Убить журналиста

Адвокат торопился, в 2 часа ему назначил встречу зам. акима области Елемесов. Короткие ножки быстро, быстро перебирали, старый дипломат в правой руке, мешковатый костюм, на два размера больше нужного, косящие глаза за стеклами очков, адвокат был не в лучшей своей форме.

За двадцать лет практики Булик повидал немало людей, ему не раз приходилось обирать до нитки своих клиентов, а затем, добившись нужных для следствия показаний, убираться восвояси. У Булика с годами выработалась своеобразная адвокатская совесть, то есть отсутствие всякой совести. Главным в его работе стало зарядить клиента на нужную сумму, а затем договориться с ментами об условиях сдачи. Вот и на этот раз Булик чувствовал: он идет договариваться. Высокий пост вызывавшего его человека не оставлял сомнений: дело будет серьезным и очень выгодным.

Помощник зама сразу же провел адвоката в кабинет начальника. За аккуратным Т-образным столом сидел человек лет 50 со смуглым лицом и глазами навыкате, по виду типичный южанин или узбек.

— Ассалаумагалейкум, — поздоровался Булик.

— Алейкум ассалам, — ответил Елемесов, пожав протянутую руку.

— Два чая, — сказал начальник, отослав помощника.

— Туке, не будем терять драгоценное время, перейдем к делу, — Елемесов с озабоченным видом стал перекладывать бумаги, — у вас есть клиент по фамилии Искаков?

— Да, есть у меня такой клиент, — “так и думал” — сказал себе Булик, угадав имя предполагаемой жертвы.

— Так вот, Туке, этот человек пишет клеветнические статьи, в которых обливает грязью нашего акима и даже нашего уважаемого президента, — произнес вступительную речь Елемесов, — вы сами читали его статьи?

— Только одну в “Правде Казахстана”, — неуверенно ответил Булик.

— Я считаю, что он не имел право так неуважительно и оскорбительно писать о таких людях, — предсказуемо высказался адвокат.

— Вот именно, — сказал Елемесов и после небольшой паузы продолжил, — нам надо принять кое-какие необходимые меры, чтобы такого больше не повторилось, вам следует привести сюда вашего клиента, предварительно уговорив его согласиться на все наши условия.

— Не торопитесь, — сказал зам, – внимательно послушайте, мы присматривались ко всем, кто близок к Искакову, и решили остановиться на вашей кандидатуре, вы сами должны понимать по какой причине, — сказал Елемесов, намекая на досье из КНБ.

— Да, да, конечно, — радостно сказал адвокат, имея в виду свои многочисленные достоинства.

— Это он узнает, когда придет сюда, пока можете говорить ему все что угодно, главное, чтобы он пришел сюда уже готовым на сотрудничество, — закончил Елемесов, — до конца этой недели жду вас с Искаковым.

Из акимата Булик вышел окрыленным, планы, один сумасшедшее другого, рождались в голове посланника власти, работа для безработной дочери, поездка с женой на курорт, деньги, деньги, деньги…

— Катын, ты знаешь кто твой муж, — с порога заявил Булик своей жене, – меня пригласили в акимат, предлагают вместе работать, сам аким считает меня лучшим адвокатом в городе.

Жена Булика, тихая, забитая женщина, сперва сильно испугалась, посчитав мужа пьяным, и, лишь удостоверившись в трезвости супруга, она спросила

Иногда Булик бывал рад невежеству своей жены.

— Да, — соврал он не моргнув глазом, — но обещали со временем еще повысить.

Булик безнадежно вздохнул и, молча пройдя к телефону, позвонил Искакову.

Ровно в пять вечера Арман Искаков был на Октябрьском бульваре, где и подсел на скамейку к своему адвокату. Тощий, длинный очкарик Искаков мало походил на опасного субъекта, так сильно беспокоившего акимат.

— Я тут о тебе разговаривал с влиятельными людьми, — начал Булик обработку своего клиента.

— Агай, у меня нет денег, чтобы платить влиятельным людям, — прервал его Арман, решив, что адвокат в очередной раз вымогает у него деньги.

— Да не нужны мне твои деньги, — резко сказал Булик, — если нужны будут, я их возьму у других людей, у тебя такие проблемы, что я не человек.

Немного удивившись благородству своего адвоката, Арман решил помолчать:

— Тебе грозит принудительное лечение в психушке, и оттуда ты уже не вернёшься здоровым человеком, всю оставшуюся жизнь будешь сидеть на лекарствах, — посмотрев на притихшего Искакова, адвокат продолжал, — о семье тогда тоже можешь забыть, жена тебя оставит, на работу никто тебя не возьмет, до конца своей жизни ты будешь получать маленькую пенсию, которой едва будет хватать на дешёвые сигареты, — закончив описание мрачного будущего своего клиента, Булик подошёл к главной теме, — ты же знаешь, я сам состою в оппозиции в “Ак жоле” и в ДВК, поэтому ты для меня не чужой, всё, что ты пишешь, я одобряю, но посмотри, к чему привела твоя правда, на тебя завели уголовное дело, тебя сажали в психушку, тебя избивали на улице, не сегодня так завтра тебя начнут колоть, что молчишь?

— Неужели у меня нет никаких шансов? – всё так же спокойно спросил Искаков, давно привыкший и к угрозам, и к различным предложениям.

Булик чувствовал прилив особого вдохновения, ему казалось, что сегодня он мог бы уговорить самого чёрта, для большего удовольствия он запустил указательный палец правой руки в широкую ноздрю и занялся раскопками, что нисколько не притормозило его речь.

Договорившись, адвокат с клиентом разошлись в разные стороны. Если один из них предвкушал большой куш, то другой находился в довольно подавленном состоянии. Предложение адвоката не понравилось Арману, и он ломал голову, пытаясь найти выход. Все законные способы прекратить довольно грубо сфабрикованное уголовное дело результатов не дали. Местная и республиканская прокуратура отписывались, ссылаясь на данные следствия, начальство УВД вообще игнорировало все обращения. Оставалось два, вернее, три выхода: первое, самое простое — переть до конца, приготовившись к смерти и надеясь на свою удачу, второе — согласиться на предложение Булика и пойти на компромисс с местной мафией и третье — Искаков вспомнил вчерашнюю встречу со своим вторым адвокатом Кубаевой.

Если кому-то покажется, что слишком много адвокатов на кв. см. этой истории, то всему есть очень простое объяснения. Булик довольно быстро понял, что с журналиста больших денег он не заимеет и, пытаясь сбросить часть своих и так не обременительных обязанностей, он посоветовал Арману нанять еще одного защитника, как теперь понятно, этим защитником и стала Кубаева. Первое время Арман не мог нарадоваться на своего нового адвоката, во всех отношениях приличнее и симпатичнее “красавца” Булика. Но со временем “адвокатская этика” все-таки победила, и отличием Кубаевой от Булика стало наличие юбки вместо брюк. Кто попадал в подобные ситуации, поймет Искакова: имея двух адвокатов, он не имел ни одного. Допросы, очные ставки по делу своего клиента адвокаты довольно дружно игнорировали. Понятно, что такой саботаж не особенно укреплял веру Искакова в благоприятный исход дела. В душе приготовившийся к самому худшему Арман был сильно удивлен, когда вдруг один за другим адвокаты стали интересоваться его судьбой, будь он немного наивнее, он бы поверил, что Бог послал специального мессию для спасения души юристов.

Итак, в назначенное время Искаков был в офисе Кубаевой, где в конфиденциальной обстановке он услышал добрый совет сердобольной женщины.

— Петр Иванович говорит, что самым лучшим выходом для тебя станет побег. На него сейчас очень сильно давят оттуда, сверху, — говорила Кубаева, показывая рукой в потолок, — и при всем своем желании он будет вынужден исполнить приказ.

Петром Ивановичем Кубаева называла судью Загребельного, уже отправлявшего его на месяц в психушку для проведения, как они говорят, судебно-психиатрической экспертизы. Где наши специалисты сделали открытие мирового масштаба. Оказывается, через 4 года по анализам кала и мочи местные психиатры могут определить: был ли человек вменяем или не вменяем в конкретный день и в конкретное время. Интерпол, ЦРУ, ФСБ, завидуйте и собирайте анализы потомков Аль Капоне, Джека Потрошителя и Ивана Грозного и в замороженном виде доставляйте ингредиенты в Казахстан.

— Тебе надо бежать. В какую-нибудь западную страну, в России они тебя найдут, — продолжала между тем стращать Кубаева, – у них большие деньги, связи с преступным миром в Москве.

Сумасшедшая материнская искренность была в словах и действиях Кубаевой, похоже, она сама верила в то, что говорила, подумал Арман.

— Так ты хотя бы попытаешься скрыться, может быть, они не будут тебя так сильно искать, и со временем ты сможешь вернуться, — уже более спокойно сказала Кубаева, почти отчаявшись уговорить Армана последовать своему совету.

Большинство людей похожи на кого-нибудь, некоторые из них даже бывают похожими на звезд, вот и Кубаева очень сильно напоминала знаменитого французского комика Фернанделя, та же тяжелая челюсть, то же выражение лица, только пол и отсутствие знаменитой лошадиной улыбки немного портили это интересное сходство. Фернандель – Кубаева с очень расстроенным видом попрощалась с Арманом, сказав напоследок, чтобы он не особенно рассчитывал на ее услуги, так как клиентов у нее много и свободного времени для него у нее нет. Еще раз удостоверившись в преданности своих адвокатов, Искаков стал готовить себя к неизбежному. Храбрость невежды довольно сильно отличается от мужества знающего человека, если невежда храбр, то, скорее всего, от незнания опасности или от слепой веры в Бога и в свои мускулы. Знающий же человек хорошо представляет опасность и реально оценивает свои силы, и когда такой человек решается на что-то, он рассчитывает на свои мозги и успокаивает себя неизбежностью смерти.

Вот и Арман, идя на встречу с зам. акима Елемесовым, был готов ко всему, если бы по дороге кто-нибудь приставил пистолет к его голове, он бы не удивился и, скорее всего, сказал бы ему «стреляй».

Тот же помощник, что недавно встречал адвоката, встретил Искакова и Булика на первом этаже обл. акимата и проводил в специальную комнату для таких посетителей. Большой японский телевизор, длинный деревянный стол и стулья составляли интерьер комнаты. Помощник, худощавый высокий парень, уселся напротив гостей и стал молча что-то записывать в блокнот. Наконец минут через 15 вошел Елемесов с каким-то седым и полным типом средних лет. Помощник и адвокат, как по команде, встали, Елемесов и седой, молча кивнув, прошли и сели за стол, на те места, где обычно сидит начальство. Помощник тихонько вышел, плотно закрыв за собой двери.

— Ну, по какому делу вы пришли? — задал неожиданный вопрос зам. акима.

Булик, похоже, знавший этот прием, когда вызываемого человека ставят на роль просящего, первым нашелся, что ответить.

Исполняя роль до конца, Елемесов удивленно спросил:

— Напомните, пожалуйста.

— Мой клиент Арман Искаков оклеветал акима и президента страны, и ему хотелось бы извиниться перед ними, — адвокат посмотрел на Армана, — ну, скажи сам.

— Не будем ходить вокруг да около, я пришел услышать ваши условия, — спокойно сказал Искаков.

— Твоя жизнь висит на волоске, до ее конца тебе осталось пройти всего несколько шагов, ты представить себе не можешь, с кем ты связался, — довольно мягко и негромко сказал Елемесов.

99 из 100 согласились бы на предложение Елемесова, но Арман был той единицей из ста, которая больше всего на свете не любит, когда ей ставят ультиматумы, и причем любые. Если подобному человеку красивая девушка поставит условием: или я, или старая грязная бомжиха — он обязательно выберет бомжиху просто из чувства протеста. Незнание психологии противника подвело акиматовцев.

— Хорошо, до свидания, спасибо за полезную беседу, — сказал, вставая, Искаков.

Савелию Крамарову чтобы исправить косоглазие, пришлось делать хирургическую операцию, Булику для устранения своего недостатка хватило одного отказа своего клиента.

Елемесов и Седой ничем не выразили своего удивления, лишь напоследок Седой сказал что-то похожее на угрозу:

Горю адвоката не было предела, высказав Искакову весь свой запас цензурных и нецензурных выражений, он махнул на прощание рукой.

Определившись, Арман успокоился, будь что будет, решил он и в тот же день отправил еще одну убойную статью в Интернет.

На следующий день статья с соответствующими комментариями доброжелателей Исатаева легла на стол к президенту страны. По указанию президента в этот город вылетел его помощник с небольшой следственной группой, ещё одна группа, на этот раз секретная, выехала туда же для сбора общей информации на акимат и оценки реальной ситуации в области. Официальные гости из столицы были встречены самим акимом Исатаевым и, заработав на хлеб с маслом и с икрой, благополучно вернулись в Астану с положительным для акима отчетом. Неофициальная делегация, по идее президента, не должна была входить в контакт с государственными структурами, но тем не менее ее тоже хорошо встретил зам. акима Елемесов, и, заработав немного больше первой, вторая группа вернулась на места прежней дислокации с диаметрально противоположным отчетом. Президент, получив отчеты от происатаевской и антиисатаевской группировок, решил, дабы сохранить баланс, ничего не предпринимать. Между тем в ожидании перемен Елемесов решил нанести еще один маленький удар своему патрону.

Поздно вечером в роскошной сауне, обмотавшись полотенцами, сидели четыре немолодых человека, которых нищенское существование заставляло заниматься не совсем своими обязанностями.

— Оборудование доставили, в течение месяца-двух новая линия заработает,- информировал своих компаньонов известный в городе водочный король, — дней через десять получите свои доли.

— Кравчук, похоже, тоже расширяется, два миллиона перечислил в Германию на спирт и оборудование, — сказал начальник КНБ области Ахметов.

Все более или менее крупные предприятия области объединялись в несколько картелей, и каждый такой картель в зависимости от своих возможностей имел во власти своих представителей, обычно на уровне заместителей акима области или города. Картель, стоящий за Елемесовым,состоял в основном из средних и лишь нескольких крупных предпринимателей, от таких супердоходных отраслей, как добыча нефти, газа, хрома, группа Елемесова не получала своей доли, и такая несправедливость не могла продолжаться долго, что и пытались исправить заговорщики, сместив акима области.

— Продолжайте долбить оппозицию, ни один из них не должен зарегистрироваться, — продолжал инструктировать водочный король, — действуйте как можно грубее, если будет необходимо — применяйте крайние меры.

— Так мы из говна конфетку сделаем, — высказался тот самый седой, начальник департамента внутренней политики.

— Вот именно, нам это и нужно, в конце концов, озлобленная оппозиция во всем будет винить акима, двойной удар сверху и снизу, вот что нам нужно, — одышка помешала тучному водочному королю закончить свою мысль, вытирая пот полотенцем, он спросил: — Что вы решили делать с журналистом?

— На предложение акима он не согласился, теперь он в большой опасности, в любую минуту его могуть избить, убить, посадить, с ним может случиться все что угодно, — ответил Елемесов.

— Да, жестокий человек наш аким, — задумчиво проговорил начальник КНБ.

Журналист не успел среагировать, выстрел в затылок не оставил ни одного шанса на спасение. Длинный труп с развороченным черепом в грязном подъезде — не совсем о таком конце думал Арман Искаков.

Маленький пожилой китаец в обычной двухкомнатной квартире составлял смету расходов: