“Какова ёмкость поэтического образа!
Чернила подписи сразу превращаются в кровь на штыке,
а стрекотанье пишущей машинки, отпечатывающей имена
обречённых (а что же ещё могла отпечатывать машинка в ЧК?),
переходит сразу в стрекотание пулемёта”.
Владимир Солоухин
Этот элегантный, с большим вкусом сделанный аппарат своей историей похож на женщину — авантюристку, о которых принято деликатно говорить, что она женщина с прошлым. Это пишущая машинка “Hammond”, изготовленная американской фирмой «Hammond Typewriter Co» в начале прошлого века. На территории России машинками этой фирмы с 1890 года торговало Торгово-Промышленное Товарищество Т.И.Гагенъ. По-нынешнему говоря, было официальным дистрибьютором. К 1895 было продано около 500 аппаратов. Было это товарищество образовано в России в 1908 году и к 1915 году охватывало своими отделениями и подотделами всю Россию и представляло из себя тщательно налаженную организацию чисто немецкого характера. Деятельность товарищества была прикрытием для шпионской конторы…
Имея центральное для России управление в Москве, фирма располагала провинциальными отделениями в Петрограде, Риге, Варшаве, Лодзи, Киеве, Одессе, Ростове-на-Дону, Нижегородской Ярмарке и в Любаве. Все ответственные посты в фирме занимали немцы, причем назначение их случалось даже тогда, когда они не имели никакого представления о коммерческом деле, как в общем-то и сам основатель и первый руководитель, зять Гагена, Л.В. Нецель. Для сбора шпионских сведений представители фирмы командировались в тот или иной район России. Имея при себе карту, они наносили на ней новые железнодорожные пути сообщения, мосты, переправы и другие важные, замеченные ими детали. По возвращению из поездки, они составляли особые рапортички и, с приложением карты, весь шпионский материал отправлялся в Берлин. Подобного рода шпионы были задержаны контрразведкой в районе Двинского военного округа в апреле 1915 года. Все задержанные были женщины-немки. Одна из женщин назвалась германской подданной Эльзой Закк, другие четверо назвать свои фамилии отказались. При обыске у шпионок были найдены выполненные карандашом планы железнодорожных мостов через р.Волгу городов Ярославля и Рыбинска. По окончании работы рисунки мостов должны были быть высланы в Германию. В случае задержания шпионов контрразведкой, им рекомендовалось симулировать сумасшествие. Наверняка они это делали, наученные немым кино — бешено вращая зрачками и картинно заламывая руки.
Историю этого Hammondа (на фото), рассказывает мне её нынешняя владелица алматинка Татьяна:
“Тетка моей бабушки, т.е. моя двоюродная прабабушка, Мария Даниловна служила в Питерском ЧК машинисткой. В 1933 году ее командировали в Казахстан, а так как вся множительная техника была на строгом учёте, ну и видимо, её было не так много в те годы, то перевели её вместе с этой машинкой. А перед войной Марию Даниловну вернули в Ленинград для того, чтобы дать новое назначение, там она вышла замуж за офицера, родила дочь. Машинка же оставалась у моей бабушки на хранении. Потом началась война, во время блокады прабабка жила в Ленинграде. Муж — офицер погиб на фронте, а ребенок умер от голода. Мария Даниловна приехала в Алма-Ату, но на работу в НКВД уже не вернулась, замуж больше не вышла, скончалась в 1972 году. Уже совсем взрослой я узнала от бабушки, что Мария Даниловна работала в отделе, где утверждали приказы на расстрел, а в свои выходные ездила смотреть на эти расстрелы. Вообще, Даниловна была зверь-тётка. Я думаю, Бог её наказал, оттого и погибли все её близкие в Ленинграде. Жаль, мало помню из того, что рассказывала бабушка, помню, она говорила ещё, что баба Маня вернулась из Питера присмиревшая, и в НКВД не пошла работать уже по своей воле. Видимо, дошло до нее всё. Хотя и я её помню эдаким монстром в юбке — председатель домкома с вечной беломориной в зубах…
Машинка так и осталась у нас. До самой смерти моя бабушка всё ждала, когда НКВД, а потом КГБ придет за имуществом. Сама не проявляла инициативы из-за смертного ужаса перед конторой — пойдёшь сдавать своими ножками, да не вернёшься… Бабушка рассказывала, что могла продать машинку во время войны, но не сделала этого. Много лет машинка стояла в кладовке, тщательно упакованная в одеяло. Недавно брат достал ее, перебрал, промыл и смазал механизм, но не нашёл ленту. Вчера только заправили ленту от гораздо более позднего экземпляра совсем другой марки”.
Документ из архива Музея политической истории Санкт-Петербурга, телеграмма из Алма -Аты:
“Количество подлежащих расстрелу, по предварительным данным, 2346 человек, подлежащих в высылке 4403 человек. Просим разрешить нашей тройке рассмотреть дела и на кулаков, проживающих в спецпоселках”.
Великодушно разрешили. Копия разрешительного документа утеряна, есть запись в журнале исходящих документов.
А это краткое досье на одну из жертв репрессий, которым не счесть числа, взято из бесконечно — длинного списка:
Кан Бротер Васильевич
Родился в 1918 г., Дальневосточный край, Шкотовский р-н, Новонежино с.; кореец; образование среднее специальное естественное; Фельдшер. Проживал: Алма-Атинская обл. Уш-Тобе..
Арестован 10 июня 1938 г.
Приговорен: Тройка УНКВД по Алма-Атинской обл. 23 октября 1938 г., обв.: 58-6, 58-9, 58-11 УК РСФСР..
Приговор: высшая мера наказания. Реабилитирован 15 августа 1989 г.
Что же это за треклятые статьи, за которые безвинно убили человека?
58-6. Шпионаж, т.е. передача, похищение или собирание с целью передачи сведений, являющихся по своему содержанию специально охраняемой государственной тайной, иностранным государствам, контрреволюционным организациям или частным лицам.
58-9. Разрушение или повреждение с контрреволюционной целью взрывом, поджогом или другими способами железнодорожных или иных путей и средств сообщения, средств народной связи, водопровода, общественных складов и иных сооружений или государственного и общественного имущества.
58-11. Всякого рода организационная деятельность, направленная к подготовке или совершению предусмотренных в настоящей главе преступлений, а равно участие в организации образованной для подготовки или совершения одного из преступлений.
Было “врагу народа”, “шпиону”, “разрушителю” и “организатору” от роду двадцать лет…
Может быть, не точно эти, но другие документы кровавого прошлого были напечатаны на этом ни в чём не повинном агрегате – злодеяния ведь совершают не машины, а люди.
Если бы у машинки был жёсткий диск… Трогаю пожелтевшие клавиши и думаю — неужели на этой машинке не было напечатано хотя бы одного любовного письма, или стихотворения, или научного трактата или какого-нибудь другого, более или менее, человеческого документа вроде заявления на имя интенданта, которое рядовой охранник ЧК, стесняясь своей неотёсанности и кашляя в кулак, мог продиктовать хорошенькой машинистке:
Всем дали сапоги. Мне не дали сапоги. Прошу выдать сапоги. Заявление.
И если это так, то мы сейчас восстановим маленькую историческую справедливость — дадим возможность столетней машинке на излёте её “карьеры” выполнить своё нормальное машинописное предназначение.
Огненно-рыжая десятилетняя дочка Татьяны по прозвищу Пеппи Длинный Чулок, шёпотом повторяя за мной слоги и поминутно почёсывая веснушчатый нос, медленно, старательно печатает:
Я Вас лю-бил. Лю-бо-вь е-щё, бы-ть мо-жет…