Еще о творчестве Юрия Прохорова. Часть II

Окончание. Начало читайте здесь.

В разделе статьи о перелете С.Леваневского в 1937 году, названном “Теперь – к делу”, Юрий Вениаминович пишет: “Но писать объемные научно-популярные (особенно исследовательские) статьи – занятие неблагодарное. Тяжело! И так я за 2002 год напечатал в “Просторе” 7 статей. Много!”

Каковы же эти исследования тяжкие? К примеру, как родилась первая в “Просторе” его статья “Траурная” марка, или Полет ценою в жизнь”?

В ней нет ссылок на источники, откуда описываемые факты исходят. Сам автор очевидцем быть не мог, родился шестью годами позже гибели Леваневского и спустя девять лет после челюскинской эпопеи. Следовательно, пользовался уже существующими материалами. Какими? Чьими?

Вот и пришлось мне эти материалы искать, ибо мои познания о тех событиях, современником которых я был, понуждали не верить на слово автору “Траурной” марки», понуждали проверить его их интерпретацию. Пришлось потрудиться. В результате родилась статья “Сигизмунд Леваневский – кто он?”. Ее-то и громит Ю.Прохоров в двух номерах “Мегаполиса” (№№34 и 35, 2003 г.), называя “статейкой”, “этой писаниной Ю.Числова” и одновременно заявляя: “Я принципиально не собираюсь анализировать и опровергать творение Числова, которое на 2/3 состоит из больших цитат из моей статьи и советских книг 30-х – 80 гг. …”

Но в разделе, озаглавленном “О Герое Советского Союза С.Леваневском”, неосторожно приводит: (З.Каневский. Загадки и трагедии Арктики. М., 1991, стр. 135-149). Я нашел эти страницы – это очерк московского писателя Зиновия Михайловича Каневского “Ищу Леваневского”. В “Траурной” марке» Ю.Прохорова его имени нет, он на него никак не ссылается. А что делает?

На стр. 148 – 149 “Простора” (№2, 2002 г.) читаем: “…многие пилоты, например В.Галышев, И.Демиров, Б.Пивенштейн, из-за поломок самолетов и нелетной погоды, оказались в таком же положении – не достигли лагеря Шмидта. Все они, тем не менее, были награждены орденами за мужество, но из всех “неудачников” один только Леваневский стал Героем!”

А у З. Каневского в “Ищу Леваневского” (стр. 139) находим: “Не смогли из-за поломок машин, из-за метелей и туманов достичь лагеря во льдах многие замечательные пилоты – В.Галышев, Б.Пивенштейн, И.Демиров, Б.Бастанжиев и другие. Все они получили затем высокие награды за проявленную доблесть, но Леваневский-то, один из всех “неудачников”, стал Героем!”

У Прохорова, стр. 149: “Он прекрасно понимал двусмысленность своего положения, видел усмешки коллег по поводу незаслуженно полученного звания Героя”, а у Каневского, стр. 139: “Конечно, он прекрасно понимал двусмысленность происходящего, видел усмешки коллег (дескать, шестеро с сошкой, а седьмой с ложкой!)”.

У Прохорова, стр. 149: “После награждения Леваневский продолжил полеты в Арктике, ведя ледовую разведку для судов в Северном Ледовитом океане. В это время у него зародилась мечта: впервые в мире проложить беспосадочный маршрут из Москвы через Северный полюс в Соединенные Штаты Америки. Эта мечта стала целью его жизни. Для этой цели он выбрал подходящий самолет – огромный одномоторный АНТ-25 с размахом крыльев тридцать четыре метра…”, а у Каневского, стр. 140: “После награждения Леваневский продолжал летать в Заполярье, вел ледовую разведку на трассе Северного морского пути, а сам тем временем вынашивал мечту: проложить невиданный беспосадочный маршрут из Москвы через Северный полюс в Соединенные Штаты Америки. Эта мечта быстро овладела всеми его помыслами, всем существом. Он облюбовал подходящую для такой цели машину, одномоторный гигант с размахом крыльев тридцать четыре метра”.

У Прохорова, стр. 150: “А Байдуков не терял времени и “заразил” трансарктическим перелетом штурмана А.Белякова, а затем пригласил стать командиром экипажа В.Чкалова, любимца Сталина. И самолет АНТ-25 их усилиями был “реабилитирован”, а у Каневского, стр. 141: “Байдуков же времени зря не терял. Сперва он увлек трансарктической идеей штурмана Александра Васильевича Белякова, а потом они, по их собственному выражению, “нашли” себе командира Валерия Павловича Чкалова. И все трое настояли на “реабилитации” опальной машины”.

И таким образом Ю.Прохоров, начиная со строк: “Сигизмунд Леваневский родился в 1902 году. В гражданскую войну стал бойцом РККА…”, излагает в сокращенном варианте содержание очерка З.Каневского “Ищу Леваневского”. Правда, в конце две свои байки о Алексее Стаханове и Александре Матросове добавляет.

Что не уместилось в “Траурной” марке…», переписал в “Перелет С.Леваневского в 1937 году был авантюрой”, частично со ссылкой: “(З.Каневский. Загадки и трагедии Арктики…)”, а большей частью без ссылки, а от себя, например: “В 1987 году Г.Байдуков рассказал в Московском доме ученых: “Подхожу к ребятам, смотрю – они глаза прячут, прощаются с таким видом, будто больше мы не встретимся. А Сигизмунд королем ходит, на нем белоснежная рубашка с галстуком, смеется, крепко жмет руки, обнимается от души. Ну взлетели они, и все вздохнули с облегчением, потому что перегрузка у них была чудовищная”.

Это тоже из очерка “Ищу Леваневского”, в котором Каневский и Г.Ф.Байдукова представляет не в лучшем виде, вкладывает в его уста: “А Сигизмунд королем ходит…”. Это не слова Георгия Филипповича, а художественный вымысел Каневского, растиражированный Прохоровым еще в 9200 экземплярах “Мегаполиса” (№ 35, 2003 г.).

Г.Ф.Байдуков, Герой Советского Союза (десятый по счету), генерал-полковник авиации, кавалер 15-и советских орденов (2 – Ленина, 4 – Красного Знамени, 4 – Красной Звезды, 2 – Суворова 2 -й ст., 2 – Кутузова 1-й и 2-й ст., Отечественной войны 2 ст.), автор 8 серьезных книг об авиации и ее героях, писал и о Леваневском. Не в последнюю очередь и благодаря ему он стал тем, кем стал. В его книгах нет ничего, порочащего Леваневского. Не мог Георгий Филиппович в серьезном обществе ученых произнести столь пошлую фразу, его самого унижающую. Она на совести З.Каневского.

Возникает вопрос: Кто есть Зиновий Каневский, оклеветавший Леваневского в 1991 году, за 12 лет до Юрия Прохорова? Он автор 8 книг об Арктике и полярниках. Первые, изданные в 1969 – 1989 г.г., прославляют страну советов – СССР. Одни названия чего стоят: “Бороться и искать” (136 стр.), “Разгаданный полюс” (111 стр.), “Вся жизнь — экспедиция” (108 стр.), “Директор Арктики” (62 стр.), “Между двух океанов” (88 стр.)… А последняя, вышеназванная “Загадки и трагедии Арктики” (191 стр.), с заключительными очерками “Ищу Леваневского” и “Страшнее любой стихии”, — антисоветская. Подоспела пора “перестройки” и “нового мышления” – золотая для “агентов влияния”, многими десятилетиями, с затратой сотен миллиардов долларов по плану братьев Даллесов взращиваемых ЦРУ США в СССР. Вот и досталось от Каневского Леваневскому. Усмотрел он зацепку: не летал Леваневский в лагерь Шмидта, ни одного челюскинца с льдины не вывез, выходит, не спасал челюскинцев, а звание Героя Советского Союза получил, можно вскричать – Незаслуженно! Остальное – дело техники, а ею он владеет. И пошло – поехало.

Нет смысла перечислять все, что употребил З.Каневский, чтобы очернить С.Леваневского. Об этом в моей статье “Сигизмунд Леваневский – кто он?” достаточно много сказано. Но на одном “доказательстве” якобы возникшего у Сигизмунда Александровича чувства своей неполноценности остановлюсь.

Каневский приводит следующий отрывок из автобиографического очерка Леваневского: “Улыбаясь, он (Сталин – Ю.Ч.) со всеми здоровается и о чем-то разговаривает. Я отошел в сторону, чтобы не мешать (знаменательное признание: Герой Советского Союза, он почему-то ощутил себя чуть ли не лишним в компании других! – З.К.). Но вдруг слышу товарищ Сталин зовет: “Леваневский!” Я поражен – откуда он знает меня? “Что вы прячетесь и скромничаете”, — сказал Иосиф Виссарионович. Подошел ко мне и подал руку”. А Прохоров в “Мегаполисе” еще более категоричен: “Вот так! Никто не смущается Сталина, а всегда уверенный в себе Леваневский прячется. Конечно, Леваневский, Герой Советского Союза, но не спасший ни одного челюскинца, чувствует себя неуютно в компании шести героев-летчиков, каждый из которых именно спас челюскинцев!”

Но посмотрим, что в другом источнике сказано. Это “Жизнь, отданная Арктике” Ю.П.Сальникова (М., 1984) стр. 89-90: “Встреча в Москве поразила всех сердечностью, невиданным проявлением всеобщего энтузиазма. Все родственники, тысячи москвичей собрались на перроне Белорусского вокзала. Но Наталья Александровна Леваневская постеснялась приехать с детьми в Москву и ждала мужа в Полтаве. Сигизмунд Александрович решил скромно отойти в сторону. Вдруг к нему стремительно подошел В.В.Куйбышев, снял кепку, обнял его и крепко расцеловал…” Далее следует описание сцены со Сталиным у Мавзолея.

Леваневский уехал спасать челюскинцев вопреки протестам и слезам Натальи Александровны… Всех жены встречают, а его нет. Кто знает, какие мысли были у него, любящего мужа, тогда в голове? Могло ли быть у него хорошо на душе? И Куйбышев, и Сталин проявили к нему особую чуткость, повышенную теплоту.

А то, что выдал Каневский и повторил Прохоров, – мерзость. С.А.Леваневский – заслуженный Герой Советского Союза, второй в списке, а они такое о нем плетут.

Но вернемся к моему оппоненту. Его “Траурная” марка…” не плод его тяжких исследований, а самый что ни на есть обыкновенный плагиат, продолженная им клевета Каневского на Леваневского. Ему бы после прочтения моей “статейки” сразу же для себя, без свидетелей, “ладошкой по ковру захлопать”, обозначая – сдаюсь, а не разражаться нелицеприятными выражениями и валить с “больной головы на здоровую”. Но он ругается и в клевете упорствует. Надеюсь, бывавший на могиле И.А.Крылова Юрий Вениаминович читал его басню “Клеветник и Змея”, знает, чем их спор завершился, как их Вельзевул рассудил, кому первенство отдал.

Упорствует историк-профессионал Ю.Прохоров, восклицает: “Плавание “Челюскина” было авантюрой! Перелет Леваневского – авантюра!” И, ссылаясь на “Историю открытия Северного морского пути” Белова М.И.(Л., 1969, т. IV, гл. 3, стр. 106-150), …переписывает из очерка З.Каневского о Леваневском несколько видоизмененный текст: “Вместо ледокола в опасное плавание отправился не слишком крепкий пароход. Комиссия кораблестроителей, в числе которых были академик, главный корабел России А.Н.Крылов, высказала отрицательное отношение к готовящемуся походу “Челюскина”… Судно было маломаневренным и плохо слушалось руля. Пришлось дорогу, ломая лед, прокладывать для “Челюскина” ледоколу-поводырю “Красину”.

Вывод Прохорова (указан выше) категоричен — авантюра! Каневский осторожнее: “Это было крайне плохо подготовленное, во многом авантюрное и почти наверняка обреченное на неудачу предприятие”.

Начнем со следующего утверждения Прохорова: “Капитан ледокола “Литке” А.Л.Бочек, находясь в Беринговом проливе, предложил с помощью радио добраться до “Челюскина” и вывести его на чистую воду. А руководство экспедиции рассчитывало само победоносно дойти до Берингова пролива и тянуло с принятием помощи ледокола “Литке”. На мачты “Челюскина” даже навесили все, что могли, в виде парусов, но напрасно. А когда запросили помощь, было поздно: льды сплотились так, что пробить их не мог даже ледокол”.

Это тоже не из М.И.Белова, а из З.Каневского, приукрашенное дополнительно Прохоровым: “навесили все, что могли в виде парусов”.

Обратимся к названным выше стр. 106-150. Стр. 120: “Руководители экспедиции на “Челюскине” просили капитана л/р “Литке” оказать им помощь. Однако ледорез не смог пробиться через тяжелые льды и вывести пароход на чистую воду. Не располагая достаточным количеством угля, имея повреждение балера руля и потеряв лопасть винта, командование ледореза было вынуждено сообщить О.Ю.Шмидту: “Указанное состояние ледокола, а также позднее время года не допускает ввода ледокола в тяжелые льды и вынуждает нас, с сожалением, отказаться от дальнейших попыток оказать вам какое-либо содействие в выходе из Полярного моря во избежание опасности поставить “Литке” в безвыходное положение”.

Это было 8 октября 1933 г. Далее на стр. 121 – 122: “Челюскин” 4 ноября кормой вынесло в Берингов пролив… к чистой воде, до которой оставалось каких-нибудь 3 – 4 км… Наконец 5 ноября с л/р “Литке” через несколько часов дрейфа “Челюскина” на север предложили оказать помощь… О.Ю.Шмидт ответил: “Помощь “Литке” при известных обстоятельствах может оказаться необходимой. Мы тогда обратимся к Вам с просьбой и примем помощь с благодарностью. Сейчас положение еще неопределенное. Со вчерашнего дня “Челюскин” быстро дрейфует на север, что дает нам надежду на разлом поля”.

Поле не разломилось. 10 ноября помощь была запрошена, но имеющий большие повреждения “Литке”, вышедший на помощь из бухты Провидения 12 ноября, помочь не смог.

Как видим, М.И.Белов излагает события не так, как это описывает Каневский. Естественно, и прохоровских “парусов” на стр. 106-150 нет.

В книге М.И.Белова подробно, критически описано плавание “Челюскина”, но отсутствует слово “авантюра”. Выводы автора: 1. Плавание было срочной необходимостью: правительство должно было решить, возможно ли использование морского пути в хозяйственных и стратегических целях, или необходимо строить Великий северный железнодорожный путь. 2. Плавание, помимо проведения научно-исследовательских работ по трассе будущего Северного морского пути, было нужно для выбора типов судов для него, для чего в состав экспедиции был включен физик-инженер с целью проведения кораблеисследовательских работ. 3. Безотлагательно необходимо было произвести замену зимовщиков полярной станции на острое Врангеля, находившихся на нем уже 4 года, и завести туда все необходимое. 4. Совторгфлот заказал датской фирме “Бурмейстер и Вайн” постройку ледокольного парохода класса Ллойда + 100 АВ.I, т.е. наивысшего класса. 5. За строительством корабля наблюдал его будущий капитан П.Л.Безайс. 6. Фирма нарушила условия заказа. Комиссия кораблестроителей признала, что пароход построен с нарушением заданных условий, непригоден для самостоятельного, без сопровождения ледоколом плавания в ледовых условиях. 7. Пароход обладал рядом положительных качеств: сравнительно большой скоростью, мощностью машин, водоизмещением, небольшой грузовой осадкой (6,5 м.), позволявшей ему проходить по малодоступным для больших судов районам Арктики.

Руководство Главсеверморпути (О.Ю.Шмидт, отнюдь не Правительство) приняло решение: по открытой воде “Челюскин” будет идти самостоятельно, имея на борту запасы угля для ледоколов; во льдах его будут сопровождать: в западном секторе Арктики — ледокол “Красин”, в восточном — ледорез “Литке”. Капитан “Челюскина” В.И.Воронин, разделявший мнение вышеназванной комиссии кораблестроителей, тем не менее полагал: “Больше ли, меньше ли недостатков, все равно надо вести борьбу со льдами, надо прокладывать путь на восток” (стр. 115).

Решение было отнюдь не авантюрным, а приемлемым, хотя и не без риска (первопроходцы Арктики все, без исключения, рисковали). В мировой литературе ни в одной книге плавание “Челюскина” не названо авантюрой. Пионер – Ю.Прохоров.

Упорствуя в утверждении, что и перелет Леваневского авантюра, Прохоров ссылается на историка авиации В.Шаврова и летчика-испытателя М.Нюхтикова, но не называет источников их свидетельств (попробуй проверить!).

Я знаком с книгами авиаконструктора Вадима Борисовича Шаврова (на “Челюскине” самолет его конструкции Ш-2 использовался для ледовой разведки). В его книге “История конструкций самолетов в СССР. 1938-1950 г.г.” (Москва. 1994 г.) на стр. 26 – 27 дана положительная характеристика самолета ДБ-А (Н-209), сказано, что первый полет на нем совершен в мае 1935 г.; к маю 1936 г. летчиками-испытателями Н.Г.Кастанаевым и Я.Н.Моисеевым проведены заводские испытания, в мае-июне того же года – государственные. При полетной массе 19500 кг 4-моторный самолет летал на двух моторах на высоте 2500 м, на трех – на высоте 5100 м. Выявленные при госиспытаниях недостатки устранили, поменяли двигатели (поставили АМ-34 РНВ) и вновь провели государственные испытания, признали самолет вполне удачным.

10 и 20 ноября 1936 г. летчики М.А.Нюхтиков и А.М.Липкин установили на этом самолете два мировых рекорда, подняв груз 10 т. на высоту 7032 м, а 13 т. – на 4535 м; 14 мая 1937 г. Г.Ф.Байдуков и Н.Г.Кастанаев побили мировые рекорды на скорость на дистанциях 1000 и 2000 км с грузом 5 т.

КБ В.Ф.Болховитинова “Академия” предложило использовать самолет для перелета из Москвы через Северный полюс в Америку с коммерческим грузом. Предложение было поддержано К.Е.Ворошиловым, одобрено Политбюро. Правительственная комиссия по авиаперелетам 1937 года назначила командиром Н-209 С.А.Леваневского, вторым пилотом – испытателя этого самолета Н.Г.Кастанаева (подробности в книге Ю.П.Сальникова “Жизнь, отданная Арктике” (Москва. 1984 г.).

Перелет после пролета над Северным полюсом происходил в сложных метеоусловиях и закончился трагедией, но В.Б.Шавров не усматривает в перелете авантюры.

Лукавит Ю.Прохоров, ссылаясь на М.А.Нюхтикова (он испытывал второй экземпляр ДБ-А, изготовленный уже после гибели Леваневского), но опять же не называя источника его воспоминаний; комментирует: “… не надев летную форму, Леваневский проявил показную рисовку, безответственность!”, а в какой форме были остальные члены экипажа? В какой форме летели в США на АНТ-25 В.П.Чкалов, Г.Ф.Байдуков и А.В.Беляков? Тоже проявили безответственность?

В самом начале статьи Ю.Прохоров разразился в мой адрес грозной тирадой, завершив ее следующим: “Может быть, просто возрастное (злопыхателю 74 года)? Но я оскорбления не прощаю никому и никогда! … Жаль, что газета не резиновая и о многом я не смогу поведать читателям”.

Надеюсь, читатели за это на него не в обиде, поняли – что есть что и кто есть кто. Нет нужды реагировать на каждый восклицательный знак в статье моего оппонента, их в ней множество, газетная площадь действительно не безгранична.

Но на пару его поучений ответить нужно. В разделе “О Герое Советского Союза С.Леваневском” пишет: “После неудачи первого в истории перелета через Северный полюс из СССР в США в 1935 году Леваневский на заседании Политбюро в присутствии Сталина заявил, что самолет АНТ-25 (конструктор А.Н.Туполев) плохой и конструктивно не годен для перелетов через Северный полюс. А это было время борьбы с “врагами народа”, каковым, по сути, и объявил Леваневский Туполева, ибо через несколько лет Туполеву припомнили этот неудачный перелет, и талантливого конструктора отправили в заключение”.

Сильно передергивает Прохоров. А.Н.Туполев в 1935 году был вне подозрений, именно он был назначен председателем Правительственной комисии по расследованию причин, вынудивших прекратить перелет. А.Н.Туполева и группу работников ЦАГИ во главе с директором Н.М.Харламовым арестовали после их возвращения из творческой командировки в США в 1937 году. Ни в одной из книг о А.Н.Туполеве нет внятного объяснения, по какому обвинению произведен арест. Откуда это взято: “припомнили этот неудачный перелет”? Это плагиат Прохорова из очерка клеветника Каневского. Но мой оппонент, полагая, что я лох, поучает: “Подчеркну, что шел 1937 год, год страшных сталинских репрессий. Между прочим, рекорды летчиков, прославляющих СССР, “отвлекали” советский народ от истинных причин этих ужасных репрессий, что невдомек вышеупомянутому автору статейки Числову”.

Да уж, это Ю.Прохорову, родившемуся через 6 лет после 1937 года, вдомек, а мне, жившему тогда, в атмосфере того времени, — нет. Я многое из того времени помню, я носитель той правды, о которой сегодня говорить не модно. Такая вот картинка: мы, ученики 1 класса, под присмотром учительницы сдираем с наших тетрадок обложки с изображениями картин дуэли Пушкина и дружины князя Олега с замаскированными на них антисоветскими лозунгами. Это лишь один, так себе, примерчик. Вся полоса не вместит моей правды.

Другое поучение: “Числову невдомек, что научно-популярная статья должна именно свободно излагаться самим автором на основе фактов, но без обильного цитирования со ссылками… Отдельные неточности не в счет”.

Да уж, откуда мне знать, что знает историк-профессионал. Только в статью “Траурная” марка, или Полет ценою в жизнь” наука и не заглядывала, мистика в ней есть, да и та чужая – от З.Каневского. А “статейка” “Сигизмунд Леваневский – кто он?” не научно-популярная, а критическая. Критические без цитирования не пишутся. От лукавства – “отдельные неточности не в счет”. Они и в научно-популярных статьях недопустимы, наука неточностей не терпит. Научно-популярная не сказочно-популярная.

Очень не нравится Юрию Вениаминовичу наше советское прошлое – в нем авантюры, катастрофы, репрессии, таталитаризм, бездарно выигранная война… Не напоминает ли это персонажа из еще одной басни дедушки Крылова, в которой: “ Прошла беда; Крестьянин встал, и он же батрака…”.

Мой оппонент, сын партийного работника, депутата Верховного Совета (позже лектора ЦК Компартии Казахстана), 1 мая 1951 года на Красной площади в Москве на трибуне у ГУМа (по спецпропуску) с плеч отца радостно взирал на Сталина. В “Мегаполисе” от 13.03.03 (стр. 15) пишет, что такое “прикосновение к истории всегда лестно”.

Кто защитил младенца Юру и его маму в военное лихолетье, кто в годы репрессий и тоталитаризма обеспечил ему счастливое детство, бесплатно лечил и учил наукам разным, сделал преподавателем истории?