Игра на российском финансовом рынке может показаться чем-то вроде приключений Буратино в Стране Дураков. Например, в середине 1990-х казалось, достаточно зарыть денежки в нужном месте, и они прорастут деревом золотых червонцев.
В каком-то смысле да. Однако, как во всякой азартной игре, главное было “вовремя смыться”, т.е. вывести свои активы. Те, кому это удалось, оказались не задетыми ни крахом финансовых пирамид типа МММ, “Хопра” и иже с ними, ни банковскими кризисами, последовавшими вскоре. Длится это безобразие уже почти 10 лет – с 1994г. Российским инвесторам давно пора понять, что как на фондовом рынке, где участники вправе говорить только об исторической доходности и фондовые активы могут как расти, так и падать в цене от массы околоэкономических и политических причин, банковский сектор тоже не является гарантом сохранности и приумножения ваших средств. Поскольку отвечает по обязательствам своими активами, а доход получает от вложений в сопряженные с риском коммерческие проекты. Конечно, государство своими нормативами стремится ограничить самодеятельность финансовых структур и предоставить гарантии частным и корпоративным вкладчикам. Но в случае крупного дефолта по выданным кредитам или бегства частных вкладчиков риск неуплаты возрастает многократно. Недавно запущенная система гарантирования частных вкладов обещает выплаты в размерах, не превышающих 100000 руб. И даже Сбербанк уже лишен 100% гос.гарантий.
Но вернемся к истокам. В странах, извините за коммунистический слэнг, “развитого капитализма” банковский и фондовый рынок работают в “противофазе” и являются взаимодополняющими сегментами финансового рынка. Скажем, если учетные ставки (а с ними и ставки депозитов/кредитов) растут, то свободные денежные средства перетекают с фондового рынка в банковский. Скажем, в США в этот процесс вовлечен огромный сегмент рынка казначейских обязательств. В России тоже пытались создать рынок ГКО. Результат — дефолт 1998г – вам известен. И в августе 1998 г., и в июле 2004 г. основной причиной кризисных явлений стало слабое развитие основных банковских функций – трансформации сбережений в инвестиции и перераспределение ресурсов в наиболее эффективные отрасли и проекты. В результате средства банков направлялись в операции с иностранной валютой и такие высокодоходные, но рисковые инструменты, как государственные долговые обязательства и корпоративные облигации 2-го и 3-го эшелонов. Особенность современного момента в том, что кризис по внешним долгам России не грозит. Активизация работы с депозитами населения и потребительскими кредитами предъявляет повышенные требования к эффективности и надежности коммерческих банков, поскольку обслуживание частных депозитов сложнее для самих банков и они более чувствительны к негативным новостям.
Еще одни грабли, точнее, вилы, на которые не устают натыкаться неугомонные банкиры – значительные вливания в дорогостоящие проекты с длительными периодами окупаемости, включая развитие филиальной сети, строительство роскошных офисов и дорогостоящие рекламные кампании. Темпы появления филиалов московских банков вызывают прямые ассоциации и 1997-1998гг. Помните таких титанов, как “Менатеп”, “Инкомбанк”, “Российский кредит”? Их, как динозавров, сгубила величина, точнее, гигантомания. Ряд банков процветает за счет аффилированности с крупными промышленными холдингами. Достаточно привести характерные примеры “Альфа-груп”, Газпрома и ранее, синдикатов Юкоса-Менатепа, Лукойла-Империала. И прежде, и сейчас банки могут “похвастать” наличием крупных акционеров, участвующих в кредитных организациях не роста дивидендов ради, а дешевых кредитов для. С другой стороны, рост рисков долгового рынка привел к тому, что компании, не имеющие “дружественных” банков, оказались не в состоянии рефинансировать свою задолженность. Поскольку многие из банков строились вокруг личности руководителя/собственника, личные взаимоотношения оказались важнее профессионализма и многоярусной системы внутреннего контроля, что привело к слабой системе управления рисками. В результате, на 5 июля сего года у 253 (!) банков были отозваны лицензии, включая 112 в Москве, 8 в Краснодарском крае, 7 в Якутии и 5 в Калмыкии.
Согласно инструкции ЦБР “Об обязательных нормативах банков”, вступившей в силу 1 апреля 2004г., ужесточаются требования к собственному капиталу кредитных организаций. Теперь в расчет норматива Н6 “Максимальный размер риска на одного заемщика или группу заемщиков” включаются средства на корр.счетах указанных банков. На них нельзя держать средства, превышающие 25% собственного капитала. Таким образом, с рынка “выжимаются” мелкие банки, не способные проводить крупные сделки. Точнее, проводить их можно, но частями, что оптимизма клиентам не добавляет.
Банковский кризис спровоцировал и усугубил фондовый. При отсутствии доверия между банками и мертвом рынке МБК банки принялись активно избавляться от ценных бумаг, чтобы поддержать ликвидность.
По мнению Директора аналитической лаборатории “Веди” Алексея Ведева, есть следующие объяснения происходящему:
1. Из-за нехватки привлекательных финансовых инструментов банки увлекаются спекулятивными операциями;
2. Значительный объем краткосрочных иностранных кредитов банкам с погашением в этом году;
3. “Перегретость” рынка недвижимости и вероятность невозврата ипотечных кредитов в случае резкого падения цен.
До сих пор ряд экспертов прогнозируют возможность очередного витка банковского кризиса. Катализаторами его могут стать:
— падение цен на недвижимость;
— один-два дефолта по облигациям;
— невыполнение банками своих финансовых обязательств.
Сейчас в России около 1300 банков. Каждый отягощен грузом своих проблем и командой топ-менеджеров. Капитализация всего банковского сектора составляет порядка US$130 млрд. – размер среднего международного банка. Поэтому одна из разумных альтернатив – это передел сектора в пользу крупных окологосударственных и иностранных банков. Косвенные подтверждения такого сценария уже есть. Так, ВТБ купил за бесценок “Гута-банк”. Его депозиты за время июльского кризиса возросли на 9%, или 3,3 млрд.руб до 40,5 млрд.руб. Активы Сбербанка выросли на 1%, или 8,4 млрд.руб. Тогда как отток средств из “Альфа-банка” и “Гута-банка” составил около US$350 млн.
Летом этого года французский банк BNP купил 50% пакет в банке “Русский стандарт”, финансовое подразделение General Electric 100% акций “Дельта-банка”, а такие инвестиционные монстры, как Citigroup, Merill Lynch, Morgan Stanley и Dresdner Kleinwort Wasserstein, открыли свои “дочки” в Москве.
В качестве страховки ЦБР предложил ввести в обращение т.н. “кредитные ноты” (Credit Linked Notes). Это достижение передовой буржуазной мысли есть форма CDS (credit default swaps) – кредитных деривативов, позволяющих эмитенту продать (перенести) кредитный риск по финансовым активам на “инвестора”. В случае дефолта происходит своп (обмен) периодических платежей на выплату оговоренной в контракте суммы.
Как будет развиваться ситуация, предсказать сложно. Любопытные могут обратиться к астрологу или финансовым властям. Банковский рынок остается слабым, а фондовый утратил все признаки эффективного финансового сегмента, где рыночные цены отражают всю имеющуюся информацию – как общую, так и об отдельной акции. Налицо огромный дефицит объективной информации, который заполняется слухами, высказываниями официальных лиц и домыслами. Поэтому бал правят спекулянты.
Из вышесказанного нижеследует – наличие банковской системы подразумевает выбор. А доход выше среднего влечет за собой повышенный риск. На фондовом рынке есть т.н. “второй” и “третий эшелон” и высококлассные акции и облигации, обеспеченные фундаментальными показателями эмитентов, цены на которые при всех колебаниях будут возвращаться к своей разумной или, говоря языком профессионалов, “справедливой”, цене. Принимать ответственные инвестиционные решения следует, только тщательно взвесив все “за” и “против”. Если же учесть риски самих участников рынка, то стоит трижды подумать, прежде чем доверять свои “кровные” “чужому дяде”, особенно небольшим и недокапитализированным финансовым институтам.