О стратегии развития и спасительном частнике

Верной дорогой идем

Стоит согласиться с мнением, что сложившаяся в Казахстане за годы независимости модель государственного устройства более жизнеспособна, чем та, которая существовала в СССР. Даже с учетом всех непотических, клептократических и клановых моментов она лучше советской. Потому что в фундаменте РК все прочнее укрепляется рынок, а в Советском Союзе основанием была идея (как показала практика – неверная).

Директор Эрмитажа Михаил Пиотровский в одном из своих выступлений сказал, что деньги не должны быть основой деятельности человека. С этим нельзя не согласиться, но с одной оговоркой: если вместо денег основа деятельности – абсурдная идея, то это еще хуже. В Казахстане в этом плане все в пределах нормы – люди ориентируются на деньги (или на власть, как способ зарабатывания денег).

Будучи непонятной и хаотической для большинства казахстанцев в период своего формирования (первая половина 90-х годов), сейчас государственная модель становится все более внятной. Никто не утверждает, что имеющаяся в стране структура – вершина совершенства, однако бесспорно, что она более адекватна ситуации, чем та, что была в СССР или есть сейчас в Узбекистане или Туркмении.

Прояснению ситуации сильно поспособствовал цинизм, крайне распространенный в отечественном истеблишменте. “Большие люди” часто не находили нужным камуфлировать действительность и называли вещи своими именами. Суть сводилась к тому, что если человек хочет жить хорошо, то он должен иметь деньги и связи в государственном аппарате. Государство при этом о тех, кто не вписался в рыночные реалии, заботиться не собирается.

Все это происходило на фоне тиражировавшегося масс-медиа культа материального успеха. Разумеется, не обошлось без издержек. В любом соответствующем учебнике написано, что если законных путей для получения пропагандируемых товаров и услуг нет (или крайне мало и открыты они не для всех), то люди начинают использовать незаконные.

По приблизительным подсчетам независимых исследователей, статусная рента (взятки) казахстанских чиновников обходятся обществу в 8 млрд. долл. в год. Приветствовать такое невозможно, однако эти деньги идут на приемлемые цели – на потребление (или сбережения), но не на терроризм или подготовку революции. Следуя прижившейся традиции выбирать между плохим и худшим, надо признать, что это лучше, чем вкладывание ресурсов в ВПК (военно-промышленный комплекс) или на поддержку дружественных (зачастую кровавых) режимов. Конечно, с амбициями и великими идеями по сравнению с советским периодом сейчас в Казахстане бедновато, зато обывателю спокойнее. Как написал в одном из своих стихотворений Иосиф Бродский: “Воры мне милей, чем палачи”.

Рынок, как и демократия, — это прежде всего процесс, а значит, конца здесь не предполагается. Очевидно то, что фундаментальное направление движения на заре независимости выбрано верно. У нас многие хотели бы взять одни элементы рыночных отношений, но при этом отказаться от других. При этом ими не принимается во внимание объективный факт, что рынок – это комплексность и системность. То же самое, как абрикос не может быть без косточки.

Даже несмотря на то, что официальная Астана реализует стратегию сырьевого развития страны, рынок делает свое дело. С помощью сырьевых отраслей создается все более усложняющаяся экономическая картина, многие из компонентов которой к собственно сырьевым аспектам имеют весьма отдаленное отношение. Если раньше люди с высококачественным европейским образованием просто не находили применения своим знаниям в Казахстане, то сейчас они стали востребованными. При этом сохраняются тенденции, работающие на увеличение ниши для квалифицированных специалистов и специалистов редких профессий.

За бортом остаются люди, оказавшиеся не способными адаптироваться к рыночной экономике в ее казахстанском варианте. Но если провести ретроспективу, то их положение сегодня все-таки лучше, чем два-три года назад. А тогда оно было менее вопиющим, чем за два-три года до этого. Другими словами, есть предпосылки, что государство все-таки начнет выполнять те социальные функции, которые являются нормой для современной страны. Один штрих – множество тротуаров в Алматы приобрели покатые съезды, что облегчило передвижение для инвалидов в колясках и для родителей с маленькими детьми. А ведь когда-то считалось, что подобное повторение вслед за Западом на местной почве невозможно. Будем надеяться, что на очереди торговые центры и общественный транспорт.

Постепенно меняется даже чиновничество, в свое время крайне избалованное возможностью ни за что и ни перед кем не отвечать. Как и все вокруг, представители государственного аппарата воспитываются через доллар. Правда, в несовершенной форме. Например, раньше бизнесмен мог неделями нести убытки из-за того, что в какой-нибудь государственной конторе чиновник не ставил свою подпись на рядовую бумажку. Теперь, если предприниматель регулярно обращается с подобными вопросами, он просто платит чиновнику “зарплату”. При спорадической необходимости в такого рода услугах (когда “зарплата” экономически неоправданна) бизнесмен находит каналы выхода для “скоростных” решений. Благо, в рыночной среде эти моменты выстраиваются достаточно быстро, а формула “цена+качество” находит свое адекватное соответствие.

Даже в такой высококоррумпированной службе, как таможня, появились определенные ограничители. Уже ни для кого не секрет, что доля “черного” импорта в Казахстане на внутреннем рынке в несколько раз меньше, чем в соседней России. Для отечественных таможенников есть своя “табуированная зона”, в которой они уже не работают. Их ниша злоупотреблений – это “серый” сегмент между “белым” и “черным” участками. Появление такого подобия порядка — тоже результат работы рыночных ограничителей и механизмов оздоровления.

Конечно, подавляющему большинству населения хотелось бы максимально быстрого продвижения по рыночному маршруту. Но задержки на данном пути, как и прогресс, имеют объективные основания. К примеру, возможность использования административного ресурса в целях обогащения противодействует вектору на создание равных условий для всех участников рынка. Однако следует иметь в виду, что равные условия – это естественная среда для рыночного бизнеса, а потому данный вектор поддерживается логикой объективных процессов.

Джеймс Голдсмит.

Просто страшно представить, что было бы с Казахстаном, не будь здесь частного сектора. Практически все серьезные успехи, достигнутые страной за годы независимости, в большей или меньшей степени обязаны этим частному сектору. С государственными структурами в основном ассоциируются коррупция, некомпетентность и деградация.

Сам кризис советской системы хозяйствования был связан с тотальным огосударствлением всего и вся. Попутно осуществлялась политика подавления частной инициативы практически во всех ее проявлениях. В Советском Союзе воспринималась как норма, что государство стрижет человека в парикмахерской, моет его в бане или наливает стакан сока в бакалее – все вокруг было государственным.

Результатом такого положения вещей были “ненавязчивый”, а точнее сказать, плохой сервис, воровство и коррупция. Положение усугублялось отсутствием конкуренции между подобными организациями (и не только ими), поскольку страна жила в условиях тотального дефицита. Вместо конкуренции было что-то вроде легкого соперничества (соцсоревнование помните?), не больше.

Кооперативное движение второй половины 80-х годов показало эффективность раскрепощения частной инициативы, так что положительный пример уже был. Политическое руководство Казахстана (получив независимость) пошло по пути либеральных рыночных реформ как по убеждениям, так и от безысходности. Отказ от рыночных преобразований грозил голодными бунтами. Деньги у людей были, но купить что-нибудь стоящее в свободной продаже на них было трудно.

Либерализация экономики во многом смягчила остроту экономического спада и разрыва прежних хозяйственных связей. Масса людей, оказавшихся безработными в связи с закрытием различных предприятий и учреждений, нашла себе средства к существованию в торговле. Для тех, кто не нашел себе места в новой жизни, рынок давал возможность хотя бы продать материальные ценности, приобретенные в прежние годы.

Поначалу рыночная эйфория открыла широкие возможности для криминала и нечестных способов ведения бизнеса, но со временем ситуация стала понемногу выправляться. Включились различные механизмы самоочищения рыночного пространства. Каждый пройденный год по пути либерализации и рынка подтверждает, что стратегическая цель была выбрана верно.

Свой плюс вложили рыночные преобразования и в нормализацию межэтнической обстановки в РК: с одной стороны, это сближение людей на позициях общего бизнеса. Казахи и русские, евреи и корейцы организовывали общие проекты, невзирая на этническую или религиозно-конфессиональную принадлежность своих контрагентов. С другой стороны, те, кому не нравились перспективы в независимом Казахстане, получили возможность продать свое имущество и поискать лучшей доли в другой стране.

Рынок усложнял и сегментировал социально-экономическую структуру общества, разбивая большие массы людей на мелкие страты и группы со своими специфическими интересами. Во второй половине девяностых годов проблема этничности заметно ослабла, уступив место социально-экономической стратификации общества. Разумеется, острота этнического фактора может вернуться, но это вряд ли произойдет в условиях экономического роста и эффективной социальной политики.

“Очагами напряженности” во всех отношениях чаще всего являются государственные структуры. Именно в их адрес обращены главные упреки в этнократизме, недееспособности и в том, что в своей деятельности они руководствуются чем угодно, но только не интересами страны и общества.

Хотя история не терпит сослагательного наклонения, но можно с уверенностью предположить, что, не получи свободу частный сектор, разрушительные конфликты в РК были бы неизбежны. Как говорила Маргарет Тэтчер, государство эффективно может делать только две вещи: вести войну и обесценивать национальную валюту. И концептуально с этим надо согласиться.

Сегодня можно наблюдать очередную волну процесса “перехода” людей из государственных структур в частные. В первую очередь это касается квалифицированных специалистов, которые знают, что найдут применение своим способностям и умениям за приемлемую зарплату. Вообще-то государство конкуренции с частным бизнесом за качественный человеческий ресурс не выдерживает. Проблема в том, что это состояние продолжает усугубляться.

Пока не видно реальных усилий со стороны государства, направленных на выправление ситуации с кадрами в бюджетном секторе. Квалифицированные преподаватели государственных вузов, чиновники или пожарные уходят работать в частные структуры. Там они часто выполняют функции, схожие с теми, что выполняли в государственном секторе, только за нормальную зарплату. При этом у них отпадает нужда в “левых” движениях, поскольку заработная плата позволяет работать легально.

Часто люди меняют государственный сектор на частный именно по этическим соображениям. Настоящий специалист, особенно в гуманитарной сфере, может формироваться только на основе нормальных морально-нравственных качеств. Ржавчина коррупции и злоупотреблений разрушает человека не только как личность, но и как профессионала.

В госсекторе положительные изменения в плане человеческих ресурсов заметны только в некоторых национальных компаниях, например в “Казатомпроме”. Как бы то ни было, но они работают в рыночных условиях (порой на международном уровне) и вынуждены платить зарплату, способную привлечь требуемых специалистов.

С другой стороны, часто государственные компании, работающие в условиях рынка, не связаны себестоимостью и предлагают цены, которые частные фирмы не могут себе позволить, что ведет к перекосу рынка.

Рыночная система, как и всякая система, имеет свои рамки и пределы возможностей. Так, без поддержки государства нельзя решить проблемы людей, которые неконкурентоспособны в условиях “чистого рынка” — инвалиды, пенсионеры, женщины-одиночки с маленькими детьми и другие. Частный сектор сделал все что мог, более половины рабочих мест в республике созданы благодаря предпринимателям, но дальше требуется улучшение качества государственных структур.

Государственный сектор в его нынешнем виде является тормозом в развитии Казахстана. Требуется, с одной стороны, увеличить зарплату работникам бюджетной сферы, а с другой – построить механизм ответственности. Прогресс становится невозможным, когда злоупотребления, некомпетентность и безалаберность государственных служащих не имеют преград на системном уровне.