Давайте проверим друг друга на знание окружающего мира: отгадаем две загадки, одну совсем простую, другую – посложнее.
Итак, кто сможет назвать государство в самом центре Центральной Азии, “стиснутое” между Россией и Китаем? Площадь у него — такая огромная, что на ней (если бы захотела, конечно) несколько раз могла бы разместиться самая большая страна Европы – Франция. Население же, для такой громадной территории, весьма малое.
Природа – богатейшая, есть и высокие горы с пышными жайляу, густыми лесами и прозрачными реками, и бескрайние степи, бесконечные плоскогорья и жгучие пустыни. Дичь – практически непуганая, а водоемы кишат рыбой. Климат – самый ровный на земном шаре: и летом и зимой там до сорока градусов, а из 365 дней в году 360 – солнечные.
Недра, опять таки, — полная таблица Менделеева. Нефтедобыча вышла на миллион баррелей, залежи угля и меди – одни из самых богатых в мире, добываются черные и цветные металлы, вольфрам, золото, ну, и так далее…
Экономика, после кризиса, связанного (само собой) с распадом СССР, все последние годы растет повышенными темпами. По итогам этого года, например, ожидается прирост ВВП порядка 8 процентов.
Правит там (сами понимаете) все та же коммунистическая партия, только позиционирующая себя сейчас, как социал-демократическая. В руководящей верхушке у нее закрепились деятели еще “той” давности, и газету они выпускают с сохранившимся в названии словом “Правда”.
Население (само собой) массово голосует именно за партию бывших коммунистов, хотя при этом все кругом говорят (включая и самих партийцев), что лидеры этой партии коррумпированы пропорционально должности.
Демоппозиция в Парламенте сейчас тоже представлена, но – в численно незначительном меньшинстве. Относительно их лидеров, кстати, общественное мнение тоже строго: считается (и пишется), что стоит тем добиться должностей, как тоже начинают работать “на себя”.
Кроме государственного, там почти все знают русский язык, а молодежь так “запала” на английский, что премьер, на полном серьезе, заявил, что тому тоже надо дать официальный статус. Пишут там (конечно) на кириллице, хотя в последнее время пошел разговор о скором переходе на латиницу.
Президент этой страны любит наносить государственные визиты, особенно – в Россию и США. Эти же две страны, по всем опросам общественного мнения, стоят первыми в списке самых желательных партнеров. Но на деле их намного опережает Китай. Хотя и власти, и народ консолидированы настороженным (это — мягко говоря) отношением к данному своему историческому соседу.
Значительная часть населения, как и тысячу лет назад, сохранила кочевой образ жизни. Хотя в юрте почти каждого номада – теперь телевизор со спутниковой антенной. Интернет – тоже дошел до самой “глубинки”, а по “сотке” можно позвонить из Столицы в любой уголок страны.
Кстати: столиц там (как вы уже, наверное, догадались) две – старая и новая.
Ну что, хватит подсказок? Надеюсь, все уже (несмотря на кое-какие детали) уже узнали эту страну. Тогда напишите отгаданное вами название на листке бумаги, заклейте в конверт и никому пока не показывайте. А мы, тем временем, приступим к более сложной части нашей загадки.
Так вот, нефти там добывается хотя и миллион баррелей, но не за один день (как кое у кого по соседству), а… лишь за целый год. К тому же, нефть там тяжелая, всю ее целиком увозят в Китай, и в экономике страны она играет роль самую небольшую.
А кочевники той страны, кроме овец и верблюдов, лошадей и коров, пасут и… северных оленей. Кстати: конину в этой стране почти не едят, казы и жая – вообще не делают.
В старой столице там сейчас никто не живет, но Правительство планирует переехать как раз в нее. Хотя с этим никто не торопится, это вопрос на перспективу.
Президентов же, со времени введения этого поста, в той стране сменилось уже несколько, причем ни один из них никаких попыток задержаться сверх срока не предпринимал. Да и то сказать, особых стимулов для этого нет, — глава государства, по Конституции, только то и делает, что представляет страну во внешнем мире. Внутри же вся власть принадлежит Парламенту, который самостоятельно формирует Правительство. Соответственно, должность Премьера там, — самая весомая, и становится им, само собой, лидер победившей партии, или коалиционного парламентского большинства. Министры, кстати (по недавней конституционной поправке), могут назначаться, по совместительству, из депутатов, что сейчас и практикуется.
Закон о СМИ в той стране занимает где-то полстранички текста, и в нем записано только, что свобода информации гарантируется, что государство не может принимать ограничивающие прессу законы, создавать или финансировать органы цензуры. И что редакция сама отвечает за содержание своих публикаций. И – все.
Зато есть очень подробный Закон “Об общественном телевидении”.
Еще такая подробность: казахов в Парламенте совсем мало, — всего три человека. Но и это – больше нормы, если брать их долю в составе всего населения. Опять кстати: все три депутата-казаха принадлежат к оппозиционной Демократической партии, а вообще тот ай… (ой, по названию “их” аналога нашей области страна сразу “расшифровывается”) от которого они избраны, считается в Монголии оплотом демократии.
Да, это, конечно, не Казахстан, а – Монголия. Некогда (800 лет назад) — родина ужаснувшей весь мир военно-кочевой деспотии, а ныне — единственная в Центральной Азии парламентская республика, на деле доказавшая устойчивость (и – перспективность) именно такого политического строя.
Об этом нашем ближайшем историческом и географическом соседе в Казахстане знают удивительно мало. Вот и я, только что побывав там (из чисто познавательного интереса), открыл для себя немало удивительного. Три дня, насыщенных встречами с политиками, политологами, учеными, журналистами и общественными деятелями, дали ту интригующе интересную для сравнительного анализа (не полную, конечно) картину, которую я тут и пытаюсь, наскоро, изобразить.
“Перестроечная” историческая параллель такая: когда в СССР дело дошло до отмены знаменитой 6-й статьи, в Улан-Баторе, на площади перед ЦК и Совмином, собралась демократическая молодежь. Тогдашнее Политбюро МНРП во главе с Батмунхом не стало цепляться за власть – добровольно ушло в отставку. Предсовмина Доордж (мы с ним встречались) заявил публично: “это наши дети, мы в них стрелять не будем!”. После этого была создана комиссия по разработке демократической Конституции, шли длительные и бурные общественные дебаты, привлекались политики и ученые из США и Европы. Остановились именно на парламентской республике, и до сих пор этот выбор ни одна из ведущих политических сил под сомнение не ставит.
Сил этих, кстати, всего две, и главная из них так, по-прежнему, и называется: Монгольская Народно-Революционная партия. Первые демократические выборы убедительно выиграли коммунисты, следующие (уже при “подпоре” демократов) – тоже. Что правящую партию и подвело: к выборам 1998 года однопартийное (почти) Правительство настолько потеряло рейтинг, что абсолютное большинство в Парламенте получила Демократическая партия. Победа демократов ошеломила, более всего, их самих. Придя, прямо с уличных митингов, в высокие кабинеты, эти молодые люди (почти сплошь – выпускники российских ВУЗов) обнаружили, что ни опыта, ни кадров у них нет. Пришлось ставить на должности неготовых, перевербовывать тех же коммунистов, срочно учиться самим и учить, на ходу, своих сторонников. Результат оказался соответствующим: за четыре года сменилось четыре Правительства, и очередные выборы 2002 года демократы опять в пух и прах проиграли МНРП. Что и явилось (по признанию самих политиков) самым большим ударом для победителей. Бумеранг неразделенной власти ударил теперь уже по ним, и пошло встречное движение – поиск возможности перетянуть на свою сторону хотя бы часть демоппозиционной коалиции и создать “смешанное” Правительство.
С демоппозицией, кстати, ситуация до боли знакомая. Если МНРП консолидирована бюрократической дисциплиной и имеет свои структуры не только в аймаках, но и практически во всех сомонах, то оппонирующая ей Демократическая партия на местах представлена не везде, а в руководстве разделена на открыто соперничающие группировки. Плюс – не все демократы собраны под одной крышей: имеются еще три-четыре партии, рейтингом не выходящим за 1-3 процента.
Тем не менее, повторю: двухпартийная парламентская система – устойчива, а фракционная и межпартийная борьба медленно, но верно улучшает общее качество. Так, сейчас самой наболевшей проблемой, активно обсуждаемой как в обществе, так и самих партиях, является внутрипартийный застой, недостаток демократии уже не в Парламенте или обществе, а внутри борющихся за власть партий.
Некий промежуточный итог, по всей видимости, будет подведен на очередных выборах – в 2008 году. Сейчас опросы общественного мнения говорят о примерно равной поддержке как МНРП, так и Демпартии, но в сумме за них готова проголосовать лишь половина электората. Какие-то новые расклады – грядут.
Что показательно: кабинетные противостояния ни один раз выплескивались на площади, случались и эксцессы, но ни разу дело не доходило до рукоприкладства, тем более – крови. Полиция там не вооружена, щитов и касок – не видывали. А среди лозунгов митингующих требования отставки Президента, Правительства или Парламента практически не выдвигаются, поскольку ни ставится под сомнение ни одной конкурирующей силой объективность подсчета голосов избирателей. Избиркомы, кстати, там формируются из представителей самих борющихся за мандаты кандидатов.
В одной статье всего не скажешь, но вот вам чрезвычайно поучительная параллель для сравнения: если в Казахстане работает принцип: “сначала экономика, потом – политика”, то в Монголии — все ровно наоборот. Включая и то, что экономика у них, действительно, пока сильно отстает.
Страна – свободная, но – бедная. Министры и депутаты получают по 250 долларов, подушевой ВВП – меньше тысячи.
Кочевники-араты, они самодостаточны не зависимо от политического строя и типа экономики, кормят себя и страну, много идет на экспорт, но на этом и — все. Основная надежда на горнодобывающую отрасль, а ее развитие парламентаризм, как раз, более тормозит, чем ускоряет.
У нас ведь как: все стратегические минеральные ресурсы, кроме нефти, на 100% отданы в иностранные руки, и не спрашивая чьего бы то ни было разрешения. Казахстанский Парламент, и тот “не в курсе” (другой вопрос: что за “иностранцы” владеют нашими месторождениями, и кто за ними стоит. Но сейчас – не об этом). А что касается нефти, то и ее под национальным контролем оставлено у нас не более пятой части всей добычи, а по запасам – и того менее.
Монголы же, — они привлечения иностранных инвестиций всячески добиваются, но… с целым рядом условий. Так, Китай – он хоть сейчас готов все главные месторождения купить, и все обустроить. Однако его Монголия хочет “пустить” где-нибудь на 15%, … если и Россия вложится на не меньшую долю. К тому же Парламент-Правительство четко оговаривают объем национального пакета, зависящий от значения месторождения. Плюс – монгольская стратегия строится на политике “третьего соседа”. Собственно в политике роль “третьего” играет США, а вот в экономике такового пока нет (хотя монголы активно-позитивно сориентированы сейчас на Японию и Корею, и влияние этих стран (и их культур) — растет).
И вот все эти приоритеты, плюсы-минусы, сдержки и противовесы в использовании природных ресурсов, — они активно обсуждаются в депутатском корпусе, в обществе, на страницах СМИ. “Под столом”, в таких условиях, что-нибудь решить трудно. Плюс – каждая следующая избирательная компания тем более осложняет и оттягивает переговоры с инвесторами. Все это, конечно, не способствует ускоренному заключению стратегических контрактов, зато и дает гарантию, что природная рента не будет элементарно выгребаться из страны, и баланс между национальным интересом и выгодой иностранного инвестора будет, в конце концов, найден.
Желающие “ускорить”, конечно, находятся. Так, едва ли не каждый избранный президент ставил вопрос об усилении своих полномочий. И нынешний этого добивается, приводя вполне резонные аргументы. Но, все наши собеседники, в один голос, утверждают: реально уже никто не сможет перевести Монголию с парламентского на президентское правление.
Знаете, как напрямую объяснил нам смысл именно парламентской республики один действующий монгольский политик?
“Одного человека, — сказал он, — все равно кто-нибудь купит, Китай или Россия, или просто крупная компания. А весь Парламент – купить никто не сможет…”.
Конечно, Казахстан и Монголия, при множестве сходств, настолько несхожие, что любые параллели здесь ничего не доказывают. Монголия – она как бы на другой планете, – мы два разных (и незнакомых) мира. К тому же, обе страны находятся сейчас где-то посередине начатого в начале 90-х транзитного периода. И какая модель, — “рынок впереди демократии” или наоборот, обеспечит лучший финиш, — это предстоит увидеть только еще через две-три смены политических поколений.
Одно можно сказать уже сейчас: при всем теоретизировании “Ак Орды” насчет “особенностей менталитета” и “своеобразии исторического пути”, на огромном пространстве Центральной Азии, но отнюдь не у нас, а на родине Потрясателя Вселенной (Чингисхан у монголов – эксклюзивная и однозначно положительная историческая фигура), уже построена реально действующая парламентская система европейского типа. И заложено реально открытое общество, в котором граждане уже привыкли, что тех, кто ими управляет, они избирают сами.
Вот и судите, что лучше (и – надежнее).
Когда Монголия начнет получать полноценную отдачу от своих сырьевых ресурсов – это пока сказать трудно. Скорее всего, им придется “потерпеть” еще ни один год. Зато когда валютная выручка начнет наполнять экономику, политическая система, готовая все это эффективно “оприходовать” — уже готова.
У нас – наоборот.
“Нефтедоллары” (а ни медь, ни уголь, ни даже золото не дают таких сверхприбылей) – они сейчас, как молодое вино, и взбодрили и даже вскружили голову избранным отраслям нашей экономики и их рулевым. И все эти очевидные и быстрые финансовые успехи, — они, вне всякого сомнения, достигнуты именно благодаря политике президента Нурсултана Назарбаева. В частности, благодаря не прекращаемому сосредоточению всей фактической власти исключительно в его руках.
Но даже самое обильное застолье когда-то заканчивается, а чем веселее пилось, тем сильнее похмелье. К тому же, и человеческая жизнь не бесконечна…
Переживет ли уже полностью приватизированная политическая и экономическая система персональную замену в президентском режиме, не сорвется ли в открытую схватку олигархических групп за передел власти и собственности? Может быть, и переживет совершенно спокойно. Но – не факт.
Зато факт, что парламентаризм, хочешь — не хочешь, рано или поздно, строить придется. А это, — сама по себе очень непростая задача. Которую уже созревший у нас компрадорский олигархизм будет всячески затруднять, тормозить, корежить, подминать под себя. И далеко не факт, что наступающее “поставторитарное” будущее обойдется без серьезных конфликтов и потрясений. Для населения и для самого государства. Не факт, что поставленные впереди демократии рыночные реформы сумеют, в конечном счете, подтянуть к себе и нормальный парламентаризм. Зато факт, что уже закрепленные в нашей сырьевой экономике перекосы неизбежно будут перекашивать и государственную политику, внутреннюю и внешнюю. Выправлять же все это придется долго и трудно.
И еще несомненный факт: чем скорее удастся приступить к реальной демократизации, тем меньше рисков и проблем мы будем иметь в будущем.