обвинения.

И еще один момент, на который хотелось бы обратить внимание суда.

В основу обвинения Аблязова в причинении ущерба положено заключение экспертов №4721 от 04.04.2002 года, в то же время текст обвинения не соответствует выводам экспертов.

Так, экспертами сделан вывод о том, что в результате заключения соглашений №15-С-71, №15-С-115, №15-Д-285 причинен ущерб АО “KEGOK”, 100% акций которого принадлежит государству, ввиду банкротства АО “ЭГРЭС-2”.

Обвинение же, выбрасывает из контекста выводов экспертов ключевую фразу “ ввиду банкротства ЭГРЭС-2”, оставляя только вывод о наличии ущерба вообще.

Защита убеждена, что сделано это намерено, поскольку исследование и анализ причин и процедуры банкротства ЭГРЭС-2 – это отдельный, самостоятельный вопрос, который не вписывается в версию следствия и ломает всю конструкцию обвинения. Этим объясняется и нежелание обвинения касаться этого вопроса в судебном заседании, как якобы не имеющего отношения к обвинению.

Но избежать исследование этого вопроса невозможно, так как выводы экспертов об ущербе связаны именно с банкротством.

Кроме того, вопрос этот не может быть оставлен без внимания еще и потому, что из показаний Аблязова видно, что именно его позиция, проявляющаяся в воспрепятствовании передачи ЭГРЭС-2 в качестве контрольного пакета акций в совместное российско-казахстанское предприятие в счет погашения задолженности Казахстана перед РАО ЕЭС за электроэнергию, а, в последующем – против инициирования государством банкротства ЭГРЭС-2, послужила поводом для преследования его в уголовном порядке.

Защитой, в дополнение к судебному следствию был представлен целый ряд документов, проливающих свет на так упорно избегаемый следствием и обвинением вопрос банкротства ЭГРЭС-2, из которых видно, 28.12.99 года Правительством Республики Казахстан было принято постановление №1992 “ Об акционерном обществе “ЭГРЭС-2”. Этим постановлением Министерству государственных доходов РК было поручено инициировать банкротство ЭГРЭС-2, что и было сделано. Как видно из решения Экибастузского городского суда от 04.02.2000 г. ( т.4 л.д.63-64); 24.01.00 определением этого суда, по заявлению ОАО “Агентство по реорганизации и ликвидации предприятий” по Павлодарской области по доверенности Налогового комитета по г. Экибастузу, было возбуждено дело о банкростве ЭГРЭС-2.

Вышеназванным постановлением Правительства были установлены “особые условия и порядок реализации конкурсной массы АО ЭГРЭС-2”.

В частности, п.п.2.1 и 2.2 Постановления была предусмотрена продажа имущественного комплекса АО “ЭГРЭС-2” единым лотом со стартовой ценой конкурсной массы не ниже требований кредиторов 1-ой очереди.

Из определения Экибастузского городского суда от 29.04.2000 г. об утверждении заключительного отчета конкурсного управляющего ОАО “ЭГРЭС-2” и ликвидационного баланса предприятия видно, что в ходе конкурсного производства, в целях обеспечения непрерывности производства, из общей конкурсной массы был выделен и сформирован единый технологический лот №1, в который вошли первый и второй энергоблоки с запасами основных средств, оборудования и товаро-материальных ценностей, обеспечивающих работу станции, общей оценочной стоимостью 17 млрд.279 млн.930 тыс. тенге, который был продан за 7 млн.287 тыс.тенге.

Казалось бы, что Акционерное общество “KEGOK”, имеющее миллиардные обороты вполне могло позволить себе купить этот лот №1,оцененный в 17 с лишним млрд., за 7 млн.287 тыс. тенге перекрыв при этом не только задолженность ЭГРЭС-2, но и получив выгоду.

Однако, пунктом 3 упомянутого Постановления установлены “ дополнительные требования к покупателям конкурсной массы”, в числе которых необходимость предоставления покупателем согласия РАО ЕЭС Россиии на транспортировку электроэнергии по территории России.

Тем самым, Правительство создало препятствия для кредиторов АО ЭГРЭС-2 и лишило их возможности участия в конкурсе по приобретению ЭГРЭС-2. Кроме того, реализация комплекса ЭГРЭС-2 по цене гораздо ниже даже оценочной стоимости лишили возможности погашения задолженности ЭГРЭС-2 перед кредиторами за счет реализации конкурсной массы.

Не надо даже быть специалистом и обладать определенными познаниями для того, чтобы сделать вывод – банкротство ЭГРЭС-2 наступило не в результате неисполнения каких-то отдельных соглашений, а в результате установленного государством, в лице Правительства, особого режима банкротства ЭГРЭС-2.

Из текста решения Экибастузского городского суда от 04.02.2000 г. видно, что формальные основания для признаниЯ ЭГРЭС-2 банкротом наступили уже в 1997 году. Поэтому выводы следствия о том, что заключение соглашений №15-С-71, №15-С-115, №15-Д-285 повлекло за собой банкротство ЭГРЭС-2 совершенно несостоятельны.

Более того, в материалах уголовного дела (т.7 л.д.33-46,96-103), имеется целый ряд соглашений, свидетельствующих об уменьшении задолженности ЭГРЭС-2 перед KEGOK в результате переуступки АО KEGOK своих требований другим хозяйствующим субъектам.

В частности, соглашением №1-юр.-д-131 от 06.05.99 Акционерное общество “KEGOK” в лице президента Фельд переуступило акционерному обществу “Актюбинская РЭК” право требования с акционерного общества “ЭГРЭС-2” задолженности в сумме 199 млн.160 тыс.000 тенге, сформировавшейся на основании соглашения №15-С-115 (о котором идет речь в обвинении),в результате которого произошло уменьшение задолженности ЭГРЭС-2 перед KEGOK на указанную сумму.

Соглашение №1-юр-Д-138 от 7.05.99 г. Акционерное общество KEGOK переуступило акционерному обществу “Западно-Казахстанская РЭК” право требования долга ЭГРЭС-2 перед KEGOK на сумму 150 млн.тенге, сформировавшегося на основании соглашения №15-С-115 ( о котором идет речь в обвинении).Согласно паспорта этой сделки, предметом зачета является уменьшение Акционерным обществом KEGOK дебиторской задолженности ЭГРЭС-2 на указанную сумму.

Договором №1-юр-Д-135 от 6.05.99 г. проведена аналогичная уступка акционерным обществом KEGOK права требования акционерному обществу “Акмолинская РЭК” задолженности ЭГРЭС-2 на сумму 85 млн.814.738 тенге, сформировавшейся на основании соглашения №15-Д-285.

Таких договоров в деле множество. Все это свидетельствует о том, что на момент признания ЭГРЭС-2 банкротом, т.е. на 4.02.2000 г., задолженность по соглашениям №№15-С-71,15-С-115,15-Д-285, в организации подготовки которых обвиняется Аблязов, была погашена.

Совершено непонятно, почему эти обстоятельства, имеющие существенное значение для решения вопроса о наличии ущерба, были проигнорированы экспертами при даче заключения.

Объясняя в суде это обстоятельство непредоставлением указанных документов для исследования, эксперты, мягко говоря, лукавят. И подозрения защиты в их неискренности объясняются тем, что в тексте исследовательской части заключения №4721 имеется описание договора №1-юр-Д-131 от 6.05.99 ( о котором упомяналось выше) об уступке права требования на сумму 199.160.000 тенге, более того, отражен результат его исполнения.Однако, при расчете суммы, якобы,причиненного ущерба этот результат не учтен.

Экспертами безо всякого обоснования сделан вывод о необоснованности исследуемых соглашений, поскольку заключены они без актов сверок данных о фактическом наличии задолженности участников соглашения.

Вряд ли при таких обстоятельствах можно говорить о полноте, объективности и законности экспертного заключения №4721 о наличии и сумме, якобы, причиненного ущерба.

Сомнения в правильности выводов экспертов вынудили нас воспользоваться предоставленным законом правом обращения к специалистам для дачи заключения об обоснованности сделанных экспертами выводов.

Судом приобщены к делу, представленные защитой заключения:

1.Доктора экономических наук, профессора, Почетного члена Палаты аудиторов, Члена квалификационной комиссиии по аттестации аудиторов РК, директора Аудиторской фирмы “Айаудит” Дюсембаева К.Ш.,

2.Независимого аудитора, Члена Палаты аудиторов РК Базаевой Н.Т.,

3.Экспертное заключение ООО “Финансовые и бухгалтерские консультанты” ( г. Москва).

Все специалисты были единодушны в том, что

Вывод экспертов о необоснованности заключенных соглашений №№9-36-98,15-С-71,15-С-115,15-Д-285 по причине заключения их без актов сверки данных о фактической задолженности участников соглашения несостоятелен, поскольку не один нормативно-правовой акт Республики Казахстан не регламентирует обязательное наличие такого акта при заключении соглашений по взаимозачету задолженностей или переводу долга.

Вывод экспертов о необоснованности заключенных соглашений№№9-36-98,15-С-71,15-С-115,15-Д-285 в связи включением в состав их участников АО ДАГОК “Кустанайасбест” не имеющего какой-либо дебиторской и кредиторской задолженности перед другими участниками, соглашения не состоятелен. Согласно статьи 380 ГК РК, граждане и юридические лица свободны в заключении договора. Стороны могут заключить договор, как предусмотренный, так и непредусмотренный законодательством. Включение в состав участников АО ДАГОК “Кустанайасбест” не противоречит нормам гражданского законодательства, как перемена лиц в обязательстве. АО ДАГОК “Кустанайасбест”, как юридическое лицо, в соответствии со статьей 378 ГК РК, вправе заключать договоры или соглашения с другими хозяйствующими субъектами, при этом, не имея перед ними дебиторской, кредиторской задолженностей.

Выводы экспертов о необоснованности заключения соглашений №№15-С-71, 15-С-115,15-Д-285 по причине перевода долга на несостоятельного дебитора-АО “ЭГРЭС-2”, имевшего на момент заключения значительную задолженность перед бюджетом ( 1,9 млрд. тенге) несостоятелен. Необходимо уточнить, что предметом указанных соглашений является не перевод долга, как указано в заключении экспертов, а переуступка требований. При заключении договора переуступки требования немаловажным критерием при определении преимущества одного дебитора перед другим являются его активы. Специалистами указывается “ Заключение о целесообразности выбора ОАО KEGOK в качестве дебитора ОАО “ЭГРЭС-2” вместе ОАО “Кустанайасбест” при заключении вышеперечисленных соглашений сделать не представляется возможным в связи с отсутствием сведений о финансово-хозяйственной деятельности ОАО “ЭГРЭС-2” и ОАО “Кустанайасбест” и стоимости активов этих предприятий.” Однако,, отмечается специалистами, если будут представлены достоверные сведения о том, что стоимость активов ОАО “ЭГРЭС-2” значительно превышает стоимость активов ОАО “Кустанайасбест”, то, даже несмотря на задолженность ОАО “ЭГРЭС-2” перед бюджетом в размере 1.( млрд. тенге можно будет сделать вывод о целесообразности выбора KEGOKом дебитора ОАО “ЭГРЭС-2” вместе ОАО “Кустанайасбест”.

Необходимо отметить, что такие достоверные сведения были представлены защитой суду. Из справки ОАО “Кустанайасбест” №1-16-13 от 18.06.02 видно, что стоимость основных средств ОАО “Кустанайасбест” по состоянию на 1.04.02 составляет 1 млрд.820 млн.749 тыс. тенге, стоимость же только одного технологического лота №1 ЭГРЭС-2, в который входит первый и второй энергоблоки запасами основных средств, оборудования и товаро-материальных ценностей, обеспечивающих работу станции составлял 17 млрд.279 млн.930 тыс. тенге, как видно из опредения Экибастузского городского суда.

Изложенное, бесспорно, свидетельствует о целесообразности выбора Акционерным обществом KEGOK в качестве дебитора Акционерное общество ЭГРЭС-2, вместо акционерного общества “Кустанайасбест”.

В связи с этим же, вряд ли можно отнести АО “ЭГРЭС-2” к разряду “несостоятельных” дебиторов, несмотря на задолженность перед бюджетом на момент заключения соглашения.

5.Заключением специалистов полностью подтверждаются изложенные ранее доводы защиты об отсутствии причинной связи между заключением исследуемых соглашений и банкротства ОАО “ЭГРЭС-2”. Специалистами отмечается: “ Начало образования задолженности ЭГРЭС-2” по налогам и другим обязательным платежам в бюджет относится к 1997 году, т.е. превышает трехмесячный срок, достаточный для возбуждения производства о признании предприятия банкротом. Таким образом, на момент заключения исследуемых соглашений, имелись все предусмотренные законом основания для признания ОАО “ЭГРЭС-2” банкротом и указанные соглашения о погашении задолженности не могли повлиять на ухудшение финансового положения ОАО “ЭГРЭС-2”.

6. Всеми специалистами, заключения которых представлены суду, признаны ошибочными выводы экспертов о причинении ущерба ОАО “KEGOK” в результате заключения вышеуказанных соглашений

Защитой, в дополнение, и представлен суду акт сверки взаиморасчетов между ОАО “ЭГРЭС-2” и АО ДАГОК “Кустанайасбест”. Из акта видно, что по состоянию на 01.02.2000 ( т.е. до принятия судом решения о признании ОАО “ЭГРЭС-2” банкротом) сальдо расчетов между ними равно 0.00 тенге, что свидетельствует о полном исполнении взаимных обязательств, как по исследуемым соглашениям, так и всем другим.

Таким образом, заключение экспертов №4721 от 04.04.02, положенное в основу обвинения Аблязова полностью опровергнуто показаниями свидетелей, материалами уголовного дела, представленными в дополнение документами и заключениями специалистов.

В п 8 ч.3 статьи 77 Закона Основного действия-Конституции Республики Казахстан прямо указано, что любые сомнения в виновности лица толкуются в пользу обвиняемого. Мы надеемся, что защите удолось не только посеять сомнения в доказанности вины Абялзова, но и доказать его полную непричастность к событиям, описанным в обвинительном заключении, необоснованность привлечения его к уголовной ответственности и предъявления ему обвинения.

Защита далека от мысли, что следствие и прокуратура не понимали этого. Конечно понимали и понимают! Но с упорством, достойным лучшего применения, продолжают формировать имидж Аблязова- преступника, подводя события, к которым он не имел никакого отношения под уголовно-наказуемые деяния, квалифицируя действия Аблязова по ст. 307 УК РК.

Нет доказательств? Неважно! Зато как звучит!

“Аблязов Мухтар Кабулович, являясь лицом, занимающим ответственную государственную должность Министра энергетики, индустрии и торговли Республики Казахстан, злоупотребил должностными полномочиями, из корыстной и личной заинтересованности использовал свои служебные полномочия вопреки интересам службы”.

Уважаемый суд!

Вы не могли не обратить внимание на то, что следствие не удосужилось конкретизировать, какими именно возложенными на Аблязова, как Министра энергетики, индустрии и торговли РК, полномочиями он злоупотребил. Не стала утруждать себя этим и сторона обвинения. Хотя обязана была это сделать, коль скоро взяла на себя смелость поддержать это обвинение. Ведь в руководящем Постановлении Пленума Верховного Суда от 30.03.90 г. №4 “О судебной практике по делам о злоупотреблении служебными полномочиями” прямо говорится, что “злоупотреблением должностными полномочиями признаются такие действия должностного лица, которые вытекают из его служебных полномочий и связаны с осуществлением прав и обязанностей, которыми это лицо наделено в силу занимаемой должности”.

Служебные обязанности Аблязова, как Министра энергетики, индустрии и торговли РК, отражены в Положении о Министерстве энергетики, индустрии и торговли РК, утвержденном постановлением Правительства РК от 22 ноября 1997 г. №1642 , и имеющимся в материалах дела даже в двух редакциях (т.2 л.д. 15-23).

Какими конкретно полномочиями злоупотребил Аблязов? Ответ однозначен. Никакими! Именно поэтому этот вопрос обойден вниманием следствия и прокуратуры. Потому что иначе нельзя будет говорить о составе преступления. Потому что иначе не будет возможности с пафосом перечислить отягчающие вину Аблязова обстоятельства:

Неоднократность преступления,

Причинение преступлением тяжких последствий (при доказательствах отсутствия ущерба),

Совершения преступления в составе группы лиц (какой, если он привлекается один?),

Особая активная организаторская роль в совершении преступления (при доказательствах полной непричастности),

Совершение преступлений лицом, нарушившим тем самым профессиональную клятву,

Совершение преступление лицом с использованием доверия, оказанного виновному в силу его служебного положения.

С таким же успехом сюда можно было включить:

Совершение преступления с особой жестокостью, садизмом, издевательством, и

“совершение преступления в состоянии алкогольного, наркотического и токсикоманического опьянения” и был бы практически весь перечень обстоятельств, отягчающих уголовную ответственность, предусмотренных статьей 54 УК РК.

Так и хотелось бы отреагировать на это цитатой прокурора РООТ “Смешно!”, если не было бы, как говорится, грустно.

Грустно и стыдно, что в государстве с 10 летним стажем независимости человека, при очевидной его невиновности, можно привлечь к уголовной ответственности, не только не разъясняя сущности предъявленного ему обвинения, но и искусственно её отягчая.

УВАЖАЕМЫЙ СУД!

В первый день судебного разбирательства Аблязов сделал заявление о том, что привлечение его к уголовной ответственности носит политический характер и связано с его активной ролью в создании Общественного движения “Демократический Выбор Казахстана” и участием в нем.

Хочется кому-то в это верить или нет – но от фактов никуда не денешься.

На протяжении расследования дела защитой в различные инстанции было подано множество жалоб на бесконечные нарушения закона, и ходатайства об их устранении и недопущении, которые оставлялись не только без внимания, но, порой и без ответа.

В нарушение закона, по надуманным следствием основаниям, Аблязову была изменена мера пресечения с подписки о невыезде на арест, по надуманным основаниям к нему не были допущены защитники от общественного движения, по надуманным основаниям Аблязов и адвокаты были ограничены смехотворными сроками для ознакомления с материалами дела, что лишило их возможности надлежащим образом ознакомиться с ними и выразить свое мнение по предъявленному обвинению.

Коль скоро прокуратура, как орган, осуществляющий надзор за соблюдением законности, не сочла необходимым отреагировать надлежащим образом на указанные нарушения, защита вынуждена сделать вывод о том, что допущены они были не без её участия.

Все это является ярким доказательством подтверждения позиции Аблязова о “так, называемом” политическом заказе, которым дан зеленый свет пренебрежительному отношению к закону, его явному игнорированию.

Господин председательствующий!

Защита, выражая ВАМ свое уважение, разделяет высказанное Аблязовым сочуствие, по поводу положения, в котором Вы сейчас оказались.

Оправдательный приговор по данному делу – это огромная смелость.

Для вынесения обвинительного приговора нужно переступить через закон, совесть и внутреннее убеждение.

Несмотря на это, вопреки многочисленным прогнозам о предрешении о предопределенности судьбы Аблязова, защита продолжает надеяться, что Ваш огромный жизненный опыт, высокий профессионализм не позволят допустить ту судебную ошибку, к которой призывает вас сторона обвинения, что у Вас хватит гражданскогго мужества и смелости для того, чтобы принять по делу единственно правильное решение — оправдать Аблязова, доказав, что судебная независимость в Казахстане не декларативная норма, а существующая реальность.

Выступление адвокатов вновь было встречено аплодисментами. После этого, адвокат Немировская заверила суд, что ее коллегами Мазановым и Неясовой была высказана общая позиция, судья объявил перерыв до 15.00.

Вторая часть заседания была рекордно короткой. Прокурор Роот был явно обижен выступлением адвокатов, о чем не преминул сообщить. Государственный обвинитель укорил своих оппонентов в навешивании ярлыков и оскорбительными сравнениями с 37м годом и Андреем Вышинским, “зарабатывая этим аплодисменты в зале”. “Даже оскорбительно слышать это здесь”, — такими словами прокурор отмел аргументированные доводы подсудимого и защиты об противозаконных действиях Прокуратуры. Так же господин Роот высказал еще раз свое мнение о том, что заключения независимой экспертизы не может быть использовано в судебном разбирательстве как доказательство невиновности. Несомненно, правы адвокаты, говоря, что если бы прокурор Роот физически не присутствовал в зале, то по его выступлениям можно было предположить, что он не бывает на заседаниях и абсолютно не слышит (или не хочет слышать) доводы, которые не укладываются в его концепцию.

Поэтому адвокату Немировской уже в который раз пришлось напомнить, что полученные защитой заключения и мнения экспертов добыты законным путем и имеют полное право фигурировать в деле наравне с другими документами.

На этом сегодняшнее заседание закончено, судья объявил перерыв до завтра, 16 июля, до 10.00. Осталось только добавить, что в зале присутствовали Мухтар Джакишев и Нурболат Масанов.