Автопереключение

Еще Д.Неру отмечал, что постколониальная страна как правило, автоматически воспроизводит методологию своей метрополии.

Недавний призыв министра культуры перейти, наконец, к латинице, был сопровожден его, на мой взгляд, весьма легкомысленным замечанием, что это весьма просто – он, дескать, сам уже давно посылает и получает смски, используя вышеуказанную графику.

Как известно, в истории советской Средней Азии уже использовалась латиница, сменившая арабское письмо, а закончился эксперимент кириллицей, и это был безусловно, политический акт. Но его смысл был не только в русификации, но и прекращении доступа к знаниям, содержащимся в ранее изданных книгах. С внедрением этой блестящей идеи резко понижалась способность к чтению как минимум целого поколения – адаптация к новой графике требует определенных усилий от индивидуума, и, между прочим, больших затрат от государства.

И еще один аспект — помню, как, встретившиеся в самаркандской гостинице швейцарцы задавались вопросом о причинах обращения Узбекистана к латинице. На ответ об официальной версии – большей близости к интернет сообществу, — пробурчали нечто вроде того, что на хлопковом поле интернет, конечно, необходим.

Резоны и методы всех этих многолетних игр с графикой, собственно, очевидны – неграмотным народом легче управлять.

Кроме политических, экономических и постколониальных дискурсов, есть еще и культурные. Пословица о том, что написанное пером не вырубишь и топором, все же имеет под собой какую-то почву.

Насколько я понимаю, львиная доля государственной программы “Культурное наследие” состояла в переводе на казахский язык и издании (на кириллице) книг по политологии, истории и философии. Явное обессмысливание этих усилий не может не беспокоить. С другой стороны, сильным аргументом за смену графики является предрасположенность молодых к латинице, инспирированная телевидением, интернетом и рекламой. Но как быть с учителями, у которых нет такой предрасположенности, при том, что казахстанское школьное образование и без того хромает на обе ноги?

Да и вообще, есть ли сейчас необходимость рубить топором в стиле “красный безбожник”?

Одним из самых шокирующих фактов в новейшей истории Средней Азии является систематическая смена памятников на одном и том же месте и чуть ли не на одном и том же постаменте в Центральном сквере г.Ташкента. В конце 19 века здесь был установлен памятник генерал губернатору Туркестанского края К.П.Кауфману. В 1924 – монумент “Освобожденный труд”. Далее – “10 лет Великой Октябрьской революции”, следом — Сталину, а затем — Карлу Марксу. Сейчас, как известно, здесь находится конный памятник Амиру Тимуру. В среднем, каждые 25 лет, т.е. практически каждое новое поколение советских и несоветских людей вырастало в новой исторической и идеологической парадигме.

И это – к вопросу о развитии исторической науки, которая на всем постсоветском пространстве доведена до суммы взаимозаменяемых фактов.

Насколько бы было интересно и поучительно посмотреть на коллекцию этих памятников сейчас, пусть даже не на площади, а хотя бы в музее.

Государственная аксиология, презентуемая посредством монументов все же менее значима, чем графика, поскольку шрифт — это знак цивилизации. Мустафа Кемаль Ататюрк, запретив носить фески и выбрав латиницу, указал курс на Западную, сформированную христианством, цивилизацию. Хорватия и Сербия, имея один язык, но выбрав латиницу и кириллицу соответственно, причислили себя – первая – к католическому, вторая – к православному миру. Наоборот, в столь разных странах, как Пакистан, Египет или Саудовская Аравия, где говорят на разных языках, используется арабица, как знак исламской цивилизации. Нынешний Тайланд, испытывая огромное влияние Китая, тем не менее, держится за графику, разработанную на основе письменности санскрита – отнюдь не автохтонной, но включенной в исторический, культурный и политический контекст страны. Для Казахстана кириллица – знак скорее не православной, а советской цивилизации, а плохое это или хорошее время для Казахстана – еще нужно долго разбираться. Но в любом случае, этот период — первый в его истории период поголовной грамотности.

Монументальное искусство, к сожалению, и в особенности у нас в Азии, превратилось в простой знак режима. Памятники, опять же, к сожалению, ломает каждый новый правитель, устанавливая новые на старых постаментах. Изменить вектор принадлежности к цивилизации стоит гораздо дороже – во всех смыслах. Судя по прогнозам, лет через 10-15 Индия и Китай станут мировыми лидерами. Может быть, нам стоит более прозорливо вглядеться в будущее?

***