|
|
Валерия Ибраева |
Вернисаж выставки “Мы, народ Казахстана” в Центре Современного искусства Сороса-Алматы собрал под свое крыло большое количество известных казахстанских общественных деятелей и политиков. И не мудрено, ведь характер большинства экспозиций выставки искусствоведа Валерии Ибраевой, как их не рассматривай, имел ярко выраженный социально-политический, просто политический, а то и оппозиционный подтекст.
Одна из работ, например, посвящалась деятельности государственно-репрессивного аппарата в те далекие, сталинские годы, с мостиком в наши дни. На стене висел огромный фотоальбом выпускников Алма-атинского строительного училища 30-х годов, с аккуратно вырезанными из него фото арестованных или расстрелянных, а по бокам стены на зрителя смотрели белые силуэты Заманбека Нуркадилова и Оксаны Никитиной. То есть, все то же самое, как и раньше. К экспозиции прилагался текст под заглавием “Молчание ягнят” (что тоже символично), следующего содержания:
“Прошло много лет. Но история повторяется снова и снова.
Как змеи на голове Медузы-Горгоны появляются новые тираны и новые режимы.
Правда, нет уже тех высоких идеалов.
Идеал постперестроечной эпохи связан с верой в Диктатуру Желтого Дьявола.
Ориентиры на потребительское Мировое Общество с феодальными замашками азиатского менталитета характерны для нас повсеместно Здесь и Сейчас.
И любого, кто усомнится в непогрешимости, насквозь прогнившего режима, ждет расправа. Поэтому запуганный столетием народ, молчит как закланный для бессмысленной и жестокой жертвы ягненок”.
На противоположной стене висела картина с угловатым изображением разъяренных профилей выходцев из рабочего класса, то ли шахтеров, то ли металлургов, то ли крестьян-землепашцев, которые с кирками, лопатами и граблями в руках мчатся куда-то в неизвестность. Но, судя по всему, мчатся они туда, где сидят их угнетатели и “кровопийцы”, которым и предназначены удары кирками, лопатами и граблями по “фейсам”.
Тут же на полу были расстелены полосы общественно политических, преимущественно демократической ориентации газет, поверх которых из вырезок гламурных журналов было по буквам сконструировано еще раз название выставки: “Мы, народ Казахстана!”. Понимать сей замысел, следовало так. Внизу наша казахстанская действительность являет собой стоны матерей ВИЧ-инфицированных детей Шымкента и скрежет зубов карагандинских горняков. Вверху же – это умилительный глянец причесанного мирка с открытым анфасом президента и полированными ягодицами топ-моделей.
В коридоре любопытствующие могли заметить большую, но все же каплю нефти в казахской пиале, а в следующей комнате социально-политический “натюрморт” Георгия Трякина-Бухарова, посвященный пожизненной пенсионной выплате в 6700 тенге. Композиция дополнялась обильными на желтом фоне предвыборными обещаниями кандидата в президенты Назарбаева, который гарантировал пенсионную стабильность, как на кладбище и назидательным текстом, за авторством, похоже, собеса, следующего содержания:
“Кроме того, пенсионерам рекомендуется активнее участвовать в общественной жизни, чаще ходить в гости и принимать гостей, ходить в театры, кино, на выставки и концерты, стремиться расширить круг своих знакомств, постоянно поддерживать контакты не только с помощью личных встреч, но также по телефону и по почте.
Большое значение имеет качество этих контактов. Здесь, прежде всего, необходимо проявлять большое уважение к собеседнику и искренний интерес к его проблемам”.
Картины на соседней стене демонстрировали эволюцию “красной шапочки” вместе со строительной эволюцией Алматы и Астаны. В итоге, конечный пункт назначения Казахстана – голая и бескрайняя степь с назарбаевскими пирамидами, но не в честь всех мировых религий, а как символ величия СМЕРТИ…
