В одной из последних передач Савика Шустера “Свобода Слова” на НТВ разговор зашел о бедности. О том, насколько реально в ближайшие три года вывести около двенадцати миллионов россиян, прозябающих сегодня в нищете, на уровень хотя бы минимального достатка. Как сегодня ставит задачу перед правительством Фрадкова вновь избранный президент России Владимир Путин.
И вот здесь, на передаче НТВ, новый министр социальной защиты РФ, отвечая на вопросы безработных людей города Новошахтинска, сказал следующее: “…Сегодня в России существуют депрессивные регионы, где люди не имеют работы. Вместе с тем во многих российских городах ощущается острая нехватка квалифицированной рабочей силы. И проблему бедности, частично, можно решить путем трудовой миграции внутри самой России”. На что безработные шахтеры вполне резонно министру заметили: “А почему бы, вместо того, чтобы отрывать людей с насиженных мест, не создавать рабочие места там, где существует переизбыток трудовых ресурсов”. Вопрос, – на который министр так и не нашел ответа.
Президент Республики Казахстан Нурсултан Назарбаев, настаивая на выводе людей из депрессивных регионов проживания, в своем послании к народу Казахстана приводил схожие резоны в обоснование своей позиции, говоря о том, что надо выделить большие суммы денег на переселение людей из неперспективных аулов в другие сельские местности. Только вот окажется ли это благом для самих аульчан? И не наломают ли дров некоторые наши особо усердные исполнители на местах, как это уже в истории случалось не раз? Большой вопрос.
Кстати, об истории, напомним, когда-то, в давние времена, на наши земли пришли захватчики – персы, под предводительством царя Дария I (522 – 486 гг. до нашей эры). Однако насельники этих мест – скифы, не принимая боя, уходили все дальше, в глубь страны. Закапывая по пути отступления колодцы и оставляя преследующих их персов без капли воды. Заводя попутно многотысячное войско пришлых захватчиков в безводные пустыни. И тогда, рассказывают, царь Дарий I, взбешенный подобным коварством противника, отправил к скифскому царю Иданфирсу посла со словами: “Чудак! Зачем ты все время убегаешь, хотя тебе предоставлен выбор? Если ты считаешь себя в состоянии противиться моей силе, то остановись, прекрати свое скитание и сразись со мной. Если же считаешь себя слишком слабым, тогда тебе следует также оставить бегство и, неся в дар твоему владыке землю и воду, вступить с ним в переговоры”. На что ему скифский вождь дерзко ответил: “Мое положение таково, царь! Я и прежде никогда не бежал из страха перед кем-либо и теперь убегаю не от тебя. И сейчас я поступаю так же, как обычно в мирное время. А почему я тотчас же не вступил в сражение с тобой – это я также объясню. У нас нет ни городов, ни обработанной земли. Мы не боимся их разорения и опустошения и поэтому не вступали с вами в бой немедленно. Если же вы желаете во что бы то ни стало сражаться с нами, то вот у нас есть отеческие могилы. Найдите их и попробуйте разрушить, и тогда узнаете, станем мы сражаться за эти могилы или нет. А за то, что ты назвал себя моим владыкой, ты мне еще дорого заплатишь”. Из приведенного здесь исторического факта видно, что наши далекие предки, проявляя, как сказано у поэта, “любовь к отеческим гробам”, готовы были биться за них до последнего дыханья с врагом, многократно превосходящим их численно.
Но то было давнее военное время. А какая в том нужда нам сегодня, в мирные дни, бросить могилы близких людей в угоду чьим-то нелепым чиновничьим прожектам и распоряжениям? Задумаемся еще вот о чем — принесет ли подобная мера административного-бюрократического регулирования свои позитивные плоды? Или ее последствия могут оказаться гораздо более печальными, чем это предсказывают близкие к президенту аналитики, не знающие или подзабывшие менталитет своего собственного народа?
Люди могут понять и принять трудности, связанные с освоением новых земель и строительством новых городов. Но когда людей призывают сниматься с насиженных и обжитых мест, оставляя их на разрушение, вряд ли власть в этом вопросе может рассчитывать на полное понимание. Разумеется, проблема отсталых депрессивных регионов существует, но почему ее надо решать столь топорным, болевым способом? Когда существуют и другие, менее болезненные варианты решения этой задачи, дающие гораздо лучший результат.
Проблема эта должно решаться в комплексе. Включая вопросы кадровой политики, образования, медицины, социальной помощи населению на местах. Так, сегодня по Казахстану безработными официально принято считать, согласно данным статистических органов, 147, 6 тысяч человек, или 1, 9 % от уровня экономически активного населения. И в то же время газеты пестрят объявлениями о наборе людей на работу. В самой стране не хватает своих квалифицированных водителей, газоэлектросварщиков, токарей, фрезеровщиков, наладчиков автоматов ЧПУ, нефтяников, строителей. Но существует при этом изрядный переизбыток юристов и таможенников. Многие специалисты покинули в свое время страну, а новые кадры некому обучать. Вот и вынуждены сегодня многочисленные приехавшие на заработки в города казахи трудиться на самых грязных, непристижных, низкооплачиваемых работах, уступая место на строительных площадках и за буровыми скважинами приезжим туркам, венграм и немцам.
К тому же, существующая сегодня в стране система среднего образования стоит накануне своего перехода на двенадцатилетнее обучение. Если верить словам министра образования РК. Спрашивается, а многие ли дети из бедных семей могут позволить себе столь растянутое во времени обучение? И насколько им это надо? Ведь денег на поступление в университеты у них все равно нет. И вряд ли в ближайшем будущем эти деньги у них появятся. Будем хотя бы в этом вопросе объективны.
И вот тут мы подходим к самой сути вопроса — как нам разрешить встающие сейчас перед обществом новые вызовы времени. Сегодня государство должно восстановить в полном объеме систему профессионально-технического обучения специалистов, создав для этого специальные технические училища. Где молодые парни и девушки, выходцы из аулов и бедных семей, могли бы в полном объеме получить практические навыки работы по выбранной рабочей специальности. Необходимо строить для них общежития и столовые, проживание и питание в которых будут оплачиваться учащимися за счет денег, полученных ими за выполненную работу на практических занятиях. Должен существовать и единый государственный орган, куда бы стекались заявки от работодателей на требуемых рабочих, и откуда, затем, распределялись бы по стране кадры молодых специалистов. Большая часть которых, по процентным квотам, набиралась бы, безусловно, из молодежи депрессивных регионов республики. Вместе с тем, разумеется, самому населению дальних, неперспективных аулов, должна быть предоставлена полная свобода выбора – хотят ли они переехать из своих населенных пунктов, или пожелают остаться. Но ни в коем случае нельзя людей насильственно сгонять с насиженного, родного места. Иначе последствия такой непродуманной, волюнтаристской политики могут стать необратимыми.
Стоит подумать и о том, чтобы организовать для людей, оставшихся в своих аулах, специальные выездные фельдшерские пункты по оказанию врачебной помощи. А заодно, чтобы дважды транспорт не гонять, – производить на месте выплаты экологических социальных пособий.
Так что мы получим в итоге? Известно, что молодежь более динамична и склонна к перемене мест. И государство, в этом отношении, идя ей навстречу и помогая в выборе профессии, получает несомненную практическую выгоду. Во-первых, направляя молодых, энергичных работников в те места, где существует дефицит трудовых кадров. И во-вторых, отказываясь от услуг иностранных дорогостоящих специалистов, вывозящих из страны валюту.
Что же касается той части населения, которая не согласится на предлагаемый государством вынужденный переезд из депрессивных регионов, то это в основном, по прогнозам социологов, будут люди преклонного, не активного возраста, от которых трудно ожидать новых трудовых подвигов. Так не проще ли предоставить этим людям возможность жить той жизнью, к которой они привыкли. При этом, не забывая оказывать им со стороны государства посильную помощь. Как они того и заслуживают.
Подобная осуществляемая государственная политика, помимо всего прочего, содержит в себе еще одну сильную сторону. Поселки и аулы, которые сегодня принято считать неперспективными, будут сохранены. И могут назавтра послужить хорошим плацдармам для новых переселенцев, если государство вновь возьмется обживать эти места. Что, разумеется, гораздо лучше строительства новых объектов на пустом, голом, безлюдном месте.