Предыдущие части:
Часть 1. Глобальный рынок и Казахстан
Часть 2. Рынок, как Идеал
***
Вначале было слово. И слово было – процент…
Поскольку товарно-денежные отношения стали приобретением первичных еще человеческих цивилизаций, предвосхищая даже самые начальные формы государственностей, все необходимые для своего существования-развития механизмы и технологии Рынку пришлось создавать самому, и основывать на той же самой коммерческой выгоде, на которой зиждились производство-продажа зерна, мяса, одежды-обуви, оружия и других предметов древнего обихода.
Поэтому по необходимости, еще в авраамовы времена, достоянием человечества стало и такое гениальное изобретение, как ссудный процент. Народ же, первым усвоивший и сделавший ростовщичество своим ноу-хау и эксклюзивной профессией, стал по истине богоизбранным.
Впрочем, мы не о религии (иначе рискуем все сильно осложнить). Известно ведь, что Царь Небесный и Царь Преисподней правят нами одновременно, и на паритетных началах. Что нашептано Человеку от Бога, а что – от Сатаны, — отделить одно от другого иногда, с трудом, — можно, но чаще всего – не стоит и пытаться.
Так и ростовщичество: без него – нельзя, с ним – невозможно, — такая вот связочка!
Мы, собственно, всего лишь о монетарных технологиях:
Ведь если нет сети, куда можно с гарантией сдать деньги на хранение и в рост, и там же получить деньги в заем, под проценты, то – Рынка не будет. Но если есть такая сеть, и она успешно работает, поощряя тем самым и успешное развитие всего товарного рынка, то, именно в силу такого совместного всеобщего успеха, ростовщичество заводит весь рынок, и себя самое, в монетарно-технологический тупик. В самом деле, субъекты Рынка, мало-помалу, становятся должниками ростовщика-кредитора, пока, в пределе, вся денежная масса (золото, ракушки – все что обеспечивает товарный оборот) не становится его собственностью, а весь рынок – его Должником.
Именно потому, что Ростовщик — коммерсант.
Кроме того, надо иметь в виду, что коль скоро прием денег на хранение и сужение ими на коммерческой основе тоже подпадает и под Психологию, и под Технологию Рынка, Ростовщик, как нормальный рыночный субъект, тоже стремится к расширению своего “производства”, накоплению основного капитала, оборотных и резервных активов. То есть, будучи изначально предназначенным для исполнения такой безусловно необходимой для существования всего Рынка функции, как “перекачка” денег из мест, где они постоянно “оседают” из рыночного оборота туда, где оборот нуждается в пополнении, Ростовщичество, как вид рыночного бизнеса, само создает те же самые “отсосы” и “заторы” в денежном обороте, — тем большие, чем успешнее ростовщический бизнес развивается.
Так оно и пошло: незаменимая востребованность ростовщичества расселила избранный народ по всему миру, везде в умельцах “денежного дела” нуждались и везде гнали прочь, везде уважали и презирали, боялись и ненавидели. Поскольку в любой стране, где в дело вступал ссудный процент, пришлые носители этой технологии приобщались к местным богатствам и власти, но чем больше золота собиралось в сундуках Ростовщика, тем более в данной стране накапливался “монетарный кризис”. Который, по правилам того времени, мог иметь только такую развязку: ростовщика-кровопийцу – разорить, накопленное им золото – отнять, и – срочно развеять по рынку. На войну там, или пропой…
После чего – все сначала…
Соответственно, не было во все века и времена людей более могущественных и менее защищенных, нежели ростовщики, — представители того самого народа. А заодно с ними, все торговцы и стряпчие, пастухи и земледельцы, сапожники и портные, гончары и ювелиры – их соплеменники.
Перечитайте “Испанскую балладу” Фейхтвангера: еще в раннем средневековье все христианские государи и мусульманские правители имели своих евреев-эскривано, выполнявших при них роль монетного двора, таможни, налоговой полиции и Минфина сразу. И, разумеется – Национального Частно-Государственного банка.
Власть рождает Деньги, деньги рождают Власть
Вообще, этот альянс – государственной власти и частного ростовщического дела, он исторически объективен, а потому обоюдно-встречное движение к слиянию, хотя и прерывисто-извилистым путем, шло издревле, и неизменно.
В самом деле, пусть ростовщический процент нашептал человечеству сам Дьявол, штука эта оказалась не менее полезной и работоспособной, чем, например, огонь, украденный Прометеем у самих Богов. Впрочем, от Бога ростовщический процент или от Сатаны, но если уж он применяется, то технология его применения должна быть цельной и завершенной внутри себя же. Завершенность же требует, чтобы та же инстанция, что выдает деньги в рост, сама же их и … печатала бы.
Поскольку если сапожник, например, или гончар, беря кожу или глину, и добавляя свои труд-умение, выдают на рынок совсем другой товар, то ростовщик, имея такое “сырье” как деньги, “производит” ни что иное, как их же, только в повышенном количестве. И если он не хочет просто “выкачивать” эту свою денежную прибыль из уже обращающейся на рынке монетарной массы, приближая тем самым день, когда его придут убивать и грабить, он должен иметь возможность всю свою “добавленную стоимость” собственноручно же и “допечатывать”.
То есть — чеканить собственную монету. От имени государства, разумеется, изображая на ней профиль очередного императора.
Взыскание долгов с заемщиков, кстати, тоже лучше всего осуществляется именем короля и под его покровительством.
В свою очередь, и государи не прочь были перетянуть на себя часть финансового дела. Впрочем, дальше королевской монополии на взыскание налогов дело редко когда доходило. Та же госмонополия на чеканку монеты – она вводилась не столь часто, и далеко не всегда успешно. Так, есть сведения, что предсмертное удивление Цезаря “И ты, Брут!”, имеет свою монетарную подоплеку. Именно этот военачальник, преобразовав сенаторскую олигархию в единоличное императорство, вслед за этим отнял у патрициев-финансистов и право чеканки римской монеты. За что и поплатился…
…США-ФРС-США-ФРС-США-ФРС…
Но возьмем ближе к уже к нашим баранам. К тому времени, как изобретенная англичанином Уайтом паровая машина стала мощно перетаскивать феодализм в капитализм, ростовщики тоже создали свой механизм, двинувший рыночный процесс еще сильнее парового двигателя – уже почти современные банки. Освоившие тогда и переход на “безнал”, и замену золотой наличности бумажной, и торговлю первыми “ценными бумагами”.
Тот же банкирский дом Ротшильдов, развивший свою сеть по всей Европе еще при монархах, оказался весьма, весьма готов к временам, когда королевские головы покатились с плеч, и к власти стали приходить буржуазные парламенты.
На настоящий же рыночный простор частно-государственный коммерческий банкинг вышел в Новом свете. Еще во второй половине XIX века, после достаточно серьезного противостояния идей государственного и частного управления национальной денежной массой, в США верх взяла (само собой!) завершенная в своей логике полностью “приватная” модель. Образованная еще тогда Федеральная резервная система явила собой пул частных банков, который Правительство Штатов уполномочило осуществлять, помимо собственного банковского дела, и национальную денежную эмиссию.
С учетом этого обстоятельства, кстати, уже нельзя определенно говорить, что над чем: демократически избираемые (населением США) Президент, Конгресс и Сенат, над избираемым (своими акционерами) правлением ФРС, или, все же, Правление ФРС над Правительством Соединенных Штатов. И что при чем: ФРС при США или США при ФРС.
Конечно, разговоры о некоем “мировом правительстве” — злонамеренный вымысел, однако тот факт, что эмиссионно-кредитная система, обеспечивающая “резервной валютой” экономику практически всего мира, находится в частной собственности считанного количества англо-американских семейств – не выдумка.
Не выдумка и то, что практическая политика единственной ныне сверхдержавы, открыто провозглашающей распространение сферы своих национальных интересов на все страны и континенты, во многом определяется именно задачей сохранения и укрепления роли американского доллара, как общемировой валюты.
Наконец тот факт, что политики и экономисты, биржи и СМИ по всему миру с придыханием следят, повысит или понизит, в очередной раз, свою ставку Федеральная Резервная Система, тоже говорит о том, в чьих руках находятся фактические рычаги управления глобальной экономикой (да и не только ею).
Впрочем, не будем отвлекаться на “мировое правительство”. Продолжая нашу тему, важно подчеркнуть, что если даже Государство и не отдало собственно денежную эмиссию в руки владельцев коммерческих банков, а “подтянуло” ее под себя (так сейчас в Объединенной Европе, Японии, Китае, России, … Казахстане тоже), все равно государство-эмитент “печатает” не только те новые деньги, которые необходимы для обеспечения инвестиций в прирост производства массы товаров и услуг, и обеспечения прироста их оборота, но и все те денежные “доходы”, которые извлекаются из коммерческого “прокручивания” самих денег. Все те проценты, которые “накрутили” уже на свои кредиты коммерческие банки, и которую выплатили за привлеченные деньги они сами – она суммируется с первичной ставкой рефинансирования, и вся эта производная (деньги – из денег) монетарная масса через банк-эмитент выпускается в экономику.
В этом смысле государство, через забранную себе первично-эмиссионную функцию, является всего лишь исполнителем того частного “заказа” на денежную эмиссию, который решающим образом формируется не только, и не столько государственной ставкой рефинансирования, сколько суммарным коммерческим интересом банков так называемого “второго уровня”.
…деньги-бумага-деньги…
И еще насчет полноты портфеля частного заказа на государственную монетарную эмиссию:
В те же 60-80-е годы XIX еще века, когда дикие просторы только-только отвоевавших свою независимость, и переживших собственную Гражданскую войну, Штатов, стал победоносно осваивать товарный Рынок, рука об руку с ним пошел еще один, параллельный Рынок, гениально “подсказанный” (мы так думаем) не иначе, чем самим (в этом случае – точно!) Сатаной.
Это – Рынок Ценных Бумаг.
Нет, автор, конечно, понимает, чем чреваты попытки сообщить по-современному образованному читателю, что акции, облигации и разные фьючерсы – они, вообще-то, вовсе не необходимы для нормального функционирования рынка товаров и услуг. И что, наоборот, как раз без “рынка денег” товарный рынок работал бы лучше – обильнее, спокойнее и стабильнее. Поскольку свободное хождение на рынке разных “финансовых инструментов” оказывает на него такое же “стимулирующее” воздействие, что на человеческое общество – наркотики, будь они не просто легализованы, но и активно рекламируемы.
Нет, столь опасные мысли мы не будем высказывать, — зачем? Ведь любой правоверный приверженец рыночной экономики (а среди образованных людей есть ли ныне иные?) сочтет автора полным профаном или законченным демагогом, а то и тем и другим сразу.
С тем же успехом можно внушать ревностному христианину, что в непорочное зачатие верить не стоит, и что Царствие Небесное – выдумка. Причем не такая уж безобидная…
Поэтому оставим наши рискованные изыски, а скажем лишь то, с чем читатель (надеемся!) не сможет не согласиться. А именно: любая “ценная бумага”, самим фактом своего выхода на Рынок, и обращения на нем, также плодит эмиссию, — в объеме своей доходности.
А посему (не дожидаясь, пока читатель это переварит) сформулируем итоговый вывод: суммарный объем денежной эмиссии, осуществляемой для обеспечения функционирования того или иного рыночного пространства, обслуживаемого данной валютой, диктуется: а) ставкой рефинансирования первичного банка-эмитента; б) кредитными ставками действующих в этом пространстве коммерческих банков; в) их же ставками по привлекаемым депозитам; и г) – общей доходностью соответствующего рынка ценных бумаг.
Рынок ценных бумаг, кстати, способен расти на порядок бойчее, нежели обычное товарное производство, поскольку “сырье” для его деятельности добывать не надо, — оно уже в нем самом, “продукт” же от исходного материала отличается лишь упаковкой. Которую остается только придумать и продвинуть на рынок, — в этом все и искусство.
Так, плюсом к классической троице “вексель-акция-облигация”, XX век обогатил финансовый рынок такими достижениями, как товарные контракты, страховые контракты и контракты на перестрахование страховых контрактов, контракты-фьючерсы, разные кредитные спрэды, — и много чего еще. В целом же производные (бумаги от бумаг) финансовые инструменты составляют на современном рынке уже трех-четырех уровневую (случается и выше) пирамиду.
Затоваренная финбочкотара
Что касается реальных пропорций товарного и финансового рынков, все очень просто – это как брюшко у человека. Мы знаем, при каком образе жизни оно растет, какой режим способен перекачать жир в мускулы, а когда обстоятельства заставляют и просто худеть-сохнуть…
Пока Покупатель на рынке еще не вполне накормлен, хочет одеться-обуться получше, иметь свой дом и свою машину, да еще и имеет на это деньги — Рынок интенсивно заполняет именно эти товарные ниши.
Опять же, если страна воюет, или помогает воевать другим, преимущественно развиваются соответствующие производственные мощности. При этом “пушки вместо масла” или наоборот, для Рынка не принципиально. Если товар раскупается, — он выпускается. А чем скорее потребляется-уничтожается, — тем быстрее наращивается его производство.
Другое дело – товарное пресыщение, когда проблемой становится уже не производство, а сбыт. Здесь-то финансовый рынок и “выручает”! Дело простое: коль скоро коммерческое использование денег в экономике узаконено, и коль скоро традиционные товарные рынки уже “затоварены”, капиталы перетекают в “производство денег из денег”. Благо – на этом “производстве” прибыльность автоматически растет по ходу втягивания в него все новых и новых финансов.
…До определенной поры, конечно. По достижению которой данный “рынок”… сдувается. Вплоть до полного обрушения цен на свои “продукты” и “сгорания” вложенных в них денег. Поэтому искусство Игрока на финансовом рынке – вовремя вложить свои деньги в те “инструменты”, которые сейчас поднимаются, и вовремя – перекинуть их до того, как этот “инструмент” начнет обратный ход.
Вместо оправдания…
Вы спросите: что это Своик взялся пересказывать здесь азы из “курса молодого бойца” на рынке Forex?
Отвечу:
Если правоверное рыночное мышление (верующие – тоже мыслят, и еще как!) воспринимает существование рынка денег как неотъемлемую часть рынка вообще, и даже в надувании-сдувании всяческих финансовых пузырей видит некий полезный промысел, если профессию “финансового воротилы” общественное мнение воспринимает как престижную и завидную, а искусство портфельного инвестора, умножающего свои накопления перекладыванием их в разные “инструменты” ценит выше, чем, скажем, умение делать компьютеры или машины, тем более – пахать землю, то я – иного мнения.
Если бы наркомания и проституция были бы у нас не просто легализованы, но и являлись бы системообразующей частью рынка, тогда профессия наркодиллера или сутенера тоже были бы не просто денежными, но и общественно престижными. Как сейчас, скажем, финансового брокера. Однако рынок героина у нас под запретом, тогда как рынок денег – процветает.
Хотя что, в конечном счете, разрушительнее для экономики и общественного организма – еще надо посмотреть…
Смотреть же, однако, желательно предвидя, а не расписывая, задним числом, почему все пришло к такому финалу. А поскольку рынок денег и деньги, как товар (считаем мы это правильным или нет) составляют основу нынешней мировой экономики, которую не нам с вами менять, и поменять которую может лишь сама эта глобальная экономика – в силу процессов, в ней вызревающих, нам и надо бы заранее понять, – что это за процессы, что назревает и к чему все может прийти…
(Продолжение следует)