В прошлый понедельник правительство РК в своем стремлении добиться законодательного принятия и утверждения подготовленного им проекта Земельного кодекса без всяких изменений и дополнений одержало верх над парламентом, как таковым. Впрочем, в момент решающего голосования обнаружилось, что надеяться на единодушие у верхней и нижней палаты в этом вопросе надеяться было напрасно. Если мажилисмены, у которых мандатный срок близок к истечению, и впрямь вознамерились наказать правительство, осмелившееся вынести на рассмотрение парламента вопрос о доверии к себе, то сенаторы, значительная часть которых только в прошлом году получила вновь свои мандаты, оказались не столь радикально настроены. Позиция верхней палаты в конечном итоге сыграла решающую роль. Набрать необходимого для вынесения вотума недоверия количества голосов не удалось. Мажилис, оскорбленный намерением правительства взять и попросту аннулировать внесенные ими в ходе обсуждения в проект Земельного кодекса изменения и дополнения, правда, постарался прокатить его на голосовании по вопросу доверия. Но команде И.Тасмагамбетова на выручку пришел Сенат, практически единогласно проголосовавший в ее поддержку.
Итак, теперь дело за президентом. По сути, его предполагаемая подпись, после которой Земельный кодекс приобретет всецело законную силу, — это формальность. Тем более что его уже неоднократно выраженная позиция ближе к правительственной, нежели мажилисовской. Но, с другой стороны, правительство, пойдя ва-банк с целью протащить в неизменном виде свой вариант аграрного законопроекта, формально аннулировало прежнее, положительное решение Мажилиса, которое выразилось в одобрении этого документа в первом чтении.
Сейчас даже относительно лояльные исполнительным властям политические силы, давая оценку сложившейся в данном случае ситуации, исходят не из того, что Земельный кодекс в свое время (в конце марта) был в принципе одобрен нижней палатой, а из того, что она, отдельно взятая, 19 мая большинством голосов высказалась за недоверие правительству и, соответственно, против данного законопроекта (раз он, согласно воле правительственной команды, должен был быть либо принят безусловно, либо отвергнут всецело через объявление вотума недоверия) в целом. А ведь из трех структур (правительство, верхняя и нижняя палаты парламента) власти, вовлеченных этой весной в разборки по вопросу Земельного кодекса, лишь мажилис является органом, который может считаться настоящим выразителем мнения народа, поскольку он избран прямым голосованием населения. Пойдя фактически на разрыв с нижней палатой ради узаконения проекта Земельного кодекса в первоначальном виде, правительство поставило под сомнение свою дальнейшую деятельность в плане легитимности. Как оно должно работать дальше с мажилисом? Как мажилис, в свою очередь, должен теперь вести себя в отношении правительства?
По букве Конституции, которая предусматривает совместное голосование палат парламента при возникновении вопроса о доверии исполнительной власти, все нормально. Но сенат, благодаря поддержке которого правительство добилось общего положительного результата для себя, у нас не избирается прямым всенародным голосованием. Так избирается лишь мажилис, а он отказал команде И.Тасмагамбетова в доверии. То есть нижняя палата как единственный коллективный орган, облеченный непосредственным правом говорить от имени народа, по норме вещей не может и не должен продолжать работать с правительством, поскольку она ему официально выразила недоверие. Если мажилис переступит через свое такое решение, он лишится морального основания для того, чтобы и далее представлять народ. Те, кто разрабатывал в свое время Основной закон от 1995 года, более всего заботились о том, чтобы не оставить никакой реальной процедурной возможности для победы законодателей над исполнительной властью при возникновении спора между ними. Но ныне он, имеющий значительный крен в сторону интересов исполнительной власти, обернулся для нее же ловушкой. Образно говоря, правительство выиграло сражение, но проиграло войну. Потому что оно себя в отношении мажилиса поставило в патовую ситуацию. Нижняя палата может продолжать состоять с правительством в процедурных отношениях. Но насколько уместными и, что самое главное, законными они могут быть вообще, если она уже выразила ему недоверие?! Кто-то из этих двух органов должен пойти на смену состава с тем, чтобы другой в прежнем виде мог продолжать нормально действовать. Третьего теперь уже не дано.
Но почему именно на Земельном кодексе, образно говоря, клин сошелся со светом? И почему правительство проявило такую спешку, добиваясь неотложного принятия этого документа? С поспешностью до недавнего времени все, казалось бы, было ясно: Казахстан синхронно с Россией должен был вступить не позднее нынешней осени во Всемирную торговую организацию (ВТО), выполнив все его предварительные условия, в числе коих и создание нормативно-правовой базы для рыночных отношений в аграрном секторе страны.
Теперь же выясняется, что официальная Москва, сталкивающаяся с определенными трудностями на переговорах с ВТО, в своем движении к вступлению в ее ряды уже не пытается уложиться в заявленный ею же прежде срок. Пока он, этот срок, отодвигается, судя по последней информации, на год. Впрочем, руководитель российской делегации на переговорах по ВТО М.Медведков уже дал понять, что разногласия возникли весьма серьезные. И россияне, похоже, не думают идти на уступки ни в коем случае. В.Медведков сделал такое заявление: “Мы присоединимся к ВТО только на выгодных для нас условиях, вне зависимости от того, произойдет ли это в 2003 или 2030 году”. То есть 2003 год – это уже не императивный срок для России. И, соответственно, для Казахстана – тоже. Ибо руководители нашей страны решили в этом вопросе идти в фарватере России.
Но в России ту же проблему создания нормативно-правовой базы для рыночных отношений в аграрном секторе решали в два приема. И то тамошние поборники не смогли продвинуться настолько далеко, насколько это удалось нашему правительству. Проект такого же, как у нас, Земельного кодекса вызвал там куда более сильную бурю неприятия как со стороны части народных избранников, так и общественности в целом. И его удалось протащить в 2001 году только благодаря тому, что из него была изъята глава, призванная узаконить куплю-продажу земли. Она была выделена в самостоятельный законопроект. До него очередь дошла позже. Этот законопроект также стал яблоком раздора. Его противники устраивали митинги протеста не только у стен парламента, но даже и в зале заседаний Думы. 26 июня 2002 года он в форме Закона “О земельном обороте” был наконец-то одобрен Думой, две недели спустя это решение утвердил Совет федерации. А еще через две недели закон был подписан президентом. Но с учетом скандальной конфликтности обуславливаемого этим документом нововведения, срок ему для вступления в силу назначили почти пятью месяцами позже. Но и после всего этого речь еще идет не о разрешении купли-продажи земли, а только о новых правилах оборота земель сельскохозяйственного назначения. Как бы то ни было, и после двух законодательных приемов торговать такими землями все еще нельзя. А их, земель сельскохозяйственного назначения, в России набирается 406 млн. га. Главным образом, это пахотные земли. Казахстан — не Россия. У нас тоже весь сыр-бор из-за пахотных земель. По их количеству на душу населения мы сейчас уже значительно уступаем россиянам. Раньше наш показатель был почти сопоставим с российским.
На момент обретения государственной независимости у нас в обороте находилось 35 млн. га пахотных земель. Сейчас же обрабатывается лишь 15 млн. га. Сократились не только площади, но и урожайность. Средняя урожайность сейчас на треть, а в некоторых случаях, на две трети меньше прежней. До трети сократился слой плодородного гумуса почвы.
В России положение в этом случае куда лучше нашего. И тем не менее, там не решаются подстегивать движение аграрного сектора к рынку и не рискуют с ходу принять радикальное рыночное законодательство. В Казахстане тоже не следовало бы с этим торопиться. Но, увы, это уже произошло. Остается ждать последствий. Таких последствий, опасность которых заставляет соседнюю Россию отодвигать не только введение настоящей частной собственности на землю, но и даже вступление в ВТО. Наше правительство такая опасность, видно, не пугает.