Казалось бы, само понятие “право” предполагает применение “закона” хотя бы потому, что эти грамматические нормы с одной лексической грядки. Однако не в той стране мы живем, где неподзащитны не только конституционные права – социальные, политические и гражданские, но и права авторские, представляющие всего лишь личные интересы либо заботу группы лиц. Они всегда были на задворках.
В то время, когда римское право, ставшее прообразом правовых систем многих государств, царило на просторах Ойкумены, авторского права империя не знала: издателем становился любой, выкупивший у сочинителя произведение, а книгу, вышедшую в свет, переписывали заново и запускали в торговлю.
Никто не требовал сатисфакции, не волок за шиворот в суд и не доказывал свое первенство. Впрочем, Вергилия обвиняли в том, что, создавая трагедию “Энеида”, он перерыл поэтический амбар Гомера, а Данте упрекали в проникновении на творческий чердак Вергилия, когда тот высекал из мрамора “Божественную комедию”.
Вальтер Скотт, большой мистификатор и беззастенчивый крадун, будто оправдывался: “Мои современники воруют слишком открыто. Мистер Смит вставил в “Брэмблтай-хауз” целые страницы из “Пожара и чумы в Лондоне” Дефо”.
В хищении интеллектуального имущества отметились такие мэтры, что диву даешься! “Гулливер” Свифта вобрал в себя эпизоды и перепевы “Комической истории государств и империи Луны и Солнца” Сирано де Бержерака, “Гаргантюа и Пантагрюэля” Рабле, “Путешествия Доминго Гонзалеса в лунный мир” Годвина, “Историю севорамбов” Вераса… Некто Фернандес де Авельянед сочинил второй том “Дон Кихота”. И его ждал позор, когда Мигель де Сервантес, узнав о содеянном, быстро заточил перо и настрочил продолжение. Сказочник Андерсен с молодых лет вплетал в паутину своих стихов удачные строфы поэтов с громкими именами; Пушкин слямзили тему про золотого Петушка из “Легенды об арабском звездочете” у американца Вашингтона Ирвинга; Гоголь свистнул сюжет Нарежного “Два Ивана, или Страсть к тяжбам”? Заимствованные Гоголем литературные образы Нарежного буквально торчат из “Вия” и “Мертвых душ”.
По прошествии четверти века после публикации в России исторического романа Лажечникова “Ледяной дом” во Франции Дюма выпустил его под своим именем, а затем перелопатил повесть “Мулла Нур” Бестужева-Марлинского. Сам Жюль Верн каялся, что копировал замыслы Эдгара По: из рассказа “Три воскресенья на одной неделе” он выжал роман “Вокруг света в восемьдесят дней”!
И все же перманентно вспыхивали баталии в прессе и даже в суде, где одних писателей, вытоптавших в чужих огородах грядки, поливали грязью, а за другими закрепляли приоритеты на морковку и капусту. В поддержку дебатировавшегося в парламенте законопроекта об авторском праве в рукопашную вступали английский поэт Уильям Вордсворт, почетный доктор гражданского права Оксфордского университета, “мать детективной литературы” Анна Кэтрин Грин, много времени посвятившая разработке соответствующего закона. От пиратов сильно страдал Марк Твен и знаменитая пара Анн и Серж Голон.
Дмитрий Стасов, проведший 800 процессов, один из руководителей Русского музыкального общества, отстоял в довольно долгом судебном процессе авторские права Даргомыжского на оперу “Русалка”. Поддерживая иск издателя Бесселя, он добился того, что суд обязал ответчиков выплатить ему все до копейки за публикацию оперы “Опричник”. На судебном ринге Стасов так отметелил директора Придворной певческой капеллы Бахметьева, что пресек произвол в отношении печатания музыкальных произведений. Именно “музыкальные процессы” Стасова послужили основанием к пересмотру действовавшего тогда законодательства об авторском праве музыкантов и оперных композиторов.
И все же творческие люди иногда и сами создавали проблемы и поощряли кражи: художники Уэйн, Бёклин и Гис, простодушные до невероятности, никогда не подписывали свои работы. Лишь по указаниям Вазари историки сумели исследовать творчество живописца Рогир ван дер Вейдена и вынуть его из забвения. И таких примеров, когда Франческо Хайес лишь иногда оставлял свои метки на полотнах, а Леонардо да Винчи – опознавательные знаки – сотни! И десятки – когда писателей, наподобие Джерома Клапки Джерома, издатели вынуждали в дебюте отказаться от авторских прав.
А ведь так недалеко и до того, что твои мысли просто растащат по сусекам. Завещал же Зигмунд Фрейд свои познания людям. Но ему и в голову не могло прийти, что собственные ученики порвут его труды на ленточки, не заботясь о расстановке указателей авторства. В этой связи любопытно сравнить доброхотство философа Фрейда с беспечностью композитора Кюсса. У него было все: успех, внимание, женщины. Рестораны, карты, долги. Чтобы выпутаться, иногда он, утрачивая авторские права, продавал романсы и вальсы тому, кто платил большие деньги. Однажды проиграл целый ящик нот… и уехал на Дальний Восток. Здесь-то и родился знаменитый вальс “Амурские волны”, музыка к которому продолжительное время считалась народной!
***
© ZONAkz, 2012г. Перепечатка запрещена