– Вы проводите Евразийский медиа-форум уже в пятый раз. Это своеобразный юбилей. А можно Вас спросить – зачем он Вам нужен, этот Форум?
– Пять лет – это еще очень далеко для юбилея. Если бы дожить до пятидесятого медиа-форума, вот тогда можно было бы праздновать и отмечать. А сегодня мы только в начале пути. Всего пять лет назад мы построили эту площадку для диалога и пригласили на нее представителей самых разных культур и точек зрения.
У Форума нет практической задачи. Мы не создавали его для пропаганды каких-то идей, как инструмент убеждения. Я всегда считала, что разговор важен сам по себе, он не обязательно должен приводить стороны к каким-то выводам. В конце концов, каждый может остаться при своем.
Я сама никогда не люблю навязывать свою точку зрения, но и держать ее при себе тоже не вижу смысла. Я не пропагандист, мне нравится разговаривать и дискутировать. Всегда интересно сопоставлять разные точки зрения и проверять свои аргументы.
Зато за эти пять лет мы стали лучше знать друг друга. Для сотен наших международных гостей из самых разных стран Казахстан перестал быть неведомой экзотичной страной. Они увидели нашу страну своими глазами – а уж какое впечатление они увезут и какое мнение о нас составят, это личное дело каждого.
Но все это, в конечном итоге, имеет и практический результат. В мире было бы гораздо меньше войн, если бы люди имели возможность увидеть друг друга и сесть за стол переговоров. Нет ничего опаснее, чем молчание, которое порождает подозрительность.
Так что он нужен не мне, как Вы это сформулировали, он нужен всем.
– Вы часто встречаетесь с международными организациями. Как они оценивают развитие прессы в нашей стране?
– По-разному, зависит от конкретной организации. Есть и такие, кто все видит только в черно-белых тонах. Для них пресса в нашем регионе делится на оппозиционную и правительственную. Если вы не призываете к смене власти и революциям – то вы черный и на их внимание рассчитывать не можете.
А что популярное издание, живущее на доходы от рекламы, может быть более независимым, чем “оппозиционное”, существующее на гранты политических заказчиков (потому что других источников доходов у него нет) – такое в их картину мира не укладывается. Но это их право.
– В 2001 году нападения на сотрудников “Каравана” не обеспокоили знаменитых “Репортеров без границ”.
– Бывают и другие примеры, конечно. Не хочу никого противопоставлять друг другу, но скажем, Международный институт прессы старается защищать журналистов, где бы они ни работали.
А в целом за последние годы образ нашей страны в глазах международных организаций стал более объективным. В этом есть и заслуга медиа-форума – потому что наши гости увидели Казахстан таким, какой он есть на самом деле, с его проблемами и успехами, недостатками и преимуществами.
– Говоря о наших, казахстанских, делах, Вы часто настроены критично. А перед международными организациями Вы отстаиваете образ нашей страны как открытого демократического общества.
– Потому что считаю, что у нас много достижений, о которых можно и нужно говорить. Главное – у нас работает рынок средств массовой информации, именно рынок, на котором правила устанавливают потребитель и рекламодатель, а не правительство. В эфире и в печати представлены самые разные точки зрения. Это реальность.
А с проблемами, которых у нас тоже хватает, мы должны разобраться сами. И дома именно о них нужно говорить в первую очередь. Не хвалить же самих себя перед зеркалом.
А устраивать заграничные роуд-шоу с выступлениями, как у нас все ужасно и какая мы плохая страна, – это сегодня модный бизнес, конечно. Только таким образом люди решают персональные проблемы, а не проблемы страны.
Я патриот, говорю это без всякого пафоса. Да, репутация Казахстана на международной арене для меня очень важна, хотя в этом и не может быть личного интереса.
– Во времена СССР пресса – любая – была значительным социальным институтом. Степень ее влияния, в том числе на властные органы, была весьма высока. С Вашей точки зрения, какова роль средств массовой информации в сегодняшнем Казахстане?
– Раньше была пресса только государственная, контролировавшаяся единственной партией – КПСС, и служившая ей инструментом манипулирования общественным мнением, отстранения неугодных чиновников от должностей или расправы над самостоятельно мыслящими гражданами. Сначала шла искусно организованная травля в прессе, а потом следовали соответствующие “реакции” власти на общественное мнение. Очень хорошо знаю это на опыте моей семьи. Путь Назарбаева на олимп власти не был усыпан розами – бывали разные периоды в его карьере…
Так что пресса не влияла на власть – она просто была ее составной частью, оттого и ее влиятельность была столь высока. Рубрика “Газета выступила – что сделано” работала безотказно. Сегодня такого нет, и журналистов это может разочаровывать. Сама знаю это ощущение – пишешь о настоящей проблеме, которая требует неотлагательного решения, а назавтра ничего не происходит. Это и есть оборотная сторона настоящей независимости.
В цивилизованном мире действует другая схема: популярные средства массовой информации влияют на общественное мнение – к которому уже прислушивается власть. У нас эта цепочка работает хуже. Общество отделено от власти (или наоборот), даже депутатам необязательно прислушиваться к мнению избирателей – что уж говорить о людях, назначаемых на те или иные должности.
– Недавно казахстанские журналисты получили нового министра информации. На Ваш взгляд, господин Ертысбаев будет единомышленником тех, кто отстаивает права представителей нашей профессии? В каком направлении будет при нем развиваться “четвертая власть”?
– Первые его публичные заявления по поводу будущего казахстанских СМИ были многообещающими и обнадеживающими. Министерство и не обязано защищать права журналистов. Для этого существуют профессиональные общественные объединения, которые, на мой взгляд, научились отстаивать интересы журналистского цеха.
Министерство выполняет регулирующие функции, работает над совершенствованием законов, выступает с законодательной инициативой, зорко следит за исполнением отраслевых законов. Причем не только со стороны СМИ, но и чиновников, общества.
Наше медийное сообщество вот уже два года ждет реакции власти на проект нового закона о средствах массовой информации. Документ, действительно выстраданный всеми журналистскими общественными организациями (уникальный случай профессиональной солидарности), прошедший широкое обсуждение в медийной среде, получивший положительную оценку отечественных и зарубежных экспертов, одобренный Национальной комиссией по демократизации, где, к слову, активно работали лидеры девяти политических партий. Поэтому отношение нового министра к этому законопроекту и будет лакмусовой бумажкой, которая проявит его отношение к будущему казахстанской журналистики.
Я знаю конкретные случаи, когда возможности министерства используются отдельными чиновниками для расправы над неудобными СМИ. Неплохо было бы, если бы новый министр покончил с этой практикой и научил этих чиновников самостоятельно отстаивать свою точку зрения, используя легальные цивилизованные методы, отталкиваясь от буквы закона. Я также хорошо знаю, под каким прессом министерской цензуры находятся государственные средства информации.
Бюрократы убеждены, что государство финансирует газеты и телеканалы только для того, чтобы те формировали положительный имидж самих чиновников. При этом совершенно игнорируются интересы налогоплательщиков, то есть всего общества.
Министр имеет также возможность пересмотреть правила проведения тендеров на частоты, ввести практику открытых тендеров и открытого голосования членов тендерной комиссии. Пересмотреть критерии и процедуру подбора членов комиссии. Ходит много разговоров, что эти тендеры являются хорошей кормушкой для отдельной категории работников министерства. Никогда не будет объективным решение комиссии, пока она на 85% состоит из управляемых государственных чиновников. Я считаю, что она как минимум на 50% должна состоять из уважаемых представителей медиа-сообщества, честных правозащитников.
Так что у министра много работы. А судить можно будет по результатам.
– Появились слухи о нововведениях в области регистрации СМИ. Как Вы относитесь к такой перспективе?
– Регистрация СМИ – вопрос болезненный на сегодняшний день. Этой процедурой часто манипулируют в политических или бизнес-интересах. Я за то, чтобы ввести уведомительно-разрешительную систему. Компания подает заявку на регистрацию и если в течение 15 дней (условно) не получает ответ, то может считать себя зарегистрированной (подобная норма уже заложена в законе “О предпринимательстве”). А ответственность за последствия несет непосредственно министерство. Чем меньше разрешительных функций будет у министерства, тем большей свободой будут обладать средства массовой информации.
– В Казахстане действует ограничение на участие иностранного капитала в отечественных средствах массовой информации. В большинстве развитых стран таких ограничений нет. Вы считаете эту меру полезной или она сдерживает развитие нашего медийного рынка и ограничивает свободу информации?
– Любые ограничения, если они искусственны, в лучшем случае бесполезны, но чаще просто вредны. В свое время эта мера была введена как метод защиты информационной безопасности страны. Однако в век информационной глобализации рассуждать о некой информационной безопасности, опирающейся на неконкурентоспособное отечественное СМИ, по меньшей мере, наивно, если не глупо. Сейчас каждая семья, мало-мальски стоящая на ногах, стремится обзавестись кабельным или спутниковым ТВ, через которое получает доступ к самым разным источникам информации. Я уже не говорю об Интернете.
Если мы хотим обеспечить настоящую информационную безопасность, нужно поднимать конкурентоспособность отечественных телеканалов и газет прежде всего. А это требует очень больших инвестиций.
У нас этому поставлен заслон, потому что искусственно установлено, что иностранная компания не может владеть более чем двадцатью процентами казахстанского издания или канала. Конечно, это легко обойти при желании. Можно зарегистрировать местную подставную компанию и на нее уже регистрировать газету, например.
Но дело в том, что крупнейшие медийные концерны на такие трюки не пойдут. Группа RTL, скажем, которой принадлежат десятки популярных телеканалов в разных странах, просто не будет инвестировать в Казахстан и привозить к нам свои программы.
Медиа – это бизнес, и я считаю, что было бы очень полезно, если бы к нам пришли международные консорциумы и иностранный капитал. В эфире стало бы меньше покупного программинга (который тоже стоит больших денег), появилось бы больше оригинальных форматов. От этого бы выиграли отечественное телевидение и отечественный зритель.
Рональд Лаудер, сын знаменитой Эсте Лаудер, инвестировал деньги в телевидение в Восточной Европе. Ему принадлежат там многие телеканалы, и никому от этого плохо не стало.
– Почему Вы не поднимаете этот вопрос в парламенте?
– Для этого мне нужна поддержка нашего медийного сообщества. Если оно уполномочит меня, то, конечно, я готова говорить об этом и в парламенте. Насколько помню, это ограничение прописано в Законе о национальной безопасности, именно его нужно будет заново обсуждать.
Но скажем честно – в стране есть проблемы, которые нужно решать в первую очередь: условия жизни шахтеров и социальная защита наших рабочих, например. Я писала об этом недавно в вашей газете.
– В той статье, “Право на бесплатный труд”, Вы резко критиковали группу “Испат” за ситуацию с охраной труда на ее предприятиях. Теперь “Испат” выступает спонсором Евразийского медиа-форума. В этом нет конфликта интересов?
– Диалог всегда лучше, чем молчание и конфронтация. Это частная компания, со своими интересами. Я же выступаю за то, чтобы все предприятия, которые работают в Казахстане, были обязаны соблюдать права рабочих – как это поставлено в Европе. Прибыли от этого пострадают ненамного, зато людям жить будет легче. Поэтому спонсорская поддержка Форума, за которую мы, конечно, благодарны, не повлияет на нашу позицию в вопросе соблюдения казахстанского трудового законодательства на предприятиях Казахстана.
– После выхода статьи что-то изменилось на карагандинских заводах?
– Я не премьер-министр, чтобы подписанной бумагой изменить ситуацию. Но дело сдвинулось с мертвой точки. Меняются настроения в пользу усиления профсоюзов в депутатском корпусе. Насколько я знаю, правительство сейчас ведет переговоры с владельцами предприятий. О результатах вам лучше спрашивать в самом кабинете министров.
– Как Вы относитесь к ограничениям, которые у нас введены для интернет-изданий? В частности, их запрещено открывать иностранцам. Этот запрет уже ударил по репутации Казахстана – насколько он был необходим?
– Если есть какое-то занятие, которое полностью лишено смысла, – то это как раз попытки регулировать Интернет. Это мировая сеть, через ячейки которой проплывет любая информация – какими мелкими их не делай.
Конечно, можно найти и успешный опыт – Бирмы, например, где доступ в Интернет практически запрещен. Китай договорился с поисковой системой Google, что весь поток информации на китайском языке будет фильтроваться цензурой. Но нам это нужно? У нас открытое общество, чего нам бояться в Сети?
Другое дело, что Интернет сегодня – это настоящее средство массовой информации, и к нему должны быть применимы законы, действующие в реальном мире. То есть клевета или разжигание межнациональной розни должны преследоваться и быть наказуемы.
Если же иностранцы не могут зарегистрировать доменное имя в Казнете, они просто сделают это в мировой сети, с адресом “.com”, например – и он будет так же общедоступен. Только применять к нему наши законы будет уже значительно труднее.
– Этот запрет ввели после того, как в Казнете появился сайт www.borat.kz известного британского комика Саши Барона Коэна, который разыгрывает из себя казахстанского журналиста Бората.
– Этот сайт нанес нашему имиджу гораздо меньше ущерба, чем его закрытие, о котором написали все мировые информационные агентства. Не нужно бояться юмора и не стоит пытаться все контролировать, я считаю.
– Оппозиционно настроенные издания часто заявляют, что Вы монополизировали казахстанские средства массовой информации. Вам действительно принадлежит все телевидение и основные печатные издания в стране?
– Если бы я на самом деле все монополизировала – они бы об этом, наверное, уже не писали? Монополизация – это когда один человек или компания контролируют такую долю рынка, что начинают препятствовать развитию конкуренции. Мне не принадлежат телеканалы, и я не вхожу в состав их руководства. Я – лидер политической партии, депутат мажилиса, руководитель депутатской группы, председатель исполкома Конгресса журналистов Казахстана. И вся моя депутатская и политическая деятельность будет всегда направлена в том числе и на защиту интересов профессионального журналистского сообщества. Пора бы моим оппонентам отказаться от уже наскучившего всем штампа и найти против меня более свежие, внятные аргументы.
Много лет я проработала директором “Хабара” и вложила в этот телеканал действительно очень много усилий. Новая эра на казахстанском телевидении началась, в том числе с появлением “Хабара”, потому что именно мы очень много делали впервые.
Мы первыми стали легально закупать художественные фильмы и сериалы для показа – частные телеканалы в то время занимались только пиратством. Мы поставили новый формат новостийного вещания. Мы вкладывали деньги в студии и покупку нового оборудования, чтобы картинка эфира стала современной, интересной. “Хабар” запустил “Перекресток” и “Саранчу” за много лет до того, как сериалы начали снимать в России. Перечислять можно долго.
– Кому сейчас принадлежит “Хабар” и кто им руководит? Имеете ли Вы по-прежнему отношение к этому каналу?
– У “Хабара” есть три хозяина – государство и два частных акционера. Как и положено акционерному обществу, у него есть Совет директоров, председателем которого является Гульнара Иксанова – человек, преданный телевизионному ремеслу, настоящий профессионал. Я знаю, что ее любит и уважает коллектив канала.
Генеральный директор канала – Исмаил Игильманов, опытный менеджер, который многие годы проработал в отечественных электронных медиа.
Мое отношение к каналу будет всегда трепетным. Тот, кто когда-либо создавал что-то важное в своей жизни собственными руками, меня поймет. Я дорожу людьми, вместе с которыми мы поднимали этот канал. Поэтому – да, могу сказать, что по-прежнему имею отношение к “Хабару”. Как и раньше, интересуюсь всем, что происходит на канале, знаю проблемы сотрудников, продолжаю помогать по мере возможности.
– Ваше мнение: есть ли в Казахстане свобода слова?
– Давайте представим маленький эксперимент. Мы находимся в центре Алматы. Сколько времени нам понадобится, чтобы найти и купить издание, где будет расписано, какой у нас плохой президент и как я монополизировала всю прессу? Минут пять – чтобы дойти до ближайшего киоска. И это будет не одна газета. А перед выборами их активно раскидывали по нашим почтовым ящикам.
Я считаю, что у нас проблема не в отсутствии свободы слова – она объективно есть, на газетных прилавках и в эфире, – а в отсутствии диалога. У нас есть разные точки зрения, но между ними нет полемики, нет конструктивного спора, в котором бы рождалась истина.
Я прочитала массу комментариев на свою статью “Дежа вю” – там было много оскорблений и практически ни одного аргумента. Для своих оппонентов я плоха, потому что у меня такая фамилия. Какой тут может быть диалог, какой спор?
Меня всегда удивляла непримиримость позиций и обозленность наших оппозиционных изданий. Ведь за ними стоят не пенсионеры и не обездоленные, не шахтеры и не многодетные матери, которым не хватает на жизнь. Уверяю вас, такие издания финансируются людьми, имеющими в своем кармане миллионы и миллиарды. Но им всегда мало – денег, власти. Им хочется большего. И поэтому они непримиримы.
“Караван” №16 21 Апреля 2006 г.