Окончание, начало см. здесь.
***
Радикальные мнения звучат уже на телеканале “Казакстан”
В течение октября месяца на этом канале были показаны четыре передачи новой программы под названием “Култобе”. Она организована в форме встреч дискуссионного клуба известных деятелей казахской культуры и науки. В конце каждой передачи к круглому столу, за которым заседают участники дискуссии, подходит так называемый сторонний наблюдатель, следивший за их спорами по монитору в соседнем зале, высказывает свою точку зрения.
Нам удалось просмотреть три из них: первую (от 8 октября), вторую (от 15 октября) и четвертую (от 29 октября). Ценность этого проекта для познания перемен в казахской общественной жизни несомненна.
Правда, от передачи к передаче острота полемики спадает. Может быть, такая перемена — следствие того, что некоторые из сказанных в начальных передачах вещей просто напугали официальные контролирующие инстанции и вообще авторитетов от казахской духовности. Но, повторяем, это — всего лишь предположение.
Первая передача была посвящена казахским СМИ. Большинство из присутствовавших были руководителями газет и телеканалов. Недостаточную популярность своей продукции они привычным образом валили на внешние неблагоприятные обстоятельства. Им оппонировал доктор физико-математических наук Аскар Джумадильдаев, говоривший в частности о том, что ему не довелось встретить в казахской прессе ни одного более или менее квалифицированного журналистского материала по науке. Вообще из его высказываний на той встрече складывалось мнение, что казахской прессе следовало бы обратить внимание на качество своей работы, прекратив поиски виноватых на стороне. Другие участники этой полемики вступать с ним в острую пикировку не смели, но продолжали гнуть свое: журналистика у нас неплохая, просто на нее обращается мало внимания.
Потом настало время появления и высказывания стороннего наблюдателя. Им в этот раз оказался преподаватель одного из университетов Алматы, китаевед по специальности. А самое главное – это был молодой человек. Представлялось очевидным и то, что он является казахскоязычным по своему школьному, во всяком случае, образованию человеком, и то, что ему выпало сформироваться как личности уже в эпоху государственной независимости. Такие, как он, люди и есть новая казахская городская интеллигенция. Ее отличие от являвшихся в основе своей выходцами из сельских районов казахскоязычных интеллигентов прежнего, советского периода в городе (столице и областных центрах) заключается в том, что она состоит в значительной части из выросших в городских условиях лиц. До сих пор не очень-то принято было обращать внимание на ту очевидность, что резкое увеличение количества казахских школ и, соответственно, казахскоязычного по образованию населения в крупных городах за последние полтора десятилетия не послужила, в свою очередь, фактором увеличения числа подписчиков и покупателей периодики, издающейся на государственном языке. Казахская журналистика в силу объективных и субъективных причин утратила значительную часть своей читательской аудитории на селе и не сумела восполнить эти потери за счет резко увеличившегося городского казахского населения. Все эти обстоятельства, в общем, осознавались. Но в глубине души теплилась также вера в то, что уж казахскоязычный интеллигент (преподаватель вуза, школьный учитель и т.п.), даже если он и горожанин с малых лет, останется верным национальной периодике.
Сторонний наблюдатель, появившийся в конце первой из названных передач программы “Култобе”, в значительной мере пошатнул такое стереотипное представление. Сперва он предупредил сидящих за круглым столом людей, что пришел лишь высказать им свое мнение и вступать в полемику с ними не намерен. В подтверждение решимости повернуться и уйти, как только произнесет свою речь, он не стал даже садиться. Его мнение оказалось очень жестким. Он сказал, что казахские газеты и журналы не читает, а всего лишь просматривает время от времени. Потому, мол, что там читать, как правило, нечего. А свою потребность в получении повседневной информации удовлетворяет, оказывается, посредством обращения к русскоязычным СМИ. Такова была, в общих чертах, его позиция. На самом деле его короткая речь звучала жестко и хлестко. Его появление, выступление и уход произвели ошеломительный эффект. Сидящая за столом публика пыталась тут же оспорить его слова. Но парень не стал их слушать. Он сразу же после своего выступления, как и предупреждал, удалился. Руководитель казахской службы К.Забих вослед ушедшему зло бросил: это, мол, мнение человека, который и ста газетных строк в своей жизни не написал. Дальше — больше.
Такая реакция еще больше усугубила удручающую атмосферу момента. Получалось так: человека как потенциального потребителя продукции казахских СМИ и непосредственного наблюдателя за данной передачей пригласили с тем, чтобы он откровенно высказался по теме и ходу дискуссии, а когда он это сделал, стали его не по делу поносить. Поучительно то, что так повел себя в ответ на высказывание стороннего наблюдателя именно представитель казахской службы КТК, где практически ничего не меняется вот уже много лет. Все тот же “Кун дерек” (программа новостей), все та же “Шарайна” (воскресная еженедельная обзорная программа), все тот же “Керуен сазы” (концерт казахской песни), идущие еще с конца прошлого века. Не меняются также вот уже много лет и ведущие. Самому последнему новому проекту “Ел-Журт” три года. Ни формат, ни стилистика не меняются. Менее всего хотелось бы, чтобы такая оценка была воспринята как следствие недоброжелательности. Нет, это отнюдь не так. Когда-то мы с радостью отмечали появление программы “Ел-Журт”. Но это было давно. Заявка на будущее, казалось, была хорошая. Но, к сожалению, за выглядевшим поначалу очень перспективным проектом сколько-нибудь солидного потенциала креатива не оказалось. В рамках казахскоязычного вещания на КТК нет ни одной интерактивной программы, ни одного ток-шоу. Столь удручающей картины нет даже на относительно недавно появившихся (“Южная столица”) или возобновивших свое вещание (НТК) телеканалах. Кстати, мы далеко не первые, кто обращает внимание на плачевное положение дел в казахскоязычном КТК. Весной нынешнего года в той же газете “Туркестан” вышел материал ее читателя из города Кокшетау, где излагалось примерно то же самое, что сказано тут выше. Помнится, в ответ на ту критику в представители КТК так же, как в данном случае, дали, становясь в позу незаслуженно оскорбленных недоброжелательством недругов людей, резкую отповедь. Но это не мешает журналистам КТК перечитывать частями (всего лишь меняя их местами) материал опять-таки из того же самого “Туркестана” (как это было в передаче программы “Шарайна” от 31 октября с.г.) и представить сие деяние как обзорная рецензия под названием “Апта макаласы” — “Статья недели”.
И при такой практике реакция на грани истерики в ответ на высказывание человека, так сказать, из народа в рамках солидного ток-шоу на главном государственном канале. Неизвестно, как бы далеко зашла ситуация с этим эмоциональным взрывом, если бы не высказывание А.Джумадильдаева, поддержавшего позицию стороннего наблюдателя. Его вмешательство охладило пыл тех, кто по примеру К.Забиха уже было начал сводить финальную часть дискуссии к заочному и безответному словесному избиению удалившегося человека. Как бы был восстановлен баланс. И все же финальная часть передачи выглядела скомканной. Ведущий явно спешил закруглиться, пока не распалились снова страсти за круглым столом.
Урок этой передачи в том, что казахские СМИ, так или иначе, близко подошли к принятию и рассмотрению таких факторов падения своей популярности, какие раньше отвергались с порога. Не все там, конечно, пока готовы достаточно спокойно воспринимать системную критику в свой адрес. Но она уже звучит. И руководящие деятели казахской журналистики сами организовывают ее публичное озвучивание. Такие перемены, смеем предположить, родились не на ровном месте. В журналистике трансформация общественного мнения и появление там новых веяний ощущается скорей и острей, чем в других сферах творческой деятельности. К тому же сейчас в силу специфичных условий Казахстана у нас никто, кроме тех же казахских журналистов, не занимается публичным отслеживанием изменений в настроениях казахскоязычной среды. Хорошо ли они это делают или плохо – не важно. Важно то, что они этим занимаются. Осознание казахскоязычным общественным мнением своего маригинального положения в рамках общего казахстанского общественного мнения должно было рано или поздно подтолкнуть его к радикализации. Сейчас там сдвиг общих настроений в этом направлении уже ощутим. Казахская журналистика в целом, прочувствовавшая это, с одной стороны, не может продолжать оставаться закрытой критике оттуда. С другой – сама тоже помалу проникается радикальными настроениями. То есть все это – естественный процесс.
Мы подробно останавливаемся на передачах новой программы на самом лояльном государственной власти телеканале потому, что в них, как в капле воды, отражается тот самый поворот в настроениях традиционного казахского общества.
В каждой из них происходило что-то такое, что можно было бы еще год-другой назад расценить, как ЧП. Сейчас же никто из этого не делает события.
Вторая передача, посвященная вопросу пассионарности применительно к казахскому обществу, также проходила остро. Но за круглым столом накал страстей был уже на порядок ниже. И все же полярность мнений был разительной. Одни, излучая оптимизм, утверждали, что у казахов сейчас все тип-топ. Другие, наоборот, говорили о запущенности положения дел в казахском обществе. Как всегда, критично настроен был А.Джумадильдаев. Его мнение радикально диссонировало с оптимистическими высказываниями. При этом он смотрелся наиболее трезво мыслящим выступающим за этим круглым столом. Нет, от него не исходил пессимизм. Просто он призывал реально оценивать ситуацию. Другие участники дискуссии с ним, как и в первой передаче, особенно не спорили. Они просто утверждали свое. Сюрприз же преподнес опять-таки сторонний наблюдатель. Им в этот раз был студент университета мировых языков в Алматы. Поначалу казалось, что по сравнению с наблюдателем из первой передачи он куда более миролюбиво настроен. Юноша присел за край стола. Высказал комплименты некоторым из присутствующих. А потом, резко сменив тон, перешел на радикальные высказывания. Мы, сказал он, проиграли экономику, культуру, язык. И теперь, мол, нам остается ставить на кон свою голову (“басты тiгу керек”), ибо другого выхода нет. Последние слова произвели потрясающее впечатление. Куда уж, что называется, радикальней!
В четвертой передаче, в которой рассматривался вопрос культуры, потряс всех своей речью уже не сторонний наблюдатель, а один из участников дискуссии. Тоже молодой человек, представившийся специалистом по религии. При этом он ничего резкого не сказал. Просто, опираясь на свой достаточно длительный опыт изучения распространения радикальных религиозных учений, обрисовал картину происходящего в среде казахской молодежи. Он говорил ярко и убедительно. Из его свидетельства вытекает, что в отношении значительной части казахской молодежи полностью утратили свое влияние не только власти, но и современная национальная культура в целом. Процесс этот, как он утверждает, развивается убыстряющими темпами. Причем не только в сельской местности, но и в городах. В университетах. В принципе о том, что такое происходит, многие слышали или догадывались. Но чтобы это уже приняло такие масштабы… А ведь в Казахстане к настоящему времени сложилась такая общественная система, при которой такому вызову и нечего противопоставить.
Отдельные люди из среды деятелей культуры вполне осознают, чем чревато продолжение пребывания казахскоязычного общественного сознания в маргинальном положении. Поэтому они даже на приемах самого высокого уровня, отставляя в сторону привычные условности, с риском навлечь на себя гнев властей предержащих озвучивают горькую правду. Так поступили недавно С.Елубаев и М.Шаханов. То дает о себе знать давление меняющегося казахскоязычного общественного мнения. Оно также находит отражение на телевидении и в прессе, даже если они и самые лояльные в отношении тех же самых властей.
Д.Кушим: “Мы казахской государственности еще не создали”
Плачевная ситуация с казахским языком – самое удручающее проявление маргинального положения казахскоязычного общественного сознания в казахстанском обществе. 15 лет игнорирования этого вопроса властями сейчас уже начинает оборачиваться тем, что теперь от них, в свою очередь, отворачиваться традиционное казахское общество. Это — раскол. Более всего он проявляется в молодежной среде. Процессы, происходящие там, обратно отдаются в форме ужесточения позиции еще вчера смотревшихся вполне миролюбивыми людьми казахских общественных и культурных деятелей в отношении власти. На высоких приемах оно все же бросается в глаза не так, как, скажем, на страницах казахской периодики. Казахскоязычная пресса в целом сейчас настроена в отношении властей гораздо более оппозиционно, чем их записные политические оппоненты. Но это – не сиюминутно политическая, а мировоззренческая оппозиционность. То есть она более долговременная и системная. Расхождения приняли ярко выраженный явственный характер с тех пор, как власти озвучили идею формирования казахстанской нации.
Вот какие, к примеру, оценки дал результатам деятельности нынешнего руководства известный казахский общественно-политический деятель Дос Кушим в своем интервью газете “Туркiстан” (21.10.04 г.) по случаю Дня Республики: “После установления независимости, превращения в самостоятельную республику, мы пытались утвердить понятия “казахская страна”, “казахская земля” и “казахский народ”. Но у власти страх перед русскоязычными гражданами и представителями других национальностей, потому что у тех в руках СМИ и идеология. С момента обретения независимости прошли 13-14 лет. А ведь эту ситуацию можно же было изменить за первые пять-шесть лет. Но нынешние власти не заинтересованы в ее изменении. Потому что их в полной мере устраивают места, которые они занимают, нынешняя ситуация и направление развития государства. Им все равно. При Советском Союзе они сидели на тех же местах, за теми же столами и у тех же телефонов. Хотя жизнь повернулась на 180 градусов, они занимают все то же положение… Короче, мы казахской государственности еще не создали. Надо признать, что мы до сих пор остаемся не понятно, в каком состоянии… Власти не имеют никакого отношения к тому, что у нас была установлена государственная независимость”. Такого рода оценки сродни объявлению непризнания легитимности властей в глазах казахскоязычного общественного мнения. В том же интервью Д.Кушим открыто заявляет, что казахская по составу власть сейчас опирается больше на русскоязычное, русско-славянское население, чем на простонародные массы своих сородичей. То есть нынче на наших глазах происходят процессы, обуславливающие масштабные перемены в общественной жизни в Казахстане. На первый взгляд, они очень парадоксальны. Но сейчас важно не это, а то, к чему же они в итоге могут привести. Этот вопрос остается открытым.