Две недели назад в столице Эстонии Таллинне начался открытый судебный процесс против защитников Бронзового солдата, которого власти Эстонии в конце апреля прошлого года перенесли из центра города на военное кладбище.
Беспорядки, вспыхнувшие по всей Эстонии, продолжались несколько недель. В ходе столкновений с полицией был убит российский гражданин Дмитрий Ганин, около пятидесяти человек получили ранения, а свыше 1200 были арестованы.
Сейчас на скамье подсудимых находятся четверо молодых людей, которым вменяется организация массовых беспорядков. Это лидеры общественного движения “Ночной дозор” Дмитрий Линтер, Максим Рева и Димитрий Кленский, а также Марк Сирык, которого считают представителем российского общественного движения “Наши”.
Ранее один из тех, кого считают организатором выступлений, Ростислав Малой получил два года заключения с 18-месячным испытательным сроком, причем обвиняемый попросил на суде у пострадавшего полицейского прощения, и тот решил не предъявлять дополнительного иска.
С точки зрения российских СМИ, бурно осветивших ход конфликта, — виновато эстонское общество, забывшее кому они должны быть благодарны за свою независимость. Но само эстонское общество, естественно имеет свою точку зрения, видя во всем длинную “руку Кремля”. Но как бы то ни было, ситуация вокруг памятника Воину-Освободителю продемонстрировала все болезненные нарывы как эстонской политики “ассимиляции”, так и российской внешнего курса.
Я попросил прокомментировать ситуацию Кульдара Юнапуу, своего эстонского товарища, который во время столкновений был как бы третьей стороной конфликта – его, как офицера запаса, эстонское правительство призвало участвовать в погашении беспорядков.
***
— Ты оказался среди участников столкновений? Действительно ли тебе так нужно было находиться в этот момент на площади?
На самом деле я антифашист. Но мне, как бывшему военнослужащему, пришлось быть там. И это была не моя битва. Хотя, я также не считал, что мне нужно бегать вокруг и кричать наравне с русскими. По любому, мне нечем гордиться тем, что я тогда делал, поскольку результаты тех событий – это изменения в нашем законодательстве, и они очень похожи на анти-террористический закон в США.
— Можно было предположить, чем закончится решение эстонского правительства о переносе памятника. Известно, что отношения между русскими и эстонцами в вашей стране далеко не идеальные? На самом ли деле возникла такая необходимость переносить Солдата?
— Идея, надо сказать, достаточно осмысленная. Почему простые люди должны каждый день ходить мимо могил павших солдат? Но то, как наше правительство это сделало, вызывает отторжение. Они сделали все возможное ради дешевой популярности. Они знали, что местные русские поддерживают Центристскую партию (левоцентристская, социально-либеральная партия Эстонии – прим. автора), так что им все равно не получить голосов русских при любых обстоятельствах. Вот они и решили максимизировать свою популярность среди эстонских избирателей. Действительно, эстонцам не нравился этот памятник, поскольку каждый раз на 9 мая можно наблюдать множество русских, распивающих водку в центре города. Но для эстонцев 9 мая означает начало порабощения, это как посыпать соль на рану. Я вполне понимаю русских пенсионеров – для них это на самом деле важный памятник и память об их отцах, боровшихся против нацизма. Но для молодого поколения, которое даже не знает, когда была Вторая Мировая Война, все это лишь повод для погромов, грабежей и при этом избежать наказания. Грустно, что русские этого не понимают… Ведь никто не хотел разрушить памятник, только переместить его на военное кладбище, где ему и следует находиться. Однако толпа может сойти с ума где угодно. Ну и конечно, в то же время это результат эстонской интеграционной политики, наконец-то, все поняли, что мы нисколько не продвинулись в этом направлении за пятнадцать лет.
— Что, с твоей точки зрения, происходило в городе в тот момент?
— Русские собрались вместе в центре города. И столкновения начались после того, как был разгромлен винный магазин. Очень схоже с Октябрьской революцией. Эстонская сторона себя вообще никак не проявила, была только полиция. До событий все эстонцы получили СМС, чтобы они оставались дома, причем на эстонском и русском языках. Я знаю, что полиция была способна остановить все это безумие. Но, кажется, они получили указания никого не трогать и подождать, чтобы толпа немного побуйствовала. Тогда было бы легче рассердить эстонцев и показать, кто такие русские. И, конечно, если позволить донельзя пьяным чувствовать себя свободными и делать, что они считают нужным, они и будут это делать. Хотел бы отметить, что когда власти перенесли памятник, протестующие отправились “искать” его в бутики Армани, Хуго Босс, ювелирные и винные магазины. У военных же в отличие от полицейских не было никаких прав вмешиваться – было только право на самозащиту. Так что нас можно считать действительно сторонними наблюдателями.
— Но ты прошел воинскую службу три года назад? И, что, теперь ты обязан участвовать во всех конфликтных ситуациях?
— До двадцати семи лет – да. И потом каждые пять лет я должен проходить переподготовку.
— В российских СМИ говорят, что виной тому эстонский фашизм или национализм, понимай, как знаешь.
— Для начала хочу обратить внимание, чтобы люди понимали, что есть национализм, а есть фашизм и национал-социализм. Поэтому я могу сказать, что в Эстонии нет фашизма и никогда не было. Исторически фашизм в своей явной форме просуществовал лишь в Италии, Испании и Эфиопии (когда находилась под контролем Муссолини). В Германии же был национал-социализм, принявший формы фашизма. Однако из-за исторических предпосылок у нас есть некоторые симпатии к Германии и их разновидности национализма. Ведь во Второй Мировой Войне только немцы находились рядом с эстонцами и помогали нам защищаться от “советов”. Конечно, все знают, что немцы не были на самом деле заинтересованы в независимости Эстонии, но в коллективной памяти осталось, что они были не такими уж плохими, если сравнивать с советскими войсками. Что делали немцы? По мнению большинства эстонцев, они уничтожили пару тысяч евреев, но не трогали самих эстонцев. Но здесь хочу добавить, что моя бабушка еврейка, а дед во время Второй Мировой Войны был офицером НКВД Красной Армии. Так что коллективная память меня не затронула. А откуда идет русский национализм? Его истоки в Советском Союзе и дискриминации эстонцев. При Союзе русские имели лучшую работу, гораздо больше возможностей, и теперь они не понимают, как люди “второго сорта” могут ими управлять. Однако у нас в Эстонии имеется множество мелких русских партий, получающих деньги из России, но опять же местные русские никогда за них не голосовали. Большинство из тех партий ныне закрыты из-за воровства и коррупции. А что касается русских бунтовщиков – для них это хороший бизнес, они получают деньги из России и при этом не нужно особо напрягаться. Зато никто из них не хочет жить в России, все предпочитают Эстонию. Так что, я думаю, у нас здесь нет национализма в классическом его понимании. И никто не подвергается дискриминации в силу его этнического происхождения или национальности.
— Тогда, получается, виной тому русские националисты? Если судить по СМИ, принадлежащих разным лагерям, Эстония выглядит как государство, где сконцентрированы как эстонские, так и российские националистические идеи.
— Эстония абсолютно не фашистское государство, но каждая нация обладает национализмом (ты можешь быть около-националистом даже если поддерживаешь национальную футбольную команду). Но национализм в России куда сильнее, чем в Эстонии, все же Россия более закрытое общество. Если тебе что-то не нравится, ты можешь уехать за пределы Эстонии – границы открыты. Но покинуть Россию уже труднее. Всегда гораздо легче создать национализм в закрытом пространстве. Конечно, нам следует улучшить отношения с соседом, но покуда Россия будет относиться к нам таким образом, это будет достаточно затруднительно. Теперь, кажется, Россия собирается выбрать в качестве нового врага Литву, но это несколько обременительно – ведь русское население в Литве составляет 6-8%. Но я уверен, когда-нибудь они увидят внешний мир, и то, что там дискриминация и этнические зачистки подходят к концу.
— Европа, достаточно толерантная ко всем этническим и прочим группам, полна антифашистских организаций. Судя по всему в Эстонии тоже должно быть немало таких? Все же конфликты на национальной почве имеют место быть.
— Ты знаешь, в Эстонии нет антифашистских движений. Только те, красно-черные, что объединяют хиппи, анархистов, панков и, бог знает, кого еще. И как обычно они кричат о ненасилии, сотрудничестве, давайте подискутируем. И хотя я ненавижу русских погромщиков, я уважаю их куда больше… Все же они, если считают себя правыми, не боятся насилия и что-то делают. А от дискуссионных сессий антифашистов меня тошнит. Смешно, но у нас нет и нацистских и скинхедовских групп. Была одна, человек тридцать, возглавляемая 40-летним шведом. Да и тот оказался педофилом.
— Но отношение к русским в Эстонии, надо полагать, существенно изменились и далеко не в лучшую сторону?
— Я ненавижу русских, но я обожаю моих русских друзей. Возможно, я собираюсь размазать образ, созданный российскими СМИ. Моя девушка – русскоговорящая таджичка, с ней и у нее дома я говорю по-русски, а она учит в университете эстонский. У меня множество русских друзей, коллег по работе, одноклассников, и я надеюсь, что мое мнение о них не изменится. Что касается тех событий, я думаю, что толпа сходит с ума где бы то ни было. А наше правительство этим манипулирует и употребляет в своих целях, как педофил, использующий ребенка. Но в целом отношения между эстонским и русским сообществом стали хуже, разлом между ними нарастает.
***
Возможно, мнение Кульдара может показаться достаточно одиозным, и опять таки близким к тому, что называют национализмом. Но действительно, та же революция в Кыргызстане – когда в целом для страны толпа, снесшая Акаева, – революционеры, а для испуганных бишкекчан – всего лишь погромщики и мародеры. То же самое во Франции, в столкновениях между молодежью из бедных кварталов для эмигрантов и полицией. Толпа может быть неуправляемой и непредсказуемой, но еще хуже, если она управляется с далеко идущими целями. То, что перед таллиннским судом предстали всего четверо, тоже не делает чести эстонскому правительству – вряд ли четыре молодых человека могли завести толпу (то же самое было и у нас в связи с событиями в Шаныраке). И, кстати, вполне возможно, что российское правительство, сейчас забудет о подсудимых, как это уже неоднократно было в Латвии и Украине, когда за решеткой оказались те, кто в свое время соответствовал российским интересам в данных странах, но впоследствии оказался за бортом.
Что же касается эстонцев, и проживающих там русских, чьи отношения так и не прошли проверку на прочность – похоже, на самом деле не их это война.