Кадыргали-бек

Многими исследователями средневекового периода истории Казахстана совершенно справедливо отмечается значение одного из самых важных источников, условно названного “Джами ат-Таварих”. Множество фактов известны на сей день науке только благодаря этому источнику. Труд Кадыргали-бека исследовали многие ученые и в качестве памятника тюркской литературы, поскольку летопись является прекрасным образцом кипчакского языка, с множеством поговорок, афоризмов и других изысков степной культуры.

Но о самом авторе известно очень мало. Безусловно, что связано такое обстоятельство в первую очередь с сомнительной, с точки зрения советской идеологии, биографией. Кадыргали-бек являлся “представителем феодальной знати”, к тому же не осознававшим всей положительности вхождения сибирских земель в состав России. По этой причине, в научной и художественной исторической литературе существовало как бы два Кадыргали-бека. Один из них был хитрым татарином Карачи, а другой – респектабельным казахским историком Кадыргали-беком.

Согласно сведениям, приведенным самим Кадыргали-беком, он являлся выходцем из племени жалаир и одним из карачи-беков касимовского хана Ураз-Мухаммада. Кроме того, автор излагает и свою родословную, которую возводит к одному из военачальников Чингисхана – Сартак-нойону.

Сибирские летописи называют Кадыргали-бека “думным царя Кучума”. Очевидно, что он не являлся представителем местной знати, поскольку в своем повествовании он совершенно не коснулся истории местной династии тайбугидов. В то время как даже русские летописцы хотя бы вкратце стремились осветить генеалогию сибирских князей.

Скорее всего, что Кадыргали-бек оказался в Сибири вместе с самим Кучумом, который занял искерский престол в 1563 г. и предал смерти прежних правителей – тайбугидов Едигера и Бекболата. Как известно, практически все источники неизменно подчеркивают, что Кучум пришел в Сибирь из “Казачьей Орды” и безусловно, что его соратниками были представители ак-ордынской знати. После захвата Искера Кадыргали-бек занял в государстве Кучума чрезвычайно высокое положение, что, по всей вероятности, было признанием его заслуг.

Когда в 1581 г. начался знаменитый поход Ермака, Кадыргали-бек оказался в числе самых деятельных противников казачьего атамана. Его городок на берегу Тобола был последней надеждой Кучума остановить казаков, упрямо идущих к своей цели. Но и эта надежда рухнула. Несмотря на героическое сопротивление, городок был взят, а Кадыргали-бек был вынужден отступить. Как сообщают источники, казаки овладели богатой добычей, в числе которой было большое количество меду, заготовленного для Кучум-хана.

В октябре 1582 г. был взят и Искер. После этого разгромленные кучумовцы бежали на р. Вагай. Они не собирались складывать оружия, но все попытки взять реванш оказывались безуспешны. Более того, благодаря сведениям, полученным от одного из перебежчиков, весной 1583 г. Ермаку удалось незаметно подобраться к расположенному на Вагае лагерю племянника Кучума Мухаммад-Кула и разгромить спящий отряд. В плен был взят и предводитель отряда, позднее переправленный в Москву и прославившийся ратными подвигами на русской службе.

Как передают источники, Кучум очень тяжело воспринял весть о разгроме своего отряда, но бывшего властелина Сибири ожидали еще более неприятные новости. Хана решил покинуть и Кадыргали-бек. Этому способствовало появление в Сибири Сейтека – сына убитого Кучумом Бекболата. Кадыргали-бек перешел на сторону нового претендента на искерский престол и, оставив хана, расположил свою ставку между рек Омь и Тара.

Вероятно, эти разногласия в стане противников и позволили Ермаку достаточно прочно укрепиться в Искере и обложить данью все окрестные финно-угорские и тюркские племена. В декабре 1583 г., значительная часть взятой добычи и собранного ясака была переправлена в Москву. Тем самым, Ермак извещал Ивана Грозного о приобретении новых земель и подданных народов. Хотя о полной победе говорить было еще рано.

По всей вероятности, Кадыргали-бека больше беспокоила не борьба с бывшим сюзереном, а Ермак, чувствовавший себя полным хозяином в Искере. По этой причине, предоставив возможность Сейтеку и Кучуму сводить давние счеты, Кадыргали-бек решил лично возглавить борьбу с казаками.

10 сентября 1584 г. посланник бека объявился в Искере и сообщил, что Кадыргали-бек подвергся нападению “Казачьей Орды” и просит помощи Ермака. Последний, зная о разрыве отношений между Кучумом и его карачи-беком и прибытии в Сибирь Сейтека, откликнулся на просьбу и отправил в поход отряд в 40 казаков во главе с Иваном Кольцо. Но это была ловушка. Отряд был вырезан и спастись удалось лишь одному казаку, который и доставил своему атаману горестную весть.

Разгром отряда Ивана Кольцо стал сигналом для стихийного восстания местных племен, доведенных до отчаяния зверствами казаков при сборе ясака. Как передает Есиповская летопись, “и начаша они погани во многих волостях и улусах казаков побивати, где обретаеми”. По всей видимости, это восстание могло бы поставить точку в героической казачьей эпопее, но в начале ноября на помощь к Ермаку подоспел пятисотенный отряд, направленный к нему из Москвы во главе с царскими воеводами.

Наступившей зимой столкновения прекратились, но гарнизон Искера перестал получать продовольствие от покоренных племен, и начался голод, приведший даже к фактам людоедства. Только весной некоторые вожди местных племен снабдили припасами войско Ермака и спасли его от неминуемой гибели. Но уже 12 марта 1585 г., отряды Кадыргали-бека взяли в кольцо Искер. Едва оправившиеся от голодной зимы, защитники города вновь стали нести значительные потери.

Осада Искера продолжалась до мая, пока Ермак не решил воспользоваться потерей бдительности в стане противника. В ночной вылазке казакам удалось разгромить ставку самого Кадыргали-бека, потерявшего в этой резне двух своих сыновей. В результате объятое паникой войско бежало от стен Искера.

После этого Ермак вновь стал огнем и мечом смирять местных князьков и весьма преуспел в этом деле. В начале августа 1585 г. до него дошли слухи, что к Искеру приближается караван бухарских купцов и что якобы Кучум собирается ему помешать. С трехсотенным отрядом Ермак решил выступить навстречу бухарцам. Но в ходе ночного нападения на р. Вагай весь отряд был вырезан Кучумом. Сам Ермак в суматохе ночного боя утонул из-за тяжести подаренного ему царем панциря. После таких известий остававшиеся в Искере казаки и стрельцы оставили город и бежали на Русь.

Источники разноречиво сообщают об обстоятельствах истребления казаков. Есиповская летопись говорит о том, что нападение на казаков было делом рук лишь одного Кучума. В то же время Ремезовская летопись утверждает, что к этому был причастен и Кадыргали-бек, которому якобы при разделе добычи достался пояс и сабля Ермака. Может быть, необходимость противостояния общему противнику действительно заставила забыть Кучума и Кадыргали-бека о былых обидах.

Впрочем, если события складывались именно таким образом, то устранение Ермака вновь оживило былые распри, в которые теперь уже открыто вмешался казахский хан Тауекел. Вновь появившегося в Сибири Сейтека теперь сопровождал казахский отряд во главе с юным племянником Тауекела – султаном Ураз-Мухаммадом. К ним немедленно присоединился и Кадыргали-бек.

Объединив силы, они изгнали из Искера сына Кучума – султана Али – и встали во главе, казалось, возрожденного Сибирского ханства, теперь находившегося в формальной зависимости от хана Тауекела. Но правление триумвирата оказалось недолгим.

Русские власти не собирались упускать из своих рук приобретенные богатые земли. Уже в 1586 г. русские воеводы вновь заняли древний город Чимги-Тура, переименовав его в Тюмень, а в следующем году вблизи от Искера был заложен Тобольск. Предводитель казахского отряда Ураз-Мухаммад не намеревался вступать в конфликт с русскими, которые полным ходом осваивали Сибирь, поскольку воспринимал их как естественных союзников в борьбе против Кучума. Как оказалось, тобольский воевода Данила Чулков думал совсем иначе. В 1588 г., когда Сейтек, Ураз-Мухаммад и Кадыргали-бек находились на ястребиной охоте, к ним прибыли послы от русского воеводы и пригласили их в крепость для установления отношений. Правители Искера приняли это приглашение. На торжественном обеде воевода Чулков предложил своим гостям выпить по чаше за здравие. Непривычные к крепким напиткам степняки выпить залпом за предложенный тост не сумели, из чего воевода сделал вывод, что гости “мыслят зло”, и подал команду казакам напасть на “татар”. Сейтек, Ураз-Мухаммад и Кадыргали-бек были повязаны, а их сопровождающие — перебиты. После этого Данила Чулков овладел Искером, где в плен русскими были взяты мать Тауекела Ази-ханум (Кадыргали-бек пишет ее имя – Йахшим-бегим) и еще несколько близких родственниц, которых казахский хан, вероятно, решил укрыть подальше от опасностей непрекращающихся войн. Позже пленники были переправлены в Москву.

Этот эпизод, который совсем не вписывался в моральные устои даже того времени, тем не менее не вызвал никаких столкновений, поскольку Тауекел представлял всю бесперспективность войны с Россией. Тем более, что вскоре казахский хан неожиданно получил “прямую весть” о том, что его племянник находится в России не на положении пленника, а знатного вельможи, сидевшего на приемах и пирах по левую руку от царя Федора Ивановича. В то время на Руси находилось огромное количество представителей “татарской” знати, и столь подчеркнутое уважение царя к Ураз-Мухаммаду, думается, было связано не столько с личными качествами молодого султана, сколько с заинтересованностью в союзе с Казахским ханством.

Этот союз был заключен и в соответствии с его условиями хан Тауекел в 1598 г. развязал войну против Бухарского ханства. В ходе войны казахи овладели сырдарьинскими городами, Ферганской долиной, Самаркандом и только гибель в одном из боев казахского хана заставила его преемников прекратить военные действия и отойти к Ташкенту. Тем не менее, могущественная держава основанная Мухаммадом Шейбани получила удар от которого уже не смогла оправиться. Вскоре династия шибанидов была свергнута, а новые правители Мавераннахра аштарханиды оказались вынуждены признать внушительные территориальные приобретения казахского хана.

Фактически это был триумф русской внешней политики. Все произошло так, как и рассчитывали в Москве. В том же 1598 г. русскими войсками окончательно был разгромлен Кучум. И когда в 1600 г. умер правитель Касимовского ханства Мустафа-Али, выбор нового хана был сделан без колебаний. “Касимовским царем” стал казахский царевич Ураз-Мухаммад. Его карачи-беком стал Кадыргали-бек, который вскоре и написал свое бесценное для казахской истории сочинение.

Этим и ограничиваются факты, которые мы знаем о жизни Кадыргали-бека из русских источников, и, казалось бы, добавить к этому больше нечего. Но к счастью для потомков, сохранилось его сочинение, которое может существенно прояснить и дополнить некоторые моменты биографии одной из самых интересных личностей в истории кипчакского народа.

Труд, который современные историки условно называют “Джами ат-Таварих”, то есть “Сборник летописей”, состоит из двух частей. Первая часть – это сокращенный перевод с персидского на тюркский знаменитого сочинения Рашид ад-Дина. В некоторых местах Кадыргали-бек дополнил свой перевод известными ему сведениями и устранил допущенные автором ошибки. Уже эти факты говорят нам о несомненной высокой образованности Кадыргали-бека, безупречно владевшего персидским и арабским языками и хорошо знавшего историю своего народа.

Но, безусловно, главную ценность представляет собой вторая часть “Джами ат-Таварих”, где речь идет о временах, наступивших после падения Золотой Орды. Эта часть работы была разбита автором на девять глав-дастанов, посвященных династиям Урус-хана, Тохтамыш-хана, Хаджи-Мухаммад-хана, Абулхаир-хана, Йадгар-хана, Темир-Кутлуг-хана, Хаджи-Гирей-хана и Едыге-бия. Заключительную главу по понятным причинам Кадыргали-бек посвятил Ураз-Мухаммад-хану.

При изучении работы сразу же бросается в глаза, что автор не слишком хорошо знал историю Сибирского ханства, допустив ошибки даже в генеалогии своего бывшего сюзерена Кучум-хана. Так же поверхностны сведения Кадыргали-бека о правителях Казани, Крыма, Большой Орды. При этом он даже не стал касаться истории касимовских правителей, хотя, казалось бы, он мог узнать многое уже на месте. Может быть, это было связано с тем, что Касимовское царство не являлось улусом в традиционном понимании этого слова, то есть государственным образованием со своей собственной династией. Подтверждает это и тот факт, что, касаясь истории казанских правителей, Кадыргали-бек ограничился лишь потомками первого хана – Улуг-Мухаммада, даже не упоминая о крымских и русских ставленниках.

В то же время Кадыргали-бек демонстрирует достаточно неплохую осведомленность в родословных чингизидских династий, ушедших из Дешт-и Кипчака в Среднюю Азию, то есть потомков Абулхаир-хана и Йадгар-хана. Этим, видимо, и объясняется образованность бека, наверняка постигавшего науки в Хорезме либо Мавераннахре.

Кажется естественным, что Кадыргали-бек отлично знал историю казахских правителей и был осведомлен в ней гораздо больше, нежели в истории всех остальных династий. Но есть и одно исключение. Это история династии едыгеидов.

В этом вопросе Кадыргали-бек просто не знает себе равных. Он самым подробным образом описывает и всю легендарную часть родословной Едыге, возводившую его к мусульманскому святому Баба Тукласу, и перечисляет всех его потомков тем самым существенно облегчая работу современным историкам. При этом он даже указывает, во сколько лет этот мир покинули отдельные представители этой династии. Так, сам Едыге, по сведениям Кадыргали-бека, погиб в возрасте 63 лет, Нураддин – в 37 лет, Ваккас – в 49 лет, Аббас – в 80 лет. При этом о представителях чингизидских династий подобных сведений в “Джами ат-Таварих” не содержится вовсе. Более того, касаясь истории других династий, Кадыргали-бек все равно, так или иначе, связывает их с едыгеидами, сообщая о брачных связях, войнах, союзнических отношениях и т. п..

Все это позволяет сделать вывод, что сам Кадыргали-бек являлся выходцем из Ногайской Орды. Косвенное подтверждение содержится и в родословной самого автора. Так, упоминая одного из своих предков Айтаулы, он не преминул отметить, что этот бек на протяжении своей жизни верно служил потомкам Урус-хана. Этот факт был, несомненно, упомянут для того, чтобы показать, какие связи ранее существовали между предками Кадыргали-бека и Ураз-Мухаммада. Если бы сам Кадыргали-бек либо его более близкие предки имели заслуги на этом поприще, вряд ли могло понадобиться обращаться к столь давним временам.

Также представляет интерес, что Кадыргали-бек доводит историю ногайских биев до Исмаил-бия, затем сухо упоминая, что власть и поныне находится в руках его потомков. По всей вероятности, именно во времена Исмаил-бия, когда значительная часть степняков, недовольная политикой своего правителя, стала массово уходить в другие улусы, Кадыргали-бек в середине 50-х гг. XVI в. вместе с сыновьями Шейх-Мамая оказался в Казахском ханстве, откуда в 1563 г. вместе с Кучумом ушел в Сибирь.

Таким образом, если судить с позиции многих нынешних ученых, упрямо лезущих в историю с современными категориями, Кадыргали-бек до русского плена трижды сменил свою национальность, успев побыть ногайцем, казахом и сибирским татарином. Если же говорить серьезно, то представляется совершенно необходимым признать исключительные заслуги незаурядного политического деятеля и талантливого летописца всего Дешт-и Кипчака, сочинение которого, возможно, таит в себе новые открытия, ждущие своего исследователя.

***