Государство, как известно, не возникает на ровном месте. Обычно оно как идея вызревает долго. Иногда — даже столетиями. Но зато потом государство, которое покоится на такой длительной выдержке идее, проявляет чудеса выживания. Возьмем тот же Китай, где на днях побывал с государственным визитом наш президент Н.Назарбаев. Уже на заре нашей эры, то есть где-то 1800 лет назад он был сложившимся государством с продолжительными традициями. В течение последующих многих столетий после упадка династии Хань в Поднебесной империи собственно китайские правители не правили. Делали это все время по большей части чужаки, пришедшие с севера. Они досаждали китайцам на протяжении веков еще до нашей эры так, что, в конце концов, было принято решение о строительстве протяженной защитной крепостной стены от них. То произошло еще в V веке до н.э. Так было положено начало Великой китайской стены. Первые участки были воздвигнуты в IV-III в.в. до н. э. После объединения Китая (221 до н. э.) император Цинь Шихуанди распорядился протянуть сплошную стену для прикрытия северо-западных границ империи от нападений кочевых народов. Впоследствии Великая китайская стена неоднократно достраивалась и ремонтировалась.
В III веке н. э. уже стояла сплошная стена в таком виде, в каком она осталась в истории – от 4 до 5 тыс. километров от города Цзяюйгуань (в провинции Ганьсу, которая соседствует с Синьцзян-Уйгурским автономным районом, соседствующим, в свою очередь, с Казахстаном) до побережья Ляодунского залива (Шаньхайгуань). Сейчас — единственный из рукотворных земных объектов, который четко просматривается из космоса. А еще говорят, что он виден невооруженным глазом даже с Луны. На протяжении 6-7 веков китайцы его затем и строили, что хотели защитить свое государство и культуру от кочевых народов алтайского происхождения. То есть в том числе – и от тюрко-монгольских племен и государственных объединений. Но все это, оказалось в конечном итоге пустой затеей. Ибо со времени завершения строительства Великой китайской стены и берет начало история череды некитайских династий правивших в этой стране вплоть до 1911 года. То есть вся последующая история империи до самого его упразднения. Третьей с конца была монгольская династия Юань. Последней же – маньчжурская династия Цин. Они были завоевателями Китая. Но китайцы, несмотря на все это сохранили свое государство и культуру. И сумели они это сделать, благодаря не китайской стене, а государственной идее. То есть в конечном итоге духовная сила оказалась куда действенней колоссального материального объекта прямого защитного назначения.
Из этого примечательного примера следует, что в основе долгосрочных перспектив государства могут лежать не цели и задачи, которые ставят их правители, а устойчивая идея, которой должно быть охвачено как можно большее количество составляющих его людей. Национальная или государственная идея. Недавно в рамках авторской программы лидера партии “Ак Жол” А.Байменова “Темiрказык” эта тема обсуждалась очень серьезными людьми. Но вопрос о том, какой эта идея должна быть и есть ли она как таковая сегодня в Казахстане, так и остался открытым. Единственный более или менее определенный вывод был высказан известным деятелем культуры Б.Атабаевым. Он заявил, что надо четко разграничивать вопрос о казахской идее от вопроса о казахстанской идее. Видимо, в наших условиях именно между такими понятиями пролегает разница национальной идеи от государственной идеи. Но правда и то, что сейчас одно из них невозможно без другого.
Вопрос такой или таких идей в сегодняшнем Казахстане волнует многих. Ее или их необходимость признают практически все. А вот вопрос о том, какая она или какие они есть у нас или есть ли вообще, определенного ответа до сих пор не имеет. Между тем, как нам представляется, ее — казахскую, во всяком случае, идею – можно вывести оттуда же, откуда она есть у тех же китайцев, с которых мы начали сегодняшний разговор. Вернее – из той же Великой китайской стены, видной невооруженным глазом с Луны. То есть — из прошлого. Изобретать велосипед, пожалуй, нет и нужды.
Вопрос стоит так: китайцы колоссальные усилия приложили к тому, чтобы обеспечить свою безопасность от кочевников. Но все они оказались бесполезны постольку, поскольку этим самым номадам даже Великая китайская стена не смогла преградить путь к завоеванию Поднебесной империи. Следовательно, та это была еще сила!
Из нее и, думается, стоит выводит национальную идею. Тем более, что номадный дух до сих пор не чужд казахам. И ведут они свои корни, по большому счету, от тех самых кочевников, против которых и строилась когда-то Великая китайская стена. Память об их величии и может быть тем родником, откуда может черпать духовные силы весь народ. Потом – это еще преемственность. Но чтобы сформулировать конкретную национально-государственную казахскую идею нет, наверное, надобности углубляться уж слишком далеко. Достаточно, думается, вести отчет со времен последнего величайшего правителя кочевников. Имеется в виду Чингис-хан. Тут важно и то, что его наследие – вовсе не абстракция для современного казахского общества.
Чтобы уточнить этот вопрос, обратим внимание на такое обстоятельство. Как известно, чингизиды, то есть потомки Чингис-хана, у казахов являлись представителями правящей династии и продолжали составлять замкнутую сословную организацию вплоть до начала XX века. Другими словами, их право властвовать над казахским народом никем не оспаривалось до новейших времен. Но Казахское ханство возникло и существовало как владение не просто всех чингизидов, а совершенно определенной их ветви. Оно было и оставалось на протяжении всего времени своего существования таким же долевым правопреемником Золотой Орды, каким уже в новейшей истории после распада Советского Союза на территории Казахской ССР стала Республика Казахстан. С 1470-71 гг. до ликвидации ханской власти в XIX веке в казахских степях одни потомки джучида Урус-хана сменяли других.
То есть другие чингизиды, к примеру, те же чагатаиды, часть улуса которых также приходится на территорию современного Казахстана, даже и не пытались захватывать власть в Казахском ханстве. Потому что те земли и те роды с племенами, на основе которых оно было создано изначально, и определили его незыблемую принадлежность дому джучидов на веки вечные, и правление иных чингизидов все равно никогда не обрело бы легитимности в глазах народа. Зато их право на власть в казахских степях вполне закономерно оспаривалось другими джучидами – потомками Шибана. Но безуспешно.
Сейчас, конечно, кое-кто может, выражая недоумение, воскликнуть: какое, мол, значение имеет деление на улусы Джучи и Чагатая после стольких веков в современном Казахстане?! Ответы будут такие.
Во-первых, как единодушно признают все исторические данные и шежире (устные народные предания), казахский народ вплоть до начала XX века признавал исключительное право чингизидов властвовать над собой. Даже после ликвидации Российской империей ханской формы правления в Казахстане чингизиды продолжали составлять самый высокопоставленный элитный слой казахского общества. Советская власть официально упразднила все их традиционные социальные привилегии. Но и спустя почти 100 лет после этого народ не только помнит чингизидов, но и все так же готов в неформальной сфере отдавать им должное. Кстати, такого нет уже давно ни в одной стране мира, включая саму Монголию — как внутреннюю, так и внешнюю. Эта традиция, 8 столетий доказывавшая свою живучесть и жизнестойкость, можно не сомневаться, еще всех нас переживет. Потому что Казахстан как страна и народ состоялся именно как осколок джучиева улуса, а не как-то иначе.
И этот фактор — идеологический ориентир, ведущий его сквозь века и проводящий его в сохранности через такое множество испытаний. Ничто другое не обосновывает столь крепко и глубоко право казахов на свою государственную самостоятельность. Именно поэтому казахи, при всей их природной склонности к раздроблению и историческом неприятии централизованной власти, так долго сохраняли верность чингизовым потомкам, а не вывели из своей среды новые правящие династии. Они вместе со всем комплексом связанных с ними традиций и есть стержень казахской государственности.
Во-вторых, в казахском обществе, олицетворяющем собой продолжателя традиций улуса Джучи, есть свои стержневые представления о том, как там должна строиться жизнь. Они могли входить в противоречия с мировоззрением тех, кто многие века находился в системе несколько иных общественно-государственных традиций.
Казахское ханство возникло в середине XV века. Это время распада Золотой Орды и формирования отдельных народностей, говорящих по-тюркски и исповедующих ислам. Оно характеризуется историками так: часть родов и племен западной части Джучиева улуса сформировала основу крымских татар, еще какие-то родоплеменные группы вошли в состав башкир, казанских татар и тюркских народов Северного Кавказа. Кочевые роды и племена восточной части Джучиева улуса составили ядро казахского и ногайского народов.
У Чингиз-хана в Ясы (законы и приказания) сказано: “Если у детей множества государей, которые явятся после этого (его), вельможи, богатыри и беки, находящиеся у них, не будут крепко соблюдать Ясы, то дело государства потрясется и прервется. Опять будут охотно искать Чингиз-хана и не найдут”. Уложениями, оставленными самым великим завоевателем и императором из кочевников, казахское общество руководствовалось до времен новой истории. К началу XX века в казахской общественной мысли доминировали идеи консолидации на общеказахской, на общетюркской и на общемусульманской основе. Лидеры казахов, объединившиеся под флагом идеи Алаш-Орды, выступали общеказахскими объединителями. В декабре 1906 года представители степных областей собрались в Уральске и объявили о создании казахской национальной партии под таким названием. Они заявили себя как представители всего казахского народа.
5-13 декабря 1917 года в Оренбурге состоялся общеказахский конгресс, который должен был объявить об объединении всего казахского народа в одно автономное образование. Несмотря на то, что там присутствовали делегаты не только из степных (Акмолинской, Семипалатинской, Тургайской и Уральской) областей, но и также от Семиреченской, Сырдарьинской и Самаркандской областей Туркестана и даже от Алтайской губернии, учредить автономию тогда не удалось. Все присутствующие сошлись во мнении, что такое автономное образование должно состоять из бывшего Степного края с вышеназванными четырьмя областями, казахских уездов Транскаспия и из тех туркестанских областей, где казахи составляют большинство.
Но не от всех регионов прибыли представители. Ряд делегатов стоял за немедленное объявление автономии. Они говорили, что объединение всех регионов может быть осуществлено и после создания правительства Алаш-Орды. Их было меньшинство. Большинство же считало, что прежде все-таки надо заручиться согласием южан. Объявление нового Казахского правительства во главе с А.Букейхановым было отложено на месяц, и за этот срок предполагалось провести переговоры с туркестанскими автономистами…
Таким образом, учреждение самими представителями всего казахского населения единой казахской автономии на общеказахском Курултае так и не состоялось никогда. Возникшая несколькими годами позже казахская республика создавалась под контролем и руководством большевистского руководства из Москвы. А Республика Казахстан стала независимым государством всего лишь по факту распада СССР в декабре 1991 года. По сути, ее тут никто и не собирался объявлять. Она не вызрела изнутри, а возникла вследствие стечения сугубо внешних обстоятельств. Поэтому до сих пор непонятно, что это за государство.
Почему в декабре 1917 года общеказахский конгресс так и не пошел на объявление автономии? Потому что люди прекрасно знали общественно-государственные традиции и не могли игнорировать их. Это был курултай. По правилам, идущим издревле, только он мог учредить объединительную государственную структуру, определить ее форму и руководство. Но для того, чтобы такие судьбоносные решения курултая могли иметь незыблемую силу на века, нужно было соблюсти все организационные требования. То есть добиться обеспечения самого широкого представительства и максимальной консенсусной базы. Чтобы потом уже никогда не было необходимости возвращаться к учредительским вопросам. Делегаты, собравшиеся тогда в Оренбурге от имени казахского народа, явно не были политиканствующими временщиками. Они были очень серьезными людьми, думающими на далекую перспективу. Хотя, конечно, в условиях калейдоскопической смены ситуации в революционную эпоху можно было бы, наверное, не пытаться соблюсти все требования…
Примечательно то, что бесспорный лидер Алаш-Орды и казахских автономистов А.Букейханов был чингизидом из джучидов. При этом он смотрел не назад, ко временам безусловного почитания и возвеличивания чингизидов, а вперед. Его модель воссоздания казахского государства отражает полное осознание автором своей большой исторической ответственности за судьбу народа, который вверил ее когда-то целиком и полностью джучидской ветви династии Чингис-хана и оставленным им законам. Немало было таких же чингизидов-джучидов среди его соратников по Алаш-Орде.
В создававшейся под прямым контролем большевистского руководства в Москве Казахской АССР, а потом ССР со временем репрессиями было выбито все то поколение ответработников, чье прошлое было связано с Алаш-Ордой. Вопрос идейного связывания новой казахской государственности с традициями и представлениями прошлого ушел вместе с ними. Их имена возвращены реабилитационными мерами последующих периодов. А вот идея, которую они собирались сделать духовной базой новой государственности, до сих пор не может выбраться из тени забвения.
Иными словами, казахская национально-государственная идея имеет место быть. И изобретать что-то другое вовсе нет нужды. Надо вернуться к истокам. И тогда идея вновь откроется всему казахскому обществу. И через него – послужить и всему государству Казахстан. Говорят, большое хорошо видится издалека. Да, это так. Только истинное величие способно пережить века и продолжать сохранять силу. Оно в истории казахов было. Теперь речь идет лишь о том, чтобы восстановить связующую нить времен от него до настоящего. И тогда родится национально-государственная идея. Вернее – возродится.