Часть 1. Жузовский фактор выдвигается во главу угла в политической борьбе
Разветвленная система государственной административной власти сейчас в функциональном смысле сузилась фактически до размеров аппарата главы государства. Подавляющее большинство руководителей и служащих пребывают в растерянности, не зная, кому же теперь они должны быть лояльны — истеблишменту (вернее, той его части, которая как свой клан или своя команда выдвинула и обеспечивала до сих пор служебное продвижение и материальное благосостояние каждого конкретного лица) или высшему руководству? Раньше, когда истеблишмент представлял из себя более или менее целостную организацию, вопрос так не стоял. Тогда для государственного деятеля и чиновника лояльность истеблишменту была равноценна лояльности руководству государства. Сейчас же эти два понятия явно разделились. Но люди в истеблишменте продолжают делать вид, что все остается по-прежнему, а сами между тем, разделившись на группы и фракции по интересам, пытаются решить в свою пользу происходящее сейчас переформирование соотношения сил. Миф о том, что казахстанский правящий и имущий синклит, несмотря на внутренние противоречия, стратегически един и неделим, наконец-то лопнул.
Это становится все более и более очевидным с лета 2001 года. В прошлом году были осуждены заочно два человека, которые еще совсем недавно являлись далеко не последними представителями новоказахского истеблишмента. Это – А.Кажегельдин, бывший премьер-министр, и Т.Иманбаев, бывший глава ведомства по обязательному медицинскому страхованию. На их судьбе эмигрантов, правда, судебное постановление не отразилось. Зато еще двое, осужденные нынешним летом, получили свои сроки отнюдь не в качестве заочного наказания. Бывший министр энергетики, индустрии и торговли М.Аблязов и бывший глава Семипалатинской и Павлодарской областей Г.Жакиянов еще задолго до суда оказались лишены свободы в качестве таких обвиняемых, в отношении которых мерой пресечении избрали пребывание под арестом. Тот факт, что трое из этой четверки оказались уроженцами Восточного Казахстана и представителями Среднего жуза, выдвинул на поверхность общественных суждений по теме актуальной политической жизни жузовский фактор. То, что было предметом кулуарных разговоров, приобретает характер совершенно открытого обсуждения. Пока только на общественном уровне. Но властям рано или поздно придется включиться в дискуссию по этой тематике. Уж слишком тут много совершенно очевидных вопросов, требующих того или иного ответа.
А самое главное – это то, что жузовский фактор выдвигается во главу угла в политической борьбе сформировавшихся в ходе последних 11 лет имущих классов за власть и новые богатства. Можно продолжать делать вид, что это не так. Но вряд ли от такого стиля поведения изменится сущность такой реальности в новейшей истории Казахстана. О жузовском факторе, приобретающем все большую и большую актуальность в политической жизни страны, как нам представляется, нужно, наоборот, стараться говорить во всеуслышание. Практика последних лет совершенно очевидно указывает на такую знаменательную деталь: те, кто замалчивает или вслух осуждает деление на жузы, и проявляют себя наибольшими трайбалистами. Тому имеются десятки бесспорных доказательств. А стараются они обходить разговоры на эту тему чаще всего потому, что при существующем трайбалистском раскладе сами занимают наиболее выгодное положение и не хотят раскрытия своих истинных ролей в раскрутке трайбализма в казахском, а если взять шире, казахстанском обществе. Замалчивание деления на жузы, племена и роды, которое принимает все более и более вызывающий характер во всех сферах и на всех уровнях жизни казахского общества, вовсе не означает того, что это хоть как-то сдерживает развитие рассматриваемой негативной тенденции. Жизнь доказывает каждодневными примерами правоту такого вывода. Почему властям нежелательно гласное обсуждение этой темы – вполне понятно. Система раздела властных полномочий между жузовскими и родоплеменными кланами входит в общий пакет стратегических секретов казахской элиты наряду со всем комплексом механизмов и процессов распределения приватизационных и инвестиционных объектов. Эта система и этот комплекс теснейшим образом взаимно связаны. Пока истеблишмент сохранял свою целостность, тема трайбализма к открытому обсуждению не допускалась. Но как только там произошел первый раскол, табу с нее в плане гласного обсуждения в СМИ оказалось снято. И нет, думается, ничего удивительного в том, что в ее нынешнем освещении превалирует подача с такой точки зрения, что, мол, на высшем властном уровне Старший жуз заключил с Младшим жузом союз против Среднего жуза. Если бы в истеблишменте не случился тот раскол, в результате которого целая группа ассоциирующихся с властью и богатством людей из определенного региона оказалась в немилости у руководства страны, тема трайбализма, можно быть совершенно уверенным, до сих пор оставалась бы во власти табу.
Некоторые думают, что тема трайбализма раздувается определенными кругами в обществе в угоду интересов каких-то внешних сил. Но у нас, к сожалению, общество ничего не решает. Все решает элита. Общество не смогло бы раскрутить тему трайбализма, если бы оно даже сильно хотело этого. Ему бы просто не дали сделать этого. Так, впрочем, было до тех пор, пока не приключился раскол в самой элите. Трайбализм, приватизация и инвестиционные соглашения с крупнейшими мировыми бизнес-структурами – это и есть те три кита, на которых покоится казахстанский истеблишмент.
Что же касается общества или же простонародного большинства, для него все эти три понятия являются достаточно абстрактными вещами. Оно о них слышит, но деталей не знает. Потому что доступ закрыт. У общества нет конкретного интереса к этим трем понятиям и тем благам и преимуществам, которые с ними ассоциируются, хотя они имеют к ним самое прямое отношение. Его преднамеренно отрезали от всей совокупности информации по ним, якобы заботясь об общественном мире и согласии. Одним словом, если тема трайбализма все же начинает обсуждаться открыто в обществе, то, значит, этот процесс обязан своим появлением все тому же истеблишменту или же, если сказать конкретно, возникшему там расколу. А общество в данном случае – как всегда, всего лишь зритель или же слушатель. Но должно ли оно продолжать мириться с такой ролью – это другой вопрос.
В такой ситуации, конечно же, хорошего мало. Особенности казахского общественного сознания таковы, что оно легко поддается манипулированию со стороны истеблишмента. Его легко убедить в том, что говорить об этом-то плохо, а о том-то – нельзя. Настроив через неформальный, но эффективный институт жузовских и родоплеменных аксакалов (из числа деятелей культуры) традиционное казахское общество таким образом, власть имущие и “новые казахи” спокойно проворачивают свои делишки там, где существует табу. Если кто-то из простолюдинов нарушит его, он в обязательном порядке будет по инициативе тех самых аксакалов предан анафеме как “враг казахов” через такие общественные институты, как пресса, телевидение, узун-кулак и т.п. Это очень действенный инструмент против строптивцев. Так что охотников идти против табу обычно находится немного.
Такой практике сильно способствует, как мы уже сказали, специфика казахской общественной мысли. Знание казахами своей глубинной истории доходит лишь до XVIII века. Дальше – мифы. Даже новая история более или менее системно описана главным образом русскими и иностранными учеными. Казахские же историки, за исключением немногочисленных добросовестных специалистов, тоже в основном пробавлялись и продолжают пробавляться созданием мифов. Раньше — советских, а теперь – суверенитетных… С этим, видимо, ничего не поделаешь. Раз у народа в целом по преимуществу мифологизированное сознание, трудно надеяться на то, чтобы у историков и общественных деятелей, вышедших из него, оно было иным.
Но проблема в том, что применительно к казахскому, особенно казахскоязычному, обществу мифы следует рассматривать в качестве категории не только исторической, но и современной, актуальной. Ибо именно они, а не какие-то более реальные вещи, продолжают определять критерии, с помощью которых традиционное общенациональное сознание оценивает события и явления окружающей жизни, определяется со своими симпатиями и антипатиями. Казахский истеблишмент, исходя из своих потребностей, дает заказы на новые мифы. Последние используются для обоснования наложения табу на ту или иную тему общественной значимости. Тема трайбализма до сих пор являлась одной из таких тем. Но табу в отношении нее прорвано. И сделали это сами представители истеблишмента. Толчком послужило возникновение междоусобицы.
Нам, представителям общества, теперь уже не след оставаться в стороне от нее. Мы должны включиться в обсуждение этой темы хотя бы потому, чтобы не допустить тенденциозного ее освещения в угоду все тому же истеблишменту. Самый верный подход к ней – это постараться дать полную картину современному казахскому трайбализму. Что мы тут ниже и попытаемся сделать.
(Продолжение следует)
***
Далее готовится к публикации:
Часть 2. Какова позиция Старшего жуза по отношению к Среднему и Младшему жузу?
Часть 3. Какова позиция Среднего жуза по отношению к Старшему и Младшему жузу?
Часть 4. Какова позиция Младшего жуза по отношению к Старшему и Среднему жузу?
Часть 5. Заключение