В Казахстане начинается Год России в Казахстане. Мы постараемся периодически публиковать интервью с российскими политиками, бизнесменами, экспертами. Эти интервью должны показать нашим читателям, каков образ Казахстана в России, какие общественные ожидания российское общество возлагает на сотрудничество с Казахстаном, на евразийскую интеграцию. В частности, а нужна ли она вообще, эта евразийская интеграция, на территории большого постсоветского пространства, или в реальности можно ограничиться диалогом в рамках существующих интеграционных проектов (СНГ, ЕврАзЭС, ОЭП и т.д.) и непосредственным двусторонним сотрудничеством. Ждут ли нас в России, видят ли общее будущее наших народов?
Сегодня мы представляем первый материал – интервью с Александром Собяниным.
СОБЯНИН Александр Дмитриевич, руководитель службы стратегического планирования Ассоциации приграничного сотрудничества. Родился 8 марта 1967 года в г.Сулюкте Ошской области Киргизской ССР. Образование: отделение индийской филологии Восточного факультета Ленинградского (ныне Санкт-Петербургского) госуниверситета. Диплом по специальности «востоковед-филолог»; Иностранный факультет Ошского педагогического института (специальность: английская филология). Служил в войсках связи в Группе советских войск в Германской Демократической Республике. Трудовая деятельность: с января 2003 — по настоящее время — руководитель службы стратегического планирования Ассоциации приграничного сотрудничества (г. Москва); июнь 2002 — по настоящее время — руководитель аналитической группы Центра комплексных транспортных решений «ТрансЕвразия» (г. Москва); июнь 2002 — по настоящее время — руководитель аналитической группы «Памир-Урал», заместитель главного редактора журнала «Памир-Урал» (деловой журнал по экономике Урала, Поволжья и Сибири, Средней Азии, Дальнего Востока и Северо-Восточной Азии); февраль 2000 — июнь 2002 — заместитель главного редактора журнала «Профи», руководитель аналитической группы «Профи». Женат, имеет дочь.
***
— Александр, расскажите немного о себе. Об организации, в которой Вы работаете. Каковы ее цели, в чем заключается ее деятельность?
— Ассоциация приграничного сотрудничества создана распоряжением Правительства Российской Федерации № 196-р от 09.02.2001 и постановлением Совета Федерации Федерального Собрания РФ № 198 от 14.06.2001. В нее вошли руководители органов государственной власти Российской Федерации, субъектов Российской Федерации и органов местного самоуправления, органов государственной власти и управления сопредельных государств, представители международных организаций, внешнеэкономических объединений, научно-исследовательских учреждений. Ассоциация приняла деятельное участие в подготовке заседания Государственного Совета РФ 22.01.2003, наметившего направления приграничного сотрудничества и рамки внешнеэкономической деятельности регионов РФ. Согласно распоряжению Председателя Правительства РФ, Ассоциация в числе других федеральных исполнителей приняла участие в согласовании Программы мер по развитию приграничного сотрудничества, проект которой был представлен на Госсовете 22.01.2003. Эта программа мер была согласована с федеральными органами исполнительной власти в марте-июне, а 03.07.2003 утверждена распоряжением Председателя Правительства РФ М.М. Касьянова. В качестве председателя Ассоциацией руководит на общественных началах сотрудник Департамента регионального развития Аппарата Правительства РФ В.А.Бельдей. Ранее Вячеслав Анатольевич работал в центральных структурах Министерства по делам национальностей и региональной политики РФ и Госкомсевера РФ, т.е. работа по внешнеэкономической деятельности субъектов РФ для него все эти годы была профильной.
Что касается меня лично, то работа в Ассоциации в основном пересекается и с другими моими работами — по транспортно-инфраструктурным исследовательским проектам в рамках ЦКТР «ТрансЕвразия», по этническим и военно-политическим вопросам в рамках группы «Памир-Урал». В настоящее время мы с партнерами готовим новый проект консалтинговой группы, специализирующейся на азиатском и северо-европейском направлениях российской внешней политики. Мы считаем, что уровень сотрудничества со странами Азии, и не столько даже с Казахстаном и другими постсоветскими странами, сколько с Китаем, Индией, Ираном, Малайзией и др., — совершенно неадекватен потенциалу и российским потребностям.
— Недавно Вы давали интервью, которое было перепечатано в нашей газете. Так вот, там Вы подвергли сомнению широко распространенное мнение о том, что прошедшие выборы в госдуму считаются победой Путина. Вы по-прежнему остаетесь при таком мнении? Обоснуйте его, пожалуйста.
— Речь идет о том, что состав нынешней Государственной Думы в еще большей степени зависит от бизнес-спонсоров своих кампаний, чем прежней. Это вообще характерно для всех четырех составов ГД — все меньше идеологии и политики, все больше чистого лоббирования бизнес-интересов. В начале февраля наша группа закончит специальное исследование по составу новой Государственной Думы РФ. Исследование уже практически завершено, выполнено в рамках деятельности моей группы в Центре политической конъюнктуры России (ЦПКР http://www.ancentr.ru). Соответственно, ЦПКР и владеет этим исследованием. Однако специально для «Навигатора» и моих партнеров в ЦентрАзии я подготовлю резюме с основными позициями исследования по депутатам. Если же в двух словах — политический процесс в России в 2004-2005 гг. уходит в разнос из-за того, что благодаря манипулятивному «мудрому» руководству избирательным процессом со стороны Владислава Суркова и в целом Администрации Президента РФ многие реально существующие в российском обществе группы интересов не представлены в Госдуме вообще. Выжимание общественных настроений в маргинальное внесистемное поле реально угрожает легитимности многих действий высшей государственной власти. А в 2004-2005 гг. понадобится проводить целый ряд не очень популярных действий.
— Скажите, кто конкретно сегодня является лидером (или лидерами) антипутинской оппозиции (формальным или неформальным)?
— В порядке очередности — Борис Березовский, который сохранил влияние на многих политиков в России, олигархи финансово-промышленной группы «Альфа/Ренова» (сейчас модно называть ФПГ термином ИБГ — интегрированные бизнес-группы). К «Альфе/Ренове» примыкает ее идейный сторонник олигарх Михаил Ходорковский. Также целый ряд политиков и крупных бизнесменов заинтересованы в том, чтобы в 2008 году Владимира Путина не было на посту главы государства. Казахстан стоит перед тем же выбором, что уже сделали китайцы, японцы и американцы, и предстоит сделать европейцам и южнокорейцам — ставить на российское государство в лице президента Владимира Путина или на своих бизнес-партнеров, которые, как правило, на сегодня представляют старомосковские антипутинские финансово-промышленные группы. Это означает, что крупный казахстанский бизнес будет подталкивать президента Нурсултана Назарбаева держать большую дистанцию и уходить от политического сближения с Россией, ограничиваясь некими прагматическими экономическими задачами. Но выбор «за» или «против» Путина сделать придется.
— Российские аналитики уже почти уверены в изменении конституции. Вы тоже придерживаетесь такого мнения? В чем конкретно может измениться конституция?
— Достаточно обозначить лишь немногие вопросы — введение концессий в России, резкое сокращение субъектов РФ до 25-40 с нынешних 89, введение ренты, частичная экономическая и общественная мобилизация, столкновение с американскими и европейскими планами в зоне национальных интересов России на Кавказе и в Центральной Евразии. Будут и более мелкие, но не менее жесткие и опасные для России задачи, для решения которых понадобятся конституционные изменения.
— Вы говорите в том же своем интервью о прямом диалоге президента с народом. Вы считаете, что политтехнологии, основанные на манипулировании сознанием масс себя исчерпали? Тогда в какой форме возможен диалог президента с народом?
— Манипулятивные технологии, которые сегодня весьма развиты и в Казахстане, себя не исчерпали. Однако это инструмент, инструмент решения политических или идеологических задач. И этот инструмент сегодня выполняет неверную функцию — функцию определения политической линии. В России сейчас модно по этому поводу цитировать американцев — «хвост вертит собакой» (название фильма про американских пиарщиков).
— Что Вы можете сказать о внутриполитической ситуации в Казахстане с учетом резко ускоряющегося здесь партийного строительства? В чем Вы видите основные сходства и различия во внутриполитической ситуации в России и Казахстане?
— Ответ на этот вопрос публикуется в виде отдельного материала.
— Возможно ли межгосударственное партийное сотрудничество? И если да, то кого с кем? Например, на сегодня известно сотрудничество между казахстанским ДВК и российской СПС.
— Возможно появление нового типа политиков, которые не просто ездят в другие страны, но являются политическими фигурами сразу в нескольких странах. К сожалению, пиарщики Дариги Нурсултановны отжимают ее в сугубо казахстанское информационное поле, где ее преимущества перед лидерами «Ак жола» неочевидны. Есть в регионах Казахстана и России целый ряд перспективных чиновников и политиков второго уровня, которые также могут стать этим общеевразийскими политическими фигурами. На уровне политиков первого эшелона таких очень мало, так как они целиком выросли и сформировались в рамках национального поля.
— Каковы возможные идеологические основы постсоветской интеграции? Может ли в качестве такой основы выступить евразийство Александра Дугина?
— Не может. Если внимательно посмотреть на последствия, к которым привела бы реализация идей Дугина, то видны неприглядные и непривлекательные для России и Казахстана французские идеологические корни. Евразия регионов — при реализации идеи Европы регионов на евразийском пространстве — получится просто дезинтеграция и война. Географические приоритеты, которые Дугин и его последователи пытаются поставить на первое место в геополитике, отодвигают на задний план глобальные геоэкономические проблемы. Поймите, США нужен полный единоличный контроль над Северным Афганистаном, Таджикистаном и Южной Киргизией, и было бы большой натяжкой выводить этот интерес морской глобальной державы к Центральной Евразии из противостояния Суши и Моря.
Опираться надо на идеи Гумилева, Савицкого, Трубецкого, Сулейменова, в определенной мере на работы Ленина и других большевиков. Это в прошлом, что должно лечь в базис. Что касается будущего. В России сейчас появляются идеологи будущего общеевразийского мифа среди деятелей культуры. В первую очередь, я бы отнес к ним переводы популярных кинофильмов Гоблина и четыре книги о князе Жихаре Успенского. Будущее будет плохим, если мы небрежно отнесемся к своим отцам — советскому прошлому, или не сможем найти новые ответы на новые вызовы — а это уже требует не советских элементов в новой идеологии.
— Кто может быть участником постсоветской интеграции? И каковы могут быть ее политические формы?
— Жизнь покажет. Конфигурация границ никогда не была основным и самым сложным вопросом при переходе российского общества через Смуту. Но безусловно, что казахи как нация выйдут за пределы Степи и станут общеевразийской нацией, участвующей в процессах и в Восточной Сибири, и на Балтике, в Афганистане, на всем нашем цивилизационном пространстве.
— Вы сказали (в том же интервью), что Казахстан опережает Россию в интеграционных инициативах. В чем конкретно это выражается?
— В финансах, в экономических реформах, в создании самонастраивающейся управленческой вертикали (в Казахстане работает самоцензура управленцев, в России действуют в основном жесткие запреты). Специальная рабочая группа в рамках Интеграционного Комитета ЕврАзЭС по решению корпоративных споров, по снятию межгосударственной конкуренции на рынках третьих стран — это сильный ход казахстанских чиновников в ЕврАзЭС, которых сейчас возглавляет весьма перспективный политик С.Д.Примбетов. Серик Достанович, на мой взгляд, это находка для казахстанского правительства, потому что он выдерживает тонкую линию между собственно казахстанскими интересами и необходимостью инициативно работать в рамках всего пространства. Как правило, прежние чиновники либо пиарили себя лично, либо были простыми трансляторами казахстанской позиции в ЕврАзЭС. Да и сам ЕврАзЭС — это реализация идей Назарбаева, а не Ельцина, последний проталкивал СРБ. А идея Назарбаева с созданием СВМДА — это вообще движение на два корпуса впереди российской дипломатии.
— Не является ли Украина сегодня уже потерянной для постсоветской интеграции? А как в этом плане, на Ваш взгляд, дела обстоят с Белоруссией?
— Украина является единственным государством, интеграция с которым является достаточной для того, чтобы сказать — «Россия собирает земли». Но на сегодня в украинских школах преподают пропаганду Евросоюза, и идея Ерлана Карина о некой «евразийской тройке лидеров» — опасная утопичная идея. Необходим российско-казахстанский локомотив, а то так и будем бесконечно говорить о снятии барьеров и дружбе. Год Украины еще впереди…
Белоруссия является главным экономическим партнером России, опережающим Казахстан (казахи не ранее, чем через несколько лет, смогут выйти на сегодняший уровень российско-белорусского сотрудничества). Кроме того, Белоруссия является единственной причиной того, что попытка построить новую Речь Посполитую — санитарный пояс между Евросоюзом и РФ от Балтийского до Черного моря, провалилась. Важно понять, что на сегодня в России преобладают те политические силы, которые заинтересованы в атаке на Лукашенко, в ослаблении белорусского направления российской политики. Думаю, белорусы будут правы, если выдержат этот нынешний российский прессинг. Это нужно всем нам.
— Не может ли так произойти, что интегрироваться, в первую очередь, будут Россия и Казахстан? Какие политические формы интеграции здесь возможны?
— Это нужно, не то что можно. Ядра нет, и пока оно не появится, процессы кристаллизации в этом пространственном растворе не начнутся. Евросоюза не появилось бы, если бы на определенном этапе Франция и Германия не решились на ускоренное политическое сближение без оглядки на других партнеров. Но пока, на мой взгляд, Нурсултан Назарбаев не заинтересован в политическом сближении, а Владимир Путин не представляет, что предложить Назарбаеву в качестве достаточного аргумента.
— Вы знаете, что в Казахстане существует множество противников интеграции с Россией? Какой компромис в этом плане Россия может предложить сегодня казахским этноцентристам?
— Когда я с некоторыми моими аналитиками участвовал в научно-церковной конференции «Христианство в Китае», которая проходила в Свято-Даниловском монастыре в Москве, то в кулуарах просил православных священников подробнее рассказать о жизни православных в Таджикистане, Казахстане, Китае. И один из батюшек из Казахстана с горечью заметил, что все пытаются найти 100 различий между русскими и казахами или тупо усадить православных священников и мусульманских деятелей за некие общие столы межкультурного диалога. В то время как для согласия было бы достаточно отказаться от прозелетизма (миссионерство, в данном случае, превращения в веру иноверцев, христиан в мусульман, мусульман в христиан) и обеспечить людям понятный легальный путь для работы, чтобы труд был честным, не укрытым от закона, чтобы этот труд позволял семьям простых людей чувствовать себя достойными гражданами. Мы эти слова слышим в России и Казахстане, но в жизни их реализации не видим. Думаю, читатели «Навигатора» в курсе, как «уважают» казахов блюстители порядка в российских областях, как «легко» русским добиться справедливости от произвола некоторых этноцентристских чиновников в Казахстане. Пустой вопрос — легко ли обычным людям заработать столько, чтобы чувствовать достоинство своих семей. Аудитория интернета, и «Навигатора» в том числе, настроена более право, ближе к СПС и «Ак жолу», чем наши общества в целом. Ослабление влияния таких этноцентристов в обеих странах — это не вопрос интеграции, условий интеграции, а вопрос крепости или слабости центральных властей в наших странах.
Однако, Юрий Михайлович, последний вопрос толкнул меня ответить на незаданный Вами вопрос. Нужен ли казахский язык русским казахстанцам? Что будет с казахским языком в случае полного уравнивания в правах двух основных языков?
К моему сожалению, в годы детства в советское время в южнокиргизском Оше для русского «европейского» населения было не нужно учить киргизский или узбекский язык. Позже, в эпоху киргизского этнократизма, учить киргизский стало обязательным, но шло это так грубо, что лишь отвращало русских, татар, корейцев и других от изучения киргизского. В результате, чтобы не остановилась работа бюрократического аппарата, Киргизия уравняла русский язык с киргизским. Но! В России любят говорить, что не экономика, но язык Пушкина и великая русская культура удерживают около России другие постсоветские страны. И, что самое смешное для таких ура-патриотов, это чистая правда. Но точно так же понимать и любить казахскую культуру и не читать в оригинале «Манаса», любовно собранного Чоканом Валихановым, не читать книг, например, Абдижамила Нурпеисова, не смотреть киргизских и казахских фильмов Толомуша Океева — несерьезно. Попытка говорить с древней степной культурой только на русском языке будет отжимать в маргинальное в Евразии поле космополитического европоцентризма, с потерями и для русской культуры. Безусловно, есть проблемы, и эти проблемы я бы назвал не решением преподавать или не преподавать казахскую литературу с младших школьных классов, а решением проблемы создания устойчивой сильной педагогической школы преподавания казахского языка и литературы именно в русских школах. На сегодня, насколько я видел в казахстанских городах, преподавание не адаптировано под русские школы, а представляет собой лишь некую упрощенную версию институтских курсов. Это, конечно, надо будет решать в будущем, чтобы казахские язык и литература были адаптированы с учетом национальных особенностей русских школ и возрастных нюансов педагогического процесса. И в этом плане надо вспомнить позитивный опыт русского продвижения в Среднюю Азию в 19 веке и в 1930-1940-е годы, когда считалось просто культурной нормой знать местные языки, праздновать среди русских и местные национальные и мусульманские праздники. Казахи-то русский выучат, а учить казахский надо русским тоже, и это задача не школьного уровня, а государственного, уровня президента и правительства Казахстана. Казахский язык нуждается в более бережном обращении, прежде всего, в русской казахстанской среде. Если мне посчастливится поработать в Центральной Евразии, обязательно буду учить язык, — таджикский ли, киргизский ли, казахский ли. И не столько для общения с партнерами и начальством, сколько для большего понимания земли и народа, где приходится жить и работать.