“Деловой вторник” передает, что Генеральный директор Всемирной Организации Здравоохранения (ВОЗ) Ионг Вук Ли высоко оценил развитие здравоохранения в Казахстане. Особенно высокую оценку глава ВОЗ дал борьбе со СПИДом, развернутой в республике, а также с полиомиелитом — уже на протяжении шести лет Казахстан считается страной, свободной от этой болезни. В общем, ВОЗ поставил Казахстану оценку “отлично”.
“Российская газета” публикует статью идеолога неоевразийства Александра Дугина “Новая экономическая империя”. В объемном материале автор обосновывает необходимость единения постсоветского пространства. Дугин оценивает подписание договора между Россией, Казахстаном, Украиной и Беларусью об организации Единого Экономического Пространства (ЕЭП) как важнейшую веху в истории постсоветского времени.
По мнению автора, Казахстан получает дополнительные экономические преимущества с подписанием договора об организации Единого Экономического Пространства. Правда, автор не уточняет, какие преимущества.
Предысторию ЕЭП Дугин видит так к 1994 году ряд руководителей новых государств, и в первую очередь, Нурсултан Назарбаев, пишет автор, пришли к выводу, что СНГ, созданное как инструмент для “вежливого развода” республик бывшего СССР, имеет существенные недостатки и что следует подумать об иной межгосударственной структуре, названной Назарбаевым «Евразийским союзом». «Евразийский союз», по замыслу Назарбаева, призван был стать плацдармом новой интеграции стран СНГ, но уже на отличной основе — в форме прямого аналога Евросоюза. Эти инициативы были прохладно встречены даже в Москве, которая более всего от этого выигрывала, не говоря уже о других странах СНГ, мечтавших только об укреплении собственной независимости.
Но настойчивые усилия Назарбаева все же дали результаты, отмечает Дугин. Был создан Таможенный союз, куда вошли Россия, Беларусь, Казахстан, Киргизия и Таджикистан. Следующим шагом в интеграции постсоветского пространства стало создание ЕврАзЭС.
Постепенное превращение ряда стран СНГ в ядро нового интеграционного пространства вызывало радикализацию тех стран, которые были ориентированы, как и все в начале этого процесса, только на развод. В результате на свет появилось новое объединение — ГУУАМ, которое продолжало настаивать на дальнейшей дезинтеграции СНГ и вхождении в иные военные и экономические союзы по отдельности. Во всех случаях речь шла о прямой и непосредственной интеграции в западный мир — НАТО, Европейский общий рынок, ВТО и т.д. Основой ГУУАМа, куда входили также Грузия, Узбекистан, Азербайджан и Молдова, была Украина — несущее ядро «антимосковской», а по сути, антиинтеграционной коалиции, считает Дугин.
Поляризация отношений между двумя блоками в СНГ — интеграционным и дезинтеграционным — постепенно переходила в политическую область. Ситуация накалялась. ЕврАзЭС оказалось слишком жестко ориентированным для того, чтобы втянуть туда Украину, и хотя Кучма под давлением внутриукраинской ситуации пошел на получение статуса страны — наблюдателя в ЕврАзЭС (вместе с Молдовой), по сути, Киев по-прежнему дистанцировался от подобных инициатив, подчеркивает автор.
То, что в сентябре 2003 г. в Ялте были подписаны рамочные документы по созданию ЕЭП, можно назвать крупнейшим успехом интеграционной, евразийской, если угодно, дипломатии, отмечает Дугин. Новый формат экономической интеграции четырех ведущих стран СНГ (России, Украины, Казахстана и Беларуси) в Едином Экономическом Пространстве успешно разблокировал патовую позицию основных игроков. По сути, это объединение имеет один главный результат — подбор такого интеграционного проекта, который по форме и содержанию устроил бы Украину. Именно за Киев велась основная борьба. Без Киева вся стратегия ГУУАМа теряла свой смысл, антироссийская фронда рассыпалась на глазах, интеграционный процесс в Евразии впервые за всю постсоветскую историю достиг критической черты реализации, за которой он становится необратимым.
Прагматичный Дугин открыто пишет, что решение Кучмы, по сути, закрыло историю дезинтеграции постсоветского пространства, создавая предпосылки для нового курса. Участие в ЕЭП Казахстана гарантировало всему проекту собственно евразийское измерение и делало процесс включения в него других среднеазиатских стран ЕврАзЭСа чисто техническим вопросом.
Для Дугина всякое объединение имеет геополитический смысл, и он всегда защищает позиции России. «Если мы идем к сближению с Европой совместно, как предлагает ЕЭП, то это усиливает совокупный евразийский потенциал, делает виртуальный пока что Евразийский союз экономической реальностью, – пишет Дугин. — И в такой интеграции ЕЭП может претендовать на субъектность, обеспеченную совокупностью экономик, природных ресурсов, стратегическим потенциалом всех этих стран. В таком случае между собой сближаются два асимметричных, но равновесомых партнера. Если бы интеграция в Западный мир шла по отдельности, то она означала бы: во-первых, антироссийский подтекст, во-вторых, прямую и необратимую абсорбцию Евросоюзом нового члена, с потерей какого бы то ни было намека на сохранение государственной идентичности, что не относится только к России, единственной стране СНГ, которая в силу своего масштаба ни при каких обстоятельствах такой абсорбции не подлежит».
Создание ЕЭП Дугин оценивает как важнейшее геополитическое событие.
Идейный противник Александра Дугина Збигнев Бжезинский посетил Узбекистан, чтобы изучить ситуацию в регионе, в том числе вопросы противодействия вызовам и угрозам религиозного экстремизма, и внешнеполитические подходы Ташкента.
“Независимая газета”, кроме этих общих слов, никаких подробностей переговоров советника Центра стратегических и международных исследований США, бывшего помощника президента США по вопросам национальной безопасности с представителями официального Ташкента не сообщает.
Издание пишет, что ждут в Узбекистане и помощника госсекретаря по делам Европы и Евразии Элизабет Джонс, которая также обеспокоена угрозой распространения терроризма.
Угроза терроризма позволила закрепиться в Центральной Азии войскам США. С другой стороны, пишет газета, многие американские конгрессмены считают, что правительства центральноазиатских государств используют исламскую радикальную угрозу, чтобы оправдать подавление политических оппонентов в своих странах. В этой связи Элизабет Джонс отметила, что США «уделяли и уделяют большое внимание укреплению демократии в Центральной Азии».
И все же Збигнев Бжезинский тоже не скрывает свои намерения, ранее он отмечал, что Америке следует разделить влияние в этом регионе с Россией не только для борьбы с исламским терроризмом, но и для совместного контроля газопроводов, от которых зависит экономика КНР и ЕС. При этом, по мнению американского дипломата, интересы Вашингтона и Москвы в Центрально-Азиатском регионе не вступают в противоречие друг с другом, пишет “НГ”.
Похоже, при любом геополитическом раскладе единой Центральной Азии не бывать. Странам региона придется лавировать между мировыми “акулами” и предлагать себя в качестве друга то одной, то другой стороне.
При составлении обзора использованы материалы дайджеста «Центральноазиатские новости» от ИА «Фергана.Ру«