Президент Казахстана потерял последнего действующего коллегу из тех, с кем в знаковом 1991 году отправился по волнам большой политики в качестве лидера самостоятельного государства. В отличие от Леонида Кравчука, который перестал быть постсоветским президентом, однако продолжает жить, Ислам Каримов как и положено восточному правителю умер на троне. Теперь из Акорды внимательно следят за тем, как будет передан гигантский объем властных полномочий – по прописанной в законодательстве процедуре или альтернативно?
Туркменбаши Сапармурат Ниязов перешел из мира политики в мир иной будучи действующим главой государства. Правящая элита прописанную в законе процедуру передачи власти соблюдать не стала и в итоге бремя туркменского лидерства и титул Аркадаг несет на себе Гурбангулы Бердымухамедов. Увидев осуществление транзита власти не как предписано, а в «индивидуальном» порядке, наблюдатели из Казахстана успокаивали себя тем, что Туркменистан в политическом и социально-экономическом отношение – это «шашки» (Республика Казахстан – «шахматы»), а потому проводить аналогии неуместно.
Кыргызстан вообще пережил два революционных переворота с промежутком в пятилетку – в 2005 и 2010 гг. – но и соседняя республика не вызвала в казахстанской политологической среде особой тревоги. Мол, киргизы и короткий способ вертикального кочевания («долина – джайляу»), в отличие от длинного казахского меридионального, предполагает более быстрое протекание общественно-политических процессов. Да и сама соседняя страна сравнительно компактная – не подходит на роль полигона.
Теперь при исполнении государственных обязанностей скончался Ислам Каримов – единственный президент Узбекистана периода независимости. По меркам постсоветской Центральной Азии Республика Узбекистан – это уровень «шахматы». Более тридцати миллионов жителей, мощные региональные, этнические и религиозные отличия, сложная и многоуровневая клановая структура, неудобное (с точки зрения географии и геополитики) географическое расположение.
Теперь есть повод смотреть за процессами в соседнем государстве с подобающей долей трепета и беспокойством из-за прямых и опосредованных аналогий. Политическая система Ташкента довольно закрытая, но все-таки формула «наш хан самый умный и добрый, потому что не терпит рядом с собой умных и добрых» вряд ли уместна. Период оформления узбекской государственности пришелся на время гражданской войны в соседнем Таджикистане и затяжной нестабильности в Афганистане, у исламистов Узбекистана были большие претензии на власть, а сама ресурсная ситуация стране после развала СССР и утраты прежних хозяйственных связей оказалась тяжелая. В такой ситуации Ислам Каримов никак не мог опираться в своей политике на идиотов, пусть и лично преданных.
Управленцы Казахстана в «ревущие девяностые» тоже отличались мозгами и организационной хваткой, даже невзирая на чрезмерную алчность. Но в «благодатные нулевые» ситуация изменилась кардинально. Пока новое поколение отечественных топ-менеджеров покупало мусоровозы для городских нужд по цене «Феррари», свято веря в неиссякаемый поток нефтедолларов и попутно тупея на глазах, в соседнем Узбекистане ситуация принципиально по отношению к 90-ым годам не менялась. Разве что возможности для трудовой миграции в Россию и Казахстан стали шире. Как результат, планка требований к представителям государственной номенклатуры в Ташкенте не ослабевала.
У Ислама Каримова сложные отношения складывались с религией ислам. Кадры с похорон свидетельствуют, что обряд погребения в Самарканде прошел по мусульманским нормам и канонам (например, женщины не присутствовали). Но это так сказать традиционный местный ислам. А ветры глобализации двигают салафитов, появляются новые нюансы в суфийских орденах, Исламское государство и его филиалы ближе к Ташкенту, чем к Астане чисто территориально, сама политическая составляющая (все чаще экзальтированная) в исламских кругах растет по экспоненте. Президент Каримов давил своих противников-исламистов силовым ресурсом, поскольку пространства для компромисса между построенной моделью государства и устремлениями оппонентов режима просто не оказалось. По какому пути пойдет новый лидер государства – не известно наверняка. Что касается светской оппозиции, то ее не стало уже давно – не выдержала мер и методов государственного воздействия.
Политические модели Казахстана и Узбекистана близки гипертрофированными полномочиями первых лиц при отсутствии такой властной позиции как «серебряная медаль». То есть в комплекте истеблишмента имеются одна большая «золотая медаль» и горсть «бронзовых». При этом Ислам Каримов внимательно следил, а Нурсултан Назарбаев продолжает это делать, за тем, чтобы чья-либо «бронзовая медаль» не становилась крупнее остальных как на индивидуальном, так и на групповом (в смысле властно-финансовой группировки) уровне.
Как показывает практика, подобный подход себя оправдывал хоть при изобилии, хоть при дефиците материальных ресурсов, но с одной оговоркой – лидер функционировал в штатном режиме. Теперь многие с замиранием сердца следят за Узбекистаном в том плане, как понесет «золотую медаль» человек, резко уступающий предыдущему лидеру по легитимности, авторитетности, известности и опыту государственного управления.
В Узбекистане более рельефно проступает такая черта классического восточного государства, как неразрывная связь власти и собственности. То есть такого явления как олигархи в их казахстанском прочтении Ташкент себе не позволял. Там невозможен не только феномен Мухтара Аблязова с выведенными из страны миллиардами долларов, но даже эффект Булата Утемуратова, когда фигурант вышел из властной обоймы, однако продолжает владеть миллиардным состоянием. Поэтому будет интересно проследить, какие активы сохранятся у Гульнары и Лолы Каримовых, да и как сложится их дальнейшая судьба в качестве физических лиц.
Если перетоки власти и собственности внутри узбекской элиты – это в основном для любознательных, то вероятные геополитические изменения совершенно иного масштаба. Российские алармистские сценарии развития ситуации в Узбекистане предусматривают дестабилизацию евразийского пространства по Урал включительно и попутно сопровождаются уверениями, что власти в Ташкенте такого не допустят. В итоге непонятно, чего же в Узбекистане потенциально больше – стабильности или взрывоопасного материала. На Востоке очень часто вещи совсем не такие, какими кажутся. От смерти Ислама Каримова материальных ресурсов в стране не прибавилось и демографическое давление на власть остается прежним.
Правящая элита Узбекистана первый раз проходит серьезный экзамен на состоятельность и эффективность без Ислама Каримова. В этой связи у Астаны есть преимущество: можно посмотреть как соседи решают фундаментальные вопросы в отсутствие первого президента и что из этого получается. Однако преимущество у Казахстана сугубо временное. Нурсултан Назарбаев хотя бы по биологическим причинам не сможет носить титул действующего с распада Советского Союза главы государства бесконечно (все остальные уже вышли из неформального состязания). Даже если в Узбекистане с транзитом верховной власти все пройдет безупречно, это не гарантирует успешного повторения сценария в Казахстане – другие расклады во всем, другие условия, другое время будет на дворе.
***
© ZONAkz, 2016г. Перепечатка запрещена. Допускается только гиперссылка на материал.