Всегда хочется дотянуться до звезд – особенно когда в доме крыша течет и трубы не греют. Диагноз в точности подходит министерству образования, в котором, вне зависимости от смены министров, всегда сохраняется курс на повышенный темп реформ без оглядки и порой в ущерб логике.
Жаксыбек Кулекеев всего за несколько месяцев пребывания в должности министра образования успел пообещать очень многое. Отмена школьных выпускных экзаменов, введение промежуточного тестирования в вузах, создание национальной системы оценки качества образования, 12-летка в школах. Каждый из этих пунктов достоин отдельного обсуждения, если бы такое не было бессмысленным – решения уже приняты. Каждый раз, афишируя новость, министр с пафосом рассуждает о падении качества образования, не сознавая того факта, что таковое во многом стало возможным благодаря аналогичным реформам его предшественников. И все же реформы продолжаются – ибо есть Болонская декларация, на которую Казахстан ориентирован.
Между тем вызывает удивление тот факт, что министерство ориентировано исключительно на сверхцели и глобальные задачи, в то время как в большинстве школ республики не решены элементарные бытовые проблемы, которые видит даже генеральная прокуратура. Андрей Кравченко, начальник департамента по надзору за соблюдением законности в госорганах Генпрокуратуры, заявил на коллегии 30 октября, что в стране свыше 1,4 тысяч общеобразовательных школ не имеют лицензий на осуществление общеобразовательной деятельности, и тем самым нарушаются права на образование 350 тысяч учащихся. Это ли не повод для скандала – Кулекеев непременно хочет соответствовать требованиям европейской декларации и между тем не обращает внимание на элементарное нарушение закона у себя под носом? Хотя если вспомнить, что любое нарушение закона – повод заработка для того, кто его видит, все объясняется с легкостью.
Между тем та легкость, с которой министр образования раздает сенсационные интервью, впечатляет. В недавнем интервью «Экспресс К» он заявляет: «С этого года высшая школа перешла на подготовку специалистов по европейским стандартам, двухступенчатую — магистров и бакалавров». Между тем министр явно льстит себе, допуская некоторую неточность. На самом деле это уже не первый переход на такую систему, и Казахстан с 1996 года уже имеет несколько выпусков бакалавров и магистров, которые потом только путались: какая разница между магистром и бакалавром, если и то, и другое – законченное высшее образование, но еще не аспирантура? Для многих два магистрантских года, стоящие немалых денег, оказались лишними, потому что в плане построения академической карьеры не дали ровным счетом ничего.
В том же интервью он заявил, что «12-летнее образование — отдельный вопрос. Родители не всегда могут правильно рассуждать. Сегодня общество находится на таком этапе развития, когда детям, чтобы адаптироваться к условиям рынка, необходимо обладать огромным количеством информации… Недостаток существующего школьного обучения в том, что не развиваются творческие способности детей. С принятием 12-летнего образования можно было бы организовать в старших классах только профильное обучение».
Но ведь очевидно, что указанный недостаток решается не дополнительным годом, а качественным изменением характера преподавания? По тем учебникам, которые минобразования утвердило сегодня, строго-настрого запретив использовать в школах все прочие, действительно невозможно развивать творческие способности, ибо количество ошибок, ляпов и опечаток позволяет говорить об авторах пособий как о дилетантах. Что в таких условиях даст дополнительный год обучения? Экспериментальные классы работают уже сейчас в нескольких школах страны, но в каждом учителя вынуждены заниматься творчеством на ходу, ибо нет программ, нет специальных учебников, и порой нет даже кабинетов. Очевидно, что в желании внедрить 12-летку министерство идет впереди собственных возможностей.
Другая сенсационная фраза: «Но это не означает, что родители не должны принимать участие, в том числе и материальное, в управлении школами. По Конституции государство вместе с родителями несет ответственность за воспитание детей. А потому обе стороны должны совместно создавать нормальные условия для обучения. Если чьи-то родители в состоянии пожертвовать частью своих доходов в пользу развития школы, почему бы и нет?»
Во-первых, делать такие далеко идущие и весьма спорные выводы из Конституции – явно не работа министра. Хотя понимаю, хочется, и понимаю, почему – хочется денег. Возможно, что даже и не для себя – в конце концов, финансирование госбюджетом образования в процентном отношении к ВВП сократилось с 15,7% в 1998 году до 10,2% в 2002 году. И тем не менее не министру решать, кто и как будет жертвовать на школу и будет ли жертвовать вообще. Во-вторых, действительно, во многих странах мира существует схема, благодаря которой родители по желанию действительно вносят определенные суммы и поддерживают школы, но… Идет ли речь о среднестатистических школах или элитных заведениях? Кроме того, взамен родители-спонсоры получают достаточно большие привилегии, не говоря уже об обязательных бухгалтерских отчетностях – такова система. У нас же этой системы нет, и потому сборы с родителей приравниваются почти к грабежу, а каждого нового ученика учителя заботливо выспрашивают: «А кем работают твои папа и мама?» Видимо, вскоре начнут требовать и справку о доходах в обязательном порядке. И в-третьих, добровольные родительские взносы – не палочка-выручалочка, и рассчитывать на них министру как на некий обязательный объем финансовых поступлений на счета министерства не стоит. в противном случае складывается впечатление, что без этих родительских денег система образования в Казахстане уже немыслима. Или это новый, пока еще не заявленный приоритет Кулекеева?
Еще одна забавная фраза, выданная на заседании в правительстве при презентации одной из реформ: «Нельзя сказать, что в республике вовсе отсутствует система национального тестирования, однако она оторвана от мировой практики, так как выпускные экзамены в школах не совмещены со вступительными экзаменами в вузы». По каким странам мира ездит министр, что везде видит однозначное совмещение выпускных школьных экзаменов со вступительными тестами? Та же Южная Корея, на которую он любит ссылаться, ничего подобного не знает – как и прочие развитые страны. Ведь очевидно, что в таком совмещении экзаменов и вступительного тестирования отсутствует логика – с какой стати вуз должен принимать студента, не оценив его знаний самостоятельно? Почему ученик, допустивший ляпы на выпускном, теряет свой шанс исправить эту ошибку на вступительных экзаменах? Очевидно, что такое новшество повышает ценность результатов школьного тестирования – повышает в прямом смысле, открывая возможности для торга этим ключевым документом. И где гарантии, что вновь создаваемая система контроля качества образования, региональные центры тестирования смогут гарантировать чистоту и прозрачность тестирования?
Столь огромный пакет реформ поражает. Откуда такая тяга к экспериментам? Потому что эксперимент – это слава реформатора, дорогая сердцу любого чиновника, мечтающего внести свой вклад в укрепление суверенитета? Возможно. А еще эксперимент – это затраты на исследования, пробы и поиски и возможность списать потери на издержки. Последнее особенно приятно – если слава все-таки не выгорит, то шанс нагреть руки имеется. Стало быть, реформа для реформатора – беспроигрышный вариант, а все остальные не в счет.