“Washington Times”: Кыргызстан договаривается с Казахстаном и Россией о строительстве Камбаратинской ГЭС-1. Свежо предание, да верится с трудом

Издание “Washington Times” опубликовало 9 ноября статью под названием “Kyrgyzstan risks regional water fight, as Russia waits in the wings”.

В нем говорится так: “Новая битва за воду вырисовывается между Кыргызстаном и его богатыми энергоносителями центрально-азиатскими соседями — и аналитики говорят, что вероятным победителем может оказаться Россия.

Кыргызское министерство энергетики в четверг заявило, что оно ведет переговоры с Казахстаном и Россией о строительстве Камбаратинской ГЭС-1 — первой из двух гидроэлектростанций, которые Москва согласилась финансировать во время сентябрьского визита президента России Владимира Путина в столицу Бишкек”.

В связи с разговорами о проекте строительства ГЭС Камбарата-1 обращает на себя внимание вот что. Теперь его реализация, вроде как, предполагает участие Казахстана в качестве третьей стороны. Ибо ведь некоторое время назад сообщалось, что Кыргызстан предлагал России поделить пакет акций ГЭС Камбарата-1 в соотношении 51% на 49%, а Россия хотела, чтобы пропорция была 50% на 50%. То есть в таком случае Казахстану уже явно не оставалось места. А между тем сравнительно недавно объявлялось о том, что Кыргызстан, Россия и Казахстан наконец-то договорились о совместном строительстве Камбаратинских ГЭС-1 и ГЭС-2 на Сырдарье. Также говорилось о том, что урегулированы окончательно и вопросы по правам собственности в проекте достройки этих объектов. Видимо, такие заявления оказались поспешными. А ведь Казахстану участие в этом проекте было очень и очень нужно. Помнится, несколько лет назад, тогдашний глава государственного холдинга “Самрук” Сауат Мынбаев публично заявлял, что Казахстан должен принять участие в строительстве этого объекта. Аргументировал он такую позицию необходимостью решить многолетнюю проблему водных ресурсов на юге страны. Правда, тогда ему, вероятно, казалось, что Казахстану с присоединением к этому проекту торопиться не обязательно. Свою точку зрения он пояснял так: “С участием в ТЭО Камбаратинской ГЭС можно было бы и не спешить, но дело в том, что Российская Федерация уже приняла решение о выделении денег из бюджета на проведение технико-экономических исследований”.

Но потом случилось то, что, по всей видимости, заставило Астану поторопиться с принятием решения по этому вопросу. В ночь с 10 на 11 февраля 2007 года вследствие заторных явлений и скопления ледовых масс Сырдарья вышла из берегов в районе Кызылординского гидроузла. В прилегающей к этому объекту зоне сложилась критическая ситуация. Местным властям и силам МЧС пришлось эвакуировать оттуда около 900 человек. В принципе, произошедшее событие никого не удивило. Подобное происходит раз в два-три года в одно и то же время. До того в последний раз крупное ЧП было в 2004 году.

Пока казахстанские власти размышляли над тем, стоит или не стоит торопиться с подключением к строительству Камбаратинской ГЭС, история повторилась… А после этого, спустя месяц, в начале весны 2007 года подоспела новость о трехсторонней договоренности по этому проекту.

История повторяется. Пока казахстанский капитал не станет участвовать в реализации гидроэнергетических проектов в Кыргызстане, у нашей страны не появятся реальные ресурсы для оказания действенного влияния на принятие кыргызской стороной таких решений в своей гидроэнергетической сфере, которые, так или иначе, касаются Казахстана. Увы, такова реальность.

Особенную актуальность она приобретает зимой. В зимний период Кыргызстан сталкивается с проблемами, порождаемыми сокращением поставок газа из Узбекистана, и бывает вынужден вследствие этого восполнять недостаток названного вида топлива за счет потребления больших объемов электроэнергии, производимой у себя. Как следствие, он увеличивает подачу воды в Сырдарью из Токтогульского водохранилища с тем, чтобы производить для себя больше электричества. Никто ему этого не может запретить. А в результате раз в два-три года в конце января и начале февраля в зоне реки Сырдарья в Кызылординской и Южно-Казахстанской областях складывается критическая ситуация.

Получается же в итоге следующее. Узбекистан сокращает подачу газа, Кыргызстан в ответ начинает увеличивать не только потребление, но и производство электроэнергии. В результате Казахстан оказывается наиболее пострадавшим. Так происходит вновь и вновь.

Несогласованный сброс воды из Токтогульского водохранилища – это давняя головная боль для властей Узбекистана и Казахстана. Эти последние хотят, чтобы выпуск воды оттуда в зимнее время сокращался, а летом – увеличивался. Так выгодно им, но, как утверждают в Бишкеке, не выгодно Кыргызстану.

А раз так, нет никакой гарантии тому, что несогласованный сброс воды из Токтогульского водохранилища прекратится. Такая крайне невыгодная для Казахстана ситуация является, прежде всего, следствием отсутствия полноценной и всеобъемлющей нормативно-правовой базы по регламентации межгосударственного использования водных ресурсов в Центральной Азии.

Проблема эта в принципе давняя. И нельзя говорить, что ей не уделялось достаточно внимания на уровне правительств вновь образованных независимых государств региона в постсоветский период. Но она до сих пор тянется. И, ясное дело, не теряет своей актуальности.

Потому что в Кыргызстане условия действующих межгосударственных соглашений по водным ресурсам считают несправедливыми. Там полагают, что по-хорошему Узбекистан и Казахстан за эксплуатацию Токтогульского водохранилища в ирригационном режиме и за подаваемую им воду должны компенсировать затраты Кыргызстана в размере сотен миллионов долларов. У кыргызской стороны сильна убежденность в том, что возведенные в советскую эпоху гидросооружения в настоящее время работают во благо не столько самой этой республики, сколько ее соседей по региону.

И такая точка зрения представляется справедливой. Ежегодно в Токтогульском, Орто-Токойском, Кировском и Папанском водохранилищах воды накапливается в сумме до 23 млн. куб. км. Много это или мало? Для сравнения: Аральское море сохранялось бы в прежнем виде, если бы каждый год получал по Амударье и Сырдарье 80 млн. куб. км.

Так вот, из всего объема в четырех вышеназванных водохранилищах сам Кыргызстан потребляет лишь 7-8%. А все остальное на протяжении десятилетий подается в Узбекистан, Казахстан и Таджикистан. Кыргызские водохранилища, работающие в ирригационном плане главным образом на нужды соседних государств, занимают огромные пространства.

Это – выведенные в свое время из сельскохозяйственного оборота посредством затопления земли. Невозможности их использования Кыргызстаном республике сейчас, ясное дело, никто не компенсирует. В советское время вопрос, конечно же, стоял иначе. Теперь же каждая из бывших братских республик прежней единой державы в ответе сама за себя. Так что в Бишкеке считают, что Кыргызстан вправе поднимать и этот вопрос. И кто может ему запретить делать так?!

В этой ситуации у Кыргызстана есть своя правда, у Узбекистана – своя, у Казахстана – своя. Все бы ничего, да в конечном итоге больше других страдать приходится именно нам. С тем, что в самом невыгодном положении находится в этой ситуации Казахстан, соглашаются все. Это трудно оспорить. Несмотря на то, что у нас наиболее крупная и наиболее динамично развивающаяся экономика в регионе, мы в данном случае находимся в зависимом от своих куда менее развитых соседей положении.

Ибо в гидроэнергетической цепи, о которой тут ведется речь, мы занимаем крайнее положение и можем пострадать даже в случае возникновения узбекско-кыргызских противоречий, не имеющих к Казахстану никакого отношения. Поэтому едва ли стоит удивляться тому, что при переговорах с кыргызскими соседями казахстанская делегация смотрится более сговорчивой и готовой к новым уступкам, чем ее визави. При таком варианте развития событий ей, ясное дело, ничего другого и не остается. Но почему Казахстан вновь и вновь как бы оказывается крайним?! Не есть ли это следствие прежней беспечности, обуславливающей непоследовательность в политике переговоров по водным вопросам региона?! И вообще, сколько можно носиться как угорелые при пожаре то от катастрофического дефицита воды, то от всесокрушающего ее избытка в южных областях страны?!

Тем, кто участвует на тех переговорах от имени нашей страны давно известно, что Кыргызстан никак не удовлетворен существующим состоянием дел в сфере использования водных ресурсов региона. И не только им. Пока такое положение сохраняется, сохранится и угроза регулярных затоплений на Сырдарье.

Выход тут для Казахстана мог быть только один. Участие в гидроэнергетических проектах, осуществляемых или запускаемых в Кыргызстане. Без этого всякие разговоры о том, что можно было бы договориться с этой страной на долговременной основе, представляются пустым звуком. Почему?

Потому что, как говорят, сытый голодного не разумеет. Пока казахстанский капитал в некотором роде не начнет работать на благо Кыргызстана в самой ключевой отрасли экономики этой страны, в кыргызской гидроэнергетической сфере, у Бишкека никогда не появится устойчивого желания считаться в водных вопросах с насущными интересами Казахстана.

Но сейчас представляется, что такая возможность снова возникает перед казахстанской стороной.

***