“Несовместимость человеческой жизни с государственной системой”.
NN
В неурочный час покинул людей Казахстана Сабит Жусупов. “Срочно” — это синоним “поздно”, если не действовать быстро. Аналитик и социолог предлагал правящей элите действия, от которых в выигрыше оказались бы все слои населения страны. Каждое серьезное предложение было обосновано научными и аналитическими выкладками, фактажом и примерами, в том числе на тему что может произойти, если такого не делать. Сабит Жусупов понятно объяснял, почему многое нужно было сделать еще вчера и позавчера, а массу из совершенного нельзя было делать хотя бы из инстинкта самосохранения. Вот только реально прислушиваться к нему в коридорах власти стали фактически накануне смерти эксперта. Может быть сегодня кто-то из “принимающих решения” и рад бы спросить совета, да время ушло.
Дикий корабль
Представим себе такую картину.
В открытом море огромный корабль. На верхней палубе кучка людей у штурвала. Они злые, агрессивные, многие с оружием, не доверяют друг другу, толкаются, боятся повернуться спиной. У всех болезнь “штурвалозависимость”, каждый хочет протиснуться к заветному колесу и мотнуть его в свою сторону. А в адрес всех остальных, не входящих в клику, они кричат: “Не подходите к штурвалу! Посечем очередями!”.
Напротив них небольшая группа, из которой раздаются крики (как в адрес тех, кто у штурвала, так и между собой).
— Куда вы крутите?! Идиоты!
— Отдайте штурвал нам!
— Может, гранату в них кинуть?
— Нет, нельзя. Штурвал повредим, и нас осколками зацепит.
— Эй, у штурвала! Давайте договоримся!
В ответ: “Нам не о чем договариваться! Вас нет! Проваливайте!”.
По ходу противоборствующие стороны пытаются переманить кого-нибудь в свой лагерь, выясняют отношения внутри себя.
Подавляющая масса пассажиров ищет себе место на нижних палубах, обустраивается, как умеет, носится по лестницам и переходам. Многие жалуются на постоянные проблемы из-за встрясок от сверхкрутых зигзагов корабля и постоянной качки, которые по внутренней связи руководство судна называет “стабильность”. Кто-то решает, где ставить запятую в формуле “свалить нельзя остаться” или запасается спасательными кругами, но выходить на верхнюю палубу большинство боится, чтобы не нарваться на шальную пулю или осколок гранаты.
При этом на верхней палубе вокруг “штурвальных” и “контр-штурвальных” есть зрители и болельщики. Одни болеют каждый за “свою” команду, подбадривают их. Другим нравится (или нужда заставляет) просто наблюдать за процессом, кто-то из таких молчит, кто-то обронит: “Страсть люблю погромы” — “А я пышные похороны”. На больших мониторах “штурвальные” с других кораблей предлагают этому судну каждый свой вариант оптимального курса.
И один человек стоит поперек к враждующим, обращаясь сразу к обоим лагерям: “Успокойтесь. Поставьте оружие на предохранитель. Вы этих, а вы тех из своих команд поубирайте. Того и того с этой стороны, а там вон того и этого надо галоперидолом обколоть. Остальные могут договариваться. А пока штурвал хоть на зюйд-ост не крутите, разнесете ведь корабль на рифах со всеми нами!”.
Этот человек был Сабит Жусупов. Вот уже год как его нет. И опустевшее место не занято.
Синдром 2004 года
С Сабитом Жусуповым я был знаком с 2000 года, когда пришел работать в газету “ВРЕМЯ ПО”. Мы с ним всегда были на разных этажах интеллекта, но поначалу дистанция представлялась мне совсем уж критической. Сабит Ебентаевич сразу отнесся доброжелательно и в меру сил помогал моему желанию разбираться в окружающей действительности. Искренне радовался, когда видел, что какие-то вещи я начинаю понимать, терпеливо объяснял важность моментов, по которым я честно признавался в непонимании их важности.
То, что государственный аппарат сложнее самогонного, я догадывался и раньше, однако Сабит Жусупов видел его полностью и во всех ключевых разрезах и ракурсах. Он четко знал, как функционирует система, под воздействием чего трансформируется, какие у нее показатели и виды на перспективу в плане качества и эффективности. Опять же государственная машина состоит из людей и погружена в общество, где происходит процесс взаимодействия и взаимного воздействия друг на друга. Специалист утверждал, что государство по мощи и воздействию первично, тем более в постсоветское время.
Современная эпоха (Сабит Ебентаевич определял глобализацию как “ускоренное протекание исторического времени с тенденцией на дальнейшее ускорение”) сделала планету Земля очень компактной. Поэтому аналитик внимательно следил за важными тенденциями на всем “шарике”, чтобы наиболее полно оценить, какие угрозы и возможности внешние факторы несут Казахстану, как можно усилить их позитивные моменты и ослабить негативные.
До 2004 года Сабит Жусупов относился к потенциалу страны и ее перспективам в целом положительно. Конечно, он сильно переживал за простых людей, ставших главными жертвами “гипершоковой терапии” (его высказывание) 90-х годов. Тем более что как социолог (настоящий!) знал о социальной цене реформ больше, чем кто-либо другой. Эксперт полагал, что на макроуровне Казахстан выигрывает у превратностей судьбы – по очкам.
А вот парламентские выборы 2004 года стали “точкой бифуркации” (Сабит Ебентаевич часто использовал этот термин). То есть страна встала на исторической развилке, где – либо вверх к хорошему, либо вниз к плохому. Сабит Жусупов надеялся, что власть, получив “контрольный пакет” голосов избирателей, допустит в Мажилис “Ак Жол” (тогда еще не колотый), блок “ДВК-КПК” (по данным экзит-пула КИСЭИП в голосовании по партийным спискам он преодолел пороговый барьер), независимых кандидатов, победивших в своих округах. Тогда парламентская жизнь дала бы Казахстану положительный импульс и привела политическую систему в новое качество. “Правящая элита ведь понимает, что трансформация в сторону парламентской республики даст ей среду для выживания, сохранения хотя бы части собственности, — аргументировал он свой оптимизм. – В таких странах не расстреливают”.
Однако случилось то, что случилось. Лично для меня символом тех “бифуркационных выборов” стала Куляш Агатаева. Ее не все знали в подъезде собственного дома, тем не менее, по мажоритарному округу в Алматы она победила Ораза Жандосова.
Сабит Ебентаевич очень расстроился из-за того, что его очередная апелляция к здравому смыслу разбилась о будни борьбы за удержание власти. Осознание того, что голос людей “за изменения без потрясений” остался проигнорированным, вероятно, сделали для него ясным дальнейший тренд страны.
Когда мы встречались после “самоубийства” Заманбека Нуркадилова, 91% за Нурсултана Назарбаева, убийства Алтынбека Сарсенбаева, боя за “Шанырак”, обсуждали “эффект Бората” или массовое заражение СПИДом в ЮКО, Сабит Жусупов, конечно же, тяжело переживал все эти моменты, но не выглядел растерянным. Похоже, внутренне к чему-то подобному он был готов. Даже больше. Социолог утверждал, что перманентная вероятность подрыва автомобиля с государственным функционером уровня министра или акима области уже существует (межэлитные противоречия, “чистый” криминал, протест людей, которых искусственно делают аутсайдерами). А вот после того, как это произойдет, отыграть назад будет уже невозможно. “Фактор прецедента”. Полагаю, что история с Рахатом Алиевым тоже укладывается в ожидания Сабита Ебентаевича.
Координаты
Так уж сложилось, что в общественной (включая научную и аналитическую составляющие) жизни Республике Казахстан прочные позиции заняла дихотомия, когда многое преломляется через формат “власть – оппозиция”, “черное – белое”. Сабит Жусупов и в таких условиях умудрялся выступать с самостоятельной позицией, избегая пропрезидентских и антипрезидентских ловушек. Залогом нейтральности служили научный подход, оригинальные методики, апелляция к здравому смыслу и забота о благе страны. Он не Казахстан подгонял под свои схемы, а переводил происходящие (ожидаемые, желательные) в нем процессы в научный и аналитический продукт. Ведь аналитика – это по своей природе прикладная вещь, призванная отвечать не только на вопрос “кто виноват?”, но и “что делать?”.
Красной нитью через все его работы, интервью и комментарии проходит убеждение в том, что главное богатство республики — это ее люди, а потому инвестиции в человеческий капитал и качество жизни должны находиться на первом месте. Любые преобразования и реформы обязаны держать в своем фокусе рядового человека и потребности его развития.
Когда под его руководством была разработана “Дорожная карта” модернизации Казахстана, то в среде специалистов она произвела мощный резонанс. Аналитический продукт был построен на том, что нужно не цели подбирать под ресурсы, а ресурсную базу развивать и выстраивать под избранные цели, действуя системно и пошагово. Алгоритмом заинтересовались аналитические центры (АЦ) во многих постсоветских странах. По наблюдаемым сегодня направлениям роста социальных расходов в России особенно много аналогий. Вот только в стране, для которой “Дорожная карта” специально разрабатывалась, допущенные к механизму принятия государственных решений просто приняли ее к сведению.
После того, когда стало ясно, что в Астане по “Дорожной карте” работать не будут, я спросил у Сабита Ебентаевича, не жалко ли ему потраченных усилий. Ведь было сразу ясно, что идея вряд ли станет для властей руководством к действию. Он на это ответил, что ничего не делать и ждать смены руководства для него неприемлемо. “Пусть хоть знают, что и так можно работать. Расширяют свой кругозор”.
Сабит Жусупов часто повторял, что постсоветское пространство – это совершенно новый феномен. Никогда раньше такого не было, а потому никто точно не знает, как будут развиваться события. Вдобавок все новые независимые государства уникальны, и с каждым годом после конца СССР отличаются друг от друга все больше, идут своими маршрутами при индивидуальных для каждой страны коридорах возможностей. Как результат, ученый Жусупов прикладывал массу усилий для создания инструментария, который стал бы адекватным для постсоветских реалий. Тем более, что старые советские методики бесполезны, а модели, прекрасно зарекомендовавшие себя в странах Запада, здесь малоэффективны, потому что общества и комбинаторики факторов принципиально другие.
Правила игры
У Сабита Жусупова не было иллюзий насчет реального устройства мира и человеческой природы. Конечно, порой он делал ошибки в расчетах и прогнозах, и честно их признавал. Понимая и признавая, что главной движущей силой активности тех или иных игроков является борьба за ресурсы, устранение либо ослабление конкурентов, исследователь не впадал в цинизм и книги по социал-дарвинизму у него не были настольными.
Сабит Ебентаевич сознательно убирал из своих аналитических продуктов, интервью и комментариев для СМИ “плачь Ярославны”. Но и за академическим языком явственно проступали боль и несогласие с несправедливостью, неправильными решениями. Он регулярно напоминал, что богатые и бедные – это разные категории людей, и взгляды на жизнь, быт, ценностные установки и стереотипы поведения у них очень не похожи. Что ситуацию с этническими конфликтами и языковыми противоречиями нельзя пускать на самотек, потому что игнорирование проблем их только еще больше усугубляет. Что органы государственного управления должны работать, а не отчитываться о проделанной работе, и еще много чего.
Будучи реалистом, Сабит Жусупов не требовал от политического режима превращения в демократическое правовое социальное государство на следующий день. Однако он просил хотя бы встать на дорогу, ковыляя по которой к этому можно прийти. По его мнению, от органов государственного управления на первоначальном этапе достаточно прозрачности (куда и сколько денег пошло, кем и на что они потрачены), разделения, децентрализации и деконцентрации полномочий. Все вместе это способствует повышению КПД госаппарата, уменьшению коррупции и снижению отчуждения населения от органов госуправления. За год после его смерти здесь ничего не изменилось.
Еще в 2004 году Сабит Ебентаевич утверждал, что сложившаяся у правящей элиты практика подмены реальных действий PR-акциями себя исчерпала. Но опять ничего не поменялось.
Он напоминал, что рассчитывать на внешних игроков (иностранные правительства, международные парламентские структуры, ТНК, НПО, инопланетяне) в улучшении жизни казахстанцев бесполезно. Они могут в лучшем случае помочь, но главную работу нужно делать самим.
Президентские выборы 2005 года Сабит Жусупов назвал последними, когда политическим игрокам в своих программах и выступлениях можно было отделываться общими фразами. “Электорат требует конкретики”, — подчеркнул тогда аналитик.
Одним из его последних прогнозов геополитического плана был такой: “США Иран бомбить не будут. Для американцев в их сегодняшнем положении это самоубийство”. В противовес ему другие эксперты полагали, что Вашингтон не может Тегерану бесконечно делать “последнее предупреждение”. Когда-то за свои слова надо отвечать.
Сабита Ебентаевича Жусупова нет среди живых уже год. Просматривая заголовки зарубежных новостей, я нахожу там очередное “последнее предупреждение” из Белого дома, но о военных атаках США на иранские объекты как свершившемся факте — тишина.